Читать книгу Ки-Ми-Асура. Том I - Лариса Печенежская - Страница 12

Дана прильнула к нему, словно вторая кожа. Ее язык трепетно пробежал по его шее в то время, как рука начала свое чувственное блуждание по его телу. Затем она приподнялась, слегка прикасаясь грудью к его глазам и щекам, и застыла над его губами, как бы приглашая попробовать на вкус затвердевшие соски, и по цвету, и по форме напоминавшие сладкие вишенки. Ее нога, как перышко, заскользила вверх, и колено нежно потерлось о низ живота. Кровь запульсировала в его мужском естестве, и острое желание пронзило тело. Плавки натянулись, не скрывая реакции плоти. А Дана все дразнила, не останавливаясь.

Игорь, не выдержав сексуальной пытки, присосался к ее правой груди, не в силах противиться вожделению, и, презирая себя за это, неистово потянул на себя ее второй сосок. Болезненный вскрик Даны, извивающейся на нем, перешел в чувственный стон и зажег еще более нестерпимый огонь в его крови. Он жадно впился в ее рот, раздвинув губы. Их языки неистово сплелись, исполняя жаркий танец страсти.

Желание обладать Даной достигло такой степени, что сдерживать себя Игорь уже не мог. Каждое ее прикосновение вызывало в нем такие приливы наслаждения, что он, теряя рассудок, тонул в море сладостных ощущений, забыв обо всем.

Находясь в чувственном дурмане, он оставался безучастным к собственному разуму, бессильно пытавшемуся воззвать к вышедшему из подчинения телу. Оно жило своей жизнью, требуя удовлетворения желания, безудержного скопившегося в нем. Душа обиженно замолчала, стыдясь столь откровенного проявления похоти, а сердце отказалось принимать участие в этом физиологическом фарсе. Но в этот момент Игорь даже не вспоминал о них, поскольку его совесть забилась в темный угол сознания, не напоминая о себе. Сейчас его хозяином было тело, а он его рабом.

Стремясь продлить удовольствие, Игорь уложил Дану рядом и стал осыпать ее множеством горячих, влажных, неторопливых поцелуев, нежно лаская и покусывая ее груди. Он играл с ее сосками, перекатывал их между пальцами, подергивал на грани боли, и Дана почувствовала, как ее груди набухли от прилива желания, стали сладостно восприимчивы к любому прикосновению. Затем он начал их целовать, ласково, словно перышком, касаться языком, покусывать, оттягивать мочки ее ушей и возбудил ее до такой степени, что она стала сотрясаться от оргазмов, последовавших один за другим.

Находясь в почти полубессознательном состоянии, она не видела ничего вокруг, но остро чувствовала его руки, медленно двигающиеся по ее ногам от лодыжек до внутренней поверхности бедер. В какой-то момент пальцы его нащупали чувствительный бугорок, спрятавшийся в лоне ее женственности.

Слегка надавливая на него и производя кругообразные движения, Игорь вновь довел ее до крайнего возбуждения, за которым последовала вспышка, и Дана почувствовала, как рассыпается на мелкие кусочки, погружаясь в сладкий омут удовольствия.

Придя в себя от испытанного потрясения, она встретилась с глазами Игоря, в которых бушевало неудовлетворенное желание. Испытывая к нему всплывшие из глубины сердца нежность и благодарность, Дана завладела его телом целиком, превратившись из мягкой кошечки в ненасытную тигрицу и удовлетворяя все его самые смелые фантазии, как опытная, искушенная куртизанка.

Неожиданно Игорь резко привстал и с горечью засмеялся:

– Я хочу тебя. Я так сильно хочу тебя, что еще немного – и разорвусь на части.

Дана встретила взгляд Игоря и увидела, как пламя страсти отражается в его потемневших, как грозовое небо, глазах. Она легла на постель и посмотрела на своего любовника. Он был удивительно красивым и желанным.

– Медленно и спокойно, – прошептала она.

– Не смогу, – выдохнул он, пристраиваясь у нее между бедер, и Дана почувствовала, как содрогается его грудная клетка, в которой, как шальное, билось сердце, увидела, какое удовольствие, граничащее с болью, отразилось на его лице, когда он вошел в нее.

Игорь отчаянно бросался вперед, шепча ласковые слова, почти неразличимые из-за его прерывистого дыхания. Дана тоже начала двигаться, подхватив ритм и упиваясь чувством наполненности.

Внезапно Игорь замер, позволяя Дане почувствовать огненную пульсацию внутри ее тела. Он откинул голову и простонал сквозь сжатые зубы:

– Боже, как хорошо! Убийственно хорошо…

– Да, именно убийственно, – подумала Дана, с изумлением понимая, что такого сильного напряжения между ними никогда еще не было.

Ее голова заметалась по кровати, сбив подушку на пол, когда она выгибалась ему навстречу, пытаясь слиться с ним воедино. Дана слышала собственные стоны, впивалась ногтями в плечи мужа, когда он поднимал ее бедра, прижимая к себе.

– Гарри, пожалуйста, я больше не могу этого выдерживать.

– Сейчас, милая, – шептал он, двигаясь все быстрее и резче, – сейчас…

Когда фантастический обоюдный оргазм потряс обоих, Дана громко закричала, а Игорь в момент наивысшего наслаждения совершенно забыл о той, которая ему его подарила, повторяя, словно в бреду, имя Ланы.

Дана же с трудом переводила дыхание и в этот момент была слишком опустошена для того, чтобы видеть или слышать. Их соединение было настолько диким, неистовым, насколько необъяснимым было внезапно возникшее между ними притяжение. Взрыв наслаждения охватил их с такой примитивной силой, что после него остались только потрясение и слабость.

Некоторое время спустя сердце, душа и тело Игоря обрели свою целостность. Осмелевшая совесть покинула свое убежище и ехидно спросила:

– Ну и как? Стойкий оловянный солдатик из тебя не получился?

Игорь поморщился, испытывая стыд перед самим собой: за слабость, за наслаждение, испытанное с незнакомой женщиной, за осквернение доверия Ланы и за предательство их любви.

Ему было неловко и перед Даной, что он обманом использовал ее тело, надругавшись над ее чувствами к настоящему мужу. Ощущая тяжесть вины, Игорь, не повернув головы в ее сторону, поспешно обмотал бедра простыней и подошел к окну. Ему нечего было ей сказать несмотря на то, что в комнате сгущалось почти осязаемое напряжение.

– Лучше бы она возмутилась, набросилась на меня с упреками, а не молчала, – подумал Игорь, но вместо этого неожиданно услышал:

– Ты не Гарри. Все-таки я не ошиблась. Мне с ним никогда так хорошо не было.

Словно пронзенный молнией, Игорь резко обернулся и застыл пораженный: в глазах Даны не было ничего. Пустота. В ушах по-прежнему звучал ее голос, безжизненно ровный: ни отчаяния, ни боли, ни гнева. Слова застряли у него в горле. Тишина оглушала.

С трудом опустив взгляд, он присел возле нее и обнял. Дана не отстранилась. И вдруг тишину на клочья разорвал ее короткий вскрик. Осколки ее разлетевшейся по комнате боли впились в сердце Игоря. Оно громко забилось, невидимо истекая кровью. Внезапно он воочию увидел Лану, истошно кричащую на озере, которая, ломая ногти и сдирая кожу с пальцев, пыталась его отыскать в земле. Его в тот момент на острове уже не было, и он не мог видеть, что происходило с Ланой, но почему-то был уверен, что все было именно так, словно картина прошлого ожила и перенеслась в настоящее.

Часов в спальне не было, и Игорь не знал, сколько прошло времени, прежде чем Дана окончательно пришла в себя. Его боль тоже притупилась, уступив место сочувствию. Он бережно уложил Дану на подушку, укрыл простыней и полулег у ее ног, подперев голову рукой.

Они долго молчали, глядя друг на друга. Каждый из них боялся спугнуть доверие, легким облачком витавшее между ними. Одно неосторожное слово – и тонкая нить зарождающегося взаимопонимания порвется. Игорь интуитивно чувствовал, что первой разговор должна начать Дана, поэтому терпеливо ждал и не торопил ее. И оказался прав. Дана заговорила. Ее тихий голос, не выражающий никаких эмоций, проник в душу, разбудив дремлющее в ней сопереживание.

– Как тебя зовут? – спросила она. Борьба интереса и стеснения проявилась легким румянцем на ее щеках, но взгляд свой она не отвела.

– Игорь, – спокойно ответил он, стремясь своим тоном настроить ее на волну душевного равновесия.

– Ты пришел к нам с земного мира? – продолжала интересоваться Дана, уже не скрывая своего любопытства.

– Если быть точным, то меня переместили, не спрашивая моего согласия, и я до сих пор не понимаю, как это произошло и почему. Да, я землянин, -с горечью подтвердил он.

– Я так и думала, поскольку телепортация в наш мир осуществляется из земного.

И Игорю, и Дане было трудно смириться с очевидным: их притяжение, которое они чувствовали друг к другу, было не только необъяснимым, но и неодолимым, хотя прошлое невидимыми цепями удерживало от поспешных решений и действий. Существовало слишком много того, над чем надо было подумать. В принципе, они всего лишь два незнакомца, сексуально удовлетворивших друг друга. Не более. Тогда почему же они испытали настолько острое наслаждение, равного которому не было раньше?

Их не связывают духовные нити, они не испытывают потребности в общении, у них даже нет общих тем для обсуждения… кроме дальнейшего будущего. И то в целях самосохранения.

Дана понимала всю сложность, с которой придется столкнуться Игорю, приспосабливаясь к новой жизни: ведь ничего другого ему не остается. Понятия выбора для него просто не существует. Но вряд ли ей следует ставить его перед этим фактом без психологической подготовки. Она углубилась в размышления, предоставив возможность мужчине, находящемуся рядом, привести свои мысли и чувства в относительный порядок: уж слишком большое потрясение он пережил. Молчание их не тяготило, так как каждому было, о чем подумать.

Игорь прислонился спиной к стене и прикрыл глаза, пытаясь оживить образ Ланы. Перед ним возникли ее заплаканные глаза, в которых отражались ужас и горе, и только сейчас он в полной мере осознал, какие чувства испытала она после его внезапного исчезновения. Он же, находясь во власти собственных переживаний, совершенно не утруждал себя мыслями о душевном состоянии своей жены, оставшейся одной и не знающей, что с ним произошло. На фоне его собственных эмоций ее переживания стали для него чем-то второстепенным.

– А ведь так не должно быть: любовь не позволила бы случиться подобному. Тогда какие же чувства он испытывал к Лане? Он называл ее любимой, был уверен, что любит ее, но почти забыл о ней в течение последних часов и, несмотря на угрызения совести, не смог устоять перед другой женщиной, получив сексуальное удовольствие с ней более яркое и сильное, чем с Ланой. Это был чувственный фейерверк, захвативший его без остатка и, возможно, поработивший.

– Я ведь изменил Лане. Другого названия моему поступку не существует, – продолжал анализировать Игорь случившееся, даже не пытаясь себя обелить. – Измена – самое жестокое предательство по отношению к любимому человеку, из-за которого больно настолько, что жизнь становится чёрно-белой, а мир просто перестаёт существовать! Так должно быть… Но почему я не чувствую ничего подобного?

Как ни крути, женщина в жизни мужчины бывает только одна, все остальные – только ее тени», – говорила в свое время Коко Шанель. Так кто же его женщина: Лана или Дана?

Подобные размышления облегчения не приносили, а, наоборот, все запутывали. Раскаяние острым шипом проникло в сердце, вызвав моральную боль, и Игорь застонал, закрыв лицо руками.

– А кто такая Лана? Это ее полное имя? – неожиданно прозвучал вопрос, которого Игорь не ждал.

– Ее зовут Светлана. Она моя жена, – коротко ответил он, так как не хотел обсуждать с посторонней женщиной что-либо, связанное с Ланой. Это его личное, сокровенное.

– Ты ее любишь? – донеслось откуда-то издалека. В голосе Ланы не было уверенности, будто она знала что-то такое, чего не знал он.

Игорь молча кивнул, не в силах произнести подтверждение. Снова возникла пауза, необходимая им для того, чтобы, хотя бы поверхностно, разобраться в своих мыслях, ощущениях и чувствах.

Дана посмотрела на Игоря, который даже не пытался скрыть свои душевные муки и неуверенность в себе. Он был не просто растерян, а раздавлен грузом обстоятельств, став, по сути, их заложником, так как ни повлиять на них, ни изменить не мог. И понимание этого усиливало его отчаяние и беспомощность.

– Ужасно ждать помощи, когда не в силах помочь сам себе, – думал Игорь, отгородившись от всего, что его окружало. – Лучше сражаться, чем вот так сидеть и ждать непонятно чего. Но с кем и с чем сражаться? С ветряными мельницами? Он никогда не думал, что может попасть в такую ситуацию, когда от него ничего не зависит, когда превратится в щепку, которую несет бурный поток неизвестно куда, а он может только одно: бессильно смотреть, как мимо пролетают берега, спасение, жизнь… Да, беспомощность – это, пожалуй, самое болезненное состояние, какое может испытывать живое существо. Если здесь есть те, у кого стоит искать помощи, то как их найти?

Погруженный в свои переживания, Игорь не сразу вник в то, что сказала ему Дана.

– Что? – переспросил он.

– Ты же, без сомнения, голоден, а я до сих пор не предложила тебе ужин, – повторила девушка, прибегнув к попытке вывести Игоря из шокового состояния, в котором он пребывал. От ее мягкого бархатного голоса повеяло домашним теплом, участием и сопереживанием, столь необходимых ему в настоящий момент, и он действительно вдруг почувствовал, что очень хочет есть.

Однако Игорь не поспешил встать с кровати. Уйдя в себя, он продолжал размышлять, забыв о предложении поужинать. Его поразило то, что в эту минуту открывшейся ей жестокой истины Дана предпочла позаботиться о нем, а не о себе, хотя находилась не в лучшем в положении. Она, не задумываясь, протянула ему руку поддержки и все свое внимание сосредоточила на нем, отодвинув собственные проблемы в сторону. Глядя на нее и в очередной раз и поражаясь ее удивительным сходством с Ланой, Игорь впервые за время их знакомства не только увидел, но и почувствовал разницу между ними.

Лану нельзя было назвать необыкновенной женщиной. Она была подвержена эмоциям, могла впасть в депрессивное состояние, часто сосредотачивалась исключительно на своих переживаниях, не задумываясь, выплескивала недовольство и брала больше, чем отдавала. Хотя в определенных ситуациях проявляла себя сдержанной и рассудительной. Между ними нередко возникали ссоры и выяснения отношений, и именно она была их инициатором. Но при этом не очень-то обращала внимание на то, что это его напрягает и оставляет неприятный осадок в душе. Он всегда прощал ей подобные срывы, принимая их как несущественные недостатки характера, с которыми вполне можно мириться. Вряд ли она смогла бы удержать себя на высоте, поменявшись местами с Даной.

А вот Дана смогла укротить свои эмоции, ограничиться их выплеском в отрывистом вскрике психологического потрясения и тотчас взяла себя в руки, как истинная леди несмотря на то, что сидела на кровати обнаженной рядом с незнакомым доселе мужчиной, с которым неожиданно испытала ни с чем не сравнимое чувственное удовольствие. Она достойно приняла удар судьбы, открыто не поддалась переживаниям, что потеряла контроль над собой и своими чувствами в период их интимной близости. К тому же она быстро справилась с собой и даже в мелочах избавила его от того, чтобы чувствовать себя виноватым перед ней. Больше того – прониклась к нему сочувствием, пониманием и, ни на что не сетуя, выразила готовность по мере сил помогать ему обрести душевное равновесие и уверенность в завтрашнем дне, хотя сама находилась на пределе психологических и человеческих возможностей. Дана, как убедился Игорь, была из той породы людей, которые живут не только ради удовлетворения личных интересов, а значит, всегда готовы дать другим больше, чем попросить что-либо для себя, и уж точно ни в чем не упрекнут и не выставят счет за каждую толику проявленного ими великодушия и оказанной помощи.

Вот и сейчас Дана ненавязчиво постаралась отвлечь его от горьких раздумий, ничего не требуя взамен. Ее глаза излучали доброту и искренность побуждений. Какое-то теплое чувство, которому не было пока названия, приятно наполнило сердце Игоря, и он с улыбнулся ей, легко и радостно. Она ответила ему мягкой улыбкой, преобразившей ее лицо сиянием внутренней красоты.

О чем-то задумавшись, Дана неторопливо встала с кровати, но поспешно села обратно, бросив на Игоря короткий смущенный взгляд.

– Отвернись, пожалуйста, – попросила она, натягивая простынь до самой шеи.

Игорь про себя усмехнулся, вспоминая, как совсем еще недавно она вполне естественно чувствовала себя в его объятиях, будучи обнаженной. Но ситуация изменилась, и он, щадя ее стыдливость и уважая стремление к уединению, молча вышел из спальни в холл