Читать книгу Измена племени - Лариса Розена - Страница 6

Снег на ветках зелёных,

На траве, на домах,

Запорошены клёны,

Всё в звенящих снегах…

Эта грустная лихость,

Этот тонкий рассвет,

Колыбельная тихость,

То чего уже нет…2

– Как красиво! Сколько в тебе изысканной утончённости! К тому же, ты образована. Нет, тебя ни с кем не сравнишь. А помнишь, как мы познакомились?

– Ну, ну, скажи, как, Эрих?

– Ты сидела в кафе за столиком и курила. Рядом сидел твой приятель, голливудский режиссёр.

– А ты подошёл, я ещё не курила, кстати, ты забыл. Я держала в руках папироску. Ты вынул золотую зажигалку и дал мне прикурить.

– И сразу был на смерть сражён твоей женственностью, красотой и обаянием.

– Спасибо за комплименты, их ты делать умеешь.… Помнишь, даже мой друг, поняв всё, покинул нас. А ведь он вытащил меня с задворок безвестности, из Германии прямо в Голливуд и помог стать настоящей актрисой! Я ему многим обязана. Мы тогда оба были без работы, встретились для обсуждения совместных планов на дальнейшее. И вдруг подошёл ты…

– Он ретировался потому, что мы смотрим уже тогда друг на друга влюблёнными глазами. Я представился, а ты сказала: Не верится, чтоб такой молодой писатель написал такую серьёзную книгу «На западном фронте без перемен». Ты никогда не была просто смазливой пустышкой.

Я улыбнулся, спросил позволения, подсел к Вам и стал по секрету рассказывать тебе о своих личных проблемах.

– А я ответила – для меня это не важно. Будем просто общаться, как друзья.

– Общались всю ночь до утра. Великолепное было время!

– Не преувеличивай, прошу тебя!

– Но от чего же ты плачешь?

– От того, что очень грустно сознавать:

Не состоялось, всё не состоялось,

Рассыпалось, как домик из песка.

И только чувство горечи осталось,

Да долго билась жилка у виска…3

– Ах, глупенькая, моя маленькая Пума, зачем мы расстались, родная?! Да если бы мы были вместе, я бы стал сильнее! Меня возродила бы твоя любовь! Я же с ума сходил по тебе!

– Эрих, не рви себе и мне сердце! Было, было… Была тогда почти весна нашей жизни. Но за весной наступает лето и всё начинает дозревать, наливаться соками, а уже потом – золотая осень – завершение всех чувств и желаний, и сбор плодов и урожая! Надо радоваться той весне, хотя и не очень ранней в нашей жизни, что она была. Тогда ещё мы не сомневались, не боялись жаркого лета, грустной осени, мы – просто улыбались друг другу и были счастливы! Надо быть и этому довольными.

– Но ты думаешь, я не доволен? Человеку всегда всего мало, но я рад безмерно, что ты была у меня и скрасила мою жизнь в самые нелёгкие годы… Даже сейчас, разговаривая с тобой, я помолодел, забыл обо всём, и вновь я лежу у твоих ног, как мальчишка, и преданно смотрю в твои глаза. Я их не вижу наяву, но отчётливо зрю своим сердцем. И так хорошо, будто мы вновь, как тогда, сейчас выпьем шампанского, ты повеселеешь, улыбнёшься и…

Эх, милая, знаешь у меня какое настроение?

Только пыль

С лица сдуть

И вернуться.

Полетел бы к тебе,

Если б крылья!4

– Ах, не надо, милый, умоляю, иначе разрыдаюсь. И тебе спасибо, что ты тоже был в моей жизни. Видишь, я до сих пор плачу над твоими письмами, самым дорогим воспоминанием, оставшимся от нашей любви. Ты много дарил мне прекрасных вещей в знак своей признательности, но твои письма – это самый лучший подарок. Думаю, если когда-нибудь их прочитают наши потомки, они онемеют от зависти… и восхищения…

– Успокойся, родная! А насчёт дочери скажу так – думаю, со временем она смягчится, многое поймёт, забудет детские обиды и станет благодарна тебе за всё! Ведь у неё – необыкновенная мама.

– Мне стало легче, ты утешил меня! Я уже могу даже продолжить твой разговор. Так что ты желал делать, когда мы выпьем шампанское, не трусь, давай, выкладывай!

– Знаешь, у меня уже новая идея! Давай удерём ото всех. Быстро складывай свой чемоданчик и бегом к морю! А то засиделись. Всё дом, да дом. И вот ещё что, ты же не была в южной Африке. Как считаешь, может, двинем туда?

– Ах, ты, мой милый фантазёр, неисправимый, как всегда! Согласна, но лучше рванём на Аляску!

– С ума сошла! Там такая холодрынь! Фр-р! Простынешь!

– Не простыну. Джек Лондон же не простыл. Выжил.

– Ты, что, хочешь золотоискательством заниматься? Так там всё выгребли уже давно! А потом, мне кажется, Джек Лондон в Канаде был.

– А мне кажется – на Аляске!

– Впрочем, спорить не буду, годы не те. Память уже подводит…

– И не придумывай, пожалуйста, у тебя нормальные годы. Ты будешь романы писать о золотоискателях, а я, может, и золото поищу. Надо основательно обеспечить своё будущее!

– В твоём лице я потерял хорошую экономку! Так куда всё-таки мы рванём с тобой? В южную Африку?

– Понятно в чём дело! Захотел изменить Полетт с шоколадной мулаточкой?

– А почему бы и нет? И почему – только одной Полетт?

– О, да ты не только одни романы успеваешь писать?!

– Ну, конечно! Мы же немцы – нация поэтов, писателей и философов. Ну и…

– Ценителей прекрасного пола! Как я не догадалась сразу?

– Ты проницательная женщина! Так куда мы улетаем? Надо же спешить!

– Подожди, а ты сегодня обедал? Собираемся с тобой на край света, поэтому надо основательно поесть. Давай иди, мой руки. Сейчас подогрею суп с клёцками, яичницу с беконом. У меня ещё есть очень вкусное заливное из рыбы.

– О, Пумочка, дорогая, да ты перекормишь меня!

– Ну, начинается! Мужчине надо сытно питаться, а тем более в дорогу!

– Ты меня перекормишь! Я же тебя знаю. После такого обеда я уже не полечу никуда, а залягу только спать.

– Ну, хорошо, кое, что я заверну с собой, в самолёте поешь, и летим, дорогой, на Аляску!

– Да, кстати, тогда надо спешить, мало того, что следует собраться, ещё и билеты заказать! И всё-таки, может в южную Африку?

– Только на Аляску! Ты же знаешь, меня трудно переубедить.

– Повторяю, там холодно! Ты простынешь! Ну, идёт, едем на Аляску.

Но скажи серьёзно, ты нуждаешься в деньгах?

– Спасибо, не волнуйся. У меня с этим всё хорошо. И я благодарна тебе, развеселил меня своими шутками! За полчаса мы, почти всюду, побывали уже с тобой!

– Ну и ладно, отвлеклись немного. И не стесняйся, если будет нужда в деньгах, скажи. Кстати, вновь напомню – одевайся теплее, когда будешь выходить на улицу! Берги себя!

– Конечно, Эрик. До свидания, дорогой…

И последняя, еле слышная фраза, добавленная уже почти шёпотом:

– Да, очень много глупостей я натворила в своей жизни. Уже совершенно не понятно, где я была права, а где – нет. Гонялась, видимо, за одними химерами. Всё бы – ничего, но итог – печальный.

Он тоже медленно кладёт трубку, и задумчиво произносит:

– Всю жизнь любил её одну. То считал умной, то пустой. Всё рвалось внутри от противоречий и боли! Вот она какая, любовь… Мучение и счастье – вместе. Тебя штормит, а ты надеешься и ждёшь. Ждёшь и надеешься, когда же твоя бригантина поднимет паруса и возьмёт курс в нужном направлении. Так и не дождался…

***

Сохранились необыкновенно красивые, грустные, полные любви, нежности и романтики письма, которые Ремарк писал Марлен Дитрих. Однако её письма к нему, к сожалению, не сохранились. Их сожгла его вторая жена Полетт Годдар, вдова Чарли Чаплина, сыгравшая главные женские роли в его фильмах «Новые времена» и «Великий диктатор». Но, как считают некоторые исследователи творчества Ремарка, в отношениях с Марлен – он любил, а в отношениях с Полетт уже только позволял себя любить…

Письма Ремарка к Марлен Дитрих – называют самым восхитительным документальным романом о любви.

Как и хотелось Марлен, спустя некоторое время она поехала с гастролями в Россию. На вопрос, заданный ей по приезде: кто её любимый писатель, она назвала Паустовского. В то время он болел, находился на лечении. Но его попросили приехать на концерт актрисы. Когда, после концерта, он вышел на сцену с цветами, чтобы их подарить ей, она исполнила своё давнее желание. Встала перед ним на колени и поцеловала ему руку. Писатель смутился. Журналистам она рассказала, что очень благодарна Паустовскому за его рассказы, особенно за рассказ «Телеграмма». И тихо добавила: «Поздно я его встретила…».

На момент встречи Марлен Дитрих с Паустовским, Ремарка уже не было. Узнав о его смерти, она прислала ему красные розы с запиской: «Прощай, любимый!». Его ревнивая вдова выбросила этот букет в урну. Но Марлен Дитрих, узнав об этом, только улыбнулась, подумав про себя: «Всё равно он любил только меня одну, поэтому ты и злишься…».

Однако Полетт создала Ремарку все необходимые условия для его творческой работы, и он написал ещё не один роман. При этом Эрих Мария Ремарк был скромным и говорил: «Не пойму, за что мне деньги платят?». В своих произведениях он очень изысканно описывал природу, глубину и оттенки человеческих чувств. Самыми восхитительными из всех его романов считают: «Триумфальная арка» и «Три товарища». В Триумфальной арке он вывел на сцену героиню, напоминающую Марлен Дитрих, такую же не постоянную, но, в то же время, любимую и любящую. Очень хороши его книги: «Чёрный обелиск», «Жизнь взаймы». Всё написано в полутонах, полунамёках. Ремарк – романтичный, тонкий, прозрачный, воздушный, как небесное облако, писатель.

Но испытывала ли Марлен Дитрих к Ремарку те же чувства, что он к ней? Конечно, он был дорог ей. Однако любовью всей её жизни был французский артист Жан Габен. Он нравился ей, как сильный, мужественный, волевой человек и настоящий мужчина. Хотя вначале их отношений он тоже предлагал ей выйти за него замуж, но она не отвечала на его просьбы. А позже он женился на молодой модели, похожей на Марлен Дитрих, но уже с бывшей возлюбленной порвал все отношения. Это очень её огорчало. Она даже переехала жить во Францию, поселилась в доме, вблизи от него, однако вернуть уже ничего было нельзя. При встрече, он делал вид, что её просто не замечает.

В последние годы жизни Дитрих жила в Париже, почти не выходила на улицу. Общалась с небольшим числом друзей только по телефону. Уже давно умерли её официальный муж и многие другие поклонники. Хемингуэй застрелился, совсем потеряв здоровье. Она часто вспоминала о нём и много раз перечитывала его письма. Между ними было долгое обоюдное восхищение и платоническое обожание. Марлен Дитрих сама была яркой личностью и любила превосходных, выдающихся людей. С уходом Хемингуэя, она осталась почти одна…

Позже дочь сообщала, она видела, мама одна, ей тяжело, она присылала ей домработницу, но та звонила в полицию и заявляла:

– У меня в квартире чужие люди, заберите их от меня! – может, стыдилась посторонних. Ведь она стала почти беспомощна. У неё была сломана берцовая кость, она с трудом ходила, стесняясь выйти на улицу, сгорбленная, с палочкой. Ведь ранее она была – великолепная Марлен!

Если ей кто-то звонил, и ей не желалось общаться с этим человеком, на его вопрос: – Кто у телефона? Она отвечала: – Домработница. А сама Марлен Дитрих ушла по делу, вернётся нескоро.

Постоянным её местонахождением в последние годы была кровать, рядом, на маленьком столике, находились телефон и множество старых писем от поклонников и почитателей. Ей помогали только два – три старинных друга, большие почитатели её таланта.

А через несколько лет, дочь Марлен Дитрих, всемирно известной американской актрисы, напечатала книгу о своей матери, где обнажила все её маленькие женские тайны и недостатки, совершенно не рассчитанные на огласку перед широкой публикой. Этого не смогла пережить великая Марлен Дитрих. И, почти сразу, скончалась…

Дочь со временем смягчилась, оттаяла по отношению к матери, увезла её в Германию и похоронила на родине, положив к ней все медали и ордена, полученные в Америке за пребывание на фронте в годы Второй Мировой войны. Как-то ещё при жизни, Марлен сказала дочке:

– У других отцы оставляют детям свои награды. У тебя – мама!

После войны, Марлен приезжала с гастролями в Германию. От радости встречи с дочкой, внезапно умерла её мама. А её сестра с мужем находились в концлагере за сотрудничество с фашистами, имели своё кафе на территории концлагеря. Марлен выхлопотала им свободу, подняв все свои связи. Местные жители не простили ей то, что она покинула родину перед войной, стала американской поданной, снималась в Голливуде, а не в Берлине. На приглашения Гитлера приехать в Германию и сниматься в кино на родине, она всегда отказывалась. Эрих Мария Ремарк тоже бежал из нацистской Германии. На родине фашисты устроили аутодафе из всех его книг. Он стал там запрещённым писателем. До него добраться фашисты не смогли. Марлен Дитрих помогла ему уехать в США, зато они отомстили ему иначе, замучили в концлагере его сестру.

Так что, по приезде на родину, в Германию, Марлен Дитрих ожидало очень враждебное отношение всего местного населения. Когда она проезжала мимо толпы на машине, в неё плюнула одна немка. Другие кричали ей вдогонку:

– Предательница, ты нам здесь не нужна! Убралась с родины, когда мы здесь голодали и мучились, погналась за большими деньгами, теперь приехала!?

На её концертах свистели, забрасывали сцену гнилыми продуктами. Она мужественно довела гастроли до конца, а затем вновь вернулась в Америку.

Но Марлен Дитрих оставила нам прекрасную память о себе в своих голливудских фильмах, став всемирно известной актрисой, кинодивой, иконой стиля и изыска. Мы смотрим эти фильмы с её участием и поныне, восхищаясь её игрой, женственностью и утончённым вкусом.

Да, великие были времена, и в них жили, поистине, яркие, несравненные люди…