Читать книгу Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство - Лариса Тимофеева - Страница 2

Все аэропорты похожи. Пронизывающим взглядом службы охраны. Лицами пассажиров – слепые, в глазах только терминал, бегут на посадку одни; другие ждут, устало развалившись в креслах и скучливо рассматривая, царившую вокруг, суету.

Я тоже жду. Рано приехали, потому что страна чужая. Вдруг что по дороге? К тому же в гостинице каждые десять минут – взгляд на часы. Лучше уж в порт, да и к дому ближе!

Перелёт долгий, с посадкой в Стамбуле. В тесном кресле почти девять часов. Так дешевле. Цена экономии двести долларов, на двоих – четыреста.

Оглянувшись, я скользнула взглядом на группку вновь прибывших: «Похоже, соседи». Турки. Семья. Трое деток.

Отвернулась и… вернулась. Глаза. Взгляд неприлично в упор, внимательный, тёплый. Не отпускает.

Я стеснительная, смущение прячу за показным равнодушием. А тут… только что рот не раскрыла. Внутри, в груди, как будто струна натянулась, вибрирует. Я и дышать перестала.

Выше среднего роста, волосы седые, несколько более длинные, чем модно. Губы твёрдые, чуть (или показалось?) улыбка. Я резко вздохнула и спрятала глаза.

– Лида? Ты не узнаёшь меня? – мужчина обогнул сосущую леденец девочку, стремясь ко мне. – Я Сергей. Школа. Мы с тобой в школе учились. Помнишь?

Я робко встретила смеющийся взгляд. «Серёжка?! Он же маленький был! Моего роста!»

– Лидкааа!

Я взмыла вверх. Крепко прижал к себе. Губы на щеке сухие, теплые. Я уткнулась носом в его шею. Колко. Пахнет хорошо.

Танец встречи затянулся. Я попросилась вниз и увидела Костю. Переводя взгляд с меня на Сергея, он стоял в метре от нас, ждал, уже готовый улыбаться, знакомиться.

Поправляя сползший шарф и тем скрывая смущение, я пробурчала:

– Кость, познакомься. Это мой школьный товарищ Сергей. Сергей, это мой муж Константин.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Сергей. Рад знакомству.

– Костя. Очень приятно.

Стоят, головы вровень. А у Костика, между прочим, рост 188 сантиметров. Расцепили руки, неловко мнутся с ноги на ногу. Молчим. И вдруг разом все трое: – Ну что? Куда вы? – Куда летишь? – Ты как здесь?

Оказалось нам по дороге, в один самолёт, только Сергей летит в салоне бизнес класса.

Моё стеснение никуда не делось. Паузы, как омут. Набрала в грудь больше воздуха и защебетала. Рада, мол, встрече, удивлена, как изменился. Он усмехнулся.

– Постарел. Седой вот совсем, – провёл рукой по волосам. – Чёрт, жизнь летит…

И тот же взгляд – внимательный, но без улыбки:

– А ты – нет. Такая же…

Захлебнулась вдохом, глаза метнулись на Костю, обратно:

– Жизнь… да. Я… мне приятно… – где-то взяла спокойствие и тихо выговорила: – Я рада тебе.

Костик откуда-то сбоку объявил, что пойдёт узнает, когда объявят регистрацию. Я с трудом отвела взгляд от Сергея, кивнула мужу в спину.

Мы сели. Сергей начал говорить: летит в Стамбул… на встречу с партнёром… нужно выбрать управляющего… дело в Турции растёт …

Заглянул в лицо.

– Рад, что приехал раньше, тебя встретил… Ты… вы в Алма-Ате до сих пор?

Он никогда не был моим героем. Всего один год мы учились в одном классе. Я дружила с другим мальчиком. Через год после школы вышла замуж. И о нём не вспоминала. Сейчас не могу выбраться из его взгляда, дышу ароматом его парфюмерии и хочу (да, хочу), чтобы это продолжалось.

– Да. В Алма-Ате. Теперь правильно – Алматы.

Он взял мою руку в свою ладонь, поднёс ко рту и шёпотом, губами касаясь пальцев, произнёс:

– Глаза смеются не так, как раньше. Там глубоко, на донышке, печаль. Или боль?

Почти беззвучно ответила:

– Боль… вина…

Он молча целовал мои пальцы и ждал продолжения. Я отняла руку.

Появился Костя из-за угла, сообщил, что объявили регистрацию. Сгрёб куртки свою и мою, схватил меня за руку и потащил за собой к терминалу.

Оказалось, что для большего удобства Сергей покупает два билета. Глядя на Костю, он предложил мне присоединиться к нему в бизнес классе.

Радостно кивая, Костик заверил, что ему тоже будет комфортнее на двух-то креслах, и сей же час, как только взлетим, он сразу и уснёт. И вообще он очень рад, что у нас есть возможность пообщаться, навспоминаться, полёт-то длинный.

В бизнес класс меня привёл стюард. Подойдя к креслу, я сняла обувь и с ногами забралась в него – кресло было мягкое, широкое, в таком хорошо бы и до Алматы. Сергей смотрел на меня, улыбался, но, кажется, улыбался чему-то своему.

– Что-то хорошее вспоминаешь?

– Тебя.

– Сравниваешь?

– Радуюсь. Тебе.

Мне стало так хорошо, что и не припомню, было ли так же хорошо в последние десять лет.

Но хорошо долго не бывает. Табло объявило – идём на взлёт. Ноги пришлось спустить, пристегнуться. Я откинулась на спинку кресла, расслабилась и закрыла глаза. Раньше я плохо переносила, что взлёт, что посадку, потом моя дурнота куда-то делась, но привычка прислушиваться к себе осталась. Улыбаюсь. Костя на взлёте держит за руку так, будто опасается, что я выпрыгну из кресла, а то и вовсе из самолёта. Как он там?

– Ты как? – слышу я и открываю глаза. – Боишься летать?

Зелёные с золотыми искорками глаза влекут и проникают одновременно, обволакивают теплом. Отрицательно качаю головой.

– Всё хорошо! Не боюсь я летать.

Вновь подтянув к себе коленки, сворачиваюсь в кресле калачиком и поворачиваюсь к нему лицом.

– Расскажи о себе. Ты женат? Дети? Внуки?

Он улыбнулся.

– Допрос?

Я утвердительно кивнула.

– Ага. С пристрастием, то бишь, с пристрастным любопытством. Кольцо, вижу, не носишь.

– Тебе как? С подробностями или сухие факты подойдут?

– Сухие. Сначала. К подробностям перейдём потом. – Из меня испарилось смущение, и, как в таких случаях со мной бывает, на смену смущению заступил чертёнок.

– Хо-ро-шо. Холост. Детей нет. Соответственно, и внуков тоже. Родителей уже нет в живых. Женат никогда не был, не гожусь, видать. Какие подробности леди интересуют? – Он вопросительно уставился мне в лицо. – И да! Забыл главное! Женщин люблю!

По мере поступления «фактов», я наполнялась удивлением и вопросами, но вовремя подавилась главным: «Как это – не гожусь?»

Он отвернулся, вытянулся в кресле, бросив вперед длинные ноги. Его рука лежала на подлокотнике, я провела пальцем по рисунку вен, вены не выступали над поверхностью, просто просвечивались сквозь кожу. Чертёнок, не покидающий вахту, требовал дурацких действий – я потянула руку к себе. Безрезультатно!

«Серёжка, я же знаю, всё твоё внимание сейчас сосредоточено на этой твоей руке!»

Демонстрируя усилие, я обеими руками старалась отлепить его пальцы от подлокотника. Ойкнула от неожиданности, когда рука метнулась, и обе мои ладошки оказались зажаты в его ладони.

– Леди флиртует? – спрашивает, искрясь насмешливым взглядом.

– Угу, – легко согласилась я. – Отпустишь?

Он покачал головой – нет. Удерживая мои руки, приближает лицо. Дыхание, как ветерок. Хочу закрыть глаза. Струна в груди звенит, мешает дышать. Сейчас поцелует. И… я испугалась, дёрнулась в сторону.

Он разжал ладонь, вновь растянулся в кресле и прикрыл глаза.

– Ты совсем не изменилась, только теперь я уже не мышка.

Помолчали.

– Ты где живёшь? – спрашиваю. Молчит. – Серёжа … Серёжка, я не знаю, как себя вести!

– Живу в Дюссельдорфе. Много езжу, так что чаще живу по гостиницам. Прага, Лондон, городки в Италии, Португалии, на этот раз Стамбул.

– А гражданство?

– Россия. Но, наверное, начну оформлять в Германии. Давно бы надо, чего-то тяну. Россиянин я, – закончил он недобро, с нажимом.

– Россию не любишь?

– Власть не люблю. Российскую. Всё через *опу. Время идёт, ничего не меняется. Я и бизнес в России свернул, точнее, сам свернулся из бизнеса.

– Вынудили?

– Отдал другу. Мы с ним начинали в 90-тые, много раз в долгах оставались, карабкались, пока не нашли своё. У него семья, жена из России не хочет уезжать. Вот и стал он единоуправным хозяином.

– А я к власти отношусь ровно. Управляют, как могут.

Усмехнувшись, он взглянул с интересом.

– Далеко от комплемента! Что взять с убогих?

– Убогие мы. Они такие, каких мы заслуживаем. Жалеешь? – В ответ на непонимающий взгляд, я пояснила: – Что бизнес отдал?

Сергей ответил легко, с улыбкой.

– Нет. Он теперь у меня в долгу. – Подмигнул и как-то совсем по-мальчишески рассмеялся. – Никак не придумаю, что с него содрать?!

Стюарды сновали по салону, без конца что-то предлагая. Сергей взял вино.

– А ты? Так и не научилась?

– Не-а. Я лучше сок. И лучше несладкий. – И взяла томатный сок.

Я давно уже привыкла к шаблонной реакции людей на мой ответ «не пью и никогда не пила». На первую часть фразы бывает сочувствующе кивающая реакция, дескать, здоровье не позволяет, а то и нельзя, потому как «завязала». А конец фразы – всегда удивление. Как будто нет на свете людей сознательно непьющих.

Серёжка помнит мою особенность. В школе мы раз в неделю у кого-нибудь дома устраивали, так называемый, бардак. Почему сие мероприятие называлось «бардак», история не сообщает, у нас всё происходило мирно. Спиртное там было обязательно. Помню, как девчонки стыдливо хихикали, попивая дешёвенькое винцо, а парни изображали из себя опытных мужчин. Потом мы танцевали под винил, и непременно в темноте. Потом расходились. Парочек у нас не было, кроме одной – меня и моего парня. На этих «бардаках» Сергея я даже не помню. В отличие от других ребят он демонстрировал интерес к учёбе, что в мужской среде нашего класса было не принято. Но и белой вороной он тоже не был. Его рвали на части, когда устраивались соревнования по баскетболу. Маленький, много ниже других ребят, он легко обходил их и ухитрялся каждую атаку завершать мячом в корзине.

– В баскетбол играешь?

– Нет. Тяжёлый стал. – Он похлопал себя по животу. – Ты такая же худенькая. Не поправляешься?

– Была большая, – я засмеялась и округлила руки вокруг себя. – Как-то встала на весы и испугалась. Перешла на двухразовое питание. В горы ходить стали.

– Ты мне снишься. Точнее твои глаза. В первый раз лет пять назад. Я тогда не понял, не узнал. Потом ещё, ещё, ещё раз. Как-то в Москве был, разбирал фотографии. Наткнулся на нашу школьную, общую. Ты там такая… лучистая… Понял, это же ты мне снишься! Вначале решил – старею, смотрю не вперёд, а назад. Семьи нет, да и не верю уже, что будет, вот и вспоминаю во сне первую любовь. – Он умолк и долго, молча смотрел в мои глаза.

А моё сердце бежало, то ли стремясь убежать в то время, где осталась неузнанная мною любовь, то ли торопясь в будущее в робкой надежде на чудо воскрешения любви из прошлого.

– Помнишь, в парке на Коммунистическом встретились? – прервал он молчание. – Я из армии пришёл и узнал, что ты замуж вышла, переехала. Узнал, где живёшь, и несколько дней караулил, чтобы ты одна была. Ты была такая счастливая! Сказала, что дочка у тебя…

– Сергей, я не знала… даже не догадывалась…

– Сожгла ты тогда надежду мою своим счастьем! Через месяц я уехал из Алма-Аты. Сбежал, чтобы ещё раз «случайно» не встретиться. А сейчас… сейчас нет у тебя счастья, а ты прячешься, не подпускаешь…

– Я не могу… – залепетала я, в ужасе качая головой, – потом как-нибудь… Мы же не потеряемся теперь? Да?

– Да, Девочка. Замужем ты или нет, я не отпущу тебя. – Сказал и словно испугался, бегло взглянул в глаза и пошутил: – Вместе с твоим мужем, со всеми родственниками, детьми – сколько их у тебя? – я всех вас усыновлю. Нет, подожди, – он засмеялся, – ерунда какая-то получается! Уж скорей вы меня в семью возьмёте. – Но утеряв улыбку и вновь став серьёзным, попросил: – Не отталкивай меня.

Бег сердца утих, его «Девочка» принесла покой и мягким теплом разлилась внутри. Я засмеялась и поцеловала его куда-то в краешек рта. Потому что захотела! За его «не отпущу», за «Девочку» поблагодарила!

Он замер на несколько секунд. Потом, взяв за подбородок, долго рассматривал моё лицо. Легко, едва касаясь губами, поцеловал глаза, лоб, щёки. Губы сухие, теплые, властно обхватили мой рот. В грудь забарабанил стук его сердца. Сдерживая рвущееся дыхание, он выдохнул:

– Ты любишь его?

Мне хотелось закричать: «Нет! Не люблю! Никогда не любила! Вышла замуж, потому что устала быть одна! Потому что всегда думала: «Главное, чтобы меня любили!» Потому что ещё не знала, как важно любить самой!»

Я никогда Косте не врала. Он знал, что не люблю. Принял, как есть. Вместе мы многое пережили, я благодарна ему, но полюбить не смогла.

– Любишь? – Сергей легко встряхнул меня. Не дождавшись ответа, убрал руки и отвернулся.

И я сразу замёрзла без тепла его взгляда. Перекатилась на другой бок, обняла себя с ногами, всю. Мысли ошмётками крутились в бессвязном хороводе: «Почему я должна отвечать?.. Потому что в школе любил? Детский сад! Целуемся! А Костя?.. Господи! Как я Косте в глаза… Тебе пятьдесят пять!!! Ну ладно он, у него не реализованы иллюзии из детства. А ты?.. Руки такие хорошие… крепкие… дыхание, как ветерок… Почему он не зовёт меня? В школе любил… а я и не знала… зачем-то мы встретились… Как я теперь без его глаз? И домой приеду, не забуду. Не зовёт… и хорошо! Надо успокоиться! Домой. Надо домой! Как только выпаду из-под влияния его глаз… Надо к Косте…»

Я сползла с кресла и схватила башмак. Он одной рукой толкнул меня обратно, навис надо мной и спокойно выговорил:

– Сиди. Я пойду в салон, а вы тут долетите.

– Нет. «Господи, что я говорю?!» – И совсем уж жалобно добавила: – Не уходи. «Дурища-то, какая, господи…» Я… мне страшно, понимаешь? Моя жизнь уже не раз разлеталась на части.

Он опять сел в кресло.

– Ты манишь, потом прячешься…

– Всё слишком быстро! У меня есть жизнь. Хорошая, плохая, она моя жизнь. Ты ворвался и всё рушится. Лет пять назад я была в отчаянии, я просила: «Если есть на Земле моя половинка, пусть он найдёт меня!»

– Пять?

– Да, или около… – Я рассердилась, не люблю вопросов, уводящих от сути, и отрезала: – Дату я не записывала! Я просила о суженом, о том, кого нельзя не полюбить! Чтобы узнать, как это любить? Я почему-то только к пятидесяти поняла – два раза замужем, а любить, не любила. И, знаешь, ни-че-го не произошло! Тогда я решила, что Костя и есть мой суженый, а я просто не способна любить. Знаешь, как у кого-то нет слуха или зрения? А у меня вот любовь некомплект. – Я помолчала. – А почему ты переспросил?

– Пять лет назад ты мне в первый раз приснилась.

Я не верю ни в совпадения, ни в случайности. «Я попросила, чтобы меня нашли, и он увидел меня во сне. Он половинка?» Я уставилась на него.

Ухмыляясь, он кивнул и развёл руками:

– Я – твоя половинка. Ничего не поделаешь, будешь учиться любить меня.

«Неет. Чушь какая-то! С Костей налаживается… возвращаемся из ада. Моя половинка? Любимый? Мой земной Бог?!» Я внимательно разглядывала его. Ну как же мне всё нравилось!

Вновь взяв меня за подбородок, он приблизил лицо и спросил:

– Ты просила, а принять боишься? Или не подхожу? – Что-то поискал у меня в глазах и не нашёл, отвернулся, зевнул и прикрыл глаза.

Я лихорадочно начала обуваться. Встала и пошла. Сергей не шелохнулся.

Костя спал, сложив руки на груди. Неловко, боком втиснул длинные ноги между креслами, но всё равно упирался ими в спинку впередистоящего кресла.

Я дотронулась до его плеча, он ясными глазами взглянул на меня.

Меня всегда восхищала его способность спать в любом положении. Легко засыпает, столь же легко просыпается, будто и не спал вовсе.

– Пришла проведать?

– Тесно? Может, пойдёшь туда? Хоть ноги расправишь. А я тут посижу.

Он встал, пропуская меня на моё место, вновь втиснулся на своё и поцеловал в лоб.

– Соскучилась?

– Тревожно мне, Кость.

– Чего так?

Я пожала плечами. Он взглянул на часы.

– Ещё часа полтора. Устала. Не спала?

Я скривила гримасу. «Как будто не знает!» Спала я только в поездах, все другие виды транспорта мне для сна не годились.

Он попытался просунуть свою руку под мою и рассмеялся.

– Без меня свободнее было?

– Да уж, по сантиметрам вымеряли – что в проходе, что между рядами только бочком. Коммерсанты! – Погладил меня по голове и настороженно посмотрел в глаза. – Всё нормально?

– Он моя половинка.

– Что?

– Он моя половинка.

Долгая пауза. Растерянный взгляд.

– Ты почему так решила?

«А правда, почему?» Я опять пожала плечами.

В стрессовой ситуации Костя замирает – предпочитает не разбираться, надеясь, что и без него как-то рассосется. Меня это всегда жутко бесило.

– Иди, Костя! Пойдём на посадку, придёшь ко мне.

Он неуклюже выбрался. Постоял. Кивнул и пошёл по проходу.

Я разулась, подтянула к груди коленки, мне и тут места хватало.

Ещё пару лет назад я бы без оглядки, бегом кинулась в любые, распахнутые навстречу объятия. Жизнь состояла из бесконечных скандалов и взаимных претензий. Мой крик, за который я потом ела себя живьём, увеличивал и так непомерное чувство вины. Жалость к себе проливалась водопадом слёз. Тупик отношений. Очень медленно, шаг за шагом я училась разделять личность и поступок, сосредотачиваясь на достоинствах, старалась принять таким, какой есть. Страх остаться одной – сильный мотиватор! Костя тоже старался изменить себя. И как-то всё стало успокаиваться, уже и тепло проникло в отношения.

«Сергей сказал, что не отпустит. Смешной! Усыновит всех! – Я улыбнулась. – В конце концов, меня никто не гонит принимать решение сейчас. Приеду домой, на расстоянии многое станет выглядеть по-другому». Я легко вздохнула.

В проходе стоял Костя.

– Ты чего так быстро?

– Да я в туалете был. Не быстро. Очередь. Давай выбирайся. Посплю ещё.

Кое-как натянула ботинки – тесно! Костя ужался, но это мало, что изменило, и, опираясь на его плечо, я перешагнула через его колени. Успокоенная, будто дома побывала, я пошла в салон бизнес класса.

Сергей сидел в той же позе. «Уснул?» – предположила я и легонько опустилась в кресло.

– Боялся, что не вернёшься, – не открывая глаз, произнёс он.

– Вернулась.

– Хотел бежать за тобой. – Взглянул на меня – лицо грустное, осунулось, глаза потеряли искорки. – Подумалось, уходишь навсегда, как тогда, в парке.

– Не ухожу. Серёжа, прости меня. За флирт… и вообще. Мне надо подумать.

– О чём? – он подождал и спросил опять: – Девочка, ты делаешь вид или, правда, не понимаешь? Я не сержусь, я добиваюсь тебя! И мой соперник – ты сама. Я ничего не сделал в юности, ничего не сделал потом. Вначале твоя влюблённость, потом твоё счастье материнства связывали меня. Гордый дурак!

– Я, как все – страх потерять больше, чем желание приобрести. Ты на основании детских воспоминаний полагаешь обрести счастье? Ты ведь меня не знаешь! Ангел у меня так глубоко, что и сама найти не могу. Знаешь, первый муж сбежал от меня к молодой и очень не невинной деве. Думаю, у него были на то причины. Костя терпелив и добр. Он двадцать с лишним лет мирится с моими недостатками.

– Ты же сказала, хочешь любить.

Я заткнулась, на это у меня не было аргументов. Его глаза притягивали и не отпускали. Мои плечи просили тепла его рук. Я кивнула и шёпотом подтвердила:

– Хочу. – С трудом оторвала взгляд, опустила глаза и, как к магниту, вновь вернулась взглядом в его глаза. – Давай просто помолчим.

Мы откинулись на спинки кресел лицом друг к другу. Он держал мою ладошку у рта и целовал кончики пальцев долго-долго. Погружаясь взглядом в его глаза, я обретала покой.

Я уже призналась себе, он – мой Мужчина. Тот, кого я проглядела, а могла бы любить всю жизнь.