Читать книгу Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство - Лариса Тимофеева - Страница 3

Мы долго едем в гостиницу. День серый. Такой же город за окном. Древний город, переживший не одну империю, он встречал нас урбанистически-стандартным пейзажем, надёжно укрывая от глаз свою старину.

Я отвернулась от окна и положила голову на плечо мужчины, которого встретила всего несколько часов назад и выбрала, оставив позади того, с кем прожила двадцать два года своей жизни.

Сергей теснее прижал меня к себе и, уткнувшись носом в мои волосы, шумно втянул в себя воздух.

Мы шли по длинным, холодным переходам аэропорта, когда я объявила Косте, что останусь в Стамбуле. Он, как всегда, тащил меня за собой, крепко схватив за руку; по инерции прошел ещё несколько шагов вперёд, прежде чем остановился и медленно повернулся ко мне.

– Я люблю его.

Глаза Кости смотрели растеряно. Потом в них появилась обида. А потом Костя громко убеждал: «Так нельзя, Лида… надо ехать домой… что я скажу твоей маме… и вещи в багаже», – помогая себе руками, повторял и повторял одно и то же. Я ловила потерявшие покой руки, гладила, не отирая слёз, катившихся по щекам.

«Ещё один камень в копилку вины. – Я глубже зарылась лицом в шарф Сергея. – Не сейчас. Высвобождать камни я буду позже».

Заселение в гостиницу произошло приятно быстро – все формальности без участия клиента.

Из окна апартаментов – вид на Босфор, красивый даже сквозь серость.

Сергей подошёл сзади и обнял. Я глубоко вдохнула запах его парфюмерии, повернулась и, встав на цыпочки, потянулась к нему всем телом, каждой своей клеточкой. Почувствовала жаркое дыхание навстречу и губы – твердые, жадные, язык властно проник в мой рот. Я хотела, я ждала этого поцелуя ещё с самолета. Я чувствовала, как наливаются силой его руки, как растёт желание, но он отстранился и, переводя сбитое дыхание, хрипло сказал:

– Маленькая, не так! Хочу узнать тебя всю! – И разжал руки.

Я испытала разочарование. Не зная, куда себя деть и стесняясь смотреть на него, пробормотала:

– Тогда… какие планы?

Он усмехнулся.

«Господи! что я несу?..» – запоздало поняла я двусмысленность своего вопроса и, смутилась до слёз. Сквозь их пелену, я задиристо спросила:

– Я смешная?

Он ласково провёл тыльной стороной пальцев по моей пылающей щеке и сказал:

– Маленькая. Вкусная – голову теряю. Запах твой я ещё в порту Дюссельдорфа почувствовал. Ты моя женщина, понимаешь? Моя! – Затем легонько поцеловал меня в лоб и самым обыденным голосом ответил на вопрос о планах: – Для начала купим тебе бельё и одежду, потом закажем обед, хотя… – он взглянул на часы, – по времени это скорее ужин. – И пошёл к телефону.

Полувопросительно я пробормотала:

– Я пока приму ванну?..

Он оглянулся, кивнул мне и начал что-то говорить в трубку. «Турецкий? – удивилась я, прислушиваясь к его речи, и восхитилась, – он говорит по-турецки?! А в школе учил английский…»

Люди, владеющие иностранными языками, вызывают у меня самое искреннее восхищение. Надо признаться, у меня с языками никак. Когда-то в стенах учебных заведений меня аттестовали оценкой «отлично» по английскому, но беда моя мой слух. Я слышала своё скверное произношение и, кроме как в учебной аудитории, пользоваться языком избегала, а получив диплом, и с языком развязалась и даже слова, что знала, забыла. К слову сказать, тот же диссонанс у меня и в пении – я слышу собственную фальшь, поэтому никогда не пою.

Ванная комната удивила размерами ванной – одинаковая, что в длину, что в ширину, она легко вместила бы в себя и четырёх человек. Я пустила воду, выбрала среди множества банок на полке соль без ароматизаторов, насыпала в ванну и начала раздеваться, рассматривая интерьер. Интерьер сочетал в себе европейский уют и восточную пышность – яркий мозаичный пол пестрел красками; та же мозаика неширокими вертикалями на размыто бежевых стенах выполняла не только декоративную функцию, но и делила пространство на зоны. Белая в патине деревянная мебель стояла на высоких изогнутых ножках, словно подбоченясь, и красуясь ручками цвета старого золота. Смесители и душ тоже были имитированы под старое золото.

«А, может, и не имитация вовсе? – Я погладила прохладный, в характерных прожилках край ванны. – Может, и сантехника из мрамора?» Положив полотенце на деревянный подголовник, я скользнула в воду. «Как там Костя? Плохо ему сейчас. – Чувство вины захватило рывком. Непрошеные слёзы наполнили глаза, я шмыгнула носом и стиснула зубы так, что челюсти заныли. – Оох… нет… не сейчас».

Минут через десять в дверь постучали, и дверь слегка отворилась.

– Маленькая.

– Да, Серёжа, входи.

Сергей остался на пороге, посмотрел на меня, на пену поверх меня. Глаза его приобрели отражающий блеск. Я знаю такой блеск мужских глаз. Блеск желания. Я игриво помахала рукой. Он усмехнулся, скользнул взглядом по сложенной в кресле одежде и сказал:

– Пришла девушка из магазина. Ей нужны твои мерки. Я впущу?

– Сейчас в полотенце замотаюсь.

Прищурив глаза и насмешливо улыбаясь, он остался стоять в ожидании моих действий.

– Ты не… выйдешь? – смущённо спросила я.

– Ты же только что смелая была!

В который раз за сегодня я почувствовала, что запылали мои щёки. Он вышел.

Я замоталась в полотенце и выглянула за дверь. Высокая девушка с портновским метром в руках улыбалась непрофессионально доброжелательно. Она что-то сказала. Я засмеялась, покачала головой и показала руками, что не понимаю. Сергей из гостиной крикнул:

– Она говорит, если ты позволишь, она измерит тебя.

Я попятилась обратно в ванную, приглашая её войти. Девушка быстро взяла нужные мерки, ни разу не коснувшись руками моей кожи, подала мне халат и жестом пригласила следовать за собой. Говорить она начала в гостиной.

– Бутик только вчера получил новую коллекцию белья, она предлагает выбрать то, что нравится, – перевёл Сергей.

Девушка взяла каталог и начала листать, пальцем тыкая в разные фотографии.

Я помотала головой, останавливая её.

– Серёжа, переведи, пожалуйста. Я люблю бюстгальтеры с широким основанием, и хоть грудь у меня небольшая, модели пуш-ап не предлагать. Расстояние между грудями у меня тоже маленькое, а именно эту мерку она не сняла. Трусы я люблю средней посадки, бесшовные, модель должна быть такая, чтобы не перерезала ягодицу на части. Стринги тоже приемлемы.

И так далее, и так далее… говоря всё это, я активно двигала руками, демонстрируя требования на себе – приподымала груди, показывала пальцами расстояние между сосками, повернувшись задом, чертила пальцем по ягодице. Чёрт заступил на вахту!

Сергей послушно переводил, пристально следя за моими манипуляциями. Умолкнув и победно улыбаясь, я уставилась на него. Он сузил глаза и вяло процедил:

– Ты хорошо про себя рассказала. Интересно.

Девушка взяла в руки другой каталог.

– Серёжа, на какую сумму?

– Не смотри на ценники. Об аксессуарах не забудь.

– Может, лучше в бутик пойти?

– Завтра по бутикам пойдём. Сейчас выбери, в чём пойдёшь.

Выбрав несколько туалетов, чулки, сумку, сапоги, шарф, я кивнула девушке, и она начала собирать свои каталоги. А я наклонилась к сидевшему на диване Сергею и поцеловала его в щеку.

– Я продолжу?

– Сколько ещё времени тебе нужно?

– Минут десять.

– Позвоню, пусть несут ужин. Я уже заказал на своё усмотрение, надеюсь, угадал.

– Посмотрим! – Я засмеялась – угадать мои предпочтения в еде не просто.

Соорудив на голове тюрбан из полотенца, я запахнула и перетянула поясом большущий размером халат, вышла из ванной и услышала Сергея, воскликнувшего:

– No Richard! – Последовавшая после краткой паузы фраза, прозвучала для меня тарабарщиной, но тон был понятен – Сергей был недоволен собеседником.

В гостиной витали неземные ароматы пищи. У стола хозяйничал официант, взглянув и тотчас отведя глаза, он буркнул приветствие. Дабы не смущать его своим неглиже, я отошла к окну. Вечерняя иллюминация скрыла погодную унылость, но и Босфор спрятала за разноцветьем огней, и только по зеркальному отражению подсветки зданий можно было определить где пролив.

Мягко щёлкнул замок входной двери, тотчас и Серёжа простился со своим собеседником:

– Bye, Richard.

Он вплотную подошёл ко мне и потянул носом.

– Смыла? Так лучше. – Опустил лицо к шее, к голому участку между тюрбаном и воротом халата и ещё раз глубоко-глубоко втянул в себя воздух.

Помня о своём разочаровании и стыде на этом самом месте в прошлый раз, я не повернулась к нему, а всё так же глядя в окно, ровным голосом спросила:

– Тебе не понравились мои духи?

– Мне нравишься ты.

– Давай ужинать, Серёжа.

– Конечно, Маленькая. – Спохватился он и, обняв за плечи, повёл меня к столу. – Приступай. Я заказал и мясо, и рыбу. Тут вот супы. Их тоже несколько.

Среди судков, разных тарелок и тарелочек, под крышками и без, я обнаружила крем-суп из брокколи; куриный жульен, всё ещё пузырившийся сквозь сырную корочку; нашла пышные, жареные в масле лепёшки, похожие на оладушки, только большие размером и начинённые зеленью и красным перцем. Расставив вокруг себя яства, я хохотнула: «Угадал!»

Ем я всегда быстро. Сергей с улыбкой наблюдал за мной, но сам ел, не торопясь. Я скоро управилась, умиротворённо откинулась на спинку стула и воскликнула:

– Вкусно! Очень! Благодарю, Серёжа!

– В Дюссельдорфе у меня экономкой Эльза из советских немцев. Приучила меня есть размеренно. Обед длится ровно час. То есть, больше – не возбраняется, меньше – нельзя.

– Ты позволяешь экономке управлять собой?

Вытаскивая рыбную косточку изо рта, он кивнул и взял в руку бокал с белым вином.

– Она права. К тому же людям приятно быть главными в чём-то, особенно с работодателем. Она у меня около десяти лет работает. Очень щепетильная, никогда не переходит черту отношений босс-наёмник.

– Хорошо готовит?

– Хорошо следит за домом. Готовит скорее плохо, чем хорошо. В Москве Маша – богиня кулинарии, у той уборка – по углам распихать.

– Кто живёт в Москве?

– Никто. Квартира пустует. Маша с мужем – соседи, живут на том же этаже, приглядывают. Квартиры не люблю, продать бы надо, но тогда у Маши не будет работы.

Он глотнул вино, поставил бокал на стол и вновь взял в руки приборы. Мне нравится, как он ест. Нравится, как уверено, без суеты, двигаются его руки. Приборы выглядят игрушечными в больших крепких руках.

– У тебя есть семья. Эти люди, как могут, заботятся о тебе, ты заботишься о них.

Он посмотрел долгим взглядом и пожал плечами.

– Если так смотреть на вещи, то семья у меня большая. Друг Николай. Личный телохранитель Павел. Партнёр из Англии. Маша с мужем…

– Личный телохранитель? Это интересно. А где он? Почему не охраняет? Или он так маскируется, что незаметен, как ниндзя?

Сергей улыбнулся.

– Телохранитель – это только название. Вывез его оболтуса из России. Морду помял сынку какого-то чинуши, срок светил. Пришлось создать подразделение охраны в единственном лице, чтобы Пашке не стыдно было задарма жить. Он молодой совсем, кроме службы в ВДВ и средней школы за плечами ничего нет. Воспитывался в детдоме. – Улыбка его стала почти нежной. – Занимается со мной, приёмам обучает, передаёт опыт боевой подготовки десантника.

«Как же этому мужчине не случилось стать отцом? – спросила я себя. – Патриархом большой семьи? Сколько отцов поневоле!» Я подошла к нему, обняв со спины, прижалась губами к уху и прошептала:

– Ты вызываешь у меня восхищение. – Уклонившись от его руки, взлетевшей, чтобы обнять, я пошла в ванную снимать тюрбан.

Из бутика принесли вещи на примерку. Та же девушка завезла в гостиную вешалку на колёсиках, взглядом спрашивая, куда катить её дальше. Мы отправились в одну из двух спален, с огромным от пола до потолка зеркалом. Во время примерки девушка беспрестанно виновато улыбалась и что-то лепетала, видимо, извинялась, потому что большая часть нарядов не подошла и вернулась обратно на вешалку. С бельём дело обстояло и того хуже, но тут уж расстроилась я – такого роскошного белья у меня никогда не было. Поразмыслив, я решила вопрос просто – те модели, что пришлись впору, взяла в двойном экземпляре.

Девушка ушла, и я принялась убирать обновки в шкаф. На глаза попался портплед Сергея, я решила его распаковать и положила на кровать, расстегнула замок и восхитилась – вещи были сложены так тщательно, что не требовали глажки. «Даа… придётся перенимать опыт у аккуратной Эльзы!»

Я засовывала пустую сумку в шкаф, когда руки Сергея оторвали меня от пола.

– Маленькая.

Он опустился в кресло и усадил меня на колени. Провёл ладонью по голени, и моё сердце застучало часто-часто. Молча рассматривая моё лицо, он долго гладил подушечками пальцев моё колено, будто ощупывая его округлость.

Я потянулась рукой к его влажным волосам и убрала пряди со лба. Коснулась переносицы, по спинке носа спустилась пальцами ко рту. Он захватил мои пальцы губами. Сдерживая дыхание, я приблизилась и стала целовать его брови, глаза, щёки нежно-нежно, едва касаясь. Посмотрела на его рот. Коснулась губами уголка рта, верхней губы, нижней… медленно… языком чуть трогаю дужку его зубов. Он замер, тело его напряжено, бездействующие руки налились силой. Сердце гулко, мощно стучит в мою грудь, заглушая биение моего. Почти не дыша, я захватываю губами его нижнюю губу, облизываю языком… стон вырывается из моей груди. Его больше похож на рык. Рот властно, неумолимо вбирает мои губы. Он рванулся из кресла, и мы погружаемся в объятия кровати. Одновременно сдирая халат с меня и с себя, недовольный задержкой, он стонет и рычит.

Обнаженные соски, враз замёрзнув, коснулись горячей кожи. Горячие руки, губы, язык повсюду. Дыхание обжигает. Шёпот, прерывистый, еле слышный: «Как пахнешь… Девочка… моя Девочка… долгожданная… влажная… ооо… вкусная…» Тяжесть бёдер. Влажная упругая наполненность. Слаженная ритмичность движений. Я перестало существовать. Осязание потаённое, сокровенное – единственный орган чувств. Сладкое, восхитительное трение. Его рот рядом. Дотянуться… ещё ближе, ещё теснее грудью к его груди – слиться… и… тело выгнулось дугой, конвульсии взорвали таз. Издав недовольное рычание, он остановился и, вжимаясь в меня бёдрами, укоризненно произнёс:

– Торопыжка… торопишься… куда…

Он далеко на локтях. Наши тела опять двигаются. Нега расслабленного принятия сменяется новым напряжением. Руками обняла за спину, хочу прижаться к нему.

– Посмотри на меня. Открой глаза, – требует он.

Я падаю на спину и с трудом фокусирую взгляд. Глаза в глаза. Он ускоряет ритм. Кричу. Он тоже…

Одновременный взрыв порождает смерч огня. Из таза, расширяясь, нарастая мощной волной, через грудную клетку и дальше, поглощая всё вокруг. Сознания нет. Безвременье бытия.

Затухают конвульсии, и рты вновь наполняются шёпотом:

– Благодарю… милый…

– Сладкая… какая… сладкая…

Бормоча о своей любви, я целую его подбородок, шею, плечо, волоски на груди. Его кожа солоновато-влажная. Он надо мной, по-прежнему на локтях, запутался губами в волосах и шепчет, шепчет о своём счастье…

Крепко обхватив меня руками, Сергей вместе со мной перекатился на спину. Выдохнул, расслабленно вытянулся и засмеялся.

– Малышка, потрясающе! Я ошеломлён!

Я пребываю в том же состоянии. Признаться себе, что прожила жизнь и любви не знала, это одно, но в пятьдесят пять обнаружить, что и секса не знала…

– Посмотри на меня!

Я подняла глаза и встретила вопрошающий взгляд. Дотянулась до вертикальной складочки между бровей, поцеловала и призналась:

– Мой первый, свободный от комплексов секс. Серёжа, ты удивительный. Ты умеешь говорить нужное в… – я запнулась, – нет, не так! Я слышала, как я желанна.

Я скатилась с него, легла на спину и, закинув руки за голову, потянулась всем телом.

– Ты почувствовал поток? В самый момент начала оргазма, из живота в грудную клетку волна, как будто огонь, а потом растворение в Ничто… или в Никто.

– Поток? Для меня это скорее вспышка, стремительно нарастающая и заполняющая всё вокруг.

Я вернулась к нему и легла головой на плечо. Его рука спустилась к моей груди, и пальцы стали играть с соском – легко сжимали его, чуть оттягивали и отпускали, лаская окружье.

– Я думаю, поток – это и есть та энергия, которую называют энергией Восхождения.

Сергей не ответил. Я тоже затихла, наслаждаясь лаской. Спустя время, он спросил:

– Знаешь, что ценят во мне мои деловые партнёры, и чем я сам горжусь?

Я покачала головой.

– Я никогда не теряю контроль над собой. Сегодня я хотел рассмотреть, поцеловать каждый сантиметр твоего тела, хотел исследовать все ложбинки и округлости и… – он помолчал и закончил, – и не справился со своим желанием. Придётся тебе дать мне ещё один шанс.

– Только один? – уточнила я.

С глухим рычанием он перевернул меня на спину и навис надо мной. Я потянулась к горячему, желанному рту.