Читать книгу Букет кактусов - Лариса Уварова - Страница 7

То самое, о неизбежности которого все время предупреждала Маринка Мелешкина, случилось седьмого апреля – через день после того, как Александре исполнилось восемнадцать.

Еще за месяц до дня рождения она стала ломать голову: как отпраздновать совершеннолетие так, чтобы совместить несовместимое – Маринку с «иностранным легионом» и Борьку Жемчужникова с его «мушкетерами, дамами и оруженосцами». А главное – куда приглашать эту вторую гоп-капеллу? Не к Мелешкиной же! Ломала, ломала, но так ничего и не придумала.

А в понедельник, непосредственно перед событием, к ней на первой же пятиминутке внутри пары примчался Борис.

– Шурик, решено: собираемся у меня, в субботу!

– У тебя?! – Саша подумала, что ослышалась.

– Ну да! Мадам Жемчужникова покидает меня на целую неделю, можешь себе представить? В субботу утренней лошадью отбывает в столицу, ура!

– Какой еще лошадью, Борька, что ты несешь?

– Ну, то есть не на одной лошади, а сразу на нескольких тысячах, уже не помню, сколько их в двигателе самолета. Это я от радости, извини. В общем, вчера «мамочка» мне сообщила, что намерена взять недельку за свой счет и махнуть в Москву. У них там в этом году какой-то юбилей выпуска – она же МГУ закончила. Так вот, сейчас ее московские подружки затевают что-то вроде «оргкомитета», как она выразилась, а я думаю, это будет похоже скорее на генеральную репетицию. Впрочем, мне плевать, что там будет, по мне – так хоть бы она вообще получила московскую прописку! Но, к сожалению, уже взяла обратный билет, так что счастье будет недолгим. Но все равно оно будет! Ты все усекла, Шурик? Возражений нет?

– Принято единогласно. Но послушай, как же...

– Потом, потом! Я помчался: семинар... Приглашай кого хочешь! – великодушно разрешил он уже издали.

«Черта с два – „кого хочешь“! – решила Александра про себя. – Все равно в четверг соберемся у Маринки со своими. А насчет субботы видно будет».

Утром в воскресенье, открыв глаза, Саша Александрова испугалась, увидев себя в незнакомой комнате с высоким потолком, с незнакомыми темными портьерами на единственном окне. Через это окно, состоящее, казалось, из одних рамных переплетов – такие окна бывают в старых домах, – едва проникал серый свет раннего утра. Не было слышно никаких звуков, кроме приглушенного тиканья будильника.

Девушка инстинктивно скосила глаза на его стук – который там час? И испугалась еще больше, увидев рядом на подушке растрепанные вихры Борьки Жемчужникова. Он лежал на животе, повернувшись к Александре затылком, и чуть слышно посапывал.

Несколько мгновений она созерцала эту картину широко распахнутыми глазами, которые сейчас казались почти черными. Потом выражение страха в этих глазах мало-помалу сменилось другим. Саша осторожно выпростала руку из-под одеяла и так же осторожно пошевелила мягкие светлые волосы спящего, слипшиеся у шеи в маленькие сосульки. Стричься тебе пора, Борис Феликсович... Не удержавшись, Александра потянулась и поцеловала маленькую смуглую ямку у него на шее, где-то над вторым или третьим позвонком. Потом легонько провела указательным пальцем вдоль позвоночника, сверху вниз – до того места, где начиналось одеяло. Борька дернул кожей, сладко вздохнул – но не проснулся.

Спина у него была совершенно ледяная – Саша уже поняла, что в комнате не жарко. А этот раскрылся, как маленький... Осторожно, боясь разбудить «ребеночка», девушка натянула на него одеяло до самой шеи.

Эта процедура привела к новому открытию: Александра обнаружила, что сама лежит под толстым ватным одеялом абсолютно голая. Тут она, наконец, припомнила некоторые обстоятельства, приведшие ее к столь двусмысленному и уязвимому положению, – и, пискнув от стыда, нырнула в теплую темноту с головой. Так она лежала с зажмуренными глазами и горящими ушами, которых, слава Богу, сейчас никто не видел, прокручивая перед мысленным взором свое грехопадение – кадр за кадром. И прислушивалась к новым ощущениям в теле, которое сегодня ночью впервые попало черт знает в какую переделку.

Но, как ни странно, никаких новых ощущений не было – кроме отдельных, невыразимо приятных, которые вызывались некоторыми воспоминаниями... Короткая боль еще сидела в памяти, перемешанная со стыдом и блаженством, но не в теле – с телом, кажется, все было в порядке.

Немного успокоенная, но все еще смятенная, Александра поняла, что она просто умрет, если в таком виде дождется пробуждения Борьки. Да и физиологические потребности давно уже играли сигнал к подъему... Подавив скорбный вздох, девчонка высунула на поверхность глаза, как подводная лодка высовывает перископ, и стала высматривать свою одежду.

О, это оказалось делом нелегким! Ибо в небольшом помещении, еще вчера бывшем уютной спальней, сейчас царил невообразимый кавардак. Словно здесь и в самом деле прошумело морское сражение! А когда Александра сообразила, что они с Борисом занимались любовью в комнате его мачехи Ольги Геннадьевны, это открытие отнюдь не прибавило ей энтузиазма.

В поле ее зрения попал красивый фирменный пакет, лежащий на подзеркальнике, и Саша невольно улыбнулась. Вот ненормальный, подарил ей джинсы... Да еще какие – «Левис страус»! Да еще размер угадал тютелька-в-тютельку – сидят как влитые! Вчера она полчаса крутилась в них перед этим самым зеркалом. Только вот как ей в этих джинсах показаться в Звенигорске?.. Нет уж, видно, придется тут носить.

К счастью, в пределах досягаемости девушка заметила желтый махровый халат, принадлежащий, по-видимому, хозяйке здешних мест. Опасливо покосившись на дрыхнущего Жемчужникова, она накинула это одеяние на плечи и только тогда рискнула оторваться от кровати.

Собирая предметы своего туалета, разбросанные как попало по креслам, стульям и ковру, Александра несколько раз неуклюже натыкалась на углы и что-то роняла. Однако судьба ее хранила: Борька ворочался, но не пробуждался. Дольше всего пришлось искать колготки; пожалуй, она и вовсе не нашла бы их, если б они не свесились с платяного шкафа. Саша даже усмехнулась. Сколько раз она читала про подобные безобразия в любовных романах, но была уверена, что все это выдумки. Как же можно так расшвырять вещи?! И вот вам, пожалуйста!

Кое-как собрав все в кучу, она опрометью бросилась в ванную. И только когда задвинула засов, почувствовала себя в безопасности и перевела дух. К счастью, толстая струя воды, бьющая из крана, вскоре потеплела, и Александра с наслаждением подставила тело под горячий душ. Почему-то вспомнилась леди Макбет. Как она там говорила? «Кровь, кровь с моих рук не смыть!» «А тебе, голубушка, грех с себя теперь не смыть, как ни скребись... Ладно, чего уж теперь! Сама полюбила, никто не велел».

Ей показалось, что плескалась она никак не меньше суток. Но когда, одевшись, Саша боязливо высунула нос из ванной, она обнаружила, что Борис все еще спит. Первым движением ее души было потихоньку улизнуть. Но, заглянув в Борькину комнату, откуда последнего гостя вынесли вчера – вернее, сегодня! – во втором часу ночи, Александра поняла, что ее женская совесть просто не позволит ей так вероломно свалить на бедного спящего хозяина столько работы.

Стол был завален грязной посудой, пустыми бутылками и остатками пиршества. Да и вся комната – как и та, первая – представляла собой широкое поле деятельности для щетки и тряпки. Самому Борьке с этим за неделю не управиться!

Александра вздохнула и начала перетаскивать посуду на кухню. Покончив с этим, она подвязала свое новое зеленое нарядное платье – то самое, что так понравилось Рэю – мачехиным передником и открыла краны с водой. Она мыла посуду, стараясь не очень шуметь, и все время держала ушки на макушке.

И все же тот звук, которого так ожидала и так боялась, Саша пропустила. А может, никакого звука и не было – он подкрался неслышно... Совершенно неожиданно сильные руки обхватили ее сзади, а в шею ткнулись горячие губы, заскользили вниз... Вскрикнув, девушка чуть не выронила фарфоровую тарелку из японского сервиза.

– Что я вижу, миледи! Картина, милая сердцу мужа...

– Борька, черт! Разве можно так пугать?!

– Пугать? А я думал, ты меня уже не боишься! Ну, привет, Шурик! С добрым утречком. Эй!.. Ты что это?!

Он отобрал у Александры тарелку и развернул лицом к себе, приподнял ее голову за подбородок.

– Борька! Не смотри на меня, слышишь? Пусти...

Вместо ответа он окинул ее с головы до ног таким взглядом, от которого девушка снова почувствовала себя раздетой. Потом его глаза вернулись обратно, и Борис впился в свою «жертву» таким душераздирающим поцелуем, какого Саша еще не помнила. За спиной у нее грохотал целый водопад, но напрасно Александра пыталась нащупать краны ослабевшей рукой...

Медленно, нехотя оторвавшись от нее, Борька втянул ноздрями воздух.

– Ага, моим мылом пахнешь! Это кстати...

Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Борис деловито подхватил девушку на руки и потащил вон из кухни. Она очень недолго сомневалась, куда он ее несет, и забарабанила кулаками по его голым плечам.

– Борька, не смей!!! Отпусти сейчас же! Я не хочу!

Он со смехом пощелкал языком.

– А сегодня ночью вы говорили совсем другое, миледи. И тогда, черт меня подери, вы были более убедительны!

– Врешь, нахал! Бабник... Говорю тебе, отпусти – или я сейчас же уйду!

Это звучало очень смешно, потому что она уже лежала на той самой двуспальной кровати, с которой встала час назад, и видела над собой огромные серые глаза. Они смотрели насмешливо и влюбленно. Но Борька, вопреки ее ожиданиям, не засмеялся. Напротив, он заговорил серьезно, как давно уже не говорил со своим «Шуриком».

– Никуда ты теперь не уйдешь, слышишь? Я тебя никуда не отпущу! Ты моя! Приговор окончательный, сопротивление бесполезно, и все такое. Я ж тебе еще в первый день сказал, что стану твоим ангелом-хранителем – помнишь?

– Хорошо же ты меня сохранил, ничего не скажешь!

– Так я же для себя тебя и сохранял, глупенькая! Я так давно ждал этого дня, вернее, этой ночи... И заруби на своем вздернутом носике: я так осторожно и постепенно тебя совращал совсем не для того, чтобы теперь отдать какому-то козлу, понимаешь? Я сам хочу сделать из тебя потрясную женщину, Шурик!

Жемчужников окинул Сашу быстрым самодовольным взглядом – словно оценивал первые результаты своего грандиозного плана.

– Это и есть мой главный подарок к вашему совершеннолетию, миледи. Когда-нибудь ты поймешь, что это настоящий королевский подарок! Надеюсь, это будет очень скоро. Ну, а теперь можешь злиться на меня сколько влезет, маленькая зеленоглазая фурия! Моя странная женщина...

Александра еще что-то выкрикивала и лепетала, но Борис, не обращая на нее больше никакого внимания, деловито приступил к подготовительному этапу. Нащупав узел передника, который первым попался на его пути, он неожиданно остановился и окинул девушку взглядом художника, замышляющего композицию будущей картины.

– А ты знаешь, фартучек мы, пожалуй, оставим. По-моему, это будет пикантно. Как думаешь?..