Читать книгу Смерть приходит на свадьбу… - Лариса Васильева - Страница 5

Она поняла, за что он ее стукнул в поезде: не за то, что хихикала с попутчиками, а за то, что пьяную болтовню о свадьбе хочет сделать правдой, за то, что поехала с ним. Она заранее знала, что так будет, но не было сил отказаться от миража счастья, на минуту приоткрывшегося ей.

Там, на сватовстве, как только Пашка вошел в душную, набитую людьми комнату, она сразу поняла – вот он, тот единственный, за которым можно и в огонь, и в воду. Ее сердце мгновенно наполнилось болью: она подумала, что это и есть жених Оли. А потом обрадовалась, поняв, что ошиблась, смотрела, не отрываясь на этого незнакомого парня. Как принц из сказки, именно такой, о котором она мечтала… Он был словно из другого мира, из того, где не было жуткой нищеты, вечно пьяного отца, где люди учатся в институтах, покупают дорогие костюмы, ходят в кино и ездят в поезде в купе, а не плацкартой. Такой милый и смешной: волновался, видно, все время приглаживал волосы на макушке. Он сел рядом, и она обалдела от счастья, сидела, тихонько втягивая носом аромат его парфюма. Подружка что-то шептала ей, а она не хотела отвечать, ее поглотило блаженное ощущение его близости. Не хотелось отвлекаться ни на какие разговоры, ведь он скоро уедет…

А когда дядя Коля заговорил о ней и Пашка не стал отказываться, признав, что она нравится ему, Фиска и правда поверила в свое счастье. А почему бы нет? Вот она же влюбилась в него в первую минуту, нет, в первую секунду, почему бы и ему не влюбиться так же в нее? Ах, ну зачем она обрезала волосы?! Из-за какой-то дуры чуть все не испортила… Никто не знал, что она так стриглась из-за учительницы русского и литературы, поначалу ее самой любимой учительницы. Нафиса обожала литературу, с удовольствием и много читала, вдохновенно писала школьные сочинения и, открыв рот, слушала Галину Анатольевну. Та столько знала о писателях, об их произведениях… Но однажды, уже в десятом классе, Фиска пришла в школу с распущенными волосами: густые, черные, они гладкой волной колыхались чуть ниже плеч. Ее поклонник с первого класса, конопатый Петька, не удержался и робко коснулся ее волос. Да и другие мальчишки явно любовались ими. Прозвенел звонок, в класс вошла учительница и мимоходом отметила внешний вид отдельных учеников: у кого-то мятая рубашка, кому-то не мешало бы постричься. «Да и девочкам тоже надо привести себя в порядок, а то некоторые напоминают сказочных героинь…» – повернулась она к Фиске. Петька сразу закричал: «Ага, русалочку…». «Нет, – твердо заявила Галина Анатольевна, – ведьму…». Все засмеялись. В тот же вечер Фиска сама себя постригла, обкромсала. Как могла. А на следующий день, успокоившись немного, с ужасом поняла, что так ходить невозможно. Пришлось идти в парикмахерскую, ровнять, получилась мальчишеская стрижка. И с тех пор, вот уже три года, она так и стрижется, непонятно, кому назло… И в Литературный институт не стала поступать, все равно, у матери денег не было ее учить. А Петька совсем спился, пропал парень…

Там, на сватовстве, мать через стол все смотрела на нее, и поняла, догадалась о Фискиных чувствах и горько вздохнула: ну вот, дочь влюбилась, и в кого… Ах, бедная моя…А потом дядя Коля так убежденно заговорил о свадьбе, что она тоже, как и сама Фиска, вдруг поверила, что такое возможно. Ну, она ведь тоже немного выпила, вот и решила, что будет свадьба, и поторопилась домой, принялась месить тесто для лапши.

Когда Пашка заснул за столом, Фиса помогла дяде Коле перетащить его на кровать и посидела рядом для верности, чтобы убедиться, что он точно спит, что не проснется сразу, как только она уйдет, и что никакая другая девчонка не займет ее место. И только потом побежала домой к матери. А та обняла ее и заплакала.

– Уедешь… Как я тут буду без тебя…

– Куда я уеду?! Мама, он же проспится завтра…

– Дочка, иди к нему, ложись рядом, скажешь, что спал с тобой…

– Мама!

– Да пусть хоть одной женщине водка поможет, столько несчастья от нее.

– Нет, мама, я так не могу, врать не буду.

– Ну не ври, тогда завтра надо снова его напоить, и езжай с ним. А как еще тебе отсюда выбраться? Пропадешь ведь здесь.

– Да он же выгонит меня…

– Такой хороший парень, не выгонит. Ну а если и выгонит, так уже в Москве… А ты скажешь, что тебе некуда идти, не выкинет же на улицу.

– Стыдно обманывать…

– Ну это же не совсем обман, ты же правда в него влюбилась?

– Влюбилась.

– А что, разве тут будет лучше? Выйдешь замуж за Петьку, он сейчас-то под заборами валяется, а дальше только хуже станет. На что тебе надеяться? Езжай в большой город, может быть, удача улыбнется тебе. Ступай, иди, ложись рядом с ним, охраняй.

– Мама, зачем ты месишь тесто? Не может быть никакой свадьбы-то. Сначала в загсе расписываются, потом свадьбу гуляют.

– Не мешай! Уж если другой свадьбы не будет – пусть такая, хотя бы люди будут думать, что мы тебя замуж выдали, что ты не просто так за парнем увязалась…

– Смешная ты, мама…

– Что я еще могу сделать для тебя? Ты у меня одна…

Фиска больше не стала спорить, вернулась в Олин дом, тихонько скользнула в боковую комнатку и прилегла рядом с Пашкой на кровать. Так и лежала рядом с ним без сна, а утром все равно устыдилась, ушла, когда он еще спал. Мать только вздохнула, увидев ее, она уже давно встала и продолжала готовить.

– Мама, да не будет свадьбы…

– Будет, как не быть? Отец барана зарезал.

Фиска даже ахнула.

– Да вы что!

– А, дочка, от этого барана не разбогатеем, а вдруг у тебя все получится.

И Фиска достала новую маечку и юбку, которые Оля привезла ей в подарок, чтобы подружка на свадьбе не выглядела совсем нищей. Рисунок на майке был нанесен с изнанки, а с лицевой стороны выглядел стертым – Оля сказала, что так модно. Юбка короткая, из жатой ткани. Фиска отказывалась от подарков, но Оля оборвала ее: «А разве ты не подарила бы мне одежду, если бы была богаче?» Конечно, подарила бы, но это «бы» никогда никуда не исчезнет. Почему так выходило, что их отцы пили вместе, но отец Оли всегда зарабатывал больше и подсобное хозяйство у них было крепким? Никогда не дохли гуси, коровы всегда были молочными, куры неслись. А у Фискиных родителей ничего не ладилось. Да вот их дом разве можно сравнить с Олиным? У Оли вон сколько гостей поместилось, человек двадцать, наверно. Даже больше… И все у них сделано удобно. А Фискин отец, когда строил, не думал, что и в его доме будет газ, потому сейчас газовый котел для отопления стоит в прихожей, а рядом ванна. Получается, чтобы попасть в дом, надо пройти через ванную комнату. Спасибо, конечно, директору совхоза, бесплатно провел им газ, пожалел Фискину мать, не зря она столько лет мыла пол в конторе. И не только котел бесплатно дал, но и газовую колонку и ванну.

И все у них в доме так же глупо сделано: из ванны попадаешь на кухню, узкую, полтора метра шириной, через нее в Фискину комнату, а потом в родительскую спальню. Если на кухне вся семья сидит за столом, то в комнату не пройдешь. Отец гордился тем, что у него спальня отдельная, а о том, что все остальные комнаты проходные, никогда не задумывался. Привык, раньше-то, в старом домике, все было в одной комнате – и спальня, и кухня, и детская, там же и купались.

Фиска была в растерянности: родители дружно пытались выпроводить ее из дома с совершенно незнакомым человеком… Подруги тоже советовали: езжай, мы все хотим уехать отсюда, а тебе так повезло. Такой парень… И понимая, что так делать нельзя, что это нечестно, она все же решила уехать с ним, если получится. Надела свои обновы и пошла к соседям. Там сватовство уже выплеснулось во двор – в доме гости и свои спали вповалку, и хозяйка накрыла стол на улице. Теперь гуляли посреди двора, мухи вились над тарелками.

Фиска от самой калитки увидела Пашу и дальше шла, как по углям, боялась поднять на него глаза. Подошла, кто-то отодвинулся, и она села рядом. Все уже поверили, что они поженятся, и ей освободили законное место рядом с женихом. А Павел ничего не сказал. Она сидела молча, щеки у нее горели то ли от стыда, то ли от счастья. Потом все поднялись и пошли в ее двор. Мама молодец, такой стол накрыла, вся ее родня помогла – принесли и посуду, и угощенье. А Пашка ничего не ел, даже не попробовал. На Фиску вовсе не смотрел, как будто не понимал, что это его свадьба. Гости начали кричать: «Горько!», – и Фиске пришлось первой подняться и потянуть за собой жениха.

– Ты меня поцеловала? Нам надо целоваться? Вот это арифметика… – пьяно удивился он. – Это я люблю, давай покажу еще разок, как я целую, вот так…

Он вновь наклонился к ней, попытался поцеловать, но не попал, скользнул губами по лицу, а все одобрительно зашумели. Фиска осторожно усадила его на место, Пашка тут же уткнулся ей в шею и тихонько захрапел. Она обняла и придерживала его рукой, как будто он и правда ее жених. Самый лучший в мире парень спал на глазах у всех в ее объятиях.

Потом отец отвез их к поезду, он такой водитель хороший, в любом состоянии доедет куда надо. Пашку завели и уложили на полку, а Фиска простилась со всеми и, как положено жене, села рядом с мужем охранять его сон. И всю ночь до утра просидела рядом, боялась, что он упадет, так сильно ворочался… Утром он совсем не возражал, что она едет с ним. Разозлился только тогда, когда она с попутчиками стала кроссворды разгадывать. Наверно, ему в самом деле не понравилось, как она смеялась… Ревнует, что ли? Значит, любит?… Ничего, что ударил, она потерпит, она будет ему хорошей женой.

Но разговаривать с ним Фиска боялась, так и молчала весь день.

В Москве он велел ей спать на диване. Может быть, так лучше? Надо хоть немного привыкнуть друг к другу… Утром убежал на работу, Нафиса посмотрела ему вслед из окна. Выглядел Павел плохо, бедный, все еще не отошел от пьянки… «Как же ты будешь работать, милый мой?» Ей было так жалко его…

Оставшись одна, Нафиса принялась наводить порядок в холостяцкой квартире Павла. Начала уборку с кухни и там, в нижнем ящике стола, наткнулась на стопку различных инструкций к бытовым приборам, старательно изучила все эти книжицы. Надо же, какие у него умные вещи! Особенно понравился телефон: может запомнить все, что ему скажут, сам дозвонится, если номер занят, и, как будильник разбудит хозяина. А стиральная машина! Чудо! Все сама делает, не надо ни полоскать, ни отжимать, вынимаешь из нее почти сухое белье, остается только погладить. И утюг классный, и даже гладильная доска. Фиска намучилась, пока поняла, как ее раскладывать, дома-то гладили на столе.

За два дня Фиса перестирала и перегладила все, что было можно. Отмыла кафельную плитку на кухне и в ванной, натерла стекла в окнах и зеркала. Красивый Пашин костюм, в котором он приезжал в село, она отчистила, на свадьбе пиджак немного испачкали. Хорошо, что она потом догадалась и отнесла его в другую комнату. А то бы в нем можно было только на папиной машине ездить. Интересно, зачем Павлу столько костюмов, полный шкаф, висят в два яруса, как в магазине. Она даже спросила у него об этом, а он засмеялся: «Я же работаю в солидной фирме, надо одеваться соответствующе, это же просто, как арифметика! Как говорит наш шеф, сотрудники – лицо фирмы, должны всегда выглядеть безупречно».

– А почему у тебя только синие и серые костюмы? – не удержалась любопытная девчонка.

– Но они же все разные, а я люблю эти цвета. А тебе, что, не нравятся? – подозрительно спросил он.

– Ой, нравятся, нравятся, – заторопилась она. – Вот этот, в тонкую полосочку, самый красивый…

– Соображаешь… – удивился Павел. – Он и самый дорогой.

Пока Фиска занималась делами, неприятные мысли отступали, даже по дому меньше тосковала. Но к вечеру, приготовив ужин, она садилась у окна в ожидании Павла, и сердце ее замирало от страха. Ждала и боялась, как-то он поведет себя сегодня, не начнет ли снова выгонять. Хотя ей самой нестерпимо хотелось вернуться в родной поселок, но этим мыслям никак нельзя было поддаваться. Все ее подруги мечтают уехать оттуда, как же она там появится? Нельзя. Никогда не думала, что будет так скучать по родителям, по маленькому домишке, даже по собачонке Барсу.

Этот Барс такой забавный… У соседей собака была громадная, ростом с теленка. Отец тоже хотел себе такую, взял щенка от той же суки, назвал Барсом, хотя это и была сучка. Думал, псина вырастет большой и злой. Но собачка осталась маленькой и доброй. Несмотря на грозное имя, она весело бежала ко всем, приветливо махала хвостиком и танцевала на задних лапках. Отец громко ругался, вроде бы злился, но Нафиса не раз видела, как он, присев рядом с Барсом, трепал ее по холке и жаловался: «Только ты меня любишь, только ты меня понимаешь…» Действительно, собачка узнавала звук мотора его машины и всегда бежала к воротам, когда отец приезжал домой. Нигде такой сообразительной не встречала. Нафиса была уверена, что их Барс понимает человеческую речь. Однажды отец разделывал барана во дворе, а Нафиса и Барс стояли рядом, наблюдали. Окончив работу, отец повернулся к ним с окровавленным ножом в руке и сказал Барсу: «Так, теперь твоя очередь…» И собака поняла, она попятилась назад всеми четырьмя лапами. Нафиса впервые видела, чтобы собаки пятились. Она тут же схватила ее на руки и успокоила: «Не бойся, Барсик, папа шутит…» И отец тоже спохватился: «Барс, да ты что?! Поверила, глупая?» Жаль, что она не догадалась забрать Барса с собой… Выгуливала бы ее во дворе, вон тут сколько собак…

Временами тоска по дому становилась просто нестерпимой, и только когда Павел возвращался, Нафиса вздыхала с облегчением, рядом с ним она ни о чем и ни о ком не вспоминала и не жалела: этот малознакомый парень заменил ей сейчас весь мир.

Но он отнюдь не радовался, видя ее… Не разговаривал с ней, на вопросы отвечал сквозь зубы, не обращая на Фису внимания, названивал каким-то девушкам. А она боялась лишний раз заговорить с ним, слушала его телефонный треп с девчонками и молча страдала: ну зачем он так делает?! Неужели не видит, как она его любит? Прошло три недели. А потом Павел не выдержал, сказал, что хватит сидеть дома, пора устраиваться на работу. «Как ты можешь торчать здесь целые дни?» – удивлялся он. А ей тут было хорошо. Ах, если бы он полюбил ее! Тогда бы она могла прожить всю жизнь, не выходя из этой квартиры.

«А может быть, ему мало денег, не хватает на двоих того, что он зарабатывает?» – вдруг пришло ей в голову. Тогда что же она сидит, надо быстрее идти работать. И вскоре Нафиса нашла себе место продавщицы. Правда, ее взяли с испытательным сроком, и первую неделю она должна была работать бесплатно.

На работе она все делала механически, думала только о своем Паше. Хозяйка спрашивала ее: «О чем замечталась?» Нафиса не отвечала. Как ей скажешь, что она каждую минутку считает, ждет, когда же наконец увидится с ним. Хоть бы он сегодня сразу пришел домой… Она понимала, что он задерживается с девушками, он же мужчина, наверно, не может без женщины… Павлу она не стала говорить о своей работе, побоялась. Вдруг скажет: «Раз ты работаешь – уходи отсюда, больше тебе моя помощь не нужна».