Читать книгу Месть сыновей викинга - Лассе Хольм - Страница 13

Воины из дружины Ильвы неуверенно переминались с ноги на ногу, стоя на освещенной луной площади.

– Сокровищ нет? – переспрашивали они.

Их изумление скоро должно было перерасти в разочарование. А затем в них закипит гнев. И как только их охватит ярость, они примутся искать человека, на которого можно направить разрушительную волну.

Ильва тоже это понимала. Ее близко посаженные глаза сурово глядели на меня. Рукой она поглаживала рукоять меча. Я уже открыл рот, чтобы сказать слово в свою защиту, но меня опередил чей-то голос:

– Мальчик-Оборотень не ожидал такого поворота событий, верно?

Брат Вальтеоф презрительно улыбался мне широким кривозубым ртом. Его взгляд был холодным и жестким.

– Ага, – ответил я, – значит, ты меня узнал?

– Ты остался самим собой, Вульф. Кажется, у тебя ни рог на лбу не вырос, ни копыта на ногах, хотя это вполне подошло бы дьявольскому отродью, коим ты являешься.

Теперь я знал, что Ильва понимает язык саксов, но не был уверен в наличии аналогичных способностей у членов ее дружины. Пока я старался понять, дошел ли до них смысл сказанного, взгляд брата Сельвина тоже озарился светом узнавания. Писец поморщился и указал на меня бледной, перепачканной чернилами рукой.

– Как могло случиться, что ты еще жив? – изумился он.

У меня не было причин лгать.

– Ради пущей безопасности жители Тевринтона ждали наступления новолуния, чтобы меня повесить. Мои новые друзья спасли меня от виселицы.

Вальтеоф покосился на скандинавов и прошипел:

– Господь еще обрушит на тебя свое наказание.

– В день суда не жди высшей милости, – добавил Сельвин.

– В таком случае я проведу вечность в чистилище в вашей компании.

Разозлившись на бесстыдную самоуверенность двух монахов, я не мог совладать с дрожащим голосом. Мы трое знали, что они грешны ничуть не в меньшей степени, чем я.

– Кто без стыда, пусть первым бросит камень, – процитировал брат Вальтеоф. – Так говорил Спаситель.

– Без греха, – поправил Сельван товарища, который проигнорировал его замечание.

– Ты явился показать варварам путь к монастырским реликвиям, – продолжал Вальтеоф. – Но, как видишь, взять у нас нечего.

Замешательство скандинавов уверило меня в том, что они не понимают наш разговор. Зато брат Мертон прекрасно понимал каждое слово. Круглые щеки повара дрожали от потрясения. Он в растерянности переводил взгляд с одного участника беседы на другого.

– Неужто это и правда Вульф? – не мог поверить он своим глазам. – Всего четырнадцать дней назад вы двое пришли и сказали, что он мертв.

– Нашим надеждам не было суждено сбыться, – ответил Сельван с мрачной гримасой. – Дьявол пробудил его обратно к жизни.

– Скверну нелегко искоренить, – изрек Вальтеоф. – Как говорит Спаситель.

Насколько мне известно, Спаситель никогда не говорил таких слов, но на этот раз Сельвин не стал исправлять соратника. Никто из них не испытывал желания углубляться в тему, так как могло возникнуть немало вопросов о событиях, предшествовавших вынесению мне смертного приговора, а об этом они предпочли бы не распространяться.

– Если остальные ушли в Эофорвик, почему вы втроем остались? – поинтересовался я.

Причина присутствия повара была очевидна: его деятельность необходима для выживания двух других монахов. Ни Сельвин, ни Вальтеоф не были приспособлены к такому полезному занятию, как приготовление пищи.

– Мы сами вызвались остаться, – кротко произнес Вальтеоф, – чтобы присмотреть за монастырскими владениями, принадлежащими Господу.

– Так вот почему скандинавы обнаружили тебя дрыхнущим в постели аббата Этельберта?

Брат Сельвин строго посмотрел на товарища, который, проведя рукой по лысой макушке, скорчил недовольную гримасу в попытке защититься от нападок.

– К утру я, естественно, собирался вернуться в привратницкую.

– Быть может, ты надеешься, – продолжал я, – что Этельберт останется в Эофорвике, и ты сможешь навсегда занять его место? – Я перевел взгляд с Вальтеофа на Сельвина. – А ты получить пост его писца?

Писарь и не подумал мне возразить. А Вальтеоф оказался менее сдержанным.

– Ты здесь больше не имеешь никакого влияния, Вульф. В общем-то ты никогда его не имел. А Ярвис теперь далеко.

– То есть он в Эофорвике вместе с остальными?

Вальтеоф презрительно улыбнулся, уловив в моем голосе облегчение.

– Тебе не стоит так беспокоиться о брате Ярвисе в данный момент. Как думаешь, что скажут твои новые друзья, узнав правду о том, кто ты такой и что натворил?

Я покосился на Ильву, которая вновь проявила интерес к монахам. Брат Сельвин решил проявить инициативу и обратился к воительнице:

– Ты являешься предводительницей этой стайки дикарей, но поскольку ты понимаешь наречие саксов, позволь предупредить, кого ты пригрела под своим крылом, язычница. Думаешь, Вульф – безобидный мальчик, который поможет тебе запустить руки в церковную сокровищницу? Нет, он – пособник дьявола, воплощенное зло. В нем гораздо больше от волка, чем от человека. В его венах течет звериная кровь!

Меня охватила волна гнева. Холодная луна отражалась в заклепке на ножнах, торчавших из-под локтя Ильвы. Не успев толком подумать, я схватил костяную рукоятку ножа. Три длинных шага приблизили меня к Сельвину на расстояние вытянутой руки. Лезвие скользнуло по его ключице и оставило кровавую полоску на грубой ткани рясы.

Крик монаха в одну секунду остудил мой пыл. Я покачнулся и отступил. Сельвин приложил руку к ране. С выражением триумфа на лице он посмотрел на окровавленную ладонь.

– Это будет стоить тебе жизни, – сказал он. – Даже варвары не столь глупы, чтобы поверить в твое вранье.

– Как говорит Спаситель, – не преминул добавить Вальтеоф.

Ильва выхватила меч. Взгляд близко посаженных глаз метался между мною и монахами. Наконец она приняла решение. Меч описал в воздухе идеальную дугу и запросто рассек голову брата Сельвина от макушки до подбородка. Кровь и мозги брызнули мне прямо в лицо, осколок черепа угодил в рот. Я плевался и откашливался.

В течение нескольких секунд тело Сельвина оставалось в вертикальном положении, затем рухнуло, как пустой мешок из-под муки. Брат Вальтеоф застыл на месте, обрызганный кровью, не веря своим глазам.

– Так-то, воины. – Ильва вытерла меч об рясу Сельвина и повернулась к дружине: – А что делать, оказавшись с женщиной наедине, вам, может, тоже надо показать на примере? Неужели сами не сообразите?

Звук мягкого голоса вывел Вальтеофа из оцепенения. Дико выпучив глаза, он кинулся вперед. Однако бросился не на Ильву, а на меня. Его сильные руки сжали мне горло. Он издал душераздирающий звериный рев. Я ощутил, как моя спина коснулась грубых досок, которыми была выстлана монастырская площадь. Вальтеоф еще крепче сжал руки.

У Ильвы не было причин спасать меня от отчаянно обозленного тощего монаха. Она успеет прикончить его после того, как он расправится со мной. Перед глазами замелькали красные полосы. Я улавливал активные перемещения вокруг себя – тела двигались, оружие сверкало в лунном свете.

И вдруг меня поразила звенящая тишина. Вальтеоф придавил меня своим телом. Кто-то отпихнул его в сторону и помог мне подняться на ноги. Я хватал ртом воздух, отплевывался и кашлял. Сильная рука сомкнулась на моем запястье и высоко подняла мою ладонь.

– Рольф Дерзец спас меня от колдовства наших супостатов, – закричала Ильва. – Я была обездвижена и не в состоянии самостоятельно пресечь их магию. Если бы Рольф вовремя не отреагировал, ваша предводительница оказалась бы во власти Белого Христа.

Викинги взревели и застучали мечами по кромке щитов. Я не сразу понял, что стал виновником их ликования.

На площади лежали тела монахов. Из-за ночной прохлады над свежими трупами поднимался пар. С лица брата Сельвина, рассеченного на две части, сверкали глаза – по одному с каждой стороны от смертельной раны. После роковой встречи с палицей череп брата Вальтеофа сильно деформировался под слоем кожи. Неподвижный взгляд брата Мертона вперился в звезды, язык свешивался изо рта как инородное тело. Меч пронзил его мощное тело бессчетное количество раз.

На труп повара я смотрел с сожалением: Мертон был хорошим человеком. Его единственной оплошностью стало в неподходящий момент оказаться в неправильном месте и дурной компании.

– Здесь нам больше делать нечего, воины, – сказала Ильва. – Едем обратно в лагерь.

Мы по траве добрались до небольшой рощицы, где оставили лошадей. Дружина Ильвы опечалилась из-за постигшей неудачи не так сильно, как можно было ожидать. Воительница разломила свой серебряный браслет и разделила кусочки между подчиненными, поблагодарив их за участие в общем деле. Она осталась без украшения, зато ее воины были довольны.

– Было бы интересно послушать, – обратилась она ко мне, – что стоит за ненавистью монахов, и почему они назвали тебя Оборотнем.

На мгновение я испугался, что она примется расспрашивать с пристрастием, но Ильва смотрела мимо меня, на возвышающиеся на холме строения, которые постепенно охватывал огонь. Прежде чем покинуть монастырь, она метнула несколько факелов на соломенные крыши, и те мгновенно загорелись.

– Почему ты защитила меня? – пробормотал я, взявшись за больное горло.

– Твоя история – твое личное дело, – отвечала она. – Человека надо судить по его поступкам, а не по прошлому, и для нас волчья кровь ничего не значит. Если ты и впрямь состоишь в родстве с Фенриром, многого добьешься. По крайней мере ты можешь сослужить мне службу. Сокровища святого Кутберта еще станут моими.

Если Ильва по-прежнему надеялась запустить руки в сокровищницу монастыря, это значило одно, о чем я не преминул высказаться:

– Вы пришли сюда с целью захватить и разграбить Эофорвик.

Королевский город бдительно охранялся и был обнесен высокой стеной. Сомнительно, что даже объединенным силам скандинавов по зубам эта задача.

– Если тебе удастся проникнуть в город, – продолжал я, – я понадоблюсь тебе для поисков сокровищ святого Кутберта.

– Не исключено, – ответила Ильва, пожав широкими плечами. – Этот монах предпочел, чтобы мы продемонстрировали нашу силу.