Читать книгу Вначале я умер… - Латив Намсуд - Страница 10

22 декабря самая длинная ночь в году, и соответственно самый короткий световой день – на нашей широте 7 часов и 4 минуты. День зимнего солнцестояния, принес Набережным Челнам потепление до -21С. По сравнению со вчерашними -29С, стало заметно теплее и это меня немного радовало. Зато не радовала многослойная одежда на мне: подштанники, толстые вельветовые брюки, водолазка, фланелевая рубашка, свитер, аляска, шарф, шапка и теплые перчатки, распиравшие карманы аляски. Хотелось сбросить с себя все это, хотелось лета. В очередной раз позавидовав жителям тропических стран, которые круглый год одеты в футболку, шорты и сланцы на босу ногу, я устало посмотрел в сторону шеренги касс.

Я сидел на скамейке в зоне кафе и ресторанов быстрого питания гипермаркета «Эссен», что на проспекте Яшьлек, ожидая пока жена со второго захода купит забытые подарки, и адски потел. В выходные дни магазин ожидаемо был забит раздраженными покупателями. Если задаться целью найти эпицентр мировой человеческой раздражительности, то достаточно просто зайти в любой гипермаркет Набережных Челнов накануне Нового года. Из-за предновогодней суеты раздражительность в обществе достигает апогея: пробки на заснеженных дорогах; нехватка мест на парковках; толчея в магазинах, на фоне резко обострившейся необходимости купить подарки всем родным и близким, и никого при этом не забыть. Моя жена забыла. Расплатившись, мы уже отошли от кассы с полной тележкой, как вдруг она вспомнила, что забыла купить подарки подруге Вере и нашему сыну, и отправилась на второй заход. А я остался охранять тележку, пристроившись на скамейке у входа в кофейню. Жены не было уже 20 минут, но это не удивительно. Я сам не любил выбирать подарки, и понимал, что это сложное дело, особенно если нужно выбрать подарок 18-летнему ребенку и близкой подруге.

Мне на тот момент оставалось жить 45 лет, а сыну 18 с небольшим. На последнем курсе института он перевелся в Набережные Челны и переехал жить к нам. И сразу начал кампанию за независимость – пытался отстоять право курить и пить алкоголь. Но я с порога дал ему понять, что по достижении 18-летнего возраста для него в полном соответствии с законом все это будет под запретом, да и сейчас уже нежелательно.

Еще его стали заметно раздражать наши с женой внимание и забота, он стал очень нервным. Конечно его можно было понять – наступал конец его самостоятельной жизни, пришла пора становиться зависимым от родителей подростком. И естественно ему тяжело было с этим смириться, да и притирка характеров с родителями тоже была делом непростым. Я нередко представлял себя в его возрасте, и мне казалось, что я буду вести себя умнее, взрослее и иногда у меня вырывалось пресловутое «да, я в твои годы знаешь как буду жить?». В итоге наши отношения представляли собой гремучую смесь, способную взорваться от малейшей искры. И только жене как-то удавалось понижать градус напряжения. И этот новогодний подарок, как мне кажется, она рассматривала именно как очередную возможность улучшить обстановку в семье. Поэтому я собственно говоря и не ворчал, а терпеливо сидел и ждал.

Но ситуация с сыном меня все равно напрягала. Ведь я отчетливо осознавал, что скоро – как только ему останется жить меньше 18 лет – вся ответственность за него ляжет на нас с женой. Дальше он перейдет в подростковый период с соответствующими капризами и запросами и уже никогда не уедет от нас. Я конечно понимал, что грешно так думать, ведь так устроена наша жизнь, но я просто был еще не готов к этой новой роли. Тут не знаешь как со своими проблемами разобраться, так еще и проблемы сына добавятся. Если уж на то пошло, то скорее бы прошел этот сложный подростковый период и он стал милым забавным ребенком. Там и с подарками будет проще – купил ему игрушечную машинку на пульте, он и счастлив. А пока меня дико раздражало то, что сын уже не работал.

– Иди работай! – частенько выговаривал я ему. – Учеба в институте, которую кстати тоже я оплачиваю, это не оправдание! Ну и что, что последний курс и потом школа? В школе между прочим каждый год летние каникулы будут по три месяца, так что успеешь еще на диване поваляться. В твои годы многие парни все еще сами зарабатывают себе на карманные расходы, а ты уже начал превращаться в маменькиного сыночка!

Я посмотрел на баристу за стойкой кофейни – молодой паренек, ровесник нашего сына, с корпоративной улыбкой на лице он пытался угодить обезумевшим от предновогодней лихорадки покупателям. Вот же у людей дети работают в студенческие годы, а наш дома валяется, от компьютера оторваться не может. Это была правда, Дима очень много играл в компьютер – если он не уходил на вечеринку к друзьям, то всю ночь до утра рубился в Доту или Контр-страйк.

Я оглянулся на шеренгу касс, жены все еще не было видно. Оттянув воротник водолазки, я повертел головой из стороны в сторону, пытаясь хоть немного охладиться. За моей спиной зрелая семейная пара начала громогласно прессовать баристу.

– Молодой человек, почему у вас кофе такой горячий?! Обжечься ведь можно! – возмущалась немолодая коренастая тетка.

– Могу предложить лёд, – вежливо ответил паренек.

– Вообще офонарели уже! Может еще предложите водой из-под крана разбавить?! – гневно возмутился глава семейства. – Вы же лед из водопроводной воды замораживаете – все это знают!

Забрав свой заказ, пара отправилась искать свободный столик. Я посмотрел на баристу – он старательно скрывал своё раздражение, и на мой взгляд зря. Если гнев – это грех, то раздражительность – это маленький такой грешок, ведь удержанная внутри раздражительность – это предвестник гнева. Соответственно гнев – это достигшая критической массы раздражительность, в конце концов вырвавшаяся наружу. Значит, чтобы не допустить гнева, нужно освобождаться от раздражительности. Редко ведь бывает так, что человек вдруг яростно разгневался на другого человека, который его до этого ни разу не раздражал. Нет, обычно недовольство накапливается капля за каплей, эпизод за эпизодом, день за днем, постепенно превращаясь в накопленную раздражительность, и уже только потом выплескивается в виде неистового гнева.

И чтобы избежать этого есть только один выход – не накапливать в себе раздражительность, а выпускать пар время от времени маленькими порциям – выражать свое недовольство, не молчать, отвечать замечанием на замечание.

Конечно, в идеале хотелось бы, чтобы люди совсем не раздражали друг друга, но это невозможно, поэтому выход один – не копить в себе раздражительность. Лучше много мелких грешков, чем один серьезный грех. То есть лучше в раздражении пинать человека под жопу каждый день, не нанося ему никаких увечий, чем один раз прибить в гневе. А активно культивируемая сейчас толерантность – это как раз-таки тотальное подавление раздражительности, которое рано или поздно обязательно выплескивается в немыслимый и беспощадный гнев, когда человек берет ружье и идет стрелять тех, кто еще вчера его всего лишь раздражал.

Вот, например этот бариста. Посетители наверняка весь день достают его своими тупыми претензиями и придирками, но он не выражает свое недовольство, не срывается на посетителей, он сдерживает себя и улыбается в ответ в полном соответствии с корпоративной этикой. Но ведь видно же, что он сильно раздражен и наверняка, вернувшись вечером домой, отыграется на членах своей семьи. А если он не семейный, то возвращаясь с работы жестоко изобьет случайного прохожего, нечаянно задевшего его плечом в пустынном подземном переходе. Так вот лучше бы он плюнул в кофе противному клиенту, но оставил в покое того бедолагу в подземке. Толерантность погубит этот мир!

Тут появилась жена. Появилась с таким видом, будто выполнила сложнейшую миссию, а на самом деле всего лишь купила сыну набор для бритья в новогодней упаковке, а Вере набор красных толстых рождественских свечек, который издалека можно было принять за набор красных фаллоимитаторов. Разглядев одну свечу, я едва сдержал смех – по всей ее длине были нанесены выпирающие полоски. По замыслу производителя, они наверняка должны были имитировать поздравительную ленту, а на деле были сильно похожи на вздувшиеся вены на мужском члене. Думаю эта свеча понравится Вере Семеновне особенно сильно!

Мы вышли из магазина и направились к машине. Тележка тяжело шла по рыхлому снегу и мне приходилось прикладывать заметные усилия, чтоб удержать ее на курсе. По парковке кружили несколько машин в поисках свободного места. Спустя какое-то время, затратив немало нервных клеток, эти водители припаркуются где придется и уже изрядно психованные попадут в эпицентр предновогоднего раздражения. Я мысленно посочувствовал пареньку за стойкой кофейни.

– Уезжать будете? – с надеждой спросил мужчина из внедорожника, остановившегося в проезде.

– Да! – твердо ответил я, снимая машину с сигнализации.

Внедорожник сдал чуть назад и терпеливо ждал, пока мы с женой загрузим пакеты на заднее сиденье.

Наконец мы выехали с парковки, и чем дальше мы отъезжали от суетливого, как муравейник гипермаркета, тем меньше становилось мое раздражение.

По радио зазвучала реклама под новогоднюю мелодию «Джингл белс» и у меня перед глазами возникла идиллическая картинка из рекламного ролика – вечерние заснеженные улицы Нью-Йорка увешанные светящимися гирляндами – там сейчас тоже наверное предновогодняя суета. Хотя нет, в Америке, как и в Европе больше отмечают рождество, а новый год для них менее важен. Интересно, как же они тогда подводят итоги прошедшего года и строят планы на новый? Когда они загадывают желания и дают себе все эти стандартные обещания начать что-то делать с нового года, начать новую жизнь? Нет, все-таки новый год должен быть самым главным праздником в мире – у людей должна быть узаконенная возможность как-то разделять свою жизнь на «до и после», возможность оставлять неудачи в прошлом, строить обнадеживающие планы на будущее и начинать свою жизнь с чистого листа. И ночь с 31-го декабря на 1-ое января – самый подходящий для этих целей временной рубеж.

Утро понедельника на работе началось с очередной попытки Зануды выпросить немного корма для своего зверька тщеславия.

Он зашел в кабинет ровно в 8.00, кинул портфель на стол и плюхнулся в рабочее кресло.

– Уф, успел, – выдохнул он. – Проспал сегодня. Проснулся только в 7.30, за восемь минут собрался, прыгнул в машину и знаете за сколько я сегодня доехал на работу? – спросил он, пересаживаясь на краешек своего стола.

Все молчали, потому что понимали, что Зануда тупо напрашивается на восхищение его «водительским мастерством» или «превосходными характеристиками его автомобиля». Но никто не хотел кормить его зверька тщеславия, поэтому все молчали. Однако, отсутствие хоть какой-либо ответной реакции, Зануду ничуть не смутило и он громко и отчетливо произнес:

– За 21 минуту! – и обвел всех выжидательным взглядом. – За 9 минут долетел от 47-го комплекса до Орловского кольца, хотя обычно у меня уходит на это 12-15 минут, затем за 3 минуты добрался до поворота на БСИ. То есть понимаете, да – я отмечаю вам контрольные точки, на которых засекал время. Так вот на повороте на БСИ я правда встрял как обычно в пробке, проехал только на третий цикл светофора, ну а потом еще 6 минут дрифта по извилистым дорогам БСИ – итого 21 минута, хотя обычно я доезжаю до работы минут за 35, ну минимум за 30. Но сегодня я вынужден был пришпорить своих лошадей, а их у меня под капотом целых 143 кобылы. И я совсем не жалею, что переплатил за комплектацию с более мощным двигателем на своей Альмере – все-таки дополнительные 29 лошадиных сил в такие моменты очень кстати.

– Но это же очень опасно, так гонять. Так ведь можно и в аварию попасть, – сказала Анна Сергеевна, которую мы к тому моменту все чаще стали называть просто Аня.

– Да, нет, что Вы, Анна Сергеевна, у меня комплектация с ESP и ABS, то есть управляемость и тормоза абсолютно предсказуемы, а водительский стаж у меня больше 20 лет, поэтому любые нестандартные ситуации на дороге исключены.

Затем Зануда, пытаясь получить еще хоть немного корма для своего зверька тщеславия, пять минут рассказывал о том, что именно выбранная им комплектация лучше всего позволяет раскрыть все возможности Ниссан Альмера. Но никто, включая меня, так и не высказал восторга его автомобилю. И даже Аня быстро поняла, что это банальный развод на комплименты и перестала задавать ему уточняющие вопросы. Поэтому зверьку тщеславия Зануды пришлось довольствоваться искусственной малокалорийной пищей, этим заменителем натуральных продуктов – самохвальством.

Я теперь работал начальником отдела подготовки производства – накануне меня понизили в должности, и с того момента моя карьера пошла исключительно вниз. На новой должности мне приходилось писать много писем поставщикам, подрядчикам, ремонтникам и прочим партнерам нашей компании. Это добавило мне работы. Хотя признаться честно сочинение писем мне даже нравилось, потому что вносило хоть какое-то разнообразие в мои унылые рабочие будни, приевшиеся мне до тошноты за 15 лет, что я уже отработал в компании.

Ровно в 9 часов я повел весь отдел в холл АБК, где должна была состояться встреча всего коллектива с руководством нашего предприятия. Это было традиционное собрание, посвященное подведению итогов года. После оглашения годовых показателей и достижений компании, генеральный директор наградил нескольких сотрудников почетными грамотами, в том числе, стоявшего рядом со мной специалиста из отдела планирования.

Под дружные аплодисменты всего коллектива он вышел к руководству и после благодарственного рукопожатия генерального директора получил из его рук почетную грамоту. Коллектив еще раз обрушил на него громкие продолжительные аплодисменты. И он прямо засиял от счастья, видно было, что его зверек тщеславия получил долгожданную порцию кормежки. Лауреат вернулся на свое место, аккуратно держа грамоту двумя руками. Зануда заглянул ему через плечо и с показным равнодушием заявил:

– Лучше бы деньгами дали!

Несколько сотрудников, стоящих рядом с лауреатом, тут же поддержали мнение Зануды. Лауреат похоже тоже не отказался бы от денежного эквивалента грамоты. По крайней мере в глазах у него промелькнуло сожаление, будто у него была возможность выбора и он продешевил выбрав почетную грамоту вместо денег.

По окончании собрания Зануда сел за свой стол напротив меня и начал ныть о несправедливости в компании и о том, почему его не удостоили грамоты, при том, что он уже 15 лет работает в компании и за это время ни разу не опоздал на работу. Спустя пять минут его занудного нытья, я готов был взять в руки тяжелый металлический дырокол и запустить в его тупую башку, чтобы он наконец-то заткнулся. Но это было бы не корпоративно. По кодексу корпоративной этики к коллегам надлежало относиться с уважением и к сожалению исключений из правил не было даже для таких занудных дебилов.

Кое-как досидев до 12.00, я отправился на обед в нашу столовую. Взяв салат, первое и второе, я занял место за столом в дальнем углу зала – мне хотелось побыть одному, посидеть, подумать. Но тут в столовую зашел Зануда и набрав еды, стал оглядывать зал. Я не смотрел на него, я даже не шевелился блять, чтобы он не заметил меня. Но он все равно увидел меня и направился ко мне. Сука! Ну неужели не понятно, что если человек сел в самый дальний угол зала и не машет тебе рукой приглашая за свой столик, то значит он хочет пообедать в одиночестве. Но открыто высказать это Зануде я не мог, поэтому пришлось сидеть и выслушивать его на протяжении всей трапезы. Зануда гундел без остановки, и в числе прочего сообщил мне, что не пойдет на новогодний корпоратив, так как считает, что ценник за ужин сильно завышен, а у него машина в кредите. Я тут же для себя решил, что в таком случае пойду обязательно.

Наш новогодний корпоратив проходил в кафе «Сальвадор Дали», что на проспекте Вахитова со стороны 30-го комплекса. Все собрались к 19.00 без опозданий – мужчины в костюмах и белых рубашках при галстуках, а женщины в нарядных платьях с вечерними прическами. Официальная часть в виде поздравлений от генерального директора и его заместителей заняла около получаса, затем народ, соблюдая рамки приличия, примерно еще час лицезрел оплаченную концертную программу с примитивными конкурсами от ведущего. Но примерно к 9 вечера, когда количество выпитого крепкого алкоголя перевалило за 4-5 порций в одну харю, галстуки начали ослабляться, прически скашиваться и дружный коллектив пустился в безудержное веселье.

Главный специалист отдела логистики минуту назад танцевавший прямо на столе, подошел ко мне и перекрикивая орущую музыку пожаловался:

– Эх, зря мне досталась судьба офисного клерка! С моими хореографическими данными Большой балет по мне плачет!

«Youtube по тебе плачет, придурок ты ебанный!» – подумал я с улыбкой на лице, одобрительно похлопывая его по плечу.

Генеральный директор еще больше отдалился от коллектива, уйдя с корпоратива по-английски в 22.00 и на мой взгляд это было демонстрацией неуважения к сотрудникам своего предприятия. Но большинство этого даже не заметило, всеобщий кураж набирал обороты. И в какой-то момент, я подумал хорошо, что Зануды нет, иначе кто-нибудь из этой кричаще-визжащей толпы, обезумевшей от алкоголя и чувства стадного веселья, обязательно втащил бы ему в пьяном угаре. И вероятнее всего этим кем-то был бы я. Я – беснующейся в самом центре этой веселящейся толпы, я – сильно пьяный, но отчетливо осознающий всю бессмысленность и безнадежность своего существования, громко именуемого нормальной жизнью. Еще час назад, глядя на это стадо, мне хотелось выхватить микрофон у ведущего, вскочить на стол и заорать на весь зал: «Что вы все тут веселитесь? Вас что все устраивает в жизни? Вы довольны тем, что имеете? Довольны своей работой, своей семьей?», а потом алкоголь завладел моим сознанием и я начал беситься на танцполе вместе с остальными.

На нашем фоне обслуживающий персонал заведения: официанты, бармен, музыканты, ведущий, администратор, гардеробщица, казались пришельцами с другой планеты. Абсолютно ничему не удивляясь, они устало наблюдали за этой вакханалией, лишь изредка поглядывая на часы и терпеливо ожидая, когда же наконец закончится их очередная безумная декабрьская смена.

Я вышел из кафе во втором часу ночи. Самые стойкие из коллег – группой из десяти человек, отправились в ночной клуб продолжать веселье, я же слегка пошатываясь из стороны в сторону, направился к стоящим неподалеку автомобилям такси. Метрах в двадцати от входа в кафе одиноко стоял тускло освещенный рекламный щит. На абсолютно чистом белом баннере в самом центре была напечатана одна единственная фраза – «Пора что-то менять». Остановившись напротив щита, прямо на проезжей части, я уставился на надпись. «Пора что-то менять» – эта мысль засела в моем мозгу, как семя, которое рано или поздно обязательно должно прорасти и дать свои плоды.

31-го декабря уже стемнело, когда мы с женой въезжали в деревню ее родителей, что находилась примерно посредине между Набережными Челнами и Мамадышем. Сын с нами не поехал, остался дома, не желая упускать возможность в последний раз устроить взрослую вечеринку «на свободной хате». И первое, что я почувствовал, когда вышел из машины, был запах настоящей деревенской бани на дровах. Морозным безветренным зимним вечером этот неповторимый аромат раскрывался особенно потрясающим образом, прочно ассоциируясь с зимними деревенскими пейзажами – дома с уютно светящимися окнами, заснеженными треугольными крышами и печными трубами из которых тонкими извилистыми струйками поднимался дымок. Жаль, что многие сейчас переводят бани на газовое отопление, скоро баня на дровах станет большой редкостью и чтобы насладиться этим ароматом придется арендовать базу отдыха где-нибудь в Боровецком лесу, предварительно позвонив по объявлению «Баня на дровах, мангал, беседка. Оплата почасовая».

Спустя три часа я, отпаренный, расслабленный и душой и телом, уже слегка пьяный, сидел за праздничным столом и до меня словно сквозь туман доносились дежурные тосты и дружный смех родственников, а затем обрывки фраз новогоднего поздравления Президента. Под бой кремлевских курантов и звон бокалов все начали загадывать новогодние желания. Новогодняя ночь – время надежд. И я тоже загадал желание. У меня перед глазами все еще светился тот одинокий рекламный щит с девизом «Пора что-то менять», поэтому я проговорил про себя: «Хочу чтобы моя жизнь изменилась к лучшему!»

***

То же самое желание я загадал 31 декабря через год, но и оно не сбылось. Не собираясь так легко сдаваться и отказываться от перемен в своей жизни, я и в следующую новогоднюю ночь загадал это же желание. Но и через два года моя жизнь ничуть не изменилась к лучшему. Два года, которые пролетели незаметно в чередовании серых рабочих будней, пятничных посиделок в баре с друзьями и семейных выходных. И вот снова Новый год, снова праздничный стол, снова дежурные тосты и дружный смех родственников, новогоднее поздравление Президента, бой кремлевских курантов и звон бокалов с шампанским. И снова я загадываю заветное желание и проваливаюсь в нетрезвые размышления о своей жизни. Не знаю почему, но в последние годы именно в полночь 31-го декабря меня накрывало размышлениями о жизни.

А подумать было о чем – с каждым годом жизнь становилась все сложнее и запутаннее: складывались ситуации, в которых мне сложно было разобраться, возникали вопросы, на которые я не мог сходу дать ответы. Мне оставалось жить 43 года, жене 40, сыну чуть меньше 16. Отношения с женой по-прежнему не отличались страстью и пылкой любовью, секса можно сказать почти не было, а новую любовницу я так и не завел. С сыном также все было не просто, все-таки 16 лет это возраст, когда парни все еще редко откровенничают с отцами, зато отчаянно продолжают борьбу за остатки былой независимости.

Физическое здоровье у меня пусть и медленно, но продолжало улучшаться, а вот душевное состояние оставляло желать лучшего. Для улучшения качества сна, я по совету врача начал гулять по вечерам перед сном – просто выходил из дома и минут 30-40 гулял по комплексу, и опять же погружался в тягостные размышления о жизни.

На работе всё тоже было безрадостно – с карьерным падением я уже давно смирился, и единственный вопрос, который меня сейчас волновал – это когда понижения в должности начнут заметно отражаться на уровне моей зарплаты? Более молодые коллеги, говорили, что особенно сильно теряешь в зарплате в период с 40 до 30 лет, значит уже скоро. Но эти же коллеги уверяли, что в молодости жить все равно легче, там начинаешь по-другому смотреть на вещи и вообще молодость это лучшая пора жизни. Ну и что мне теперь поставить жизнь на паузу и ближайшие лет 15 провести в режиме пассивного ожидания молодости?

В общем, всё было не просто.

И даже с друзьями в баре по пятницам кто-нибудь из нашей дружной четверки время от времени поднимал вопрос о правильном распределении времени между работой, семьей, досугом и собственным развитием, потому что у них были точно такие же проблемы с женой, детьми и работой. Поэтому мне хотелось обсудить свои жизненные проблемы с кем-то другим, с кем-то из родных и близких людей. Мне нужен был человек, который бы понял меня, поддержал и дал дельный совет. Говорят, если повезет, то таким человеком обычно становился отец.

До прихода моего отца в этот мир оставалось чуть больше года. И на новогодних каникулах я поехал на кладбище на его могилу. Стряхнув снег с надгробного обелиска, я сел на маленькую деревянную скамейку, и, глядя на умное спокойное лицо отца на фотографии, стал думать о том времени, когда смогу обнять его, пожать его крепкую мужскую руку, обратиться к нему за советом и поговорить с ним о самом важном. А спустя месяц, ровно за год до его появления на свет мы с родственниками собрались за столом, отметить последнюю годовщину.

Мама начала готовиться к приходу отца заблаговременно и сильно волновалась из-за этого. Она уже достаточно долго жила одна и боялась, что вдруг они с отцом не сойдутся характерами. Она видела много телепередач на эту тему и знала, что нередко судьба сводит вместе психологически несовместимых супругов (взять хотя бы нас с женой) и они проводят всю жизнь в ссорах и ругани, но ничего не могут с этим поделать, потому что судьба такая.

Я в свою очередь помнил рассказы жены о её опасениях в ожидании моего появления, и поэтому отлично понимал маму и старался почаще навещать ее, а в последние несколько дней до появления отца и вовсе не оставлял ее одну.

Мой отец – Думов Алексей Матвеевич появился на свет в возрасте 68 лет, маме на тот момент оставалось жить 65 лет, мне 43. Они с мамой стали жить в двухкомнатной квартире, мама освободила для отца спальню, а сама перебралась в зал, чтобы ничто не беспокоило отца. Отец, как и я, появился на свет через приступ инфаркта (сказывалась семейная наследственность), поэтому первое время мы все старались, чтобы он не нервничал, а мама ухаживала за ним день и ночь.

Это дало свои результаты и спустя пару месяцев отец уже не плохо освоился. Я это понял по претензиям, которые он начал высказывать матери, а потом и мне, поучая жизни. Казалось он был раздражен началом своего жизненного пути еще больше, чем я в свое время. Моя жена по этому поводу высказалась однозначно «яблоко от яблони», имея ввиду, что мы с отцом очень похожи своим ворчанием, раздражительностью и негативным настроем к жизни.

Но несмотря на бесконечное ворчание отца, я был несказанно рад его появлению – мне стало спокойнее за маму, теперь она была уже не одна и ей не требовалось мое постоянное внимание. Тем временем у меня обострились проблемы с сыном. Он вошел в какую-то особо сложную фазу подросткового возраста и начал все чаще выводить меня из себя своим несносным поведением. Я часто срывался на него – повышал голос и ругал по различным, порой весьма незначительным, поводам.

Вот и сегодня, в воскресенье на часах было уже час дня, а он только проснулся и прошел по коридору в ванную. Я уже с десяти утра порывался зайти к нему в комнату и поднять его с постели, но жена не давала мне этого сделать.

– Пусть поспит у него же только один выходной в неделю, – тихо говорила она.

– Время уже двенадцатый час, достаточно уже чтобы выспаться, – громко настаивал я на своем, – нечего всю ночь за компьютером сидеть.

– Ну и что ему теперь вставать в восемь утра и телевизор с нами смотреть? – парировала жена.

Мне так и не удалось убедить жену в своей правоте, и сын проснулся в час дня, после того, как кто-то из друзей позвонил ему на мобильный.

Я слышал, как он гремит посудой на кухне, параллельно разговаривая по телефону. Затем с тарелкой хлопьев в одной руке, бутылкой молока в другой, прижимая левым плечом мобильник к уху, он прошел назад в свою комнату.

– Ну вот сейчас опять усядется за компьютер и будет играть, – не успокаивался я.

– Ну и пусть, у него же сегодня выходной. Он шесть дней в неделю учится, – не сдавалась жена.

Я в раздражении встал с дивана и прошел на кухню. На кухонном столе были рассыпаны хлопья, крошки я ощутил и под ногами. Это окончательно вывело меня из себя.

– Дима! – закричал я. – Ты что тут насвинячил?

Из комнаты сына не донеслось ни звука. Зато жена вбежала на кухню. Я наоборот решительно направился в спальню. Резко раскрыв дверь, я увидел, что сын в наушниках, завтракая хлопьями, увлеченно смотрит ролики на Youtube. Я подошел к нему и сдвинул наушники.

– Ты что меня вообще не слышишь?

Сын поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.

– Чего?

– Я говорю ты, что там насвинячил на кухне, хлопья по всем полу рассыпаны, – выпалил я.

– Да, я случайно, там дырка в коробке была.

– Да, причем тут дырка! Это все твои ночные посиделки за компьютером! – начал распаляться я. – Ты же всю ночь сидишь за компьютером, потом с утра еле встаешь!

Сын продолжал есть хлопья, но свернул страницу Youtube.

– Как ты не понимаешь, что из-за твоего ненормального распорядка дня, у тебя уже координация движения нарушается, как у наркомана какого-то, – я наращивал темп и градус разговора, – ты и в школе наверное спишь на уроках, сконцентрироваться не можешь, вот и скатился на тройки.

– У меня всего одна тройка за четверть, – попытался защищаться сын, но только сильнее раззадорил меня.

– Это пока одна, но если так будет продолжаться, то скоро мы радоваться будем хотя бы одной тройке за четверть, потому что все остальные будут двойки! – я уже перешел на крик. – И почему ты не можешь позавтракать на кухне, как все нормальные люди?!

Сын с недовольным выражением лица снял наушники, встал и понес тарелку с молоком на кухню. Я шёл следом за ним:

– Я не пойму почему нельзя соблюдать нормальный режим дня? Поиграл до одиннадцати ночи и лег спать. Тогда до восьми-девяти утра можно нормально выспаться!

Жена уже убрала все со стола и подмела с пола рассыпанные хлопья.

– Оставь, я сама помою, – она взяла у сына тарелку и убрала в раковину.

– Как ты не понимаешь, что распорядок дня влияет на твои успехи и достижения и вообще на всю твою жизнь!

– Да, что ты понимаешь о жизни, пап? Что ты вообще о жизни знаешь? – сорвался сын. – У тебя же вся жизнь сплошной режим по кругу дом – работа – дом. Что ты вообще знаешь о жизни вне дома и работы?!

Я на мгновенье опешил от такой резкости.

– Не надо меня учить жизни! – продолжал сын. – Я сам знаю, как мне жить и что делать со своей жизнью!

– Что? – прокричал я, задыхаясь от возмущения. – Ты как с отцом разговариваешь?! Это ты со своими пацанами можешь так разговаривать, а со мной не смей!

Сын пошел назад в спальню.

– Ну все хватит, – жена схватила меня за руку и не пустила вслед за сыном. – Неужели из-за каких-то хлопьев так ругаться будем?

– Да, причем тут хлопья! Я в целом говорю о его лени и безответственности.

Мы услышали, как сын обувается у входной двери.

– Ты куда это собрался? – гневно спросил я, выходя в прихожую.

Жена вышла за мной, все еще не отпуская мою руку.

– Пойду с пацанами разговаривать, – пробурчал сын в ответ и вышел из дома, хлопнув дверью.

Оказавшись перед захлопнувшейся дверью, я высказал всё своё негодование жене. Но она разнесла в пух и прах все мои обвинения, одним простым контраргументом:

– Ты ведь сам тоже бываешь не в восторге, когда твой отец берется поучать тебя жизни.

Тут она была права.

– Как дела на работе? – дежурно спрашивал меня отец, когда мы с ним виделись.

– Нормально, работаем потихоньку – отвечал я ему, не желая вдаваться в подробности. Потому что знал – если рассказать отцу все о своих проблемах, то он либо ничего не поймет, либо поймет неправильно, но в любом случае начнет учить меня что и как нужно делать. Станет давать советы, которые из-за отсутствия у него жизненного опыта и понимания мироустройства, скорее всего окажутся бесполезными и неприменимыми к моей ситуации. Ведь он еще многого не понимает в жизни, а я то уж действительно лучше него знаю, что мне делать и как мне жить.

Тем не менее появление отца сильно повлияло на мое мировоззрение. Я начал понимать как это нелегко – быть сыном. Я осознал, насколько тяжело было моему сыну, когда я только появился на свет. И еще не известно, как у него все складывалось с матерью, наверняка ему и от неё доставалось поначалу. И все равно нередко я не выдерживал и срывался на него. Потом конечно сожалел и думал, вот если бы наша жизнь текла наоборот, то глядя на сына с высоты прожитых лет, я бы конечно понимал, что ему в его возрасте свойственны и простительны определенные ошибки и промахи, и не реагировал бы на них так резко. Да и вообще в той обратной жизни, глупо было бы ругать своего сына, ведь ты сам воспитал его таким, какой он есть. А вот в нашей жизни детей нам посылает судьба и поэтому родители, и я в том числе, имеют право выражать свое недовольство и высказывать детям свои претензии. Особенно если дети так ничего и не добились в жизни.

В итоге, я оказался меж двух огней – с одной стороны отец-пенсионер, который не упускал возможности покритиковать или поучить меня чему-либо, с другой сын подросток переходного возраста, отчаянно сопротивлявшийся установлению над ним родительского контроля.

Как не крути, а поколение сорокалетних является связующим звеном между стариками-родителями и молодыми детьми. И это поколение больше других подвержено стрессам и перегрузкам из-за неуёмного стремления совершить что-нибудь выдающееся или добиться чего-нибудь значащего, чтобы стать авторитетом для сына и гордостью для отца, в надежде, что после этого сын начнет слушаться и уважать, а отец перестанет критиковать и поучать. Легко сказать, но трудно сделать – трудно стать гордостью и авторитетом, если тебе уготована судьба простого инженера, не хватающего звезд с неба.

При таком раскладе совсем не удивительно, что вскоре я остро ощутил вхождение в кризис среднего возраста – период между 40 и 30 годами, который психологи почему-то упрямо называли «золотым десятилетием» жизни!

В августе того года мы съездили в отпуск в Турцию по путевке «все включено». Жена уверяла, что поездка на море необходима сыну, чтобы расслабиться перед началом учебного года (а то можно подумать он сильно напрягался на летних каникулах), да и нам не мешало бы сменить обстановку. Как бы то ни было я был только «за», в мире вообще наверное найдется немного людей, которые могут отказаться от поездки на теплое море в разгар сезона.

Десять дней «ничего не деланья» в отеле на морском берегу пролетели очень быстро. Жена с сыном облюбовали большой бассейн, где было меньше постояльцев с маленькими детьми, я же предпочитал пляж у моря. Вот еще один повод пожаловаться на судьбу-злодейку. В обратной жизни я бы обязательно нашел себе жену, любящую море больше бассейна и наслаждался бы с ней совместными романтичными купаниями. А в нашей жизни я брал себе пиво, чипсы, пляжное полотенце, отправлялся на пляж и в одиночку устраивался с книгой на шезлонге под зонтиком. Каждый час я вставал и шел купаться в море. Вдоволь накупавшись в теплой чистой соленой воде, я возвращался к шезлонгу и добросовестно восстанавливал слой солнцезащитного лосьона, как того требовала инструкция по применению. В итоге соленый привкус моря, смешанный с запахом пота и солнцезащитного лосьона, навсегда отпечатался в моей памяти, как аромат беззаботного солнечного отпуска.

И там на морском берегу, когда я выспавшийся, сытый и абсолютно расслабленный лежал под солнцем, в моем сознании сформировалось четкое визуальное отражение моих мечтаний. То моё ежегодное абстрактное воззвание к новогодней вселенной «Хочу чтобы моя жизнь изменилась к лучшему», теперь трансформировалось в отчетливое желание «Хочу дом на берегу моря и стабильный источник дохода, чтобы никогда больше не работать, а лишь неторопливо наслаждаться жизнью под ярким солнцем».