Читать книгу Вначале я умер… - Латив Намсуд - Страница 3

Меня привезли в наш загородный дом. Врач с санитаром на носилках занесли мое бессознательное тело в гостиную, посадили в кресло, дали жене соответствующие инструкции и уехали. Жена включила телевизор, присела рядом со мной и, нервно поглядывая на часы, принялась ждать, когда я приду в себя. Прошло минут 15, и лишь едва заметное дыхание и слабый пульс указывали на то, что я жив. Немного позднее жена вышла из комнаты и оставила меня одного. В этот момент все и случилось.

Я пришел в сознание от резкой боли в сердце и увидел, что сижу в кресле перед телевизором, схватившись за сердце. Когда боль отпустила, я понял, что смотрю выпуск новостей на центральном канале – Правительство внесло в Госдуму проект бюджета на следующий год. Еще в больнице я был недоволен предлагаемым распределением доходов бюджета, а прямо сейчас мои познания экономики и финансов и вовсе вступили в явное противоречие с заявлениями диктора.

– А я тебе говорю, не будет никакого улучшения! Не банки нужно накачивать деньгами, а производство развивать! Банки всю наличность пустят на покупку акций IT-компаний и прочей херни! А реальный сектор экономики так и останется без финансирования! – кричал я диктору выпуска новостей. – Сидите там в своей студии, ни хрена не понимаете!

Я так разошелся, так разнервничался, что у меня подскочило давление и пульс.

– Набрали в правительство идиотов полоумных! Только и могут, что нести всякий бред по телевизору, вместо того, чтобы работать! – не унимался я, глядя на лоснящееся лицо министра экономики, обещавшего рост экономики в следующем году.

– Вырастет на 3%, а как же! С чего ей вдруг расти-то? Жирный ты индюк! Экономика упадет, это и дураку понятно, а вот безработица вырастет и не на 3%, а на все 30! – Сердце немного отпустило, я встал с кресла и бросил пульт от телевизора на диван. – Экономисты хреновы, вам бы в гидрометцентре работать – что через месяц будет, предсказать не можете, а прогнозы на годы вперед делаете!

– Ты чего это разошелся старый, а? – в комнату вошла жена. – А ну давай успокойся. Нашел из-за чего нервничать-то. Иди вон лучше дом осмотри, попривыкни немного.

Жена в первые часы моей жизни вне больницы старалась вести себя, как можно спокойнее и непринужденнее, не показывая паники и волнения, чтобы мое вхождение в реальный мир прошло, как можно более мягко – именно такие инструкции дали ей врачи.

– Хотя, нет. Пойдем, сначала валерьянки выпьешь, успокоишься немного, – добавила она и пошла на кухню.

Жена накапала мне 20 капель валерьянки в полстакана воды. Выпив успокоительное, я пошел осматривать дом.

Одноэтажный кирпичный дом полностью соответствовал описанию, которое дала мне жена в больнице. Светлая большая гостиная, соединенная с кухней, три небольшие спальни, санузел и котельная. Во всех комнатах был сделан неплохой ремонт, но судя по безвкусице, ремонтом командовала жена – обои и мебель она подбирала так же плохо как и одежду. В котельной был отдельный выход в узкий коридор в конце которого было две двери. Первая вела в пристроенный к дому гараж на одну машину, а вторая в предбанник и далее в баню, обшитую изнутри липовой вагонкой. В гараже стоял белый универсал Форд. Перед домом была небольшая лужайка с клумбами цветов и место под парковку на две машины. На заднем дворе я обнаружил небольшой сад-огород с теплицей из поликарбоната, несколько фруктовых деревьев и кустарники смородины и малины. По всему периметру участок был обнесен забором из профнастила. «Не густо», подумал я про себя, заканчивая обход наших владений.

Соседний дом, слева от нашего пустовал, а домом справа владела молодая семья, но по словам жены хозяева очень редко появлялись в нем, большую часть года они жили в городской квартире.

Наш дом находился в «Диком поселке», состоявшем из примерно трехсот разномастных частных домов – от шикарных трехэтажных коттеджей до простеньких деревянных избушек. С трех сторон к поселку вплотную подступали панельные многоэтажки «поселка ЗЯБ» (так назывался один из городских районов), а с четвертой стороны поселок граничил с федеральной трассой М7 «Москва-Уфа».

На следующий день мы с женой выбрались в город.

Город Набережные Челны находился в 1 060 км. восточнее Москвы, то есть в самой глубинке России, как говорится глубже некуда. Для понимания – до южных границ России от нашего города было около 600 километров, до северных 1 400, до западных 1 500, а до Сахалина, что на восточном побережье России вообще немыслимые 5 300 километров через Уральские горы да по сибирской тайге и дальневосточной тундре. Ну а для любителей Яндекс-карт точные координаты нашего города следующие: 55 42’с.ш. 52 20’в.д.

Климат был как и во всей средней полосе России: зимний период 5 месяцев в году – с середины ноября до середины марта; непредсказуемая весна; короткое лето; слякотная осень и всего 45 ясных солнечных дней в году. Характерны довольно большие годовые амплитуды температур – от минимальных минус 32 градусов по Цельсию зимой до максимальных плюс 32 по Цельсию летом. Да, жителям Набережных Челнов приходилось стойко переносить и суровые морозы и знойную жару.

Однако главным недостатком Набережных Челнов все же являлся не климат, а абсолютное отсутствие хоть какого-нибудь моря поблизости. Солнца в Набережных Челнах было мало, а моря не было совсем. Однако, несмотря на это челнинцы, а именно так правильно называть жителей города, были людьми очень доброжелательными и вежливыми, и вели себя вполне адекватно, не в пример жителям далеких южных стран, живущих на теплом солнечном морском побережье, но при этом вечно всем недовольных и бесконечно бастующих против всего и вся.

Да, моря в Челнах не было, но зато была река Кама по берегу которой и растянулся город с населением 530 тысяч человек. Казалось бы солидная цифра – 530 тысяч человек, но по российским меркам это был небольшой городок, всего лишь 34-й в списке крупнейших городов России. Иначе говоря по размеру наш город был и не большой и не маленький. То есть он был не достаточно большой, чтобы в нем можно было потеряться физически, но в тоже время достаточно большой, чтобы при желании скрыться от друзей и знакомых. В общем, как не крути, а Набережные Челны были среднестатистическим провинциальным городом.

Но была у Набережных Челнов одна особенность, отличающая его от всех остальных российских городов: он был поделен на комплексы – это такие разделенные широкими проспектами и улицами жилые массивы, состоящие из 30-50 многоподъездных многоэтажек – что-то наподобие кварталов в Нью-Йорке только намного больше (в этом плане нью-йоркским кварталам до челнинских комплексов еще расти и расти; можно даже сказать, что Набережные Челны – это город, которому завидует Нью-Йорк). Соответственно все жители города ориентировались исключительно по комплексам, и называя свой домашний адрес говорили: «Я живу в двадцать пять, восемнадцать», что означало 25-й комплекс, дом 18. Конечно, у всех проспектов и улиц города были свои названия и порядковые номера домов на них, но в обиходе они практически не использовались. И если в поисках нужного дома, Вы обратитесь к коренному челнинцу со словами: «Извините, пожалуйста, Вы не подскажите, где находится Московский проспект, 157?», то он старательно наморщит лоб, но вряд ли сможет ответить Вам что-нибудь внятное. А вот если у того же прохожего Вы спросите: «Не подскажите где находится дом 30/11 (что означает 30-й комплекс, дом 11)?», то, как минимум, он подскажет верное направление движения, а если повезет, то и вовсе воскликнет: «Так вот же он!» и укажет рукой на соседнюю башню рядом с магазином «Челны-соль».

Конечно, это приводило к определенным сложностям для сотрудников различных учреждений, вроде паспортного стола, почтамтов и прочих, которым приходилось вести фактически двойной учет – для местных регуляторов номера домов указывались по комплексам, а для федеральных по улицам и проспектам. Но что поделать, любая уникальность требует жертв. Зато программистам наш город бы понравился, а чуваки из Купертино думаю вообще были бы в экстазе от Набережных Челнов – от того факта что адрес человека можно записать исключительно цифрами и символами, например: 53/44-161, что означает 53-й комплекс, дом 44, квартира 161. И никаких тебе слов и даже букв в адресной строке!

Официально центром города считалась площадь «Азатлык» (в переводе с татарского «Свобода»), расположенная прямо перед громоздким зданием городской администрации. На этой площади каждый год 15 декабря устанавливалась главная городская новогодняя елка. В шаговой доступности от площади находилась знаменитая высотка «два восемнадцать» (2/18) – 24-х этажная круглая башня, прозванная в народе «тюбетейкой» – за ее сходство с татарским национальным головным убором. В свое время башня начала отклоняться от вертикали на какие-то доли градуса, то есть фактически начала падать и челнинцы стали шутить, что у нас появилась своя Пизанская башня. Хотя жителям близлежащих домов, находящимся вокруг башни в радиусе равном ее высоте, было совсем не до шуток. Но затем приехали инвесторы из Москвы и превратили заброшенную башню в престижный деловой центр.

Но главной визитной карточкой Набережных Челнов являлся КАМАЗ – крупнейший в Восточной Европе завод по производству грузовых автомобилей и двигателей. Предприятие имело статус градообразующего – на нем работало 40 тысяч челнинцев. А благодаря многократным победам спортивной команды «KAMAZ-Master» в ралли-рейдах «Дакар», бренд КАМАЗ был известен далеко за пределами России.

Еще одной гордостью Набережных Челнов являлась туалетная бумага производства местного картонно-бумажного комбината (КБК). На ее упаковочной обертке так и было написано «Туалетная бумага из Набережных Челнов». А еще там было написано, что бумага «однослойная, без гильзы, без перфорации, цвета естественного волокна», то есть она не белоснежная, не многослойная, у нее нет смягчающей воздушной прослойки и она не пахнет персиком или ванилью. Всех этих «жизненно-важных» качеств у туалетной бумаги из Набережных Челнов нет, но несмотря на это она отлично справляется со своей основной функцией, после чего «полностью растворяется в воде, не засоряя систему водоотведения» – это тоже было написано на ее обертке. К тому же стоила она намного дешевле большинства конкурентов. Другими словами туалетная бумага из Набережных Челнов была воплощением принципа «разумной достаточности» – принципа о котором напрочь позабыли современные производители автомобилей и смартфонов. И я думаю, на ее обертке так и следовало бы написать – «разумно и достаточно», и продублировать на английском языке – «reasonably and sufficiently». Место для этого там есть, я проверял. И тогда можно было бы смело рекомендовать гостям и туристам нашего города купить рулончик-другой «Туалетной бумаги из Набережных челнов» в качестве полезного и практичного сувенира, чтобы вернувшись из дальних странствий домой и взобравшись на свой «трон» они могли плодотворно поразмышлять на тему «Если бы все в нашей жизни было таким же разумным и достаточным, как туалетная бумага из Набережных Челнов…».

Следующий месяц я привыкал… к жене. Она пока еще не знала моих привычек и все делала не так – мало клала сахара в чай, потому что сама пила не сладкий; убирала пульт от телевизора в ящик, чтобы знать, где его найти; часами болтала по телефону со своей подружкой Верой; смотрела по телевизору сериалы и передачи, тогда как я, предпочитал футбол, триллеры или новости. И всем этим она меня страшно раздражала. Конечно, я понимал, что она делает это не специально и она не виновата, что появилась на свет с такими дурацкими привычками, это все судьба. И тем не менее, я не мог удержаться от негодования по этому поводу, иногда мне хотелось встать и, обратив взор к небесам, прокричать: «Эй, судьба, ну хотя бы у мужа и жены то привычки должны совпадать?». А то получается, что самые близкие люди с первых дней совместной жизни начинают дико раздражать друг друга!

Вдобавок ко всему, поначалу жена нередко разговаривала со мной, как учительница с несмышленым учеником, аргументируя это тем, что появилась на свет на 12 лет раньше меня и соответственно была более опытной и умудренной жизнью (так оно в общем-то и было). Естественно меня это страшно раздражало и мы с ней часто ругались из-за этого. Все-таки недаром говорят, что счастье для мужа и жены – это появиться на свет в один день, у таких пар абсолютное равенство и больше уважения в отношениях. К сожалению с нами судьба распорядилась иначе.

Но с чем я действительно не мог смириться на первых порах своей жизни, так это с внешностью моей жены. Выглядела она в то время малопривлекательно: худощавая, с резкими морщинами на лице, редкими седыми волосами и почти всегда в несуразной одежде, она была похожа на пугало с вставной челюстью. Будущая красота пока никак не проявлялась в ее образе, и откровенно говоря, я всерьез опасался станет ли она вообще когда-нибудь красавицей? Вдруг мне досталась вечно-серая мышь, которая и в молодости будет раздражать меня своей внешностью?

– Это все судьба! Это она решила, что я должен жить именно с тобой, но я тебя не выбирал! – в очередной раз высказывал я ей свое недовольство. – И хочешь я тебе напомню, как ты появилась в моей жизни? А вот как – я лежал в больнице без сознания, потом пришел в себя, открываю глаза, а тут ты сидишь! И всё, теперь я должен тебя терпеть, да?!

– Ты знаешь, я может быть тоже не в восторге от того какой муж мне достался! И я тоже тебя не выбирала! – выговаривала она мне в ответ. – Но волею судьбы я должна буду прожить с тобой большую часть своей жизни, а будь моя воля, я бы и дня с тобой не прожила! Но у нас есть общий сын и хотя бы ради него мы должны жить вместе – нам его еще нянчить в детстве.

Часто после таких ссор, немного успокоившись, я пытался сесть и спокойно разобраться в себе. Но сколько я там не копался, я так и не мог разглядеть, что я смогу полюбить в этой женщине и что у нас с ней может быть общего в будущем?

В общем, мы часто ругались и кидались взаимными обвинениями – я обвинял ее в своей предстоящей несчастной жизни, она меня в своей, но при этом мы оба понимали, что никуда нам друг от друга не деться. И несмотря на все противоречия примерно через год мы притерлись друг к другу. Жена стала спокойней относиться к моему занудству и ворчанью, а меня стали меньше раздражать ее придирки и внешность. Стерпится – слюбится, так вроде говорят.

Сын с невесткой Натальей приезжали к нам обычно два-три раза в месяц, привозили кое-какие продукты и то, что заказала жена. Наталья успевала помочь жене убраться по дому, законсервировать овощи или навести порядок в саду-огороде. Мы с сыном занимались мелким ремонтом дома, устраняя возникающие то тут, то там неполадки. Все-таки старикам сложно жить одним в загородном доме – всегда найдется какая-нибудь работа по дому или участку. Поэтому мы всегда ждали сына с невесткой на выходных, а когда у них не получалось приехать, я возмущался – почему судьба не предоставила нам квартиру в городе, тогда нам всем было бы намного легче.

Внучка Дарья, несмотря на все наши с женой уговоры и приглашения, навещала нас редко – у нее была тяжелая пора: ей вот-вот должно было исполниться 17 лет до конца жизни, она только что закончила институт, перешла в среднюю школу и ей нужно было адаптироваться к новым условиям и новому окружению.

В первые годы жизни со здоровьем у меня были серьезные проблемы – скачки давления, тахикардия сердца, простатит, хондроз, ревматизм, заболевания желчного пузыря, почек и многое другое. Несколько раз за ночь я вставал из-за позывов к мочеиспусканию, но получалось выдавить из себя лишь несколько капель. Я без конца пил таблетки, сдавал анализы, ходил по врачам и вызывал скорую. Все это давало мне еще один повод жаловаться на судьбу – почему мне досталось такое здоровье, почему я начинаю жизнь с целым букетом болезней, а другие приходят в эту жизнь здоровыми? Я знал нескольких своих сверстников, которые ничем серьезным не болели и выглядели гораздо лучше меня. Ко всему прочему я еще плохо спал, бывало часами ворочался прежде чем мне удавалось заснуть, а бывало просыпался ни свет, ни заря и не мог больше уснуть, тогда я начинал ходить по дому, не давая спать и жене.

Ну, а в целом моя жизнь текла по размеренному, спокойному и даже унылому сценарию пенсионного периода – каша по утрам, походы в поликлинику, прием лекарств по расписанию, нетяжелая работа с женой в саду на свежем воздухе, все в полном соответствии с рекомендациями врача. А единственным развлечением для меня был просмотр телевизора. Новости и политические передачи вообще стали моим хобби, просматривая их я выплескивал на экран всё свое раздражение. Я ругал всех и вся в телевизоре – материл политиков, экономистов, ученых, министров здравоохранения и прочих – будто это именно они были виноваты в том что мне досталась такая унылая никчемная жизнь. Жена обычно выступала в защиту обвиняемых, и это опять же было не справедливо – почему судьба послала мне жену, не разделяющую моих взглядов и убеждений?

Я безостановочно жаловался на жизнь, хотя при этом частенько ловил себя на мысли, что некоторым повезло гораздо меньше, чем мне. Вокруг было полно людей, которые появились на свет абсолютно одинокими, нередко с серьезными болезнями, и почти без средств к существованию, их единственным источником доходов была маленькая пенсия, которой едва хватало на необходимые лекарства. Или вот например подруга жены Вера – она появилась на свет совсем одна, ни мужа, ни детей, ни внуков, никого. Уже десять лет она жила одна и еще двадцать лет будет жить одна, пока не появится ее мать. Так вот Вера нам жутко завидовала, особенно когда мы с женой что-нибудь планировали, например, куда-нибудь съездить вдвоем или что-нибудь купить. Она только и говорила: «А я вот одна, мне не с кем строить планы и не с кем куда-нибудь ездить, да и не на что – пенсия то у меня маленькая». Она жила в 1-комнатной квартирке и опять же завидовала, что у нас есть дом и участок, на котором можно заняться физическим трудом на свежем воздухе. И бывало она с большой охотой присоединялась к нам и помогала жене сажать цветы или обрабатывать овощные грядки. А когда я ругал сына за то, что они с невесткой редко приезжают помогать нам на участке, она с горечью говорила: «а я бы не ругала, а радовалась, что дети есть» и вновь нам завидовала.

Да, у нее была не завидная судьба, и по сравнению с ней мы с женой были просто счастливчиками. Но всё же я никак не мог понять – почему я должен жить именно этой скучной унылой жизнью? Почему мне досталась именно такая жена, а не моложе и не красивее? Почему именно такой сын, а не богаче и успешнее? Почему мне достался маленький одноэтажный дом, а не трехэтажный коттедж, как у соседа напротив? Почему я должен вкалывать в огороде, а не лежать у бассейна на собственной вилле, попивая коктейли? В общем жизнь сложная штука, и поначалу не поймешь, то ли другим повезло больше, чем тебе, то ли ты просто не заслужил большего. Но как я мог что-то заслужить, если был только в начале своего жизненного пути? Жизнь – сложная штука…