Читать книгу Протухшие сумерки. Сборник мужских рассказов - Лайм О’Некк - Страница 10

Это была настоящая любовь. Из тех, что начавшись в школе, тянутся на протяжении многих лет через институт, работу, семью.

Она перевелась к нам в десятый класс из другой школы. Насыщенные карие, чуть навыкате глаза, излучающие магнетизм такой силы, что сопротивляться ему мог бы только евнух, проживший пятьдесят лет в гареме у шаха.

Был день, в который по Творце вселенной

Скорбя, померкло Солнце… Луч огня

Из ваших глаз врасплох настиг меня:

О, госпожа, я стал их узник пленный!6

Что говорить, я бросил Наташку и стал верным спутником, рыцарем, прислугой за все моей несравненной Лауры. Она относилась ко мне снисходительно, заставляла ждать часами в метро, общение ограничивала поцелуями, но мне было все равно. Я любил ее.

Однажды она позвонила мне и спросила, люблю ли я ее. Со смутной, зреющей тревогой я ответил:

– Да, – но беспокойство только росло.

– Любишь, несмотря ни на что?

А тут надо заметить: мы с ней давно уже решили, что любят не за что-то, а несмотря ни на что. Поэтому я снова испуганно ответил:

– Да, – ожидая продолжения.

– Я тоже тебя люблю, – сказала она и повесила трубку.

Мы встретились через месяц, она куда-то уезжала, и я заметил у нее золотое кольцо на безымянном пальце правой руки.

– Что это? – в состоянии запредельного торможения спросил я.

– Ерунда, не обращай внимания. Фиктивный брак для размена квартиры, – беззаботно прощебетала моя Лаура.

И я сразу расслабился, потому что всегда верил ей.

– Она тут рядом, хочешь посмотреть?

В этот день мы стали любовниками. И становились ими каждый раз, когда встречались. Где бы это ни было – в квартире, в парке, на лыжной прогулке, в туалете – везде. Я познакомился с ее фиктивным мужем. Добродушный немолодой врач, старше ее лет на двадцать, своей плешью не оставлял сомнений в своей фиктивности. Мы пили с ним коньяк, и я планировал поступить в ординатуру в институт, где он работал. Встречаясь с Лаурой, я каждый раз спрашивал, когда они, наконец, разменяют квартиру, и мы сможем пожениться. По ее словам получалось очень скоро, надо немного подождать, окончить институт, встать на ноги.

Все закончилось в один день, когда на ее дне рождении фиктивный муж сказал очень проникновенный тост о семье и ее ценностях, обнадежил фиктивную тещу скорым появлением фиктивных внуков, а вечером, когда по причине хорошего подпития мы остались ночевать у нее, нагло занял мое место в ее кровати.

Прозрение было ужасным. Винить было некого.

Я мог бы напИсать море,

Но есть в туалете слив.

Я мог бы накакать гору,

Но есть в туалет слив.

Я могу напердеть атмосферу,

Но есть в туалете окно.

А мог бы писАть я любимой,

Палец макая в дерьмо?

Не знаю.

Ведь жизнь так коротка,

И будет ли столько дерьма,

Чтоб написАть любимой,

Как я ее люблю.

Написано из солидарности к страданиям Петрарки в 1992 году.