Читать книгу Протухшие сумерки. Сборник мужских рассказов - Лайм О’Некк - Страница 17

В наш госпиталь постоянно приезжали какие-то студенты на практику.

Приехали и из Ирландии. Три рыжих девушки с удивленными глазами и нескладными фигурами. Русского они не знали совсем, и я стал их гидом и переводчиком. В один из дней, готовясь к обходу, я заметил отсутствие своего стетоскопа на обычном месте.

– Кто взял мой фонендоскоп? – поинтересовался я у коллег.

Коллеги независимо молчали, ирландки глупо улыбались, не понимая ни слова.

– Друзья, оглянитесь вокруг себя, никто не видел моего фонендоскопа?

Молчание. Мой монолог начал меня раздражать.

– Какого х***, кто сп***ил мой фонендоскоп!!?

Сразу же произошли два значимых события. Ординатор Юра подскочил на месте, вытащил из кармана мой фонендоскоп и поскакал ко мне, держа его перед собой как штандарт. А мои землячки вдруг перестали глупо улыбаться, покраснели и опустили глаза. Великая сила русского мата пробивается даже через языковые барьеры.

Другая практикантка, Алиса Линдгрен, была поданная Шведской короны. Её мать в середине восьмидесятых вышла замуж за шведа и уехала из СССР. Девочка родилась в Стокгольме, но русский язык знала неплохо. Повадки у Алисы были очень непривычные для нашего циничного коллектива. Однажды она потерялась. Ее не было в госпитале более четырех часов. Когда Алиса вернулась, я поинтересовался, что происходит, и где она была.

– Мне взгрустнулось. Ведь это родина моей мамочки. Я убежала в парк и бродила по его тенистым тропинкам, перебирая руками веточки, к которым, быть может, прикасалась моя бабушка.

– Четыре часа?

– Я не следила за временем.

– Петров из семнадцатой палаты не дождался тебя и умер, – решил я ее проучить.

Проучил. Полчаса ее потом коньяком отпаивал. Вытирал слезы, сопли. Объяснял, что умер он не насовсем, а клинически, и что сейчас уже все хорошо, да вон же он курить пошел на лестницу. Глажу ее, хорошую, по спинке, успокаиваю. Так расчувствовался, что чуть не подружился с ней прямо в ординаторской. Хорошо Виташа зашел, прервал наши альковные тайны. Опять мне повезло, опять спасибо дедушке и, конечно, в этот раз Виталий Гавриловичу.

Буквально на следующее утро, еще девяти не было, меня срочно вызывают к главному врачу. А надо сказать, я за два года своей ординатуры видел главного врача всего только пару раз, на общих собраниях. Да особенно и не стремился я к этому общению. Ведь что хорошего можно ждать от женщины с кличкой «Пиночет»? Бегу со всех ног, перебираю в памяти свои преступления за последнее десятилетие, вспоминаю о связях за границей, родителей… В кабинете за столом Татьяна Степановна, красивая она, конечно, но глаза ледяные, в каждом – по дулу пистолета. Рядом сидят два мужика в черных кожаных куртках, явно бандитского вида. Понимание постепенно покидает меня вместе со способностью адекватно оценивать происходящее.

– Где Линдгрен?

Вот в этот самый момент мой когнитивный диссонанс10 достиг апогея.

– В ординаторской.

– Звони.

Сразу стало очень плохо. Алиска раньше девяти еще ни разу не приходила. Время без трех минут. Если ее в ординаторской нет (какого хрена она вообще понадобилась Главной?), мне – всё. Пиночет сжирала людей и за меньшее. Да, забыл сказать, те оба раза, когда я встречался с Татьяной Степановной на общем собрании, закончились для меня двумя строгими выговорами.

– Виталий Гаврилович, – набрал я номер ординаторской, – Алиса пришла на работу?

– Переодевается.

Такое безразмерное чувство всеохватывающей любви можно испытать только раз в жизни. Я любил Виталия Гавриловича, Татьяну Степановну, Алису Линдгрен, двух бандитов в кабинете Главной, Ельцина, Родину, чизбургеры и многая, многая другое.

– Товарищи из органов хотят поговорить с Алисой. Проводи их, – не глядя на меня, приказала Пиночет.

Позже я узнал, что же произошло на самом деле. Оказывается, вчера Алиса так распереживалась, что забыла поставить свой телефон на зарядку. К вечеру он разрядился. Её мама каждый вечер совершала контрольный звонок дочери. Проведя час в безуспешных попытках дозвониться, она связалась с первым секретарем шведского посольства в Москве и заявила, что ей кажется, что ее дочь взяли в заложники чеченские террористы. Других объяснений отключенного телефона она не видела. Секретарь посольства связался со знакомым майором ФСБ (куратором?) и преподнес мамины бредни как свершившийся факт. Алиса жила на съемной квартире, сразу комитетчики не смогли ее найти и приехали к нам в госпиталь.

Теперь каждый раз, вспоминая эту историю, я представляю, что бы было, если бы наши с Алисой отношения зашли бы чуть дальше (а они уже туда бежали), и, возможно, возможно (!) мы бы стали жить вместе… Господи, от какой тещи ты спас меня!