Читать книгу Проклятие Пражской синагоги - Лена Обухова - Страница 4

28 апреля 2013 года, 21.10

Absolutní Bowling, Osadní, Holešovice, Praha 7

Прага, Чешская Республика

– И зачем ты меня сюда притащил? – недовольно поинтересовался Войтех, когда понял, где они оказались.

После ужина, как и договаривались, он отвел всех к себе домой. Там Ваня смог подключиться к Интернету и приступить к тому, что он делал лучше всего, – взлому. Пара аккаунтов в соцсети не должна была занять у него много времени, поэтому Войтех предложил остальным скоротать его за чашкой кофе.

Однако у Карела оказались другие планы. Он и так уже целых полчаса вел себя подозрительно тихо, а тут внезапно заявил, что, пока остальные пьют кофе, им двоим нужно куда-то отойти. На вопрос Войтеха, куда именно и зачем, Карел напустил на себя таинственный вид и кратко изрек:

– Когда будем на месте, поймешь. Тут недалеко.

Место действительно находилось «недалеко»: буквально в соседнем доме. Это оказался простенький местечковый бар с несколькими дорожками боулинга, который в воскресенье вечером был наполовину пуст.

– Это бар, Войта, – с непередаваемым выражением лица ответил Карел. – Я привел тебя сюда выпить, зачем же еще?

Он подтолкнул его к стойке и усадил на высокий табурет, сам сел рядом и попросил у официанта два джина со льдом.

– Я не люблю крепкий алкоголь, ты ведь знаешь, – слабо запротестовал Войтех.

– Знаю, – не стал отпираться Карел. – Ты вообще не любишь пить, это я тоже знаю. И даже знаю почему. – Когда Войтех вопросительно посмотрел на него, он пояснил: – Потому что алкоголь на какое-то время расслабляет тебя, и ты перестаешь контролировать каждое слово, выражение лица и жесты. Именно поэтому я хочу, чтобы ты немного выпил и мы могли бы поговорить нормально. Как брат с братом, мы очень давно этого не делали.

– Да, последний раз примерно… никогда, – фыркнул Войтех, принимаясь крутить низкий стакан из толстого стекла, который поставил перед ним бармен. – Карел, ты ничего не перепутал?

– Нет, лично я ничего не перепутал, – он сделал небольшой глоток джина. – Ты мне всегда нравился, между прочим. Ты был славным ребенком, который вырос в довольно занудного, но все же хорошего взрослого. Это ты никогда не принимал меня таким, какой я есть, все время имел какие-то претензии и обиды…

– Я обиделся на тебя один раз в жизни, – возразил Войтех, тоже машинально делая глоток из своего стакана. Джин обжег горло, и с непривычки у него на секунду перехватило дыхание, но он умудрился даже не закашляться. – И я всегда принимал тебя таким, какой ты есть. Я лишь не всегда понимал причины твоих поступков.

– И именно потому не общался со мной три года?

– Это ты со мной не общался.

– Знаешь, по поводу данной ситуации есть две точки зрения, – Карел усмехнулся. – Ты уехал из Праги весь такой обиженный, когда меня тут даже не было.

– Ты не пытался со мной связаться после этого.

– Мама пыталась. Ей это помогло?

Войтех не ответил. На это ему нечего было сказать. Пожалуй, именно тот факт, что, разозлившись на отца, он распространил обиду и на мать, не давал ему покоя. Сначала он игнорировал их обоих, потом понял свою ошибку, но уже поздно: мама тоже перестала ему звонить, а сам он так и не смог заставить себя сделать первый шаг. Ему было стыдно. И очень страшно: Войтех боялся, что она тоже не захочет с ним говорить, как до этого не хотел он.

– Я встречался с родителями несколько часов назад, – продолжил Карел, так и не дождавшись ответа. – Судя по тому, что они о тебе не упомянули, ты продолжаешь изображать из себя оскорбленную невинность. И, честно говоря, меня это очень удивляет. Обычно ты мне читал лекции на тему того, что я отвратительно себя веду по отношению к ним.

– Ты курил «траву», не ночевал дома, попадал в полицию с периодичностью раз в три месяца, спал с кем попало и ничего не желал слышать, когда они просили тебя утихомириться. Я с ними всего лишь не разговариваю.

Карел сделал вид, что мысленно взвешивает его слова.

– Ладно, – в конце концов заявил он, – признаю: от меня было больше неприятностей, но я хотя бы получал удовольствие от того, что делал, пусть это и добавляло им седых волос раньше времени. О тебе такого не скажешь. Ты сидишь в этой долбаной Москве, занимаешься не пойми чем, сам несчастен и их мучаешь. И почему? Потому что тебя в какой-то момент не поняли? Не то сказали? Не так поддержали? Войта, ты ведь всегда был умным. По крайней мере все так считали, я часто сомневался, но все же…

– Дело не в этом, – проворчал Войтех, перебивая брата. Он больше не мог его слушать. Теперь он знал, о ком все это время напоминал ему внутренний голос, который пытался говорить примерно то же самое.

– Тогда в чем? – Голос Карела прозвучал непривычно мягко, «нормально», без характерной манерности, которая много лет являлась неотъемлемой частью его эпатажного поведения.

– Может, сначала это и была обида, – признал Войтех после недолгого молчания и еще одного большого глотка джина. – Но она улетучилась довольно быстро. Осталось только ощущение того, что я их разочаровал. Обоих, каждого по-своему. Я добился того, к чему стремился, но все испортил.

– И? – не понял Карел. Он допил свой джин и дал знак бармену повторить. – Войта, я тотальное разочарование для наших родителей лет с десяти. Это не мешает мне раз в две недели обедать у них и раз в два-три дня разговаривать с ними по телефону. Кстати, будь ты здесь или хотя бы звони из своей России, раз уж тебе там так нравится, мы могли бы поделить объем общения на двоих, я один столько тяну с трудом, у меня, знаешь ли, куча дел в магистрате, а теперь еще клуб… – Он вздохнул и покачал головой.

Войтех молчал. Он смотрел на свой стакан с остатками джина и тающим от тепла рук льдом и не знал, что на это сказать. В чем-то Карел был прав: он ни разу в жизни не поступал так, как хотели родители, всегда выбирая свой путь сам. Они огорчались, ругались, угрожали и шантажировали его, но при этом у них всегда оставались хорошие отношения. Они могли разругаться насмерть, не разговаривать два дня, а потом продолжали общаться как ни в чем не бывало.

У него же всегда было по-другому. Сколько Войтех себя помнил, он старался угадать, чего от него ждут, и оправдать эти ожидания. Он всегда стремился угодить обоим и самым большим испытанием для него становились те моменты, когда желания и ожидания родителей расходились. Так было в свое время с его потенциальной карьерой второго в истории Чехии космонавта и планируемой женитьбой. Все знали, что эти пути исключают друг друга. Отец мечтал, чтобы сын выбрал карьеру, мать – свадьбу. Войтеху тогда пришлось решать, чего он сам хочет больше. Он выбрал невесту, но свадьба так и не состоялась, что вернуло его на первый путь. Отец приложил немало усилий, чтобы у сына все получилось, задействовал все свои связи. Конечно, он не ожидал, что Войтех после полета начнет твердить про НЛО, пойдет на конфликт с начальством и со скандалом уйдет из ВВС Чехии.

– Думаешь, он вообще хочет меня видеть? – спросил Войтех так тихо, как будто говорил с самим собой, но Карел услышал.

– Папа? Знаешь, он у нас, конечно, человек непростой, любит давить и подчинять. Он же генерал, что тут сделаешь? Отец полжизни командовал людьми, которые ему подчинялись, и когда эта схема не работает, он становится невыносим, да. Зато мы оба знаем, что из нас двоих он всегда гордился только тобой. Он любит нас обоих, но сын, который разбирается в оттенках краски для волос, носит пирсинг и татуировки и скачет по сцене, вытворяя непотребные вещи со стойкой микрофона, не вызывает в нем ни чувства гордости, ни даже простого уважения. Я смирился с этим, когда мне было пятнадцать, а он давно смирился с тем, что я живу так, как мне нравится, а не так, как он считает правильным. Я понимаю, что за это он отыгрался на твоей неустойчивой детской психике, но, Войта, пора уже вырасти. Пора вырасти, найти себя и сказать всем остальным: ребята, я вас люблю, но жить буду по-своему. Поверь, это сделает всех гораздо счастливее: и тебя, и других.

Войтех залпом допил свой джин, с удивлением понимая, что тяжесть, лежавшая на сердце долгих три года и ставшая привычной частью его существа, частично рассосалась. Он не был уверен, что дело не в алкоголе и что эффект не закончится вместе с отрезвлением, но сейчас ему временно стало легче дышать. Он улыбнулся и недоверчиво посмотрел на Карела:

– Ты что, успел получить диплом психолога, пока меня не было?

– Оно мне надо? – презрительно фыркнул тот, картинно откинув за плечо длинную светлую прядь. – Так что? Сходишь к ним? Или хотя бы маме позвони.

– Хорошо, – кивнул Войтех. – Я позвоню ей. Только не сегодня, – он приподнял свой пустой стакан. – Не хочу после трех лет молчания звонить ей нетрезвым.

– Да, пожалуй, не стоит, – серьезно согласился Карел. – Она решит, будто что-то случилось. Так что давай пока еще по одной, – он снова дал знак бармену повторить им обоим.

– Нет уж, хватит, – попытался возразить Войтех, хотя понимал, что это бесполезно. – Нам ведь еще работать.

– А что, копание в аномальных историях – это у тебя работа теперь такая? – удивился Карел. – Я думал, просто хобби. И способ очаровать девушку, – добавил он, с любопытством покосившись на брата. – Которую, кстати?

– А ты с какой целью интересуешься? – делано холодно уточнил Войтех, все же отпивая из нового стакана с джином. – Чтобы точно знать, с кем из них переспать мне назло?

– Опять ты за свое нытье? – Карел скривился. – Ты прекрасно знаешь, что я соблазнил твою невесту ради тебя же. Уж точно не ради собственного удовольствия.

– Да, ты не раз мне это говорил, правда, я так и не понял, в чем была моя выгода, – в голосе Войтеха появились язвительные нотки.

– В том, что ты не женился на шлюхе.

– От шлюхи слышу.

– Я, по крайней мере, никому никогда не обещал любви и верности до гроба. В отличие от этой твоей… Как ее звали? Я что-то уже забыл.

Войтех снова помрачнел. Воспоминания о бывшей невесте уже почти поблекли, но даже сейчас вызывали массу неприятных сожалений.

– Не все ли равно? – пробормотал он.

– Тут ты прав, – легко согласился Карел. – Она не стоит того. В этой Саше хотя бы есть какой-то вызов. Впрочем, ты лучше меня знаешь, что обручальное кольцо еще ни одну женщину не останавливало.

– При чем тут Саша?

– Хочешь, чтобы я тебе подробно и это объяснил? – Карел бросил на него выразительный взгляд.

– Нет, – малодушно ответил Войтех. – Не хочу. Но ты зря о ней так. Саша другая.

– О, как все запущено, – насмешливо протянул Карел. – Я и не думал, что уже дошло до стадии «она не такая, как все». Тебя угораздило опять влюбиться?

– Отстань, – огрызнулся Войтех. – Я совсем не об этом. Просто ты несправедливо судишь о Саше. Ты ее даже толком не знаешь.

– Хочешь, поспорим? – скучающим тоном предложил Карел. – Женщины, прямо скажем, меня немного утомили в последнее время, но я могу сделать над собой усилие…

– Не утруждайся, – неожиданно резко ответил Войтех. По его взгляду Карел понял, что шутки и безобидные подначки только что кончились. – И держись от Саши подальше.

Не допивая свой джин, Войтех встал и, не прощаясь, а только молча хлопнув брата по плечу, вышел из бара.

– Вот даже как, – констатировал Карел.

28 апреля 2013 года, 21.20

Osadní, Holešovice Praha 7

Прага, Чешская Республика

– Не висите над душой, а? – раздраженно попросил Ваня, не отрываясь от экрана ноутбука. – И так ни хрена не понимаю.

– А я тебе предлагала позвать на помощь Карела, – усмехнулась Лиля. – Уж он бы тебе попереводил.

– Отвали, – беззлобно огрызнулся Ваня.

Лиля и Саша отошли к кухонному уголку, хотя до этого с интересом заглядывали в экран.

– Ты знала, что у Войтеха такой брат? – тихо поинтересовалась Лиля, осторожно наливая кофе. Кухня в этой квартире была совмещена с гостиной, потому девушка старалась вести себя как можно тише, чтобы не мешать Ване.

– Я знаю о его брате много интересного, – фыркнула Саша.

Лиля даже не удивилась. Саша и Войтех очень тесно дружили, хотя, на ее взгляд, сложно было отыскать более разных людей. Сдержанный, в некоторой степени холодный Войтех имел трезвый ум и не гнушался враньем, если оно позволяло достигать поставленных целей. Только Лиля знала, что его якобы экстравагантное хобби под названием «расследование аномальных явлений» на самом деле заказанная и хорошо оплачиваемая работа. Впрочем, это не отменяло того, что Войтех часто допускал аномальные версии и всегда рассматривал даже наиболее невероятные из них.

Саша же обладала такой яркой эмоциональностью, что все чувства и мысли были написаны у нее на лице. Вероятно, именно поэтому она и отличалась патологической честностью. Сложно что-то скрывать, когда собственное лицо сдает тебя с потрохами. Вдобавок она принадлежала к тому типу людей, которые отрицают все, что не укладывается в их систему мировоззрения, и способны заявить в лицо лохнесскому чудовищу, что оно не больше чем выдумка.

Они часто спорили, иногда ссорились, а однажды даже поругались так, что Саша хлопнула дверью и заявила, что ноги ее больше на расследованиях не будет. Правда, уже через несколько часов помирились и продолжили дружить. Наверное, если бы не та самая Сашина честность, Лиля бы давно подозревала, что между ними есть что-то помимо дружбы, тем более что поводов они подбрасывали немало. Ваня уже давно звал их «парочкой Твикс». Иногда ей становилось интересно, что случилось бы с их дружбой, если бы Саша узнала о настоящей сущности Войтеха.

Налив себе кофе, Лиля подхватила чашку и какой-то журнал, в котором, конечно, ничего прочитать не сможет, но хотя бы картинки полистает, и направилась к выходу на балкон.

– Выпью кофе на балконе, ты со мной? – спросила она у Саши.

– Лучше не стоит, на свежем воздухе, с чашкой кофе мне наверняка захочется курить, а я обещала мужу курить поменьше, – отозвалась та, но, заметив скептический взгляд подруги, которая видела ее сегодня с сигаретой как минимум раз пять, добавила: – Или хотя бы постараться.

– Как хочешь, – Лиля пожала плечами и скрылась за дверью.

Саша еще какое-то время молча стояла на «кухне», а затем тоже налила себе кофе и принялась медленно бродить по квартире, рассматривая обстановку. Увиденное отчего-то напомнило ей номер маленького отеля, в котором Войтех жил в ноябре прошлого года, когда они проводили расследование в Санкт-Петербурге. Что тот номер, что эта квартира выглядели чисто, аккуратно и абсолютно безжизненно. Присутствие Войтеха тогда выдавал только ноутбук на столе, сейчас – небольшой чемодан у открытой двери спальни да пара мелочей в ванной. Саше казалось это ненормальным. Как будто он специально старался не привязываться к месту, не привыкать к нему и не позволять ему привыкнуть к себе. Словно находился здесь временно и в любой момент мог исчезнуть, не оставив после себя ни следа.

Впрочем, сейчас это было отчасти объяснимо. Войтех когда-то говорил ей, что купил квартиру незадолго до своей женитьбы, чтобы после свадьбы им с женой не пришлось жить с родителями или снимать угол, и даже кое-что изменил в первоначальной отделке, но свадьба не состоялась, а через два года он уехал в другую страну. Квартиру же сдавал через агентство, что позволяло оплачивать ипотеку. Впервые Саше захотелось как-нибудь напроситься к Войтеху в гости в Москве, чтобы посмотреть на квартиру, в которой он живет долгое время. Хотя что-то ей подсказывало, что там она увидит то же самое.

Саша уже начала придумывать повод для визита, когда в замке повернулся ключ.

Заходя в прихожую, Войтех все еще мысленно разговаривал с Карелом. За те две минуты, что он шел от бара до своей квартиры, его мысли не успели переключиться на другое, зато он успел почувствовать разливающееся по телу опьянение. Крепкий алкоголь даже в малых дозах всегда оказывал на его организм очень сильное воздействие.

Квартира встретила его тишиной, в которой отчетливо слышалось, как Ваня стучит по клавишам и щелкает мышкой. В гостиной, как ему сначала показалось, Ваня был один. Лишь пройдя несколько шагов в сторону дивана, Войтех краем глаза заметил Сашу, которая что-то искала в кухонном шкафчике, а Лиля спустя мгновение с пустой чашкой в руках появилась на пороге небольшого балкона.

– О, ты уже вернулся, – она улыбнулась ему. – Быстро.

– Тут действительно было недалеко, – Войтех пожал плечами и плюхнулся на диван.

– Куда ходили?

– Бухать они ходили, – со знанием дела заявил Ваня, искоса поглядывая на Войтеха.

Однако тот уже откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Он чувствовал себя непривычно уставшим.

– Неожиданно, – констатировала Лиля. – С чего это вдруг? Ты же не пьешь.

– С моим братом пьют даже трезвенники и язвенники, – пробормотал Войтех, после чего буквально физически ощутил на себе три удивленных взгляда. – Что? – спросил он, открыв глаза. – Я все-таки уже восемь лет живу в России, некоторые фильмы успел посмотреть.

– Что ж, запиши сто очков себе в карму, – усмехнулся Ваня, возвращаясь к прерванному на несколько секунд занятию.

– Слушай, а твой брат – он вообще кто? – с любопытством спросила Лиля, забираясь с ногами на диван. – Он не похож на ученого, но тогда какое отношение имеет к раскопкам?

– Карел возглавляет один из департаментов в Пражском магистрате. Занимается вопросами культурной жизни города. Видимо, это как-то попало в его зону ответственности. А в само подземелье он спустился просто из любопытства.

– Еще неожиданней, – прокомментировала Саша со стороны кухни, продолжая с чем-то там возиться.

– И не говори, Айболит, – поддакнул Ваня, не отрываясь от компьютера. – Вот уж не подумал бы, что этот… – Он покосился на Войтеха, но, увидев его расслабленный вид, все же договорил: – Что он работает в магистрате.

– Поверьте мне, мы сами были удивлены, когда это случилось, – признался Войтех. Он чувствовал непривычное навязчивое желание поговорить. – Ничто не предвещало. Карел всегда был бунтарем. Еще в школе он начал писать музыку и песни, в шестнадцать лет собрал группу, а к двадцати годам стал известен на всю Прагу. В узких кругах, конечно. Они играли рок… панк… что-то такое, – он неопределенно махнул рукой. – Я не очень силен в этой теме. Играли лет десять или немного больше, пока ему не надоело и он не распустил группу. Кстати, когда Карел говорит о поклонниках, он имеет в виду именно поклонников своего… с позволения сказать, творчества. В общем, примерно до моего возраста он был рок-звездой в масштабах нашей небольшой страны и даже умудрился немного прославиться за границей. Конечно, со всеми вытекающими отсюда последствиями: вечеринками, наркотиками, женщинами… Никто не ожидал, что однажды он превратится в чиновника. Полагаю, для него это стало новой формой бунтарства.

– Женщинами? – удивленно переспросил Ваня, оставляя наконец свой ноутбук и поворачиваясь к Войтеху, как будто из всего его непривычно эмоционального монолога услышал только это. – А я думал, твой брат… Это… Ну, ты понимаешь, играет за другую команду и все такое.

Войтех посмотрел на него из-под полуопущенных ресниц и криво улыбнулся.

– Карел играет за все возможные команды. Он живет по своим правилам, не признает никаких ограничений, кроме собственных. Он выглядит так, как ему нравится, а не так, как кому-то может казаться правильным. Занимается тем, что ему доставляет удовольствие, до тех пор, пока это происходит. Общается с теми, кто ему интересен, и игнорирует тех, кто вызывает негативные эмоции, даже если правильнее было бы дружить с этими людьми. И если его кто-то привлекает, то он не тратит время на лишние сомнения по поводу возраста, расы или пола. Он, – Войтех помолчал пару секунд, подбирая слова, и тихо закончил – по-настоящему свободен.

– Ты что, восхищаешься им? – с недоверчивым удивлением спросила Саша. Она как раз подошла к дивану с чашкой очень горячего крепкого чая и протянула ее Войтеху: – Держи, думаю, тебе сейчас это нужно.

– Спасибо, – поблагодарил Войтех, принимая чашку из рук Саши и задерживая взгляд на ее лице. – А почему тебя это удивляет? Мой брат достоин восхищения. Мы все переживали за него, боялись, что он плохо кончит, но из нас двоих плохо кончил я, а не он. Я, конечно, не всегда согласен с поступками Карела, и мне не всегда понятны его мотивы. А когда он за месяц до моей свадьбы соблазнил мою невесту и пригласил меня к себе домой так, чтобы я точно ее там застал, я думал, что больше никогда не захочу его видеть. Но Карел всегда меня любил, потому, если он утверждает, что сделал это ради моего же блага, я верю. Как минимум в то, что он действительно так считает.

– Вау… – Лиля от неожиданности тряхнула головой. – С этого места можно помедленнее, я не успеваю охреневать.

– Он может считать как угодно, – заметила Саша, все еще глядя на Войтеха и как будто даже не услышав реплику Лили. – Люди склонны оправдывать самые мерзкие свои поступки благими намерениями.

– А вот тут, Айболит, я с тобой не соглашусь, – возразил Ваня. – Если именно это удержало нашего пана атамана от опрометчивого шага, то ему действительно стоит сказать своему брату спасибо.

Войтех бросил на Ваню взгляд, в котором читалось удивление и не желающий облекаться в слова вопрос.

– Что ты на меня так смотришь? – усмехнулся тот. – Сам подумай, стоило ли жениться на женщине, которая еще до свадьбы радостно тебе изменила, и не с кем-нибудь, а с твоим родным братом. Дальше было бы хуже.

– Никто из нас не знает, как было бы дальше, – мрачно ответил Войтех. – И никогда не узнает, потому что дальше ничего не было. Помолвка оказалась разорвана, я через пару лет уехал в Москву. С той девушкой больше не виделся и жениться вообще не собирался.

– Все желание отбили? – понимающе протянула Лиля.

– Да нет, – Войтех пожал плечами и сделал глоток чая. – Просто уже не складывалось.

– Не нашлось другой женщины, на которой захотелось бы жениться? – хмыкнул Ваня.

Войтех как раз снова поднес чашку с чаем к губам, поэтому между вопросом Вани и его ответом пролетела пара секунд, за которые этот ответ успел измениться. Сначала Войтех не сомневался, что так и было: больше он никогда не увлекался женщинами настолько сильно, чтобы захотеть на ком-то жениться. Делал он это осознанно, не желая снова ставить под вопрос свою карьеру, отвлекаться на эмоции… и в глубине души боясь, что новая любовь закончится только новым разочарованием, пережить которое будет еще труднее, чем первое. И все же…

– Может быть, одна и нашлась, – нахмурившись, признался он. – Но на ней я не женюсь.

– А что так? – не унимался Ваня.

– Потому что другой успел жениться на ней до меня, – рассмеялся Войтех. Ему не нравилось, что разговор начинает принимать такой серьезный оборот. Он снова запрокинул голову на подушки дивана и закрыл глаза. – То есть в твоем понимании меня опять спасает от опрометчивого поступка другой мужчина.

Лиля почему-то посмотрела на Сашу, потом на свою пустую чашку и решила, что пора бы ее помыть. Она резко встала, привлекая к себе внимание брата, и прошла в сторону кухонного уголка. Ваня проводил ее взглядом, потом посмотрел на Войтеха и затем на Сашу.

Та казалась не менее удивленной неожиданными откровениями вечно сдержанного Войтеха. Вероятно, он знал за собой эту особенность, потому и предпочитал не пить вовсе. Она поднялась со стула и забрала у него из рук опасно наклонившуюся чашку с недопитым чаем.

– Думаю, мы увлеклись откровениями и завтра кое-кто будет об этом жалеть, – со смешком заметила Саша, а затем повернулась к Ване: – Ты нашел что-нибудь? Или зря проторчал в Интернете целый вечер?

– Да я давно все сделал, – беспечно пожал плечами Ваня и повернул к ней экран ноутбука. – Соседка Катки переписывалась в фейсбуке вот с этой девушкой, последние их сообщения в мессенджере как раз о посиделках. С тех пор у той не было ни одной активности в аккаунте.

Саша шагнула к столу и наклонилась чуть ближе к ноутбуку, чтобы увидеть страницу, выведенную на экране, но в первые секунды никак не могла понять, ни что там написано, ни куда вообще следует смотреть, все время мысленно возвращаясь к тому, что пару минут назад выдал Войтех. Спиной она почувствовала, как сзади подошла Лиля и тоже глянула на экран.

– Адрес этой девушки есть?

– Только место работы. Это кафе где-то в центре. Так что раньше утра дергаться некуда.

– Тогда, может быть, стоит вернуться в отель? – предложила Лиля. – Уже поздно, а мы сегодня поднялись черт знает во сколько, я устала и хочу спать. Все равно до утра мы ничего не сделаем, да и Войте, – она покосилась на дремлющего на диване Войтеха, – стоит выспаться.

– Черт, как его так срубает? – изумленно усмехнулся Ваня, вставая и собирая свой ноутбук. – Сомневаюсь, что он успел много выпить.

– Человеку, который не пьет вообще, много не нужно, – пожала плечами Лиля, выходя из гостиной в просторный холл. – Свет только погасите, и пусть спит.

– А еще чех, – со смешком добавил Ваня. – Они же с детства пиво вместо молока матери должны пить.

Саша молча заглянула в спальню, стащила с кровати плед, вернулась в гостиную и накрыла им Войтеха. Затем выключила свет и вышла из квартиры вслед за Сидоровыми, между которыми уже завязался спор о том, как часто и много чехи употребляют пиво.