Читать книгу Любовь по обмену. Разрешите влюбиться - Лена Сокол - Страница 21

Зоя

Глубоко вдыхаю теплый осенний воздух. Птички звонко щебечут над головой, солнышко играет яркими лучами, ласковый ветерок с каждым дуновением приносит запах реки и прелой травы. Хочется петь и улыбаться. Природа наполняет легкие не просто чистым воздухом, а настоящим дыханием перемен.

– И зачем надо было вливать в американца эту гадость? – Спрашиваю Машу, когда мы подходим к месту построения. – Понятно, что эти две рюмки из него через пять минут выветрятся, а если кто-нибудь застукает его с перегаром?

– Зато, смотри, как парень расслабился. – Шепчет она.

Мы останавливаемся, и я оборачиваюсь назад. Парни оживленно что-то обсуждают между собой. Джастин выглядит веселым, довольным и не устает фотографировать на смартфон все, что видит вокруг.

Напряженная морщинка на его лбу, наконец, разглаживается, глаза широко распахнуты. На солнце они светятся ультрамариновым синим – поистине волшебный цвет. Такими яркими и сочными бывают разве что сгущающиеся над городом сумерки – полуночные, густые, почти непроглядные.

И почему-то при взгляде на них у меня так сильно давит в груди. Это сродни какой-то боли: понимаешь, что они самые родные для тебя, эти глаза, самые дорогие – только в них смотрелась бы до конца своих дней. И одновременно тяжело осознавать, что столь желанное может быть таким далеким и недоступным, даже если находится всего в метре от тебя.

– И для смелости, – добавляет Дима, подходя ко мне вплотную и надевая белую кепку с эмблемой группы.

Его слова выдергивают меня из падения в бездну.

– Что? – Бормочу, будто во сне.

Но парень уже отвернулся. В руках у него целая стопка головных уборов, которые он раздает по очереди всем нашим одногруппникам.

– Полоса препятствий, болота, грязь. – Подсказывает Маша, вставая на цыпочки, чтобы лучше разглядеть собирающихся возле столика жюри преподавателей. – Немного смелости Джастину определенно не помешает.

– Ага… – Соглашаюсь. – А кто готовил речевки, песни, визитку?

Мой вопрос не праздный, я вижу, как над нами гордо реют флаги с изображением эмблемы команды – кто-то основательно подготовился. Не припоминаю, чтобы в прошлом году все было настолько серьезно.

– Ой, Градова, если бы вы с Суриковой больше интересовались жизнью группы, то не только получили бы слова речевки за пять минут до выступления, но и успели бы их выучить! – Передо мной вырисовывается недовольное лицо Вики. Она в такой же белой кепке, как и у всех, в белой футболке, супер-облегающих капри черного цвета и, конечно же, с неизменными аккуратными стрелочками на веках. – Держи!

Сует мне в руки листовку, затем подходит к Маше и дает еще одну. Не дожидаясь благодарности, спешит к парням:

– Никита, Дима, Игорь, Макс, Джа-а-а-аст! – Каждому по листовке.

Уверена, Машка тоже заметила, как она неосознанно повысила на несколько октав свой писклявый голос, называя имя Джастина.

– Спасибо, это что, надо выучить? – Интересуется Дима.

– Не-е-ет, – успокаивает их Вика, одаривая всех по очереди ослепительной улыбкой. – Достаточно будет просто прочесть. По моей команде.

– Уверена, у нее и сольный номер заготовлен на вечер. – Хихикает Маша, разглядывая листовку.

– И даже два, – соглашаюсь я.

Вика с подружками занимают места в первом ряду. Они громко аплодируют появившемуся перед студентами Станиславу Вячеславовичу. Подмышкой у него папка с бумагами, на голове ковбойская шляпа, в правой руке микрофон.

– Рад приветствовать вас на ежегодном туристическом слете… – начинается его речь.

– Ну, что за мужчина! – Вздыхает Вика на ухо Диане. – Такому бы свой бизнес иметь, а не тратить время на дебилов-студентов за зарплату в три копейки.

Делаю несколько шагов назад. Совсем не хочется их слушать. Да и за крепкими спинами наших парней можно прекрасно спрятаться. Никтои не заметит, что ты поешь невпопад или делаешь ошибки в кричалках. Подскакиваю, когда меня оглушает звук горна справа.

– Ой, прости, – смеется Никита и отворачивает от меня духовой инструмент.

И как я могла позабыть, что этот парень звезда наших турслетов: и капитан, и костровой, и трубач-заводила? Будь он неладен… Прикладываю ладонь к уху. Надеюсь, через пару минут слух вернется.

Веселье и соревновательный дух захватывают всех. Команды по очереди представляются, дружно кричат речевки, смеются. Вижу, что Джастин ничегошеньки не понимает, но это странное действо захватывает и его тоже.

Когда очередь доходит до нас, слышится голос Вики – она рассказывает о нашей группе: какие мы дружные, смелые, задорные. По ее команде мы читаем стихи с листка, делая вид, что знаем их наизусть, а затем, ободряя самих же себя, громко топаем и кричим.

Я рада, что эта часть окончена. Все хлопают в ладоши и ждут объявления начала соревнований. Девушки-помощницы раздают карты ориентирования на местности.

Поправляю кепку, когда вдруг Джастин притягивает меня к себе:

– Зайка, – его сильная рука на моем предплечье обжигает мне кожу. – Сделаем twosome[8]?

У нас еще нет фотографий на двоих, поэтому мое сердце замирает. Это так волнительно… Не знаю, куда смотреть: на его лицо, которое сейчас так близко от моего, или в объектив камеры. Сглатываю, едва до меня доносится терпкий, мужской запах парфюма. Ноги предательски подкашиваются.

– Давай, – отвечаю тихо.

– Usie[9]! – Кричит Вика, нападая на нас сзади. Она машет рукой, призывая ребят присоединиться. – Все фотографируемся! Бегом!

И за пару секунд вокруг нас уже собирается целая толпа из желающих попасть в кадр. Вот стерва…

– Раз, – по-русски говорит Джастин.

Он вытягивает руку вверх, и все смотрят на смартфон, пытаясь втиснуть свои лица в прямоугольник изображения.

– Два-а! – Предупреждает он.

И я чувствую, как его ладонь обхватывает мою талию крепче и резко притягивает к себе. Мы так близко, что мое бедро уже врезается в его ногу, а спина прислоняется к твердому животу.

Со всех сторон раздаются крики и визг тех, кто не теряет надежды попасть на наш снимок, но я уже не слышу ничего. Не ощущаю толчков в бок, чьих-то посторонних объятий сзади. Есть только его горячая грудь, в которую я упираюсь плечом, его сильная рука, притянувшая меня к мужскому телу плотно и тесно, и его обжигающее дыхание на моей щеке.

Смотрю в объектив и ничего не вижу. Ни о чем думать не могу. Понимаю, что нужно улыбаться, казаться веселой и немного отстраненной, но все, чего мне хочется сейчас – это закрыть глаза и насладиться прикосновением, на которое отзывается буквально каждая клеточка моего тела.

Хочется представить, что, стоит повернуться, и он коснется моего рта своими идеально-пухлыми губами и поцелует так глубоко и страстно, что возникшая в низу живота тяжесть отзовется на его ласку нестерпимым желанием. И это будет так естественно и просто, будто в этом нет ничего преступного. Будто нам позволено делать это каждый день, сколько захочется…

Подумав об этом, улыбаюсь открыто и искренне.

– Три!

Вспышки на солнце не видно, поэтому я понимаю, что все кончено по звуку затвора, и выдыхаю, едва его рука мягко отпускает мою талию. Мы все еще стоим с ним рядом. Опасно близко и нестерпимо далеко.

Перед глазами плывут цветные круги, но мне все же удается заметить, что на фото позади нас Маша с Димой показывают языки, а Вика улыбается, прищурившись, и ее хищное личико покоится на левом плече Джастина.

Нет, ну, стерва, точно.

– Меня солнце ослепило, – отодвигая кепку со лба, смеется Джастин.

Кто-то из ребят ищет себя на фото, другие уже строятся обратно.

– Меня тоже, – часто моргаю, – так и не вижу себя на фото.

Точнее, нас с тобой.

– Смотри, – он еще раз поворачивает ко мне экран.

Но вместо наших лиц я вижу только большой отпечаток солнечного диска.

– Дома гляну, хорошо?

– Как же тебе повезло, – щебечет Вика, отходя на шаг и улыбаясь. – С таким гостем, наверное, не соскучиться! – Она дожидается, когда Джастин уберет телефон в карман и посмотрит на нее. Затем подмигивает ему и переводит взгляд на меня. – Слава не ревнует тебя к нему, нет?

Ее слова, как иголка, загнанная глубоко под ноготь. Видя по моему лицу, что попала точно в цель, Старыгина ехидно поджимает губы. Ей нравится то, что она видит. Не дожидаясь ответа, девушка отворачивается, а я замечаю, как Джастин в этот момент смотрит на меня. Выжидающе. Будто ему, правда, интересна моя реакция.

– Карта! Карта! – Кричат ребята. – У кого компас?

Раздается сигнал, и все группы одновременно начинают стягиваться вокруг своих капитанов.

– Тут совсем нет сигнала, – нахмуривается Джастин и вытягивает вверх руку с телефоном. – Хотел выложить фото.

Мне трудно так же быстро переключиться и сделать вид, что я не слышала той желчи, которой была пропитана фраза самопровозглашенной королевы нашей группы. Вика знала, куда бить. И мне необходимо было срочно выбросить всю эту дурь из головы и вспомнить о том, что у меня есть Слава.

– Зайка? – говорит Джастин.

И мне приходится поднять на него взгляд. Его голос восхитительно бархатистый, такой низкий и хриплый, что по моему телу пробегает новая горячая волна. И улыбается он так многообещающе и самоуверенно, словно и не слышал только что замечания о том, что я, вообще-то, немножечко несвободна.

– Да? – Отзываюсь.

Он переворачивает кепку козырьком назад, и на его лоб спадает темный локон. Господи… У меня в голове будто взрыв происходит…

Эти черные, блестящие на солнце волосы. Роскошный калифорнийский загар. Идеально ровные зубы, точно из белого фарфора. Широкие плечи, узкие бедра. Мышцы, играющие под рукавами тонкой футболки.

Я дрожу, и мне страшно находиться с ним рядом. Боюсь не его, а себя саму. Охвативший меня жар отключает мозги, плавит рассудок.

«Слава, Слава, Слава» – эти слова, повторенные про себя многократно, теперь звучат не как спасение, а как проклятие. Слава растворяется, он стирается из моей памяти. Меркнет при любом сравнении с парнем, в глазах которого, так гармонично сочетаясь, плещутся самоуверенность и нежность, сила и мягкость.

Мне жутко хочется вернуться в реальность. Туда, на турслет, где с нами толпа других студентов. Но передо мной только он, один, я больше не вижу остальных. Они – лишь тени. Есть только мы.

– Зайка, – повторяет он, улыбаясь.

Джастин протягивает руку и ждет, что я возьмусь за нее. Мне очень хочется, но я никак не могу решиться. Мне страшно. Обратной дороги не будет. Смотрю на его ладонь, и мой пульс ускоряется вдвое.

– Компас, он у тебя в руке. – Вдруг говорит он. – Давай сюда, его все ищут.

И точно. Чувствую сжатый в ладони кружочек в железном корпусе.

– Да, – только и могу пробормотать я, – держи.

Кладу его ему в руку и спешно отворачиваюсь, пока мои щеки не вспыхнули огнем.