Читать книгу Гамбит. Конь без масти - Leo Vollmond - Страница 5

– Идет коза рогатая, за малыми ребятами, – приговаривал Хейз, размахивая остро заточенным ножом перед лицом привязанного к стулу человека. – Забадаю-забадаю-забадаю, – хохотал он и последовательно приближал лезвие к горлу несчастного и резко убирал, давая мужчине рвано вздохнуть носом с сочившейся кровью.

– Не надо, хватит, я уже все рассказал, – скулила очередная забава маньяка, которой великий рассказчик еще не успел поведать, откуда у него эти шрамы.

– Тебе не надоело? – окликнул его раздраженный голос откуда-то из-за спины.

– А че? Те жалко, что ли? – Еж продолжал щекотать ножом надежно зафиксированную мишень и даже не повернулся, отвечая позвавшей его темноте.

– Жалко! – мгновенно прилетело в спину мучителю. – Жалко потерянного времени! – в другом конце комнаты послышался звон чиркнувшего о кремень лезвия. – Пока мы сидим в этой дыре и ничего не делаем! – Эванс вскочил со стула и начал расхаживать из угла в угол комнаты. – Думаешь, запугивая шестерок Романо, ты узнаешь чего-то новое?! – от недовольства и раздражения мужчина пнул стул, закачавшийся из стороны в сторону, как неумелый танцор на сложном па, и в итоге завалившийся на бок.

– Нет, – снисходительно ответил Хейз, пожал плечами и посмотрел на метавшегося по комнате Эванса. – Зато мне весело, – разъяснил психопат, будто бы это могло служить оправданием, и отошел от пленника, когда у него появилась игрушка куда интересней скулящей шестерки Романо.

– Весело ему, – презрительно прыснул Атлас, не замечавший пристального взгляда глаз цвета болотной мути, в которой увязнешь, если всмотришься, и назад тебе уже не выбраться.

– Эй! Кто здесь террорист номер один? Ты или я? – наигранно возмутился Еж, подначивая напарника.

– Ты, прима-балерина! – Эванс и в мыслях не держал забыть, кто держит пальму первенства и верхние строки в списке разыскиваемых преступников.

Его имени там нет вообще, и никогда и не было. Об этом Атлас хорошенько позаботился в свое время, немало сил положил, чтобы заиметь доверенных лиц, хитрых подручных и туповатую девицу с влиятельными людьми среди близких родственников. Только все это вышло ему боком: доверенные лица шли на шантаж, что обеспечило немыслимую текучку кадров среди них. Подручные доигрались в шпионские игры и выпали в астрал на пару лет, чтобы вернуться оттуда подтухшими тушками, а девица по своей природной тупости провалила перед мамкой всю конспирацию. Мамка же оказалась настоящей «мамкой» даже для своего чада и быстро взяла новоиспеченного хахаля Джей за яйца, отрубив дочурке прием противозачаточных, о чем в итоге проболтался, пусть земля ему будет пухом, ее нянька-Эндрю в очередном глубоком приходе. В итоге: камера для буйнопомешанных во Фросткрике, там, к слову, было не так уж плохо, и командирша Уорнер вместо Ронье. И если мадам спекулировала только правом опеки над Кет, то Уорнер не стала размениваться по мелочам и четко так обозначила, что два детских гробика на ее счету не сильно испортят ее карму.

И спустя годы Атлас решил вернуться к самому началу. Отыгрывать роль наемника, гастролера, убивающего за деньги, оказалось куда проще, чем заработать репутацию свободного художника, для которого убийство возведено в ранг тонко мастерства и высочайшего искусства. Атлас прекрасно помнил что, чем дальше он дистанцируется от дележки власти, тем больше у него шансов исчезнуть со сцены незамеченным, пока Хейз наслаждается заслуженным вниманием. Эванс помнил каждую мелочь и чувствовал себя запертым надежнее, чем в камере психушки, и метался сейчас по каморке в прачечной, а не скакал по городу, выискивая кого бы прирезать, чтобы ускорить ход событий.

– Только я не вижу, что ты отплясываешь на сцене, изображая черного лебедя, – окончательно озлобился он и резко остановился возле Хейза, сложив руки на груди, так и не собираясь поднимать упавший стул.

Окинув пленника Хейза сочувствующим взглядом, Эванс сочувствовал сейчас исключительно себе. Пленник еще был жив, и Хейз, конечно же, тратил драгоценное время на пустые развлечения, кромсая несчастного. От бесцельного времяпрепровождения спокойный и рассудительный Норзер начинал раздражаться по малейшему поводу, теряя всю свою хваленую собранность и терпение.

– Ой, как мы заговорили! – радостно оскалился Хейз, который словно ждал, когда чаша терпения напарника переполнится, и его нервозность начнет хлестать через край. Долго же ему ждать не пришлось. Всего шестеро убитых и он дождался:

– Смотрю, кто-то у нас включился в игру? Давно пора, а то ходил всю дорогу с кислой миной, – изобразив хмурую физиономию Эванса, Еж с довольным видом потер выскальзывающую рукоять ножа, перемазанного в крови, во влажных ладонях.

Бросив взгляд на Норзера, пленник очень не вовремя застонал, чем привлек к себе внимание, и нервы Атласа не выдержали.

– Да ты заебал, – Эванс молниеносно выхватил с пояса нож и полоснул лезвием по шее мужчины, привязанного к стулу, впуская поток алой вперемешку с темно-вишневой кровью наружу.

Тихое бульканье, звук льющейся на пол крови и никаких стонов. Норзер вложил чересчур много силы в удар по фиксированной мишени, и, скорее всего, перерезал мужчине не только сосуды, но и голосовые связки. Через несколько мгновений тело повисло на веревках, наклонившись вперед. Жертва больше не стонала и не просила ее отпустить, что очень радовало Эванса, едва терпевшего это нытье. По его мнению, проще было устранить саму проблему – Хейза, но где тогда Атлас найдет еще одного такого сказочного идиота, не понимавшего, что его умело обрабатывают, пока помогают «по мелочам».

Хейз лишь внимательно смотрел, как его напарник отходит от приступа выплеснувшейся злобы и удовлетворенно хмыкнул, когда нездоровый блеск в глазах Норзера померк. В темных омутах круговорот арсенопиритовых призм, вертевшийся с неимоверной скоростью, замедлился, а затем и вовсе стал полностью статичным, постепенно тускнея, словно искры из разворошенного ветром костра, медленно затухавшие на холодной земле. Хейз с интересом смотрел на напарника, совершенно забыв об истекающем кровью убитом, которого он вроде бы как допрашивал.

– Вот, а говоришь тебе не весело, – удовлетворенно заключил провокатор, намеренно спровоцировавший всплеск эмоций во всегда педантичном и рациональном убийце. – Весело же! Правда, правда? Смотри, он улыбается, – змеенышу было мало перфоманса, из-за которого их ботинки хлюпали по еще теплой крови, но волна раздражения напарника схлынула, и слова Хейза опять утонули в пустоте взгляде цвета холодного обсидиана.

Почувствовав небывалое облегчение, Эванс глубоко выдохнул, когда, наконец, напряжение отступило его, и наступило долгожданное тихо. Он заговорил с легкой хрипотцой, будто после долгого молчания, а не от того, что минутой назад орал, взъерепенившись истеричной девкой при неумелом съеме.

– Пока мы сидим здесь, время уходит, – намного спокойнее, но все еще с претензией напомнил Атлас, которому Уорнер поставила четкий дедлайн, чем и довела его до пограничного состояния маниакального невроза.

– Оооо, ты всегда таааак торопишься, мой друг, а еще ничего и не сделал, – опять отмахнулся Хейз.

Быстрым и отработанным движением он срезал веревки, связывавшие теперь уже труп, и столкнул тело на пол в багровую лужу, а Эванс закатил глаза.

– Ты ошибаешься, говоря, что я ничего не делаю, – Эванс перешагнул несчастного и, подняв стул из лужи крови, подтащил его к столу, оставляя на полу четыре четких следа из капавшей с ножек темной и густой субстанции. – Все уже сделано, – с серьезным видом ответил он и поставил стул перед столом, усаживаясь на него с видом стратега на позиции.

– Сделано, – повторил Хейз, подытоживая. – Я убил шестерых, а ты одного, – с недовольством в голосе он поджал губы и неодобрительно скривился, и, перешагнув лужу, от которой еще исходил пар, пошел вслед за Норзером к столу по дорожке из кровавых капель. – Добычу делить будем поровну? – оскорбился Еж.

Эванс цокнул языком и покачал головой в осуждении. Для его напарника грязная работа почему-то казалась наиболее важной частью плана, хотя.… Если учесть, что план был только в голове Эванса, немудрено, что Хейз считал именно свою часть проделанной работы основной, что было далеко не так, но остальное ему было неведомо. Откуда ему знать, что все актеры уже на сцене и готовы к выступлению.

– Хочешь, чтобы я сравнял счет? – Атлас постучал острием лезвия по крышке стола и кивнул Хейзу на упавший стул напротив. – Скоро начнется основное действие, а ты рискуешь пропустить самое интересное, пока психуешь.

Странно было слышать про психство от психа, но Хейз всегда очень внимательно прислушивался к его словам, как бы нелепо и глупо они не звучали со стороны.

– Ну да, все наши проблемы чудесным образом испарятся, прямо как в фокусе! – ответ напарника уверенности змеенышу не добавил, но спорить тот не спешил, а планы фокусника, вытаскивающего шляпу из кролика яснее для него не стали.

Приступ раздражения опять замаячил на горизонте, заволакивая Эвансу обзор кровавой пеленой, но срываться по пустякам второй раз меньше чем за десять минут, это было уже совсем недопустимо и непрофессионально для внедренного двойного агента. Хотя кого Эванс обманывал. Его симпатии явно были на стороне Хейза. Помощь Уорнер лишь совмещение приятного с полезным. Чит-код для получения опеки, не более.

– Что это ты загрустил? А? Еж? – Эванс бросил нож на стол и запустил пальцы в отросшие космы, раздирая слипшиеся пряди пятерней. – У каждого фокуса есть престиж. И если ты ничего не видишь, значит все идет своим ходом, тик-так, тик-так, как часы. Понимаешь? – доносил он до пиромана-фетишиста прописные истины, словно до ребенка-несмышленыша.

Хейзу впору было бы оскорбиться, но опыт лучший учитель. Опыт Норзера – лучший учитель в принципе, коли тут и усилий прикладывать не нужно: смотри, да слушай, внимай – по возможности. В интригах и манипуляциях опыта у самого Эванса было предостаточно, и поучиться у него дорого стоило – как минимум одной вырезанной банды, так что, наступив на свою гордость и прикусив ядовитый язык, змееныш присмирел.

– Сейчас я покажу тебе фокус, – Эванс таинственно поводил рукой над столом и совершенно незаметно подбросил другой рукой колоду замызганных игральных карт, бросив ее на стол.

Действие было бы очевидно не для обычного зрителя, конечно, а для аудитории вдумчивой и внимательной, но, увы, Атлас всегда работал с тем, что имел, или кого имел, для него это не имело никакой разницы. Он только усмехнулся, но не подал вида от нелепого и, по его мнению, детского фокуса с появлением колоды, заранее предполагая, что сам фокус будет непонятен Ежу без детальных разжевываний.

– У нас с тобой, мой друг, есть вот что, – Эванс ткнул указательным пальцем в колоду, сталкивая неровный столбик и будто размазывая картонки по столешнице.

– Старые игральные карты, – Хейз скептически посмотрел на них, а затем на Эванса, чтобы убедиться, не шутит ли он. Дело делом, но во Фросткрике Норзера не просто так заперли.

– Мы будем рубиться в покер? Прошу, не трать время, я выиграю, – констатировал Хейз.

Эванс лишь перевел на него тяжелый взгляд. На его лице опять не было никаких эмоций, а Хейз, наоборот, был просто переполнен ими. Коктейль был тот еще: от восхищения и нетерпения до разрежения и озлобленности.

– Конечно. В этом же весь смысл, – громко хлопнул он по столу, и карты подпрыгнули, еще дальше разлетаясь друг от друга.

– Смысл в том, что я тебя обыграю? – Хейз уже совершенно не понимал, куда клонил отъявленны социопат.

– Хм, – ехидно хмыкнул Атлас. – Смысл в том, что до самого конца фокуса его участники думают, что обыграют других, – сжалившись над туповатым напарником, наконец, разъяснил он.

Хейз проникся глубиной метафоры, вот только ее неправильность глодала его логику вечно ровную, прямую и неоспоримую.

– Только валет не бьет короля, а королем не пойти против туза, – приведя элементарный пример, Атлас вспомнил, что он заядлый сексист и намеренно исключил дам из упоминания, потешив свое мужское эго.

Ну, хоть где-то он смог нанести сестре обиду, пуста та его и не слышит. Слышала бы – психанула бы по полной и развизжалась, как девчонка. Эванс не смог сдержать улыбки из-за метафорического каламбура и приподнял уголок ровных губ, кривясь в усмешке. Его доктор на приеме в Фросткрике непременно бы спросила, скрипя карандашом в папке с именем «Джон Доу», что, собственно, смешного, а он бы опять ответил, мол, ничего, что заслуживало бы внимания. Хейз же точно знал, что его внимания общение Эванса с самими собой не заслуживает, и не стал вдаваться в подробности ухмылки без причины, коли у самого и свой такой имелся.

– Верно, мой друг? – Эванс начал путать карты ответом, путая карты, разложенные на столе тонкими пальцами, и каламбур метафоры и действия запутал Хейза окончательно, а вот крупье чувствовал себя весьма комфортно.

– Но что если у нас есть равные противники, не больше и не меньше? – заговорщически спросил беспринципный манипулятор. – Что если здесь, как в покере: нужно собрать определенный набор: флеш, стрит-флеш, флеш-рояль, – перечисляя комбинации бархатным баритоном, Атлас умело орудовал колодой, мешая между собой картонки с расслоившимися краями, и оставлял на рубашках часть крови с ладоней. – Собери, что нужно, и увидишь, в чем состоял весь фокус, – этот харизматичный мерзавец умел так нагнать интригу, что у Хейза сводило скулы от желания спросить.

– Дай угадаю, правила в этой игре устанавливаешь ты? – на этом месте Хейз окончательно попрощался с логикой и полностью отдался во власть адепта хаоса, раскладывавшим перед ним дорожки из карт, тут же собирая их назад.

Эванс цокнул языком, увлекшись собственной игрой. Со стороны казалось, будто он просто месит карты в свое удовольствие, но Хейз заметил, что тяжелый затягивающий в себя взгляд ищет что-то конкретное. Одну конкретную карту. Предположения Хейза оказались верными, и Норзер быстро и резко выдернул из колоды Валета Крестей.

– Сейчас я расскажу тебе одну историю, которые ты так любишь всем рассказывать, – тон Норзера стал предостерегающим, когда он с силой впечатал карту в столешницу, и взглядом указал на стул напротив, предлагая Хейзу присесть.

Еж, недолго думая, поднял стул с пола и уселся на него напротив Эванса, приготовившись внимательно слушать историю о том, что было, и чего никогда не было. Он рассматривал испачканную в крови старую потертую карту, освещенную тусклым светом засаленного плафона над столом, ставшего кладбищем насекомых, влетавших в него годами.

– Так вот, – Атлас продолжил передачу опыта по запудриванию мозгов менее умелым из кровожадных убийц, но нетерпение – болезнь современности, и Хейз перебил его.

– Знаю ли я, как у тебя крыша поехала? – попытался предугадать он, а Норзер опять многозначительно цокнул языком и отрицательно потряс головой, растрепав слипшиеся патлы, лукаво улыбаясь.

– Хм, ты внимательный зритель, сейчас я расскажу тебе про этот фокус, – оскалился Атлас. – Ты видел самое начало, но так и не понял всей сути, – злорадствовал он и постучал пальцем по карте, брошенной перед Хейзом на стол.

– Кто-то наконец-то заговорил… – Хейз попросил напарника продолжить, оттирая лезвие своего ножа от крови, но желания слушать, постепенно убывало вместе со стираемыми с лезвия разводами, как и терпение в полупустой копилке Атласа. Успокоение от убийства шестерки Романо почти сошло на «нет», и новый приступ был не за горами.

– Был у меня один друг, – безжалостный киллер мечтательно закатил обсидиановые глаза, отражавшие грязно-оранжевый свет закопченной лампочки над столом, а затем перевел его на крестового Валета. – Вечно гонялся за чем-то неуловимым, шел в воду, не зная броду, строил из себя невесть что, бегал вокруг серьезных людей и лаял на них, как легавая шавка, вот только зубов у него отродясь не было. Дай кого-то укусить, так адвокаты в ответ так цапали, что не подкопаешься, – начал Атлас.

Видимо, до появления горы трупов за его спиной было еще далеко, и Хейз недовольно сложил руки на груди, вслушиваясь в историю.

– Решил он как-то замахнуться на серьезных парней. Но зубов-то у него, как не было, так и нет, а укусить-то страсть, как хочется. Подговорил он одного глупого лисенка повилять куцым хвостом, да тот и нанес ему слухов от непривитых сучек, наобещал с три короба. Мол, будет тебе и тело, и дело, и белка со свистком. Только не учел легавый пес, что ищет он не Формана или Гарсиа, а прожженных нордэмских типов, вроде нас с тобой, – повествовал Аидас, мутный взгляд которого во время рассказа заволакивался рябью интриги и одновременно просветлялся от параллелей с реальностью.

– И что же? – навострил уши Хейз. – Лис пообещал Моргану свидетеля, и матерый коп повелся на запах жареного? – быстро сложив два и два, Еж провел верные аналогии.

– Видит око, да зуб неймет, Эрик, – необычайно довольный, что кажущийся бред обрел для кого-то смысл без дополнительных разжевываний, Атлас продолжил рассказ из полуправды и недолжи, и сомнений в реальности событий ни у кого не осталось…

***

Морган боялся сделать лишний вдох в стенах своего офиса. Брось хоть кто-то из его сотрудников одно лишь опрометчивое слово, и весь их план полетит Форестеру под хвост, и показаний Ван Смут им не видать, как и ордера на арест Ларссонов и младшей Эванс. Закари, опасаясь лишних разговоров, просто напросто отключил рабочий, и хрен с ними с букмекерами, ставки на спорт того не стоят, когда сейчас они делают ставки на чьи-то жизни. Маркес отправила в мусорную корзину очередной стаканчик из-под кофе, количество которых за сегодня шло уже на второй десяток, и картонная тара не помещались в корзину за ее столом.

– Анна, успокойся, – отметив перевозбужденное состояние детектива, Морган велел ей собраться. Не хватало ему еще мандража сотрудников в самый ответственный момент.

– Сложно успокоиться, когда идешь против таких людей, Джон, – Фрэнк мял сигарету в руке.

Запрет на курение в участке частенько игнорировали, но у федералов не должно быть ни единого повода, тем более такого пустякового, чтобы дискредитировать департамент.

– Я в подрядке, – протараторила Маркес, путая слоги в английском.

– У нас все основания для ордера, завтра утром Ван Смут встретится с прокурором и подпишет показания, – Моргана никак не радовала туманная перспектива, где их план строился на одной только подписи Киры, но сейчас выбора у них не было.

Запрос на программу защиты дал им время и помещение Ван Смут под колпак состоится в день подписи ею показаний относительно местонахождения Адама Ларссона и Мии Эванс в ночь нападения на RedAtlas.

– Какая-то mierda, – опять путая языки, Маркес обхватила голову руками, зарываясь пальцами в волосы.

 Моргану достаточно было знаний испанского, чтобы расслышать ругательство, и он одернул коллегу незамедлительно:

– Детектив Маркес! – Джон поправил очки, съехавшие с потной от нервоза переносицы, и сам заметил, что и его запас терпения на исходе.

Если уж комиссар полиции почти полностью находится во власти охватившего его мандража, то куда уж эмоциональной латинской женщине с гипертрофированным чувством ответственности перед долгом службы. И щадя больше свои профессиональные качества, чем чувства коллеги, Морган лишь холодно проговорил хриплым голосом:

– Мы взяли их за задницу, детектив. Отличная работа, – во что он сам уже не верил и не поверит, пока наручники не сомкнуться на запястьях Адама Ларссона и Амелии Эванс.

В начале коридора почему-то стало тише, и волна замолкающих голосов прокатилась по отделу в сторону комиссара и сопровождала вошедшего детектива со следами жуткого недосыпа на зеленоватом и опухшем лице. Уэст направился прямиком к кулеру и, наполнив бумажный стакан до краев, залпом осушил его, не замечая вопросительные взгляды коллег.

– Ну? – Фрэнк пнул Уэста по ноге, за что Морган был очень благодарен сержанту, ведь ему лягать подчиненных было не по статусу, как бы того не хотелось.

– Что ну, Фрэнк? – ссутулившийся и потрепанный Уэст взялся за второй стаканчик, наполнив его, как и предыдущий, с горкой.

– Ща всеку, – пробасил Закари и уже не дожидался, когда дело переедет к третьему стакану, слегка поторопил напарника.

Уэст же, вопреки ожиданиям напарника, наполнял третий стакан и лишь слегка отпил из него.

– Да я сама всеку, – Анна вскочила со стула, и Морган быстро перехватил девушку за шкирку, на удивление скоро заломив руки Маркес.

– Детектив Уэст! – держа разгневанную женщину, Моргану уже самому хотелось поправить профиль подчиненного, но проще и эффективнее было спустить Анну и Фрэнка с привязи, закрыв глаза на коллективный беспредел, именуемый товарищеским судом.

– А? – Уэст оторвал рот от бумажного стакана, к которому присосался, как задыхавшийся к кислородному баллону, и непонимающе посмотрел на комиссара и Анну с заломленными руками, что заставило его улыбнуться потрескавшимися от обезвоживания губами.

– Вы об ордере? – невзначай уточнил он и опять наливал воды в стакан. – Судья Диас все подписала, – Коннор вынул из внутреннего кармана сложенный в три, а то и больше, погибели ордер и бросил на стол перед Фрэнком, вливая воду в себя, как не в себя, и забив на каламбур, блаженно прикрывал глаза.

– Вот так бы сразу! – Фрэнк вцепился в бумажки, разворачивая и проверяя подпись судьи.

– Рано радуетесь, – Морган обменялся с помятым не меньше ордера Уэстом многозначительными взглядами, и тот стыдливо спрятал свой.

– Рано, комиссар. Скоро они будут на месте, – Уэст передал начальнику телефон с открытым диалогом из сообщений Лиаму и опять наполнил очередной стакан, прикидывая, насколько удобнее будет пить прямиком из кулера.

– Закари, Уэст, Маркес, приготовиться к задержанию, – скомандовал капитан личному составу. – Офицер Блейк! Объявите о неполадках в радиосигнале через диспетчера, и выезжайте на место, – отдав указание патрульному, который только удивленно посмотрел на него, Морган надеялся, что будет услышан тем, кому было адресовано сообщение.