Читать книгу Учитель стал директором (сборник) - Леонид Аронов - Страница 7

После августовского совещания Ситников сосредоточился на подготовке документации к новому учебному году.

В полдень два плотника из колхозной мастерской привезли деревянную ограду, чтобы, как полагается по технике безопасности, оградить печки в пристройке, служившей спортивным залом.

Во второй половине дня директор с заместителем составили сценарий проведения торжественной линейки по случаю первого сентября. Отправили приглашения на этот праздник руководителям колхоза и сельского Совета. На совещании с учителями обсудили план учебно-воспитательной работы на год.

Первого сентября утро оказалось солнечным, свежим, приятным. Во дворе школы дети построились в линейку по классам. Девочки были в тёмных глухих платьях с белыми воротниками и в белых фартуках, мальчики – в тёмных брюках и белых рубашках. На всех школьников завязаны красные галстуки. Чёрно-бело-красная передняя шеренга выглядела особенно красиво. Рядом с ребятами стояли классные руководители. Перед строем поставлен стол, покрытый красной скатертью, на котором разложили букеты и подарки – портфели для тех школьников, которые летом работали в колхозе.

Стоя возле стола, выступили с поздравлениями нарядно одетые учителя, гости, родители учеников. Завуч зачитала приказ о зачислении детей в 1-й класс. Учащиеся выходили группами из строя и детскими звонкими голосами благодарили педколлектив за его хорошую работу, спели пару песен на школьную тему. Председатель колхоза вручил подарки детям и в конвертах – зарплату за выполненную работу. Первоклассники пролепетали короткие выученные стишки. Восьмиклассники передали им подарки: альбомы для рисования и наборы цветных карандашей.

Ученик восьмого класса Кирилл Котов посадил на своё левое плечо первоклассницу Таню Ткачёву, державшую в руке звонок с красным бантиком, и понёс её мимо шеренги учеником, а затем – мимо толпы зрителей. Таня боязливо звонила. Этот символический звонок означал начало нового учебного года. Однако, сами уроки ещё не начались. Классные руководители привели своих подопечных в выделенные для них помещения, каждому ученику указали его место и провели короткую беседу о дисциплине и правилах перехода через дорогу.

Председатель сельского Совета Булавина зашла в кабинет к директору и попросила сообщить ей по телефону в конце занятий, сколько учеников отсутствует, чтобы, если таковые окажутся, комиссия сегодня же посетила семьи для выяснения причин неявки детей в школу. Пожелав Ситникову удачи, Булавина ушла. К пятому уроку по докладам учителей оказалось, что отсутствуют девять учеников. Когда об этом по телефону рассказали председателю сельского Совета, директора школы предупредили, что в два часа соберётся комиссия для посещения семей, дети из которых не пришли на занятия.

У одноэтажного здания сельсовета собрались Ситников, председатель сельского Совета Булавина, фельдшер местного медпункта Надежда Тихоновна Мандрова, молоденькая, стройная девушка в лёгком голубом платье, и участковый уполномоченный милиции, капитан Александр Николаевич Поленов с чёрной папкой под мышкой. Подъехала колхозная легковая машина. На заднем сиденье разместились Ситников, посередине – молоденькая фельдшер, а с другой стороны – капитан милиции. Ирина Сергеевна заняла переднее место и сказала шофёру:

– К Ореховым!

– А-а-а! Известное дело: сама уродина и уродов нарожала, – прокомментировал шофёр распоряжение начальницы. – Двоих её недоумков отправили в школу для слабоумных, у неё ещё трое: два мальчика дошкольного возраста и восьмиклассница Аня, развратная, вся в мать.

Машина с комиссией подъехала к потемневшему от времени небольшому дому, окружённому пыльной, высокой сорной травой. Окна старого строения были запылёнными и грязными. Снаружи казалось, что это скорее заброшенный сарай, чем жилая изба. Ирина Сергеевна пояснила, что у Ореховых вход в избу со двора, и уверенно зашагала по узкой тропинке в крапиве вокруг забора. Двор оказался завален гнилыми тряпками, ржавыми вёдрами, целыми и битыми бутылками, порванной детской обувью, сломанными игрушками. Везде теснились высокие лопухи, крапива и ядовитые жёлтые цветы чистотела.

Капитан милиции, пригнувшись, шагнул в тёмные, замусоренные сени, отыскал дверь и вошёл в избу. Члены комиссии последовали за ним. Обстановка в комнате была отвратительная: полумрак, грязь, хлам. Два чумазых мальчика дошкольного возраста сидели на тёмном одеяле, постеленном на полу, и смотрели мультфильм в маленьком чёрно-белом телевизоре. Хозяйка спала, укрывшись ветхим летним одеялом. Капитан брезгливо прикоснулся к грязной руке женщины и громко произнёс:

– Галина Григорьевна, вставайте, одевайтесь, мы отвернёмся. Поговорить надо.

– Что вы ко мне пристаёте?! Отвяжитесь! – приподнявшись, пробормотала пьяная женщина, приоткрыв глаза, и уронила лохматую голову на подушку в грязной наволочке.

– Ах! Ты опять напилась! – возмущённо басом воскликнул участковый. – Сколько раз ты клялась и божилась, что в рот не возьмёшь ни капли спиртного! Последний раз мы тебя штрафовали в мае за твоё увлечение самогоном и предупредили, что если не будешь жить порядочно, то оформим документы в суд на лишение тебя родительских прав. Где Аня?

– А я знаю, где эта сука? Она мне не докладывает, с кем проводит время, – нетрезвая женщина сбросила с себя одеяло и оказалась в замызганном сарафане.

Капитан Поленов грозно предупредил:

– Если Аня завтра не придёт в школу, мы у тебя через суд отнимем детей и отправим в интернат. Форму для девочки, которую тебе дал сельсовет, ты погладила?

– Чего-чего? Анне в школу?! Ха-ха-ха! Если в школе имеется родильное отделение, то моя нежная крошка придёт. Если нет, то увольте, ей там делать нечего!

– Ты чего мелешь, пьяная дрянь?! – возбуждённо закричала Ирина Сергеевна.

– А то, что моя ненаглядная помощница, чтоб её черти слопали, беременна на втором месяце, – самодовольно, ехидно сказала Галина Григорьевна. На её дряблом лице появилось злорадство, и она добавила: – Вот вам, чтобы вы знали.

Милиционер, не решаясь садиться на грязный стул, стоя, что-то писал, положив листок на чёрную папку. Закончив писать, он ещё раз перечитал написанное, что-то исправил и жёстко потребовал:

– Галина Григорьевна! Я записал ваши показания о беременности вашей дочери Анны. Распишитесь и в присутствии свидетелей пообещайте, что не допустите криминального аборта.