Читать книгу Сверхпослезавтра - Леонид Бабанский - Страница 1

По рассказу Габриэля Г. Маркеса

Чья-то спальня. Тахта, на ней человек под одеялом. Туалетный столик, зеркало. Тусклый свет керосиновой лампы под абажуром. Девушка в лёгкой ночной одежде, стоя неподвижно, греет тонкие белые пальцы над стеклянным колпаком. Тени дрожат на её лице. За окном вспыхивают зарницы. Слышны тревожные аккорды.

Спящий вдруг поднимает голову, отбрасывает одеяло.

Встаёт, завернувшись в простыню. Неуверенно, словно боясь спугнуть видение, приближается к ней, долго рассматривает её, как рассматривают статуи.

ОН. Это ты. Мне чуть не каждую ночь снится эта комната. И лампа. И каждую ночь я встречаю здесь тебя. Девушку с тревожными глазами. Да. Именно тебя я вижу каждый раз, переступая грань яви и сновидений. Это ты. Это ты!

Девушка неподвижна. Он закуривает. Садится, откинувшись на спинку стула и балансируя на его задних ножках. Продолжает её рассматривать.

ОН (произносит словно наугад). Глаза голубой собаки.

Она постепенно оживает, выходит из светящегося круга лампы.

ОНА (печально). Глаза голубой собаки. Я написала это повсюду. Теперь мы этого никогда не забудем.

Поворачивается, подходит к зеркалу, где появляется её оптический образ, готовый раствориться в трепетном свете лампы.

ОН. У тебя очень грустные глаза. Цвета остывшего пепла.

Она открывает перламутровую пудреницу, касается пуховкой носа и лба.

ОНА. Боюсь, что эта комната приснится кому-нибудь ещё. И она всё здесь перепутает.

Щёлкает замочком пудреницы, возвращается к лампе.

ОНА (жалуется). Я, наверное, простужусь. Ты живёшь в ледяном городе.

Керосиновый огонёк делает её кожу медно-красной и глянцевой.

ОН. У тебя бронзовая кожа. Иногда мне кажется, что в настоящей жизни ты должна быть бронзовой статуэткой в углу какого-нибудь музея.

ОНА. Нет. Но порой мне и самой кажется, что я металлическая – когда я сплю на левом боку, сердце гулко бьётся у меня в груди.

ОН. Мне всегда хотелось услышать, как бьётся твоё сердце.

ОНА. Если мы встретимся наяву, ты сможешь приложить ухо к моей груди и услышишь.

ОН. Если мы встретимся наяву.

ОНА (кладёт руки на стеклянный колпак). Глаза голубой собаки. Я всюду повторяю эти слова. Хожу по улицам и повторяю: «Глаза голубой собаки». И в ресторанах, сделав заказ, бывает, шепчу молодым официантам: «Глаза голубой собаки». И на запотевших стёклах, на окнах отелей и вокзалов вывожу пальцем «Глаза голубой собаки». Люди пожимают плечами, официанты вежливо кланяются. Однажды в аптеке мне почудился запах, знакомый по снам. Я сказала аптекарю: «Есть юноша, которого я вижу во сне. Он всегда повторяет: «Глаза голубой собаки». Может быть, вы знаете его?». Аптекарь неприязненно рассмеялся и отошёл к другому концу прилавка. Но запах всё мучил меня! Тогда я опустилась на колени и написала губной помадой на белых кафельных плитках: «Глаза голубой собаки». Аптекарь бросился ко мне: «Сеньорита, вы испортили мне пол! Немедленно возьмите тряпку и сотрите!». Я ползала весь вечер, стирая буквы и повторяя сквозь слёзы: «Глаза голубой собаки. Глаза голубой собаки». А в дверях гоготали зеваки, что собрались посмотреть на сумасшедшую.

ОН (покачиваясь на стуле). Каждое утро я пытаюсь вспомнить фразу, по которой должен найти тебя. Во сне мне кажется, что я хорошо её заучил, но, проснувшись, не могу вспомнить ни слова!

ОНА. Но ты же сам её придумал!

ОН. Да. Эти слова пришли мне в голову, потому что у тебя пепельные глаза. Но днём я не могу вспомнить даже твоего лица!

ОНА (в отчаянии стискивает пальцы). Ах, если бы нам знать по крайней мере название моего города!

ОН. Я хочу до тебя дотронуться.

Она вскидывает глаза. В её зрачках пляшут языки пламени.

ОНА. Ты никогда не говорил мне этого.

ОН. А теперь говорю.

ОНА. Дай мне сигарету.

Он поднимается и направляется к ней. Она в испуге отступает назад, опасаясь, что он случайно переступит невидимую черту, пролегающую между ними. Взяв протянутую сигарету, она склоняется к огоньку лампы.

ОНА. Почему же мне никак не вспомнить название своего города?

ОН. А мне – наши заветные слова.

ОНА. Эта комната снится мне так же, как и тебе.

ОН. А ведь в каком-то городе мира все стены исписаны словами «глаза голубой собаки». Если я вспомню эти слова, я утром же отправлюсь искать тебя по всему свету.

Её лицо осветилось огоньком сигареты. Она двигает пальцами, словно сворачивает в трубочку невидимый листок бумаги по мере того, как он прочитывал написанные на нём слова.

ОНА. Я начинаю согреваться.

ОН. Это хорошо. Мне всегда страшно, когда ты мерзнешь. Но ещё страшнее, когда там, снаружи, кто-то роняет ложечку, и мы просыпаемся. В тот самый момент, когда только находим друг друга в лабиринте снов.

ОНА. Я давно смирилась с этой печальной истиной. Наша дружба находится в зависимости от очень прозаических вещей. Какая-нибудь ложечка на рассвете вполне может положить конец нашей и без того короткой встрече.

ОН. Сейчас ты смотришь на меня так же, как в первую ночь. Когда я очутился среди сна в этой странной комнате с лампой и зеркалом, и увидел перед собой девушку с пепельными глазами. Я спросил: «Кто вы?». А ты сказала: «Не помню». А я говорю: «Мы, кажется, уже встречались». А ты говоришь: «Может быть. Вы мне могли сниться в этой самой комнате». А я говорю: «Точно! Я видел вас во сне!». Тогда ты сказала: «Вот забавно! Значит, мы с вами встречаемся в сновидениях?».

Она затягивается, сосредоточенно глядя на огонёк сигареты.

ОН. Вот сейчас мне опять кажется, что ты из меди. Только не из холодной и твёрдой, а из тёплой и податливой. Я хочу дотронуться до тебя.

ОНА (пугается). Ты всё погубишь! Прикосновение разбудит нас, и мы больше не встретимся!

ОН. Нет, вряд ли. Нужно только положить голову на подушку, и мы увидимся вновь!

Протягивает ей руку. Она не шевелится.

ОНА (шепчет). Ты всё погубишь. Если переступить черту и зайти за лампу, мы проснёмся, заброшенные в разные части света.

ОН. Ну и пусть. Всё же, давай попытаемся хоть разок!

ОНА. Нет. Не будем рисковать. Эти встречи – наш последний шанс. Ты же не помнишь ничего наутро.

Снова кладёт руки на лампу.

ОН. Понимаешь, у меня где-то вот здесь, в груди, образовалась какая-то мембрана или капсула. Я утром встаю, иду по делам, с кем-то встречаюсь, говорю о всяких важных проблемах – и все эти события попадают прямиком в капсулу, которая выстилает меня изнутри всего, вплоть до позвоночника. А вечером я выдираю из себя и эту оболочку, и шелуху дневных забот, которыми она наполнена доверху, и бросаю её в угол без всякой жалости. Там она и пропадает со всем своим содержимым. Я хочу думать только о тебе.

ОНА. Тогда найди меня!

ОН. А вдруг я найду тебя не так скоро. И ты обидишься на меня из-за этого при первой же встрече. Вдруг мы сразу поссоримся – что тогда?

ОНА. А вдруг не обижусь? Или первая попрошу прощения?

ОН. А если окажется, что во мне нет ничего особенного? Вдруг на самом деле я самый заурядный человек из тех, что сплошь и рядом ходят по земле.

ОНА. Какое это может иметь значение?

ОН. Ты не боишься, что после встречи со мной испытаешь особо горькое разочарование?

ОНА. Нет. Этого никогда не произойдёт, я знаю.

ОН. Ну, что ты знаешь? Кто тебе сказал?

ОНА (снова кладёт руки на лампу). Я боюсь только твоего неосторожного вопроса или прикосновения. Вдруг это всё испортит?

ОН. Скоро рассветёт. Последний раз я просыпался в два часа, и с тех пор прошло много времени.

Он встаёт, подходит к двери. Берётся за ручку.

ОН. Вот видишь – я трогаю эту дверь и ничего не происходит. Она открывается. Я могу прикоснуться к стене. Я всё здесь могу потрогать, и ничего не случится.

ОНА. Осторожнее! За дверью живут тяжёлые сны.

ОН. Откуда ты знаешь?

ОНА. Совсем недавно я выходила туда и с трудом вернулась назад. А проснувшись, заметила, что лежу на сердце.

Он приоткрывает дверь. Врывается лёгкий ветерок.

ОН. Тут нет коридора. Я чувствую запах поля!

ОНА. Там, за дверью, спит женщина, которая видит поле во сне. Она всегда мечтала жить в деревне, но так никогда и не выбралась из города.

ОН. За дверью светает! Люди повсюду уже начали просыпаться! Меня, наверное, ждут к завтраку.

Она неподвижна. Пальцы над лампой.

ОН. Ты чувствуешь – ветер стих. И запахов не стало! Она сейчас проснётся!

Он движется к ней – скорее плывёт в пространстве.

ОН. Завтра мы непременно узнаем друг друга! Я буду искать девушку, которая пишет на стенах

«Глаза голубой собаки».

ОНА. Ты ничего днём не помнишь!

Сбрасывает свой пеньюар.

Прежде, чем исчезнуть, обнимают друг друга.

ОНА. Ты удивительный человек. Ты никогда не помнишь своих снов.