Читать книгу Подлинная история Любки Фейгельман - Леонид Бежин - Страница 9

С королевой Ядвигой нас сближало то, что мы праздновали день рождения в один день – 13 мая. По этому случаю я обычно дарил ей огромный букет свежих роз, пользуясь тем, что цветоводство – один из самых распространенных промыслов нашего маленького королевства и среди срезанных утром роз всегда можно выбрать самые свежие и благоухающие. Следовало позаботиться лишь о том, чтобы число роз в букете не напомнило Ядвиге о ее возрасте и не совпало с количеством прожитых ею лет, иначе был риск навлечь на себя гнев разобиженной королевы и испортить ей праздник. Впрочем, свой день рождения она давно уже не считала праздником, о чем свидетельствовала ее милая и озорная оговорка: вместо «принимаю поздравления» – «принимаю соболезнования».

Мне же Ядвига дарила в этот день миниатюрное издание кого-либо из классиков. Причем ей доставляло особое удовольствие заметить, что эта маленькая книжечка содержит все сочинения Шекспира, Шиллера или Гете. Разумеется, это была шутка, но я принимал ее всерьез, тотчас принимался отыскивать какое-нибудь редкое стихотворение или пьесу данных авторов и, конечно же, находил – к великому удовольствию королевы. «Прочтите! Прочтите!» – требовала она, и я читал, правда, уповая при этом не столько на зоркость моих глаз, способных разобрать мельчайший шрифт, сколько на безотказную надежность моей памяти, позволявшей мне прочитать наизусть то, что, увы, не уместилось в столь солидном фолианте.

Поэтому разговор с королевой, о коем просил меня принц, я отложил до 13 мая, считая это самым подходящим случаем. Разумеется, я не собирался заводить речь о памятнике, понимая, что Сальвадор хотел от меня другого. Он прочил меня на роль разведчика и тонкого дипломата, засланного в королевские покои для того, чтобы подготовить Ядвигу к демаршу невестки и по возможности смягчить ожидавший ее удар.

Тринадцатое мая для этого более всего подходило, тем более что и погода выдалась под стать торжественному дню (королева же к погоде весьма чувствительна). Паруса яхт, причаленных в заливе, ослепительно сияли на солнце. Пенные гребешки волн срезал набегавший бриз. С лопастей катамаранов, опутанных водорослями, стекали ручейки воды. Чайки, распластываясь над волнами, розовыми лапками выхватывали из воды мелкую рыбешку, успевавшую блеснуть серебряной чешуей перед тем, как исчезнуть в прожорливом клюве. И вся столица нашего королевства дышала негой приближающегося лета.

Правда, цифра «13» внушала некие суеверные опасения и предчувствия, но, в конце концов, дни рождения не выбирают. Да и в наш просвещенный век суеверия не обладают над нами такой властью, как во времена святого Бонавентуры, и нам гораздо больше грозит суесловие и прочие разновидности суеты, независимой от какой-либо веры.

Впрочем, я, кажется, пустился в ненужные рассуждения…

Когда оно наконец наступило, тринадцатое мая, я, как всегда в этот день, явился к королеве с букетом срезанных утром роз. От нее же получил миниатюрное издание Льва Толстого, с лукавым притворством удивляясь тому, что в него вошла и «Война и мир», и «Анна Каренина», и прочие сочинения великого русского классика, переведенные на язык нашего королевства, одинаково близкий французскому и итальянскому.

Слава богу, что королева на этот раз избавила меня от необходимости читать наизусть «Войну и мир». Впрочем, для меня, если бы позволила память, такое чтение было бы наслаждением…

Но маленький рассказ Толстого я все же прочел, чем вызвал умиление королевы и расточаемые ею восторги по поводу того, каких высот достигло искусство книгопечатания. Это был самый удобный момент, чтобы словно бы между прочим спросить:

– А какими подарками вас порадовали внуки?

Ядвига не стала утруждать себя перечислением всех подарков, тем более что половину из них забыла, но об одном все же сказала:

– Принц Сальвадор, как когда-то в детстве, подарил мне туесок спелой земляники и букет прекрасных незабудок. Он всегда был таким находчивым, мой мальчик.

– Незабудок? Что он хотел этим сказать? – мой вопрос не оставлял сомнений в том, что о намерениях принца королева знает больше, чем я.

Ядвига снисходительно улыбнулась моему неведению.

– Наверное, он высказывает пожелание, чтобы я его не забывала.

– Принц собирается куда-то уезжать?

– С чего вы взяли! – королева заподозрила в моем неведении скрытый умысел.

– Так… Незабудки обычно дарят перед разлукой.

– Глупости. Чушь собачья. Ах, как чудесно пахнут! – королева наконец обратила на букет то внимание, которого он заслуживал, – обратила, чтобы подсластить пилюлю после того, как назвала сказанное мною глупостью и чушью. Но вдруг ей показалось, что назвала-то зря и тем самым сама откровенно сглупила. – А что это вы, собственно? О разлуке вдруг заговорили… Вам что-нибудь известно? Если и впрямь что-то знаете, то выкладывайте… Оставьте эту дипломатию. Мы с вами друзья…

Мы никогда не были друзьями с Ядвигой, но вдруг стали ими, поскольку это оказалось нужным королеве.

– Благодарю за честь, Ваше Величество. Но пусть вам обо всем скажет сам принц.

– Нет, он ничего не скажет. Он тряпка, – королеву не смутило, что ее нынешнее высказывание противоречило прежним лестным отзывам о внуке. – Он под пятой у этой дикой африканки. И если мне суждено что-нибудь узнать, то лишь от вас, дражайший. Постойте. Постойте. А не принц ли вас подослал?

– Ну что вы, Ваше Величество! – опровергая королеву, я старался оставить за ней изрядную долю правоты.

– По глазам вижу, что он. Говорите, что они там замышляют за моей спиной?

– Сегодня такой день…

– Плевать, – в минуты запальчивости королева не выбирала выражений. – Говорите. Иначе я прикажу… – королева по доброте своей хотела пригрозить мне пытками, но вовремя вспомнила, что пытки в нашем отечестве отменены.

– Ваше Величество, я, право, не совсем уверен, но мне кажется…

– Что вам кажется, негодный?

– …мне кажется, что принц Сальвадор и его жена намерены сложить с себя королевские полномочия и покинуть дворец.

Королеве понадобилась минута, чтобы после настойчивого требования ей обо всем сказать заткнуть мне рот и лишить меня права речи.

– Вы этого не говорили…

– Слушаюсь, Ваше Величество. Я этого не говорил.

– И не спорьте со мной. Раз я ничего не слышала, то, значит, вы ничего и не сказали.

– Именно так, Ваше Величество.

– Ну что вы все спорите! – она раздраженно звякнула серебряным колокольчиком, стоявшим перед ней на инкрустированном слоновой костью столике. – Слуги! Где вы там запропастились? Немедленно привести ко мне принца Сальвадора и его жену! Немедленно! – приказала Ядвига, а затем с подчеркнуто внятной любезностью снова обратилась ко мне: – Я хочу допросить их в вашем присутствии.

– Благодарю за честь, но я бы просил позволить мне удалиться… – я всем своим видом показывал, что если и решился на такие слова, то лишь с особым, не сразу распознаваемым умыслом.

Однако Ядвига была слишком раздражена, чтобы вникать в какие-то умыслы.

– Что за вздор! Не позволю! Почему удалиться?!

– Простите, Ваше Величество, но я с детства боюсь колдунов и быстродействующих ядов, – сказал я, скромно опуская глаза в знак того, что не считаю свою шутку (если это шутка) слишком удачной и достойной внимания королевы.

Но Ядвиге моя шутка понравилась, и она, рассмеявшись, ответила в тон:

– Ах, это! Что ж, могу вас успокоить. Быстродействующий яд нами обезврежен, а колдун перевербован и теперь работает на нас. Так что смело оставайтесь. Вам ничего не грозит.