Читать книгу Отец - Леонид Михайлович Свиягин - Страница 4

Заканчивался 1924 год.

Васса Михайловна была на сносях. Это был восьмой ребёнок в семье. Со своим мужем, Свиягиным Павлом Яковлевичем, они были очень рады, когда Господь посылал им благодать – детей. Она была взята Павлом в жёны в 1911 году. Он был старше на 2 года. В семье после венчания родилось к 1924 году семеро детей.

Но четверым из них было не суждено пережить лихолетье Гражданской войны и связанные с ним эпидемии тифа и голода. Из выживших старшему сыну Николаю было 12 лет, а двум его сестрёнкам, Елизавете и Марии, шёл, соответственно, десятый и второй год.

Родила Васса Михайловна в новогоднюю ночь. Кто знал, что несёт миру 1925 год? После Нового года тогда сильно запуржило. Дороги были сильно заметены снегом. До Богородской волости Спасского уезда, где тогда записывали для учёта новорождённых граждан молодой Советской республики, удалось добраться только спустя полторы недели после рождения ребёнка. В итоге записали его днём рождения 10 января 1925 года. Нарекли сына в честь отца мамы новорождённого – Михаилом.

С появлением на свет нового члена семьи у родителей прибавилось хлопот. Появлению братишки очень радовались старшие дети. Николай и Лиза подолгу не отходили от колыбели, где спал их новорождённый братик. А только недавно научившаяся самостоятельно ходить младшая Мария ещё не могла сама заглянуть в колыбель. Привязанность, зародившаяся в те годы, сохранилась между родными и в последующем. По мере взросления детей родители всячески поощряли взаимную братскую помощь. Родившийся последним, в 1929 году, младший братишка Анатолий был одновременно и любимчиком всей семьи, и объектом для добродушного розыгрыша старших братьев и сестёр. Поводом становились бытовые приключения, купание в Волге, рыбалка, повседневные мелочи жизни. Эта неизменная тяга к юмору в последующем станет характерной чертой у каждого члена семьи Свиягиных.

В районе Затона, где издавна проживали Свиягины, носившего название Спасский, а после 1929 года переименованного в честь большевика Куйбышева, был ещё с 1842 года судоремонтный завод. Затон свободно вмещал до 30 судов одновременно. Этот завод и давал основную работу местным жителям. Одни ремонтировали суда, другие обеспечивали жизнь и быт первых. Жили в домах, построенных своими руками из брёвен, которые во множестве сплавляли бригады вниз по Волге.

Ещё до революции владельцы судоремонтного завода строили для проживания нанятого рабочего люда так называемые рабочие бараки, которые и составляли основной жилой фонд посёлка. Статус посёлка городского типа Затон приобрёл в 1935 году.

Предки Свиягиных получили свою фамилию, ещё когда проживали у реки Свияги, впадающей в Волгу у Казани. Река Свияга дала название и граду-крепости Свияжску…

Местные жители Спасского Затона, кроме работы на судоремонтном заводе, не упускали и другие возможности заработать на пропитание: заготавливали рыбу, разводили домашний скот, занимались различными ремёслами. Для заготовки кормов домашнему скоту летом косили траву на огромных заливных лугах, примыкающих к Волге.

Дети в семье сызмальства были приучены к труду. Когда в посёлке открыли школу фабрично-заводского обучения при судоремонтном заводе, в числе первых принятых для обучения рабочей специальности был и старший сын Свиягиных – Николай.

Начальная школа в посёлке открылась ещё до революции. А вот семилетней её сделали в год десятой годовщины Октябрьской революции. Рабочий человек в посёлке был основным представителем правящего класса. Результаты его труда были наглядно представлены на судоремонтном заводе.

Отец семейства, Павел Яковлевич, был родом из Спасского Затона. Здесь же проживал его родной старший брат Матвей. Их родители перебрались в эти края под Спасском в 1842 году, когда открылся судостроительный завод и был объявлен большой набор рабочей силы для обучения рабочим специальностям. Ранее родители проживали выше по Волге, в месте впадения реки Свияги в Волгу, вблизи города-крепости Свияжска.

Павел успел проработать несколько лет на заводе. Пытаясь подработать, устроился в бригаду, занимавшуюся формированием плотов из брёвен для последующего их сплавления вниз по Волге. Работа была, конечно, очень опасная, но и платили за неё прилично. К сожалению, не обошлось без травмы. Оступившись на плоту, он упал в воду, а бревно, поднятое вверх накатившейся волной, серьёзно повредило ему ногу. Заводскому начальству хромой работник был не нужен. Павла уволили.

Некоторое время он перебивался временными заработками. Позже ему повезло: его приняли на постоянную работу к местному мельнику. Павел хорошо управлялся с конской упряжью, и вскоре мельник, приглядевшись к смекалистому, хотя и хромому работнику, поставил его управлять всем гужевым транспортом мельницы – два коня, три подводы, конская упряжь… Всё это требовало ежедневного осмотра и ремонта, а рабочей смекалки и природной сноровки Павлу было не занимать!

Ещё работая на заводе, Павел с семьёй проживал в рабочем бараке, снимая там комнату. Благодаря ходатайству мельника, имеющего большой авторитет в Затоне, семья Павла осталась жить в рабочем бараке, хотя он и утратил связь с заводом. Комната была небольшая, но и это считалось настоящей удачей…

В обязанности каждого работника, проживающего в рабочем бараке, входила заготовка и хранение дров, которыми отапливались эти самые бараки. Для этого рабочие наделялись клочками земли рядом с бараками, где строились навесы или сараи для хранения заготовленных дров. Летом и осенью необходимо было распилить брёвна, наколоть дрова и уложить их в поленницы под навесы или в сараи.

Учитывая, что бараки строились у завода, а завод располагался на берегу затона, за сараями и навесами хранились и лодки. Ведь без лодки у реки – никуда! Это было, конечно, незаменимое средство передвижения по воде. Оно и кормило хозяина, когда он заготавливал рыбу, и позволяло подрабатывать, занимаясь извозом. А перевозить на лодке доводилось и сено, и дрова – да мало ли что можно было загрузить в лодку?

Отец был большим умельцем. В его руках спорилось любое дело. Своих сыновей он с самого раннего детства старался приучать к труду. Любому! Так, он был большим мастером подшивать валенки. Этому делу были обучены все его сыновья. Тут были и свои секреты, и мастерские фишки. Не раз потом сыновья с благодарностью вспоминали эти отцовские уроки…

Особым уважением в семье пользовались рабочие специальности, что были необходимы на судостроительном заводе. Но самой уважаемой профессией считалась специальность токаря. Это была мечта Павла, которую он не успел исполнить, получив серьёзную травму ноги.

Мальчишки на лету схватывали наставления своего отца. Это касалось и рыбной ловли, и заготовки сена на обширных заливных лугах, примыкающих к Волге, и сбора грибов в красивейших дубравах и рощах, окружающих Затон. От красот малой родины просто дух захватывало! Камское устье после соединения Камы с Волгой делало последнюю такой бескрайней, что не хватало глаз, чтобы разглядеть другой берег реки! Даже до сих пор не утихают споры о том, какая же река крупнее – Волга или Кама…

До революции в Спасском Затоне была начальная школа – четырёхлетняя. С приходом советской власти, как раз к 10-й годовщине, школа стала семилетней, и принимали в неё детей с семилетнего возраста.

Михаил пошёл в 1-й класс 1 сентября 1932 года. Позже в его памяти этот год ассоциировался с картинками, в которых дворы и окружающие луга были совершенно без травы! В то лето и осень через Затон проходили конные обозы с голодными беженцами из Украины. Люди из обозов обрывали всю траву, из которой варили похлёбку на кострах, чтобы хоть как-то прокормиться.

Тогда, да и позже, сами жили очень скудно, можно сказать впроголодь. Не зря ведь именно в те годы родилось такое понятие, как «голодающее Поволжье»!

Выручала Волга-кормилица! И в этот раз она спасла местных от голодной смерти.

Учился Михаил хорошо, ему легко давались многие школьные предметы. Благо, что основам арифметики обучил своих детей ещё до школы отец. Сложнее было с русским языком… У отца образование было четыре класса церковно-приходской школы, а мама и вовсе была неграмотной. Сказалась «наука» отца, заложенная с раннего детства: «Свиягины никогда не сдаются! Не можешь? А ты через не могу!»

В 1935 году женился старший сын Павла – Николай. А в 1938 году домой к родителям прибыли сваты, чтобы сосватать старшую дочь Елизавету. Она начала работать продавщицей в магазине в Камском Устье (бывший Спасск). Там её приметила будущая сватья, мать Шуры Дыренкова. Тому девушка понравилась. В итоге после свадьбы молодожёны поехали в Среднюю Азию. Там в Нукусе, столице Каракалпакии, уже работал старший сын Николай, направленный от геологоразведки.

Полученный в 14 лет Михаилом аттестат об окончании 7 классов был без троек. При приёме в школу фабрично-заводского обучения при заводе это сыграло свою роль: Михаила зачислили на обучение профессии токаря. Ведь это была несбывшаяся мечта его отца, Павла Яковлевича!

Узнав эту новость, отец уважительно, как взрослому, пожал сыну руку и, приобняв его, незаметно стёр рукавом набежавшую вдруг слезу. Старший его сын Николай в детстве повредил руку и в результате остался без одного пальца на правой руке. Это закрыло ему путь к профессии токаря.

Позже профессию токаря освоит и младший сын Павла – Анатолий.

Заканчивая в 1941 году школу фабрично-заводского обучения при заводе, Михаил получил в январе паспорт. А в мае у него на руках уже были корочки токаря 3-го разряда!

Судоремонтный завод гостеприимно распахнул свои ворота, принимая молодое пополнение так необходимых квалифицированных специалистов.

Грянувшая в июне война с немецко-фашистскими захватчиками не могла оставить равнодушными молодых горячих ребят – патриотов своей страны. Однако встреча с военным комиссаром в военкомате немного остудила их пыл и горячность. Рабочим судоремонтного завода, переведённого на военные рельсы для переоборудования гражданских судов в корабли военного назначения, присваивалась так называемая бронь. Да и призыв в Красную армию по закону был с 18 лет… А самовольное оставление предприятия, за которым тебя закрепила бронь, было уголовно наказуемо…

На заводе на речные катера устанавливали артиллерийское вооружение, усиливали борта броневыми листами. Волжская военная флотилия пополнялась новыми боевыми единицами.

За станки, взамен ушедших на фронт рабочих, встали вчерашние подростки и женщины.

«Всё для фронта! Всё для победы!» – этот лозунг того времени не был пустым звуком для настоящих патриотов!

Введённые карточки системы обеспечения продовольствием нормировали размеры выдаваемых продуктов, значительно урезав нормы обеспечения так называемых иждивенцев – неработающих членов семьи.

Нередко приходилось оставаться ночевать в цеху! Ведь срочные заказы для фронта не ждали. А порой и не было сил у подростка поздно вечером идти домой, чтобы рано утром снова занять своё место у токарного станка. Проще было заночевать у тёплого ещё станка…

Невесёлые новости приносила тарелка репродуктора, висевшая в цеху. Зато сколько радости и положительных эмоций вызвало сообщение о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой!

Для обеспечения Волжской военной флотилии техникой в преддверии Сталинградской битвы заводу был значительно увеличен план. И никакие выкладки с расчётами дирекции никого в Наркомате речного флота СССР не интересовали! Госкомитет по обороне требует! За невыполнение приказа в военное время – расстрел!

В таких условиях ковалась победа в тылу…

Старшая сестра Мария, 1923 года рождения, взяла измором военкомат! В декабре 1941 года ей удалось попасть в действующую армию! Она стала зенитчицей и служила в боевом расчёте зенитной батареи, прикрывавшей небо столицы нашей родины – Москвы.