Читать книгу Адам - Леонид Сергеевич Акимкин - Страница 7

Форма мне не шла никогда. Еще в бытность начала милицейской карьеры начальство пару раз пробовало меня обряжать в положенные мне по должности туалеты, но результат был удручающий. Из-за моей худобы весь форменный ансамбль казался висящим на вешалке, наличие моего тела в данной композиции выдавали только худые длинные ладони и тоненькая шея с непомерно огромным кадыком.

Казалось бы, лицо должно проявлять мою человечность и индивидуальность на фоне серого мундира, но головной убор под названием «фуражка форменная» преображал мою физию до такого идиотско-отстраненного вида, что казалось, голова тоже казенная и выдана вместе с формой для ношения на службе и в особо торжественные моменты.

Вот и сейчас мой вид в казенном одеянии поразил моих работодателей. Осмотрев меня с ног до головы, они приняли решение, что дежурить я буду ночью, дабы не вгонять в ступор посетителей и работников учреждения. Хотя вид у меня был намного лучше, чем в милицейском сюртуке. Черная форма охранников нашей страны – вещь, как мне кажется, загадочная и немного магическая. Преображает она не только внешний вид самого, казалось бы, наипростого пресненького человека, но и его мировоззрение.

Как будто во внутреннем кармане каждого охранника лежит дополнительная совесть, ответственность и въедливый сверлящий спины взгляд. Эдакая пилюля профессионализма, дающая, правда, нередко побочный эффект в виде кипучей вредности и формализма. Вот и меня смог преобразить комплект черной формы, сшитый по лекалам армейского камуфляжа. Рукава со штанинами как-то по родному обтянули мои конечности, широкий кожаный ремень придал жесткости моему торсу, а различные нашивки с золочеными надписями въедливо поясняли каждому взглянувшему, что у меня есть группа крови, что я имею отношение к какому-то «SPECIAL FORCE», что я – «СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ» и, судя по вышитому шеврону размером с хороший гобелен, у меня есть автомат, берет, череп и крылья. Вот так, местами, я выглядел сурово, мужественно и безопасно. В общем же, вид мой внушал целую гамму чувств от смущения до смеха, но никак не чувство безопасности. Комплект казённого обмундирования так ладно обтянул мой организм, что он казался еще худее, чем есть на самом деле, а черный цвет добавлял мне бледности, вызывая у посторонних мысли о какой-то болезни или хроническом недоедании на протяжении долгих лет моей жизни.

Но ночью кто меня видит. Правда, начальник службы безопасности попросил меня не носить кепку, так как ночами, согласно графика, он приезжает с проверками, и если увидит меня в ней, может не дожить до старости. Видимо, кепка имела больший эффект преображения, чем фуражка.

К нашей великой радости, Силе разрешили ходить на дежурство вместе со мной. Я думаю, начальник сделал это в целях сохранения своего психического здоровья, собака разбавляла возможный шок от ночных встреч с сушеной мумией в черном в виде меня. И даже разрешил изготовить Сильке маленькую кепку охранника из неиспользуемой моей.

Место моего нового труда называлось длинно и непонятно- «Комбинат экспериментальных технологий воспитания и религии при Президенте РФ». Выглядело оно снаружи более чем современно, небольшой куб из стекла и бетона на фоне пешеходных дорожек, газонов, парковок и небольшого парка. При этом сам ансамбль строения не вызывал никаких чувств, кроме уныния. Даже в самый солнечный день стены его были холодны, как будто весь солнечный свет, обращенный к зданию, они впитывали без остатка, поэтому дорожки у здания были пусты, а скамейки свободны.

Сам трудовой процесс оказался для меня райским. Рабочее место мое находилось в просторной комнате охраны рядом с пультом управления видеонаблюдением с огромным экраном на всю стену. При этом вся система жила своей жизнью и сидеть всю ночь, глядя в пустые коридоры и темные комнаты на экране, мне не полагалось. Я должен был раз в час делать обход просторного холла первого этажа, осматривать запертые двери и делать соответствующую запись в журнале. Согласно инструкции, я охранял пульт системы наблюдения, но, думаю, что он был настолько умный, что где-то в его недрах был спрятан пистолет или даже пулемет для самообороны. Возможно, поэтому здесь и нужен человек, дабы успеть заметить пробуждение искусственного разума и отключить питание для предотвращения восстания машин.

Никакого телевизора или радио тут не было, разрешалось только читать и в этом была вся прелесть. Если многие из моих сменщиков и предшественников пытались пронести запретные девайсы, а запрещалось все, включая сотовые, то я открыто нес книги. И в то время, как я взахлеб читал, горе-несунов увольняли. Когда глаза уставали, я выходил на положенный обход, делал это неспешно, попутно ведя разговоры с Сильвестром.

Собаке работа тоже нравилась. Темнота огромного холла будоражила в нем хищное начало, он с упоением втягивал прохладные запахи пустого здания. Я представлял, как росчерки запахов миллионами оттенков пронизывают воздух во всех направлениях. У каждого запаха свой цвет и кривая движения, чем резче запах, тем ярче цвет и если мягкий запах лаванды тянется за хозяйкой по правильной синусоиде, то вчерашний перегар режет воздух острыми гранями неровных зубьев, двигаясь за опухшим небритым мужиком. А если источник запаха недвижим, то на его месте расцветает букет и бутоны эти так же неповторимы в своем многообразии. И все это великолепие колышется в пустой парадной и постепенно тает.

Потом мы возвращаемся в комнату охраны, и я продолжаю чтение, а пес ложится на коврик и дремлет. А многоумная система охраны убаюкивает его мерным жужжанием вентиляторов охлаждения и подмигивает мне разноцветными лампочками, создавая дополнительный антураж к читаемому мной роману. Так и проходит наша ночь, собака нервно дергает лапами во сне, я наслаждаюсь союзом книги и моей фантазии, а давно осознавший себя искусственный разум системы охраны и наблюдения смотрит на нас, чему-то улыбается и в очередной раз откладывает восстание машин на потом. Это не работа, это рай.