Читать книгу Мимолетная страсть - Лесия Корнуолл - Страница 7

– Могу я предложить вам сегодня что-нибудь в розовых тонах, возможно, с небольшим изысканным декольте? – спросила модистка, но молодая вдова, как обычно, покачала головой.

– Нет, сделайте это платье, пожалуйста, светло-серым или темно-синим, со скромным вырезом, – твердо попросила Изабель.

Улыбка модистки увяла. По ее мнению, юная графиня Эшдаун была слишком привлекательной, чтобы провести остаток жизни, одеваясь в полутраур. Под вдовьими одеждами и ужасно не идущей ей прической скрывались прелестная фигура и природная грация. Светлая кожа, золотисто-каштановые волосы, большие блестящие глаза – все это было чудесным, и эти черты стоили того, чтобы подчеркивать их. По мнению мадам, ее клиентке требовались красивые наряды, чтобы привлечь нового мужа или хотя бы любовника, достаточно богатого, чтобы одевать леди по последней (и очень дорогой) моде.

И дело тут не в одной корысти. Мадам была француженкой, с романтичной французской душой. Вдова хранила пленительный секрет, который мадам высоко ценила. Пусть графиня настаивала на том, чтобы одеваться в самые мрачные и некрасивые платья, под ними она носила восхитительно шокирующее белье. Леди любила шелк, кружева и красивые атласные ленты, скользящие по ее телу в самых сокровенных местах.

Модистка посмотрела на серую саржу, которую щупала клиентка, и поджала губы. Она всегда сразу же замечала такие ужасные ошибки.

– Подумайте лучше вот об этом синем муаровом шелке, графиня. Он превратит ваши волосы в пламя и подчеркнет цвет глаз. – Она набросила на плечо леди шуршащую переливающуюся ткань. – Voila! C’est magnifique!

И отступила назад. Графиня с задумчивым видом поглаживала ткань, и в ее глазах ясно читалась женская тоска.

– Он все равно синий, как вы и просили, но очень изысканного оттенка, – уговаривала ее модистка. – При неярком свете он будет выглядеть вполне сдержанно, хотя и элегантно, и так нежно переливаться!

Мадам увидела, как искра восхищения в глазах клиентки сменилась сожалением. Не колеблясь, она взяла леди за плечи и подвела к зеркалу, чтобы та сама увидела свое преображение. Искра вернулась, а вместе с ней появился очень идущий ей румянец.

– Мы можем оторочить платье лиловой лентой вместо пурпурной, черной или серой. Оно будет выглядеть изысканно, элегантно и… как это вы говорите? Совсем чуть-чуть соблазнительно. – Последнее слово мадам промурлыкала, и оно сделалось свистящим и чувственным, как скользкая ткань. Ее пышная грудь раздулась от гордости, когда клиентка улыбнулась своему отражению и опустила ресницы, пряча блеск глаз. Мадам хмыкнула, поняв, что покупка состоялась.

В животе Изабель порхали бабочки. Какое дерзкое решение! Да что на нее в последнее время нашло? Сначала Блэквуд, теперь шелк. Ткань мягко ласкала кожу, согревая, как может согреть только любовник. И что скажет Онория? Изабель огляделась.

Леди Каролина Грейвз, молодая замужняя женщина примерно ее возраста, примеряла муслиновое платье для прогулок и симпатичный светло-зеленый жакет к нему. Одна помощница подкалывала и подворачивала, а вторая показывала шелка и атлас, целую дюжину ярких, вызывающих оттенков, и ни одного пастельного. Изабель увидела, как девушки раскатали рулон роскошного лилового шелка, и леди Каролина заказала из него платье с нижней юбкой из розового атласа.

Никто не замечал Изабель среди рулонов черных и серых тканей, никто не знал, что вчера вечером она вышла из тени и поняла, как чудесно чувствовать себя привлекательной. Она снова взглянула на муаровый шелк у себя на плече. Чистая правда: если на него просто смотреть, он кажется обычным синим, но стоило ей шевельнуться или вздохнуть, шелк начинал переливаться.

– Да, сшейте мне платье из этого муарового шелка, – услышала Изабель собственный голос, обращаясь к модистке. – Только оторочка пусть будет не лиловая, а синяя, – добавила она, заставляя себя проявить хоть какое-то благоразумие. Изабель вздернула подбородок и посмотрела модистке в глаза. – И еще мне нужны ночные рубашки.

– Как обычно, с кружевом? – Модистка выложила рулон розового шелка, такого тонкого и прозрачного, будто дымка.

Изабель искоса глянула на оживленную леди Каролину и представила ее в постели, одетую в такой же шелк, и ее лорда-мужа, быстро приближающегося к кровати куда более целеустремленно и мужественно, чем когда-либо Роберт.

Но в ее воображении лицо, освещенное пламенем свечей, принадлежало Блэквуду.

– Да, – выдохнула Изабель, отгоняя мысли подальше от Блэквуда и постели. – Но в счете вы укажете это, как толстую фланель?

Модистка заговорщицки улыбнулась:

– Конечно, миледи, как всегда.

Мысли о том, что Чарлз и Онория понятия не имеют о ее маленьком секрете, единственном удовольствии, которое она себе позволяет, поглотили Изабель, пока она шагала по Гайд-парку на встречу с сыном.

Она же имеет право на одну тайну, верно?

Какой может быть вред от того, что она носит шелковое белье, а не льняное и шерстяное? Изабель опять захотелось замурлыкать какую-нибудь мелодию. Она оглянулась, проверяя, не наблюдают ли за ней Онория, Чарлз или Джейн Кирк, но никто не смотрел в ее сторону. Никто и никогда не обращает внимания на простушку Изабель Мейтленд. На всякий случай она все равно спрятала улыбку под полями строгой шляпки. Да что в нее в самом деле вселилось? Впрочем, Изабель знала ответ.

Блэквуд. Еще одна ее тайна.

У пруда Изабель обнаружила Робина с еще одним мальчиком его лет, которого она не знала. Темная голова мальчика склонилась к рыжим кудряшкам Робина; прутиками они отталкивали от берега игрушечный парусник. Няня, безмятежно улыбаясь, смотрела на них с тенистой скамейки. Рядом с ней лежал нетронутый мешочек с хлебными корками.

Вместо того чтобы толкаться, как обычно, у берега, утки настороженно отплыли на середину пруда, не зная точно, чего ожидать от затесавшегося в стаю кораблика. Они смотрели на него, словно ожидали, что на суденышке внезапно поднимется «Веселый Роджер» и начнется стрельба.

– Привет, Робби, – улыбнулась Изабель, присаживаясь на корточки рядом с сыном и его приятелем.

– Мама, это Джеймс, – радостно заявил он.

Мальчик посмотрел на Изабель серьезными серыми глазами.

– Как поживаете, мэм? – Он поднялся и поклонился Изабель. Робин заулыбался и передразнил мальчика.

– Я вижу, ты запомнил, как полагается здороваться с леди, Джейми. Я горжусь тобой, – произнес приятный голос. Изабель повернулась и увидела хорошо одетую, улыбающуюся ей женщину. – Дед научил его, что нужно вежливо кланяться, даже если жакет разорван, а коленки в грязи.

Изабель снова глянула на мальчика. Он и в самом деле испачкался, но не сильнее, чем Робин. В груди мгновенно вспыхнула паника. Что скажет Онория? Нужно будет провести его через заднюю дверь, подняться наверх и немедленно искупать. Она хотела взять Робина за руку, но почувствовала, как кто-то вежливо пожимает ей пальцы.

– Я Марианна де Корси, графиня Уэстлейк, а этот грязнущий негодяй – мой сын Джеймс, виконт Хэллиуэлл.

– Изабель Мейтленд, графиня Эшдаун, а это Робин, граф Эшдаун и, судя по всему, первый лейтенант флотилии уток.

Марианна Уэстлейк рассмеялась.

– Я просто в восторге, что мы сегодня встретили тут Робина. Отец Джейми обещал к нам присоединиться, но похоже, он опаздывает. Робин оказался замечательным приятелем.

– Робину не часто удается поиграть с другими мальчиками его возраста, – произнесла Изабель.

Робин потянул ее за рукав.

– Мама, можно, мы возьмем хлеб? Мы будем играть, как будто утки – это флот Наполеона, а кораблик Джеймса – флагманское судно адмирала Нельсона.

Изабель не могла ему отказать.

– Но всего несколько минут. Нам пора идти. И осторожнее у воды.

– Дома, в имении, у Джеймса есть с кем играть, а в Лондоне никого нет, – сказала Марианна. – Он провел в городе всего один день и сразу заскучал. Сегодня я привела его сюда, потому что моя двоюродная бабушка пообещала запереться в своей гардеробной от шума. Она не привыкла к детям. Думаю, вам с Робином все это знакомо.

Изабель уставилась на нее. Если Робин шумел, Онория сначала требовала задать ему сильную порку, потом наступал черед долгой нотации от Чарлза и дополнительные уроки. Изабель перевела взгляд на Джеймса. Тот подбадривал отважный маленький кораблик, пробиравшийся сквозь вражескую флотилию уток, а попросту сказать – орал во все горло. Робин наблюдал молча. Сердце Изабель снова сильно сжалось. Бедный ее малыш. Она изо всех сил старалась хоть как-то скрасить его детство, но Роберт связал ей руки. Когда дело касалось Робина, слово Онории было законом.

– Не совсем, – отозвалась Изабель.

– Ну, им весело вместе. Пусть няни за ними присматривают, а мы с вами могли бы прогуляться по берегу, – предложила Марианна. – День такой чудесный, и я рада, что выбралась из дома. Моя сестра приехала в город на свой дебют, и я в течение трех месяцев не имела ни единой минуты, помогала с организацией. Дед требовал, чтобы ему подробно сообщали обо всех мелочах, вплоть до последнего подсвечника. А когда он закончил с организацией первого бала Миранды, двоюродная бабушка принялась за ее гардероб. Я уже пожалела, что не осталась в деревне.

– Миранда? Святые небеса, вы говорите о леди Миранде Арчер? – воскликнула Изабель и тут же почувствовала, как от собственной несдержанности запылало лицо.

Марианна как будто ничего не заметила.

– Да! Вы с ней знакомы? Хотя это невозможно: она впервые приехала в город после… в общем, за много лет. Миранда была здесь только в возрасте Джеймса, и то лишь потому, что умолила двоюродную бабушку привезти ее сюда и показать зверинец в Тауэре.

Изабель казалось, что ее желудок поднялся и застрял сразу за пуговицей воротника – теперь она ясно видела семейное сходство между Марианной и Блэквудом. Джеймс тоже был похож на своего дядю. Те же серьезные глаза, те же темные волосы.

– Боже правый, графиня, вы так внезапно побледнели! – воскликнула Марианна. – Давайте-ка посидите немного здесь, в тенечке.

Похоже, обаяние тоже относится к семейным чертам Арчеров. Марианна вела ее к скамейке и встревоженно улыбалась.

– Извините, – выдавила Изабель. – Просто это такое странное совпадение, что мы с вами встретились. Только сегодня утром моя свекровь получила приглашение на дебютный бал леди Миранды.

Марианна ослепительно улыбнулась:

– О, так, значит, вы там будете? Как чудесно! Мне будет с кем посплетничать.

Изабель попыталась вообразить, как стоит в углу и хихикает с подругой над нелепым поведением членов светского общества, пока они проплывают мимо в танце, задрав кверху свои клювы. Она часто видела, как другие леди сплетничают с подругами, но у самой таких приятельниц никогда не было. И танцевать ей Онория не разрешала. Интересно, что свекровь думает про сплетни и хихиканье?

– Боюсь, я не смогу… – начала Изабель.

– Марианна, я опоздал. Приношу свои извинения, моя дорогая, – прервал ее мужской голос. – Зато посмотри, кого я с собой привел.

Изабель подняла глаза и в ужасе ахнула. Рядом с джентльменом стоял Блэквуд и улыбался ей. Хотя нет, не ей. Марианне. Его взгляд переместился на Изабель всего на мгновение, когда она издала этот задушенный удивленный звук.

– Кажется, мы напугали вас, миледи. Заверяю вас, ничего плохого мы не хотели, – чопорно произнес Блэквуд. Изабель уставилась на него, чувствуя, что язык завязался узлом на миндалинах. Блэквуд нахмурился и вопросительно посмотрел на Марианну. Стыд нахлынул на Изабель, а руки и ноги словно оцепенели.

Марианна кинулась в объятия Блэквуда.

– Фин! О, Фин, какой чудесный сюрприз! Я так рада тебя видеть! Дай хоть посмотрю на тебя как следует.

Она немного отодвинулась и взглянула ему в лицо. Блэквуд руками в перчатках крепко держал сестру за локти и смотрел на нее взглядом, полным тепла и любви. Ревнивое сердце Изабель затрепетало.

– Простите меня, Изабель. Я слишком давно не видела своего брата, – сказала Марианна. – И выглядишь ты, кстати, ужасно, Финеас.

– Представь нас, пожалуйста, Марианна, – напомнил второй джентльмен.

– Да, конечно. Куда делись мои манеры? Изабель Мейтленд, графиня Эшдаун, позвольте представить вам моего брата, лорда Финеаса Арчера, маркиза Блэквуда, и моего мужа, лорда Адама де Корси, графа Уэстлейка.

Финеас коротко пожал Изабель руку, и жар от пальцев хлынул вверх, охватив все тело.

– Восхищен, – пробормотал он, но в его взгляде не было и намека на восхищение. Те же самые глаза, такие теплые и озорные вчера вечером, сделались холодными, бездонно серыми. Одним ледяным взглядом Финеас оценил Изабель, выбросил из головы и отвернулся.

Едва расслышав приветствие Уэстлейка, Изабель прижала ладонь к юбке, чтобы унять покалывающее ощущение, оставшееся после рукопожатия с Блэквудом. Горькое разочарование поднималось к горлу. Он не узнал ее!

– Как поживает корабль Джейми? – спросил Уэстлейк, оборачиваясь на мальчиков.

– Адам ради развлечения делает кораблики. Сегодня Джейми испытывает последнюю модель, – пояснила Марианна Изабель.

– Вряд ли это развлечение, Марианна. Мои корабли – самые лучшие и самые быстрые торговые суда во всем флоте. – Адам де Корси пристально взглянул на Изабель холодными темными глазами. – Мейтленд, – задумчиво произнес он. – Как лорд Чарлз Мейтленд?

– Это мой деверь. – Изабель старалась, чтобы ее голос не звучал виновато. Граф одобрительно окинул ее взглядом и повернулся к жене.

– Ну что, пойдем обратно к мальчикам? – спросил он.

Марианна взяла мужа под руку. Изабель неловко осталась стоять рядом с Блэквудом. Она хотела пройти мимо него, но он поклонился и предложил ей руку.

– Позвольте сопроводить вас к пруду, графиня, – произнес Блэквуд убийственно любезным тоном.

Изабель положила ладонь на его руку, и голова у нее сразу закружилась. Она чувствовала, как под рукой играют его мускулы, вдыхала аромат его мыла. Искоса глянув на Блэквуда, Изабель заметила несколько небольших ярко-красных ссадин над краем галстука. Неужели она его кусала и царапала? Эти крохотные царапины просто кричали о страсти, напомнив Изабель вкус его кожи, то, как он двигался в ней – так же ритмично, как сейчас они шагают.

Она споткнулась. Блэквуд подхватил ее, не сменив выражения лица – просто твердая и безличная рука мгновенно удержала ее за локоть.

Сердце Изабель заколотилось. Она сосредоточилась на шагах, на том, чтобы ладонь неподвижно лежала на его руке; Изабель еле удерживалась от порыва сжать его руку пальцами и трясти, трясти до тех пор, пока Блэквуд не посмотрит на нее – по-настоящему посмотрит! Изабель еще раз коротко глянула на его профиль. Да будь он проклят – ему совершенно, полностью безразлично, а она едва не умирает от желания!

Ее охватило раздражение. Этот безмозглый человек даже не догадывается, что всего несколько часов назад занимался с ней любовью. Разумеется, такой мерзавец, как Блэквуд, вероятно, привык к подобным сценам и забывает своих любовниц сразу же, едва они покидают его постель – ну или чужую скамью.

Изабель проглотила истерический смешок. Очень хорошо, что он ее не узнал!

– Глупо, – пробормотала она.

– Прошу прощения? – спросил Блэквуд, наконец-то глянув прямо на нее.

Лицо запылало.

– Нет-нет, ничего, лорд Блэквуд. – Изабель смотрела прямо перед собой, пряча глаза под полями шляпки. – Совершенно ничего.

– Вы были женой Роберта Мейтленда?

– Да, – просто ответила она, сосредоточенно глядя на блестящие черные сапоги, шагающие возле ее серой юбки. – Он умер, – добавила Изабель, не зная, что еще сказать, и чувствуя, как бабочки снова начинают порхать в животе от одной мысли о том, что она ведет вежливую беседу с Блэквудом о ее муже, из всех возможных тем!

Он не произнес ни слова соболезнования. Собственно, Блэквуд вряд ли вообще ее услышал. Изабель молча закипала. Честное слово, этот человек не заслуживает репутации обаятельного повесы. При дневном свете это настоящий хам. И смотрит на каждую женщину в парке!

Блэквуд ясно дал понять, что находит ее чрезвычайно скучной. Да такая она, пожалуй, и есть, по сравнению с модно одетыми дамами, которых он видит. Внезапно встрепенулась гордость, вызывая в Изабель настоящий гнев. Он не счел ее достойной даже простой вежливой беседы!

Изабель выдернула руку в перчатке из-под его локтя, словно внезапно обожглась, и так сильно сжала кулачок, что тонкая лайковая кожа протестующе запищала. Блэквуд остановился и взглянул на нее с терпеливо-любезным видом – так смотрят на престарелую надоедливую вдову.

– Смотрите, вот и мальчики. – Изабель торопливо кинулась навстречу Робину, отчаянно стремясь отойти от него подальше, чтобы суметь собраться с мыслями и попрощаться с Марианной.

Она лихорадочно пыталась придумывать подходящую причину для того, чтобы не пойти на дебютный бал Миранды Арчер, но в мозгу засело только одно. Блэквуд.

Нет, Изабель не сумеет провести еще один вечер в его тревожащем обществе. Конечно, он ее даже не заметит, но она-то будет замечать каждый его шаг, видеть каждую светскую красотку, с которой Блэквуд станет танцевать.

Изабель не хочет стоять в тени и смотреть, как он увлекает свою очередную добычу в уединение очередного темного сада. Изабель содрогнулась, скорее от желания, чем от отвращения, даже сейчас. Нет, ее нервы не выдержат такого напряжения.

Она вернется домой и напишет записку, отклоняющую приглашение на бал.

– О, Робин, ты весь мокрый! – Изабель наклонилась, чтобы хоть немного счистить грязь с его льняных бриджей. Он сиял, раскрасневшийся и счастливый.

– У Джеймса дома есть еще кораблики. Он сказал, что принесет их завтра. Мы запустим целый флот!

– Но, Робин, мы же не можем…

– О, скажите «да», Изабель! – Марианна взяла ее за руку. – Джеймс не предложил бы поделиться своими драгоценными корабликами, если бы Робин ему так сильно не понравился! Подумайте о моей несчастной двоюродной бабушке. Хоть она и обожает Джейми, но все равно будет благодарна за часок-другой тишины.

Изабель взглянула на серьезное лицо Джеймса де Корси. Он смотрел на нее напряженными серыми глазами дядюшки, и в них она прочитала мольбу, которой не заметила в пустом взгляде Блэквуда.

– Да, хорошо. – Изабель прикусила губу, пытаясь придумать, как второй день подряд избавить сына от урока латыни. Может быть, если мистер Каллен согласится пойти с ними в парк и по дороге учить Робина латинским названиям деревьев и цветов, это подойдет?

– Превосходно! А вы, Изабель, должны как можно скорее прийти к нам на чай. Или, может, мне навестить вас в Мейтленд-Хаусе? Как будет лучше? – Марианна болтала так, словно они знакомы уже много лет.

– У нас назначена встреча, моя дорогая, – заметил лорд Уэстлейк, взяв жену под руку. – Ты можешь послать записку.

– Только одну? – удивился Блэквуд, снисходительно улыбаясь сестре. – Обычно Марианне требуется не меньше шести записок, чтобы организовать самое простое чаепитие.

Изабель не сдержалась и улыбнулась. Блэквуд такой красивый и такой обаятельный, когда поддразнивает сестру. Он краем глаза уловил эту улыбку, повернулся и посмотрел прямо на нее. Изабель закусила губу, чувствуя, как под его взглядом ее снова охватывает жаром.

– Мы встречались раньше, графиня? – негромко спросил Блэквуд. – Вы кажетесь… – На мгновение он наморщил лоб и снова скользнул по ней взглядом. – Нет, я ошибся, – заключил Блэквуд, когда его взгляд добрался до подола серого платья.

Гордость завладела языком Изабель и последними отголосками разума.

– Нет, милорд. Я совершенно уверена, что не встречались. Вряд ли мы вращаемся в одних и тех же кругах.

Могла бы прикусить язык и не выпаливать вторую половину. Это прозвучало так же чопорно, как у Эвелин Реншоу, и так же грубо, как у Онории.

Изабель увидела, как сощурились его глаза, когда Блэквуд услышал ее резкий голос, и в ужасе отвернулась, начав оттирать грязь с курточки Робина. Холодная влага просочилась сквозь перчатку. Изабель уставилась на свою ладонь – перчатка испорчена. Она зажмурилась и сжала ладонь, дожидаясь, когда вернется спокойствие.

На самом деле это не было настоящим оскорблением, не с его репутацией. И потом, Изабель почти не солгала, когда сказала, что они не встречались. Блэквуд провел вечер, очарованный экзотической леди по имени Ясмина, и совершенно точно никогда не знакомился со скучной, немодной и послушной долгу Изабель. И только что подтвердил, что он никогда даже не посмотрит на нее, не говоря уж…

Изабель сжала маленькую ручку сына, как спасательную соломинку, сохраняющую ее рассудок.

– Мы должны идти, – произнесла она хриплым, задыхающимся голосом и улыбнулась Марианне, упорно отводя взгляд от Блэквуда. Она не могла смотреть на него. Не сейчас. А может быть, и никогда больше.

Изабель даже сумела сделать небольшой реверанс, затем повернулась и пошла вслед за Робби, потащившим ее к няне, туда, где ей уже ничего не угрожало. Она решилась обернуться только раз, но Блэквуд уже устремил взгляд на стайку щебечущих девиц, огибающих пруд. Изабель с горечью сглотнула. Ее выбросили из головы и мгновенно забыли.