Читать книгу Образы сущего. Доктрина этического максимализма, метафизика живого универсума - Лев Чиворепла - Страница 14

Люди когда-то верили, что Солнце и звезды вращаются вокруг Земли. Наука помогла избавиться от этого заблуждения. А вот вера во всемогущество Бога, как была, так и сохранилась во многих религиях (например, во всех так называемых аврамических). Отказ от нее для некоторых равносилен отказу от веры в Бога. Полагаю, здесь скрывается главное “религиозное заблуждение”.

Дети, живя с родителями, получают и физические, и, в основном, моральные наказания. Однако любящие родители не оставят их в беде. Мы – дети Божьи, имеющие то или иное признание у Него, но, будь Он всемогущ, непременно пришел бы на помощь в беде. Реальные трагедии (типа Беслана, Холокоста, Катыни, Хиросимы и Нагасаки, голодомора и многие, многие другие – их не счесть) укрепляют мысль о том, что Бог не всемогущ. Укрепляет эту мысль и Распятие Христа.

Конечно, мы личностно бессмертны, наша жизнь на Земле – это малый эпизод, и странно требовать у Бога спасения в ситуации, когда смерть является неизбежным итогом земного существования каждого из нас. Но есть большая разница между смертью старца, окруженного заботой родных и докторов, и смертью подростка в газовой камере. Одно из двух: или Бог – это Любовь и Он не всемогущ, или Бог всемогущ, но любовь Его непонятна. Нам не понятно, как может Всеблагий миллионы невинных мучить, расстреливать, убивать в бедствиях, эпидемиях, газовых камерах.

Если Бог всемогущ, то божье милосердие должно воспрепятствовать насилию. Т. е. принцип свободы для всемогущего входит в противоречие с его милосердием. Человек обладает некоторой свободой, но она не “намеренно” сотворенная. Само наше рождение проистекает не от могущества, а от Любви. Божье могущество заключено в Его любви. Но любовь не попустительствует злу. Почему же в мире есть зло? Наверно, Бог любит всех, но – не все наши деяния. Бог мог любить Чикатило, но вряд ли Он одобрил убийства мальчиков и девочек. Для того, чтобы пресечь эти убийства, Богу “не хватило могущества любви?”

В целом, я полагаю логичным варианты этической теории, в которой Бог не всемогущ, хотя ни одно злодеяние не остается безнаказанным, но Божье наказание не порождает физическое мученье, Божье наказание, прежде всего, – духовное (см. главу 6.”Суд”).

Для меня слеза ребенка реальнее и весомее идеи божьего всемогущества, а совместить одно с другим невозможно (см. также 6.1.9.“Чудо и абсурд”, 7.3.9 “Итог”).

Замечание

В христианской религии центральным эпизодом священной истории является распятие Христа. Покинутый учениками, осмеянный, Он в страшных мучениях “возопил громким голосом: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил” (Матф.27:46, Мар.15:34). Но если для Христа деяние Бога оказалось мучительной тайной, то для подростка, ведомого на смерть, – тем более.

Однако, еще раньше в разговоре с Никодимом, Иисус сказал: (Иоан.3:16) “Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.” Т. е. Он знал, для чего Бог Его оставил, и вероятно, Его обращение к Богу на кресте было вызвано невыносимой болью и страданием. И можно думать, что для Бога это было последнее средство, что будь Он всемогущ, Он нашел бы иной способ достучаться до совести людской.

А еще раньше, в пустыне, Иисус не принял предложение искусителя обрести власть над всеми царствами вселенной (Лук.4:6). Он не хотел всемогущества.