Читать книгу Необычайные похождения с белым котом - Лев Усыскин - Страница 25

К ночи вдруг некстати пошел дождь. Ломаный Фриц, решивший было тотчас же исполнить взятое на себя обязательство, вместо этого остался у себя дома, дожидаясь, когда погода улучшится. Отгоняя от себя сон, он провел несколько часов в томительном бездельи и лишь под утро, когда падающие с неба водяные стрелы сменила мелкая надоедливая сыпь, надвинул на глаза свою шляпу и, запахнувшись в темный плащ, выскользнул на улицу.

Данное колдуном лекарство, как видно, еще сохраняло свое действие в полной мере: несмотря на сильное волнение, Ломаный Фриц чувствовал какую-то особенную легкость в своем теле, не знакомую прежде податливость, способность совершать удивительно ловкие и быстрые движения… Он словно бы вовсе переселился в другое, лучшее тело, способное совершить то, на что никогда б не отважился прежний Ломаный Фриц.

Пробираясь узкими и кривыми городскими улочками, он вскоре достиг нужного ему места и, прислонившись к стене дома, соседнего с жилищем Мастера Альбрехта, застыл, напряженно вслушиваясь в звуки ночи.

Все было спокойно – колотушка ночного стражника еле слышно доносилась откуда-то издалека, других людей вокруг не было тоже. Можно было приступать, и Ломаный Фриц освободил спрятанную под плащом веревку с железным крюком на конце. План дальнейших действий возник в его голове мгновенно и мгновенно же начал воплощаться в жизнь. Молодой человек отступил на несколько шагов от стены дома и, старательно размахнувшись, послал железный крюк вверх, туда, где из ровной плоскости оштукатуренной стены выпирала вбок длинная поперечная балка, в обычные дни используемая хозяевами дома для подъема на второй этаж тяжелых и неудобных предметов.

Словно бы кто-то невидимый подхватил этот железный крюк заботливо и бесшумно, подхватил и, безошибочно зацепив за середину балки, успокоил надежно и крепко. Фриц с силою потянул за веревку – крюк оставался на прежнем месте, не соскальзывая ни вправо, ни влево. Тогда, обхватив веревку коленями и руками, молодой человек полез вверх словно гусеница – и так, перехватывая веревку раз за разом, вскоре достиг балки.

Подтянувшись и перекинув через нее ногу, он оседлал балку верхом, вытянул веревку вверх и, смотав ее в маленькую бухту, положил на балку у себя за спиной так, чтобы ее не видно было с земли. Затем, обхватив с боков торцы балки, протащил себя на руках в направлении стены, где, ухватившись за оконный косяк, выпрямился, встав на балку во весь рост. Цепко держась за стенные выступы, он нащупал ногами карниз и, ступая по нему осторожно, шаг за шагом двинулся влево.

Дойдя так до конца карниза, Ломаный Фриц перехватил руками черепичный край соседней крыши, оказавшийся на уровне его груди, легко занес наверх свое тело и, поднявшись на ноги вновь, пошел вперед, слегка согнувшись, – туда, где скорее угадывалось, чем виднелось окно мансарды…

…Проникнуть внутрь комнаты также не составило большого труда. Ломаный Фриц бесшумно соскочил с подоконника на пол, после чего остановился недвижно: надо было дождаться, чтобы глаза привыкли к темноте помещения. Постепенно из кромешной тьмы выплыло нехитрое убранство мансардной каморки – несколько расставленных по стенкам сундуков, один из которых использовался в качестве кровати. Кто-то спал на нем, слегка разметавшись.

Ломаный Фриц ощупал руками другой сундук и нашел, что тот не заперт. Тогда он достал что-то из кармана своей куртки и торопливо зарыл это в глубине открытого сундука, среди каких-то тряпок и кусков кожи.

Дело было сделано, надо было двигаться в обратный путь. Ломаный Фриц одним махом преодолел подоконник, пригнувшись, сбежал по наклонной черепичной плоскости к самому краю крыши, лег ничком и, свесив вниз ноги, осторожно нащупал знакомый угол карниза соседнего дома.

Он уже успел отойти довольно далеко – шага на три или четыре – когда вдруг что-то изменилось разом вокруг или даже не вокруг – а внутри: внутри самого Ломаного Фрица. Волшебное лекарство Гурагона, судя по всему, прекратило свое благотворное действие, разом отобрав у молодого человека как ловкость тела, так и смелость души. Руки, только что с безошибочностью выбиравшие надежные и крепкие выступы стены, вдруг перестали повиноваться своему хозяину вовсе, они задрожали мелкой дрожью, Ломаный Фриц беспомощно взмахнул ими и, тут же потеряв равновесие, соскользнул ногами с карниза. Короткий его вскрик никого не разбудил в окрестных домах – лишь с рассветом всегдашний молочник обнаружил то, что некогда было племянником графского дворецкого: при падении он сломал себе шею и умер мгновенно.