Читать книгу В моей голове - Ли Плат - Страница 4

Майя Грин смотрела на пол. Белый. А черные ровные ромбы на нем напоминали ей орнамент обоев в ее классе.

(школа)

Выпускной. Сестра разрешила надеть ее красивые черные туфли, а она сломала каблук и боялась заходить домой.

(мама)

Майя вспомнила, что обещала вчера матери зайти в магазин за брокколи. Она ненавидит брокколи.

– Как их вообще можно есть? – произнесла она, не отрывая взгляда от пола.

Она находилась в городской больнице. Сюда ее около часа назад привезли врачи, попутно накачав успокоительными. Странно, ведь Майя даже не устроила истерику. Только спросила, где ее сестра, но ей не ответили, а вместо этого воткнули в бедро шприц. Дороги в больницу она не помнила. От пледа было жарко, несколько раз она пыталась его скинуть, но один из медиков настойчиво надевал его на ее плечи. В итоге Грин сдалась, и после уже держала плед за два конца так, будто это последний плед во всем мире. Все вокруг доказывали ей, что у нее травма, и она не понимает происходящего. В последнем они правы. Она действительно не понимала. На все ее вопросы был один ответ: «Все будет хорошо, девочка».

В углу этого светлого кабинета стоял небольшой письменный стол. За ним сидела Алена Громова – один из травматологов этой больницы. До реплики Майи она записывала в медицинскую карточку данные, но теперь взглянула на свою пациентку и с осторожностью сапера, забывшего, какого цвета проводок нужно перерезать, спросила:

– Кого есть?

Майя продолжала смотреть на пол. Ей нравилось, как белые и черные ромбы разделяла между собой золотая полоска. Она тянулась через весь рисунок, а отражение света от люстры перепрыгивало с одного ромбика на другой будто солнечный зайчик. Таким она и ее старшая сестра Доминика как-то подожгли старую книжку с детскими рассказами, которую отец привез из очередной командировки. Ника уже считала себя взрослой для сказок, поэтому из общей книга перекочевала в личную собственность шестилетней Майи. Она везде таскала ее с собой, хотя читать тогда еще не умела. Но ей нравилось, как красиво выведены заглавные буквы в начале каждого предложения. Иногда она обводила пальцем все эти закорючки и изгибы, представляя, что написала буквы сама.

– Это был не солнечный зайчик, – невнятно произнесла она, и Алена ее не поняла.

Майя вспомнила, что книжку они подожгли лучом солнца через увеличительное стекло. Сестра так решила и мнения младшей Грин не спросила. Она услышала от соседского мальчика, что с помощью увеличительного стекла и солнца он подпаливал крылья бабочкам-капустницам. Насекомых Нике было жаль, а вот проверить, правда ли солнце можно заставить светить так сильно, очень хотелось. И книжка как раз оказалась под рукой.

Осторожность Алены сменил интерес. Бросив взгляд на свои записи, чтобы посмотреть имя пациентки, она встала напротив Майи, загородив собой и ромбики, и солнечного зайчика, поэтому ей пришлось перевести взгляд на нее.

– Доминика, – облегченно выдохнула Грин и улыбнулась, – где ты была? – она схватила Алену за запястье. – Какие-то врачи сказали, что мне нужно сюда, а я не понимаю, что случилось.

– Майя, – Громова аккуратно взяла ее за руку, – милая, я не твоя сестра.

– Очень смешно, – съязвила та, наконец-то отпустив плед. Задержавшись на ее острых плечах долю секунды, он соскользнул на кушетку. – Давай поскорее уедем отсюда, мне здесь жутко.

Алена мягко ухватила ее за плечи.

– Дорогая, – ласково произнесла она, – меня зовут Алена Громова, я врач.

Ее слова осадком укладывались в мозгу Майи. Что за ерунду она несет? Ведь перед ней ее сестра! Это ее светлые волосы, ее зеленые глаза. И запах духов, этот аромат малины и мяты Майя ни с чем не спутает.

– Тебя доставили сюда на скорой. Ты помнишь это?

Майе казалось, что ей в глаз что-то попало. Картинка стала расплываться как кольца на поверхности воды от удара камня. Она прищурилась, вглядываясь в лицо человека, державшего ее за плечи.

Это не Доминика.

Всего лишь девушка с такими же волосами, глазами и парфюмом. Чужая девушка, незнакомка.

– Где Ника? – голос Грин задрожал. Она начинала понимать, что происходит нечто нехорошее, что-то страшное, и врачи, тащившие ее сюда и натягивающие на нее плед всю дорогу, правы. Что-то произошло, что-то ужасное и почему-то непоправимое.

– Где она? – Майя попыталась спрыгнуть с кушетки, на которой все это время сидела.

Алена с силой удержала ее на месте, но это напугало пациентку еще сильнее. Холодная рука паники сдавила Майе горло. Воздух будто застрял на полпути, не имея возможности ни войти, ни выйти. Она начала кашлять и судорожно хватать Алену за рукав белого халата. Из головы разом исчезли все воспоминания, оставив после себя лишь черноту.

Страх подкрался со спины и мурашками рассыпался по всему телу.

Ей нужно бежать.

(Не надо!)

Опасность.

(Отойди от края!)

Ее убьют.

(Кто-нибудь, помогите, умоляю!)

Майя разрыдалась криком. Он душил ее, не давая возможности сделать хотя бы маленький вздох.

Она непроизвольно сжимала ткань халата все сильнее и начала пережимать руку Алены.

– Майя, – врач попыталась освободиться из плена, чтобы дотянуться до кнопки вызова медперсонала, но пальцы Грин настолько сильно вцепились в ее рукав, не оставив шанса на свободу. – Майя, все хорошо. Ты в безопасности. Никто тебя не обидит.

Ткань натянулась на руке еще сильнее.

Теперь Алена чувствовала стягивающую боль.

Майя вдыхала воздух маленькими вдохами, но сделать большой не могла.

Пальцы отпустили рукав халата.

Алена взяла ее за плечи и с силой уложила на кушетку.

– Давай, – она начала хлопать ее по спине, – дыши, – хлопки стали сильнее, – дыши!

Но Майя по-прежнему рвано хватала ртом воздух.

– Черт, – выругалась Громова.

Она выбежала в коридор больницы. Яркий свет лампы на мгновение ее ослепил, поэтому она, прикрыв глаза ладонью, огляделась по сторонам. Ее взгляд задержался на двух санитарах.

– Мне нужно успокоительное, срочно! –выкрикнула она.

Мужчины переглянулись, но с места никто не сдвинулся.

Иногда Алена забывала, как пренебрежительно к ней относятся в этой больнице, хоть она и врач.

– Тебе нужно? – хихикнул один из них, упираясь почти всем телом в подоконник.

Второй санитар заржал.

– У нее приступ! – раздраженно произнесла травматолог, указывая в сторону своего кабинета. – Нужно успокоительное внутривенно немедленно!

Если бы в момент этой фразы в коридоре не появился еще один врач, то, скорее всего, санитары еще несколько минут смеялись и делали вид, что ничего не слышат.

Один из них двинулся в сторону комнаты с лекарствами.

Громова вернулась в кабинет.

Майя по-прежнему хватала воздух. Ее тело била мелкая дрожь.

Алена взяла ее за холодные ладони:

– Дыши, все хорошо, – она задрала рукав ее кофты, – ты в безопасности. Не бойся… да поторопись ты, Андреев! – крикнула она в сторону двери.

Через несколько минут в кабинет забежал санитар.

Громова прижала руку Майи к кушетке обеими ладонями.

Не с первого раза Андреев попал в вену, но в итоге ввел лекарство.

Алена положила руку на спину пациентки. Она все еще чувствовала рваное дыхание, но через несколько минут оно стало плавным.

– А теперь пошел отсюда, – тихо произнесла Алена, взглянув на санитара. – Сегодня же напишу главврачу докладную о том, что из-за вас двоих я чуть не потеряла пациента.

Тот ответил на ее слова только ухмылкой. Они оба понимали, от очередной докладной на этого санитара ничего не изменится – мать не выгонит сына с единственной работы, на которой он задержался дольше двух месяцев. Поэтому санитар размеренным шагом вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Громова шумно вздохнула. Как она ненавидела эту больницу знает, пожалуй, только Бог.

Успокоительное подействовало, и теперь Майя снова разглядывала золотую полоску, разделяющую белые и черные ромбики на полу.

Алена присела напротив нее на корточки:

– Майя, – позвала она. Затем еще и еще.

Ответа не было.

Грин продолжала разглядывать пол.

Травматолог поджал губы. Когда Майю только привезли сюда, Алена видела десятый по счету сон, спав в обнимку со своим котом дома. Вызвала ее заведующая отделением травматологии в этой больнице и со словами: «У нас и так нагрузка большая» всучила сонной Громовой медицинскую карту, куда вложили записи врачей скорой помощи, которые привезли Майю сюда. Неразборчивый почерк коллег Алена не сразу поняла, понадобилось время.

В своем отделении она была самым молодым врачом, поэтому в основном выполняла всю бумажную работу, особенно после того случая с самоубийством пациента. Это было полгода назад. На дороге произошла авария, и четырех пострадавших привезли в больницу, где работала Алена. Один из них все еще лежит в коме, а другого, молодого парня, поручили вести ей. У него были повреждены ноги и задет позвоночник – он сидел на пассажирском месте, куда пришелся удар. Его зажало внутри машины так сильно, что конструкция почти полностью передавила ноги. Их оставалось только ампутировать, о чем Громова и объявила пациенту, когда он очнулся. Через полчаса после этого парень перерезал себе вены на левой руке. Спасти его не удалось.

Наверное, случись происшествие в музее ближе к утру, Громовой не досталась бы и Майя, и сейчас она только собиралась на работу, неторопливо попивая кофе и проверяя электронную почту и социальные сети.

Но она здесь. Они обе.

Она накрыла Грин пледом, а потом подошла к своему столу. На деревянной поверхности лежал ежедневник в бирюзовой обложке. Открыв его на первой странице, она написала несколько строчек.

– Кофе бы не помешал, да? – она усмехнулась, через плечо посмотрев на Майю.

Она задремала.

«И слава богу», – подумала Громова и повернулась к окну.

8:00. День только начинался, но Алене он уже казался бесконечно длинным.