Читать книгу В моей голове - Ли Плат - Страница 5

Макс поднес к губам стакан с кофе, но тот оказался пуст.

– Чудесно, – проворчал следователь, возвращая кружку на стол.

Кажется, в автомате с напитками в коридоре была еще баночка энергетика.

Эта мысль вселила в Белинского надежду, что ему удастся дотянуть до обеда, а там он вздремнет в углу комнаты для отдыха (читай «столовая и иногда место для допросов»).

Он провел ладонями по лицу и зевнул.

В отделе народу было еще не так много, поэтому и тихо. Тишина Макса расслабляла. За эти «чудесные» несколько часов с момента, как ему позвонил дежурный следственного отдела и сказал адрес места преступления и до мысли, что баночка энергетика – не такой уж плохой завтрак, Максим успел только договориться с тем мужчиной, который нашел Грин у дороги, на еще одну беседу.

Он взглянул на часы над входом в кабинет. Было почти девять. Свидетель вот-вот должен подойти.

До сих пор никто не пришел к нему из начальства с разборками о пощечине свидетелю, так что есть вероятность, что инцидент никто не запомнил. Зато идея помогла найти родственников тех двух девушек. Они оказались сестрами. Одну зовут Майя, а другую Доминика. Правда, Макс еще не понял, кто из них кто. Но он даст день или два сестре и родителям прийти в себя, прежде чем вызвать на допрос. А пока его коллеги-полицейские последят за их домом, чтобы главная подозреваемая никуда не делась.

К этой Грин вопросов у него было много. Если это самоубийство, то знает ли ее сестра причину? А если это попытка убийства, видела ли девушка преступника? А что, если она сама преступница? Может ли сестра попытаться убить сестру?

Об этом Максим думал, пока брел до автомата с напитками.

А ведь Белинский видел эту Майю. Почти уверен, что это она несколько дней назад покупала кофе в магазинчике недалеко от больницы. Он тогда стоял позади нее, и Грин выронила мобильный, но не заметила этого. Казалось, она вообще ничего кругом не замечала. Тушь под ее глазами была размазана, и Макс был почти уверен, что это не из-за недавнего снегопада. Она сухо поблагодарила продавца за напиток и двинулась из очереди. Перед Белинским стал выбор: проигнорировать лежащий почти под его ногами мобильный, купить себе кофе, без которого он уснет, и пойти на работу, либо быть хорошим.

Доброта, как всегда, одержала верх.

– Девушка! – выкрикнул он, попутно поднимая телефон.

Майя даже не сбавила шаг на случай, если это обращаются к ней, а просто побрела по улице.

Распрощавшись с надеждой купить кофе, Макс побежал за ней. Догнать ее удалось только на светофоре.

Белинский был в своей рабочей форме, так что когда он тронул Майю за плечо, та повернулась и нахмурилась.

– Вы обронили, – Максим протянул ей находку.

Она с таким безразличием посмотрела на телефон, что на секунду Максу начало казаться, будто он ошибся.

Грин протянула руку и взяла мобильный.

– Точно. Спасибо, – она попыталась улыбнуться, но вышло у нее не очень.

– У вас все хорошо? – спросил следователь. Теперь не осталось сомнений, что она плакала недавно, и он чувствовал долг спросить у нее об этом. Вдруг ее ограбили, избили или еще что-то.

Она поджала губы, кивнула и посмотрела на него.

Макс заметил маленькую родинку под ее левым глазом. Такая была у его невесты, только чуть правее, ближе к носу. Первые дни общения он так и хотел стряхнуть ее как грязь с ее лица.

– Спасибо, – еще раз сказала Майя.

Сигнал светофора загорелся зеленым светом, и она перешла дорогу.

Макс же вернулся в магазин и встал в конец очереди за кофе.

Такое воспоминание всплыло у него в голове, пока он ждал энергетик.

Баночка скатилась ему в руку.

От мысли, что Грин могла убить свою сестру, у Макса что-то неприятно зашевелилось в груди. Он хоть и был единственным ребенком в семье, но у него был двоюродный брат. И он любил его, хоть в детстве они часто дрались из-за игрушки, или брат Макса не хотел соглашаться с тем, что его подстрелили из воображаемого пистолета во время игры в полицейских.

Но ведь для настоящего убийства должен быть серьезный повод, гораздо серьезнее ссоры из-за игры.

Белинский вернулся за стол. На нем лежал листок с надписью на самом верху «Список подозреваемых». Там было только одно имя той девчонки.

Щелкнул металлический язычок на баночке с энергетиком. В нос Макса ударил сладкий запах апельсина.

«Будем считать, что в нем витамины», – хихикнул его голос в голове.

«У тебя точно будет язва. Она отлично подойдет к твоей будущей астме», – добавил уже другой голос, больше похожий на его отца.

В кабинет зашел невысокий мужчина. Он огляделся и стянул с седых волос шапку. На улице шел снег, и его густая борода была влажной. Некоторые снежинки еще не успели растаять, поэтому блестели на ней под лучами тусклого света. Очки запотели от теплого воздуха в здании.

Он часто дышал после подъема по лестнице на четвертый этаж.

– Здравствуйте! – произнес он приятным голосом.

Максим оторвался от своих дел и, посмотрев на него, улыбнулся.

–Даниил Дубровин, – он протянул следователю руку, – свидетель.

– Да, я узнал вас, – Макс поднялся и пожал его ладонь. – Доброе утро!

– Да какой уж там, – полусерьезно выдохнул Даниил. – Хорошее утро у следователя на допросе не встречают.

Максим усмехнулся и взял со стола диктофон, блокнот и ручку.

– Спасибо, что согласились еще раз рассказать о том вечере. Куртку можете повесить вон туда, – он указал на вешалку в углу кабинета.

Дубровин скованно кивнул и направился к ней.

– Надеюсь, что помогу вам. Жаль мне эту девочку. Она так плакала, – он повесил куртку на крючок. – Вам удалось ее разговорить?

– Нам нельзя обсуждать детали дела, – объяснил следователь.

Дубровин засмущался еще больше, но кивнул.

Макс двинулся в сторону кабинета для допросов и пригласил свидетеля идти за ним.

Дубровин шаркал ботинками о старенький линолеум. В привычном здесь шуме это никто бы не заметил, но в утренней тишине шуршащий звук соприкосновения обуви и напольного покрытия, казалось, могли услышать даже на верхних этажах.

– Но, думаю, вам будет интересно узнать, что ваше алиби мы подтвердили. Вы действительно были не в городе, когда все произошло.

– Я же вам говорил, – произнес тот тоном, каким отвечают дети, когда радуются, что были правы, а взрослые – нет.

Изначально Макс планировал побеседовать с Даниилом в комнате для допросов, но по пути ему вспомнилось, каких обычно людей туда ведут. Как правило, это мужчины, от которых несет спиртным, они редко бывают трезвыми, а еще перед допросом нужно хорошенько постараться, чтобы затащить их в здание. И то мера в этом случае всегда был чистой формальностью, ведь и так уже ясно, кто что украл/разбил/убил и так далее. Белинский пожалели без того напуганного старика, поэтому повернул в сторону комнаты отдыха.

– Какое уютное у вас место для допросов, – удивился Дубровин, зайдя в помещение.

Там стояли два не самых новых дивана, между ними был невысокий столик. Сама комната была маленькая и темная, окон в ней не было. Источником света была лишь люстра, которую пожертвовал сюда Итанов, когда делал в своем доме ремонт. Это была единственная здесь роскошь. Но Максу там нравилось, так что он согласился со свидетелем:

– Да, уютная.

Он указал рукой на диван, а сам сел напротив.

Даниил прокряхтел, пока присаживался.

– Итак, Даниил, – Максим мельком заглянул в блокнот, – Юрьевич. Я включаю диктофон, –Макс положил маленькое устройство на стол, – и я попрошу вас еще раз рассказать все в деталях.

– Ну, что ж. Надо, так надо, значит, – он взвалил на колени свои большие предплечья. Его ладони сплелись между собой и теперь напоминали маленький валун.

Он дважды прокашлялся и начал:

– Я, значит, возвращался из соседнего города в наш. Поехал этой дорогой, потому что живу почти на окраине. Купил там домик пару лет назад по дешевке. После смерти жены, знаете, как-то не хотелось оставаться в том доме, где мы жили. А в соседний город я ездил к дочке, у меня недавно внук родился. Они мне говорят: «Переезжай к нам, переезжай», а я не еду. Ну зачем их теснить, правда?

Макс чуть улыбнулся.

– Я некомпетентен в таких вопросах. Давайте вы опустите детали поездки и начнете с момента, как въехали в наш город.

– А, хорошо, – покорно кивнул тот, чуть поерзав на диване. – Ну, как я и сказал, значит, я выбрал эту дорогу, потому что она удобнее. Я всегда по ней катаюсь, и часто вижу возле замка подростков. Иногда они на велосипедах, иногда на машинах. Как-то видел на мотоцикле. Не разглядел марку, но и гудел же он, просто ужас. Я даже в своем дворике слышал.

–Даниил…

– Да, да, девочка, – он закивал и вытер губы тыльной стороной ладони, словно только что выпил стакан молока. – Ну, вы знаете… она сидела почти у самой дороги. Я не заметил ее, если бы не посмотрел в сторону замка. Не знаю, почему вдруг захотел посмотреть, но посмотрел. Сначала думал, значит, что мне показалось, но потом остановился.

– Как она сидела? На ней была куртка?

– Да, куртка была. Красная такая, мех на капюшоне, зима же! – он невесело усмехнулся. – Шапки не было, но это я уже потом понял. Она, значит, прям сидела на земле, а колени обхватила руками и качалась вперед-назад. Я, значит, остановился, осмотрелся по сторонам, а то, знаете ли, вдруг это был трюк, чтобы выманить меня из машины и ограбить! Там ведь за деревьями могли сидеть и какие-нибудь люди.

– Вы правы, осторожность превыше всего, – кивнул Белинский. – А сколько времени было, не помните?

– Точно нет, но от дочери я, значит, выехал почти в девять. Думаю, было часов десять или половина одиннадцатого. Я еще у магазина останавливался.

Следователь кивнул и записал это в блокнот.

– Так вот, потом я все же вышел. И услышал, как она плачет. Очень тихо, но всхлипывала громко, я даже, значит, на секунду подумал, что она икает. Такой вот всхлип был.

Дубровин вздохнул и облизнул высохшие губы. Его рука непроизвольно потянулась к седым волосам и провела по ним.

Он вздохнул еще раз.

Максим ждал продолжения этой истории. Ему важно было понять, что же он упустил. На что мог не обратить внимания, на что-то очень важное.

Тем временем Даниил Дубровин вздохнул третий раз и продолжил:

– Я, значит, подошел к ней и спросил, что случилось. Она не отвечала, вообще даже не посмотрела на меня. Ну я и вызвал полицию.

– Что, сразу? Вы подошли к ней, а потом тут же вызвали полицию?

– Ну почти.

– Рассказывайте все по порядку и в деталях.

– Я позвал ее, она не ответила. Тогда я, значит, огляделся по сторонам.

– Что вы увидели?

– Да, как обычно, тополя кругом, вдалеке замок.

– Вы видели в замке, например, свет? Или какое-то движение? Слышали крики?

– Нет, ничего.

– Совсем?

Дубровин замолчал и опустил глаза. Его неожиданно заинтересовали линии морщин вокруг своего запястья.

Макс заметил это смятение и только открыл рот, чтобы потребовать ответ, как вдруг Даниил продолжил сам:

– Ну… вроде бы, мне показалось на мгновение…

– Что?

– Не уверен.

– Что вам показалось?

– Что там звучала музыка.

– Музыка? Какая музыка?

– Скрипка. Будто кто-то играл на скрипке.

От удивления с губ Макса сорвался смешок. От этого Дубровин стал еще пристальнее разглядывать свои руки.

– Вы уверены? – уточнил Белинский и нахмурился. – Вы слышали, что кто-то играл на скрипке со стороны замка?

Голова свидетеля понемногу начала шевелиться вверх и вниз, а затем Максим услышал:

– Да.

В комнате наступила тишина.

Макс услышал, как за дверью кто-то из пришедших коллег включил кофеварку. Ее дребезжащий звук Белинский узнает всегда. Техника появилась здесь еще задолго до его прихода сюда. И каждый год начальство обещает выделить средства на новую, и каждый год эта кофеварка стоит на своем законном месте.

Дубровин понял, что разглядывать узоры на линолеуме гораздо интереснее, чем отвечать на вопросы. Если уж совсем быть честным, то изначально про скрипку он не хотел говорить. Процентов девяносто девять и девять, что ему показалось. Но вспоминая прошлый вечер еще раз, мелодичные звуки инструмента уже вполне вписывались в этот рассказ.

– Так, хорошо, – Максим провел рукой по лбу и правой щеке. Здесь становилось душно, и ему жутко захотелось спать. – Давайте пока забудем о музыке. Вы нашли девушку и огляделись. Что было дальше?

– Дальше я, значит, попытался усадить ее в машину, но она завизжала, вырвалась и побежала в сторону замка. Тут я снова подумал, что меня хотят заманить и ограбить, – он посмотрел на следователя. – Вот тут-то я и вызвал полицию.

– А девушка?

– Я ее после не видел. Ее же вроде как нашли возле замка?

– Не совсем. Возле замка была ее сестра. Она, очевидно, вспомнила об этом, когда вы попытались посадить ее в машину, поэтому побежала туда. Нашли ее рядом с пострадавшей.

Дубровин ахнул и поджал губы.

– Бедная девочка, – только и выдал он.

Макс кивнул, а затем поднялся и подошел к двери и открыл ее. Воздух, чуть свежее, чем здесь, ударил ему в ноздри.

Даниил решил, что это приглашение уйти и не смешить своим рассказом о скрипке, тоже поднялся.

– Давайте теперь вернемся к скрипке, – Белинский обернулся к свидетелю. – У вас в машине работало в тот момент радио? Может быть, звуки скрипки вы услышали оттуда?

Дубровин сел назад и возмутился:

– Я не слушаю радио за рулем, это может быть опасно!

– Ладно, – следователь покорно развел руками, – тогда опишите звуки?

– Вы это серьезно? – недоверчиво хмыкнул тот.

– Я имею в виду, кто-то именно играл на скрипке, или это был аудиофайл?

«Или ваш бред», – пронеслось в голове следователя.

– Вы мне не верите, да? – оскорбился Дубровин, будто прочитав мысли Макса.

Белинский облизнул губы, пытаясь выделить себе время для ответа.

– Просто иногда, в состоянии паники или шока, людям кажутся разные вещи. Например, они слышат голоса.

– Или музыку? – все с той же обидой уточнил Дубровин.

Следователь вздохнул и кивнул.

– Да, или музыку.

– У меня не было шока или паники. Удивление – да, но вряд ли это спровоцировало галлюцинации, – он сжал ладони в кулаки. – Чем дольше мы с вами об этом говорим, тем больше я уверен, что слышал, как в стороне замка ночью в лесу кто-то играл на скрипке!

Снова в комнате наступила тишина.

Теперь Максим не только слышал, как работает кофеварка, но и чувствовал запах кофе. Мысленно он уже наливал в свой стакан этот напиток и снова смотрел на список подозреваемых, где есть только одно имя. Он надеялся, что разговор с Дубровиным хоть немного прояснит ситуацию, но в итоге все стало еще запутаннее.

– Тогда это была не просто игра? Какая-то композиция? Вивальди, Бах…

– Бога ради, молодой человек! – раздраженно отозвался Даниил, поднимаясь на ноги. – Да разве я похож на того, кто различает композиции, сыгранные на скрипке? – он чуть повысил голос. – Это была какая-то мелодия, но я понятия не имею, кто ее написал.

Теперь они смотрели друг на друга.

В другой ситуации, где он весел и полон сил, Макс бы как минимум напомнил Дубровину, что тот дает показания сотруднику правоохранительных органов, а не отчитывает сантехника за плохую работу. Но сейчас его больше интересовало, за какие грехи ему в подарок досталась еще одна головная боль в этом трудном деле. Логично предположить, убийцей мог оказаться и этот «скрипач на крыше». Но кто он? Как зовут? И где его искать?

А еще Макс надеялся, что рассказ свидетеля докажет невиновность Грин. Белинскому очень хотелось вычеркнуть ее имя из списка подозреваемых, и плевать, что без нее там и списка-то никакого нет. Ему безумно, неимоверно сильно не хотелось расследовать дело, где жертва и преступник – родные сестры. Тема семьи для него всегда была неприятной, если дело касалось убийства. Слишком он дорожил своей и не понимал, как можно причинить вред родственнику.

Теперь Дубровин не сомневался, что его дела здесь закончены. Снова шаркая ногами, он подошел к следователю и протянул ему руку:

– Извините, – он грустно улыбнулся, – это все, что я знаю. Если я вспомню что-то еще – я позвоню вам.

– Да. Пожалуйста.

Они пожали друг другу руки.