Читать книгу Фокус зеркала - Лидия Бормотова - Страница 5

Баюр проснулся от озноба. Утренняя свежесть осы́пала его мурашками и заставила встряхнуться. Он посмотрел на мирно посапывающих учёных, на седое кострище без признаков дымка, на розовеющий горизонт. Ещё все спят? Хорошо! Можно спокойно рассмотреть карту, поразмышлять. Он приподнялся, встав на колени и разминая затёкшие мышцы, огляделся вокруг. Что-то изменилось. Кажется, яхты были с другой стороны острова, когда он ложился спать. Неужели он вчера так устал, что перепутал стороны света и расположение яхт? Быть того не может. А рассвет? Он что, теперь рождается на западе? И вдруг горизонт поплыл перед глазами. Закружилась голова? С чего бы? Он вскочил на ноги. Нет! Голова не кружилась – кружился остров…

– Ян!!!

Сонные глаза разлепились, прищурились на волхва:

– Рано ещё.

– Быстро!!!

– Голова кружится.

– Нет, Ян. Это остров плывёт.

– Что?!! – вскочив на ноги и не успев поднять общую тревогу, подброшенный мощным толчком, он вместе с Баюром свалился на песок.

Горизонт в вихре калейдоскопа смешал голубое, розовое и оранжевое, завинчиваясь вокруг острова, как пробка на бутылке с закупоренными в ней людьми. Вырвавшийся из воды дикий рёв заложил уши, море покрылось рябью. Повскакавшие в панике учёные беспомощно озирались в поисках причины происходящего. Невольно все взоры устремились на место, где вечером пришвартовали шлюпки, и на яхту – единственный путь к спасению от взбунтовавшегося острова.

Шлюпки разбросало далеко от «берега» и крутило в водовороте, а на «Сантине» кипел настоящий бой. Все, кто оставался на яхте, высыпали на палубу и отбивались попавшимся под руку инвентарём от гигантских щупалец, которые с разных сторон захватывали судно, омерзительно извиваясь и неся неминуемую гибель. В лучах восходящего солнца посверкивали кухонные ножи, кортики и топорики, но главными в битве были палки, отломленные бог знает от чего, которые против чудовища были абсолютно бессильны. «Принц Ди» и «Корса», совершенно не способные противостоять гигантскому спруту, сначала мирно спавшему и выглядевшему, как безобидный песчаный островок, а теперь рассвирепевшему, поднявшему бурю, уничтожающему всё в пределах досягаемости, уходили на безопасное расстояние в надежде уберечь от гибели хотя бы тех, кто оставался у них на борту, а также выловить из пучины чудом спасшихся жертв чудовища.

«Остров» начал погружаться, а когда вода поднялась людям выше пояса и они в ужасе смотрели друг на друга, не представляя себе, что можно предпринять, вдруг выпрыгнул, словно ужаленный снизу, показав огромное бордово-сизое тело с чёрными и красными прожилками. Необъятная пасть с бесчисленными острыми зубами в обрамлении мощных извивающихся щупалец раскрылась, чтобы издать очередной рёв. Двое учёных не удержались на теле спрута и были смыты вместе с песком и воплями в море, но монстр не дал им утонуть, а заглотил вкупе с мутной водой, тут же отрыгнув её обратно.

Бартоломео вцепился в Баюра:

– Я не умею плавать!

– В брюхе у кракена тебе это умение ни к чему.

На «острове» осталось всего трое – Ян, волхв и вцепившийся в него мёртвой хваткой Бартоломео. Карлайль, Трувер и сопровождающие их два матроса скатились по скользкому боку спрута в море и в панике плыли подальше от монстра, щупальца которого были заняты яхтой.

– Зачем ты меня вылечил? Лучше бы я болел в своей каюте.

В это время раздался треск, и «Сантина», увитая в фиолетово-бордовый шевелящийся кокон, треснула, как хрупкая скорлупка. Оставшиеся в живых люди попрыгали в воду и поплыли, надеясь спастись от страшной участи.

– Думай, Баюр! Ты же мудрый… и изворотливый, – Бартоломео, не надеясь на свою изобретательность, тем более на способность противостоять чудовищу, смотрел на волхва, как утопающий на соломинку.

– В воду не прыгать, – принял волевое решение волхв. – Держаться на загривке кракена до последнего. Возможно, он даже не знает, что мы у него на «шее». Сейчас покуролесит, пойдёт на глубину, а мы поплывём.

Ян повиновался приказу беспрекословно, немедленно ухватившись обеими руками в шевелящиеся на скользкой спине монстра отростки неизвестного назначения. Бартоломео и рад был бы подчиниться, но понятия не имел, как это сделать, и жалобно промямлил:

– Да, но я…

– А ты, Артур, держись за меня.

Руки светила клещами сомкнулись на ремне волхва и судорожно закостенели. Теперь отодрать его можно было только вместе со штанами.

Неизвестно, когда собирался кракен на глубину, а пока он кружил на одном месте, устраивая водовороты и опасные воронки, ревел и лязгал челюстью. Длинные толстые щупальца то свивались кольцами, то вытягивались и шарили в поисках добычи, взбалтывая морские волны до пышной белой пены.

На счастье жертв, толстая и скользкая шкура монстра обросла, словно пучками травы, короткими, шевелящимися отростками, которые первым заметил Ян. Баюр по его примеру тоже вцепился в них, толстяк же не выпускал из стиснутых кулаков ремня, считая его самым надёжным спасательным средством. Мерзкие отростки и в руках продолжали шевелиться, но отвращение, равно как и другие чувства, уступило место одному единственному инстинкту – неукротимой жажде спасения. Соскальзывая и поддерживая друг друга, они потеряли счёт времени. Им казалось, что кракен бушует уже целую вечность, что их му́ке не будет конца, что занемевшие пальцы вот-вот разомкнутся и они свалятся в море, чтобы отправиться в ненасытную утробу чудовища.

Сколько бы ещё смогли продержаться узники «острова», чтобы не сползти в пучину, бог весть. Но вдруг кракен остановился, спрятал щупальца-убийцы под воду, притих. На поверхности моря остался прежний остров, только теперь уже без песка. Люди перевели дух.

– Всё равно здесь оставаться нельзя, – прохрипел Бартоломео. – Надо выбираться.

Баюр кивнул, разжал занемевшие пальцы и огляделся вокруг. Далеко, у самого горизонта, были видны мачты дрейфующих яхт, ожидающих и вылавливающих спасшихся. Волны, постепенно успокаиваясь, выравнивали зеркальную поверхность моря, и трудно было поверить, что четверть часа назад здесь бушевал ураган, погибли люди, яхта, шлюпки…

– Спускаемся тихо в воду. Вот здесь, – командовал Баюр. – Без всплеска, бултыхания. Постарайтесь создавать как можно меньше волн, чтобы кракена не растревожить. Плывём к яхтам. Ян, ты хорошо плаваешь?

– Я вырос на море.

– Артур, держись за мой ремень, не шевелись, повисни тряпкой.

Им удалось бесшумно спуститься в воду, и они осторожно, без гребных взмахов и брызг поплыли, пользуясь затишьем, держа курс на виднеющийся у горизонта «Принц Ди». Бартоломео повис на ремне Баюра и не шевелился, превратившись в дохлую рыбу, Ян плыл рядом, подстраховывая толстяка. Десять метров от «острова»… двадцать… двадцать пять… Баюр оглядывался, следя за безмятежно застывшей тушей чудовища на поверхности, прислушиваясь к обманчивому спокойствию. И вот, когда уже избавление от участи десерта стало почти физически ощутимым и воспрянувшие пловцы, окрылённые надеждой на спасение, рванули изо всех сил, «остров» медленно затонул, а из воды бесшумно поднялась зловещая пасть, раскрылась на необъятную ширину и стремительно понеслась за беглецами. Они оказались лёгкой добычей. Последнее, что они увидели, были огромные челюсти, которые с лязгом сомкнулись над их головами.

***

– Какая ужасная смерть! – капитан «Принца Ди» Доккар опустил бинокль. – Они сумели уплыть далеко. Ещё немного – и мы бы выловили их и спасли.

Собравшиеся на палубе люди, с биноклями и без, потрясённые, в гробовой тишине осмысливали и переживали случившуюся трагедию. Монстр, проглотивший последних оставшихся в живых «островитян», не сумевших его обмануть и убраться подальше, исчез из виду, уйдя на глубину и сделав их дальнейшее пребывание в здешних водах не только бессмысленным, но и опасным. Наступившая тишина звенела в голове натянутой струной, и её напряжение не в силах были разрядить ни крики чаек, вьющихся над пиками мачт, ни мерное похлюпывание волн у бортов яхты, ни ласковое тепло набиравшего силу дня. Откуда-то издалека, из прошлой жизни, давно забытой и ставшей смутным воспоминанием, донеслось:

– Поднять якорь! – капитан спешил покинуть опасный квадрат, чтобы трагедия, столь наглядно и убедительно продемонстрированная, не дотянулась ещё и до них. – Полный вперёд!

Из тех, кто отправился в экспедицию на остров, удалось спастись только Карлайлю и Труверу (последний не простит себе своего открытия до конца жизни), да с «Сантины» – старпому, двоим учёным, троим матросам. Погибли двенадцать человек, включая капитана Молинера, мужественно сражавшегося с гигантскими щупальцами, захватившими судно, до последнего. Такой ужасной смерти в зубах морской твари не припоминали на своём веку даже бывалые моряки, включая старпома. Поисковые шлюпки подняли на борт и, отклонившись от курса, огибая опасную зону, на полном ходу помчались в Латур. «Корса» летела рядом, не отставая.

– Я слышал байки старых моряков о кракене, – говорил молоденький юнга матросу, скручивая трос, – но не думал, что это всерьёз.

– Даже имени его не упоминай! Мы ещё не спаслись.

Море привычно качалось за бортом, отбрасывая пенную волну, солнце играло бликами на воде, но что творилось на глубине, было тайной, смертельно опасной, непредсказуемой, о которой вслух говорить у мореплавателей не принято, дабы не притянуть беду. Тревога, витавшая в воздухе, напрягала нервы и не давала ослабнуть обострённому вниманию к каждому неожиданному звуку, всхлипу, скрипу. Пассажиры, стараясь не мешать матросам, бессмысленно торчали на палубе, забыв о каютах, беспокойно всматриваясь в морскую поверхность, ещё не осмыслив до конца потерю товарищей-учёных, ещё ожидая преследования монстра и готовясь к отпору.

***

Что-то мягкое… рука лихорадочно шарит по поверхности… как влажная губка… широченный шершавый матрац… вздрагивает и ёжится. Темно, душно… Пованивает тухлой рыбой… Взмах над головой, во все стороны… Стены… вокруг стены… мокрые, сопливые… то приближаются, то расходятся… Дышат?.. Матрац дёргается, как живой… Беспокойное прощупывание жмущегося в судорогах сидения ясности не прибавило, не вызвало в памяти аналогичного опыта. Да на такое смердящее, склизкое, чмокающее под задом добровольно плюхнуться раньше… да ни за что! А теперь… кажется, даже рад – всё-таки жив, может, ещё не конец, как-нибудь удастся вывернуться… Шок постепенно истаивает, уходит, а сознание проясняется. Ян пошевелил ногами, руками – всё цело. Где он? Где Баюр? Бартоломео? И вдруг услышал в кромешной тьме:

– Почему он нас не глотает?

И в ответ – до боли родной голос, спокойный и уверенный, обращающий панику в позорное бегство:

– Потому что мой кинжал пригвоздил его язык. Не знаю, надолго ли…

Ян вспомнил кинжал волхва, обоюдоострый, размером с небольшой меч. Передышка между сменой блюд? Парень почувствовал себя десертом, который дожидается, когда гурман нагуляет аппетит, и его чуть не вывернуло наизнанку.

– Баюр, перемещение! – прохрипел он, запоздало вспомнив запасной путь спасения.

– Вместе с кракеном? В момент телепортации у него освободится язык, мы окажемся у него в желудке, и тогда всё – хана! Я тоже очухался только теперь… почти съеденный. На пике опасности забыли об атефактах.

– О чём вы говорите, чёрт бы вас побрал?!

– Да уж лучше бы чёрт… наверное…

Темница вдруг ярко осветилась, и Бартоломео ошарашено воззрился на прозрачный кристалл в руках Баюра, сияющий гранями. Свод и стены, ребристые и вздымающиеся, источали липкую слюну, которая пузырилась и капала сверху, скатывалась по бокам и вдоль сомкнутых рядов острых и частых зубов чудовища, подтекала под язык, на котором сидели пленники и вокруг которого уже стояли озерца вязкой вонючей слизи. За спиной Яна зияла чёрная дыра глотки с извивающимся красным язычком, словно лепестком пламени из адской бездны. Откуда-то снаружи донеслось мощное мычание, как гудок многомерного траулера или сухогруза.

– Наверное, этот гад утащил нас на глубину. Только бы не разжал свои зубищи. Тогда нам конец, – рассуждал Бартоломео.

– А теперь? – усмехнулся Баюр. – Только начало? Всех прелестей и удовольствий?

– Ты что-нибудь придумаешь, – самообладание не покинуло толстяка, он с надеждой смотрел на всемогущего друга. Его вера была сродни детской, непререкаемой, когда способности взрослого и мудрого защитника не подлежат сомнению. Она давала силу не раскисать, пока рядом надёжная рука и властная воля, которая вытянет, вызволит из любой западни. Надо только ей подчиниться.

Баюр поправил на запястье браслет, потом тыльной стороной руки вытер со лба выступивший пот, и вдруг стены темницы стали прозрачными, открыв взору морское дно, по которому медленно двигался монстр.

– Ай да, Харлисс! – ахнул от неожиданности и восторга волхв. – Ай да затейница!

– Всего лишь потёр? – изумился Ян. – А что ещё они могут? Твои доспехи?

– Вы говорите загадками! Что происходит? – пыхтел толстяк, который привык в научных экспериментах разделять причину и следствие, а здесь, в этой мешанине случайностей, ни конца, ни начала не найти, не говоря уж о поступательности. Он совсем запутался. Реальное и несбыточное, сказочное так ловко подменяли друг друга, что в голове вертелось, не давая их распознать, отсортировать. Так что фокусы своего друга и спасителя он принимал за чистую монету, как природное естество, иначе… иначе свихнёшься прежде, чем испустишь дух в утробе подводного гада.

– Смотри, Артур. Такое в кабинете в микроскоп не увидишь.

– Да где он, мой кабинет? Вместо этих пейзажей я лучше бы таращился в микроскоп.

– Ян, а тебе эти пейзажи ничего не напоминают?

– Напоминают? Шутишь? Хотя… что-то смутное…

Баюр вынул из пазухи клочок кожи, мокрый и скомканный, расправил:

– То-то я подумал, что на земную поверхность не похоже… Но даже предположить не мог…

Ян проморгался и тоже уткнулся в кожаные каракульки:

– Уж не сожрал ли нашего морячка кракен?

– Какого морячка? – у Бартоломео никаких соображений в этом гиблом месте не зарождалось, только вопросы. А его друзья как назло перебрасывались непонятными ему шарадами, вынуждая его чувствовать себя иностранцем, не разумеющим чужой язык. Он ошалело переводил взгляд с одного на другого и ждал хоть каких-нибудь пояснений, подсказок.

– Помнишь сундук, Артур? – как любознательному ребёнку объяснял волхв.

– Ну да. С барахлом каким-то.

– Так вот. Среди прочего барахла там была эта карта с неизвестными обозначениями.

– А почему вы её утаили? Не представили с этим сундуком?

– Мы вернём её в сундук, – покладисто пообещал кладоискатель. – Покажи, где он. И где люди, которым мы должны предъявить карту.

Бартоломео насупился. Он не любил выглядеть болваном. И не желал быть бесполезным балластом, а все его попытки помочь друзьям и хоть что-то придумать были безнадёжно провальными.

– Наркотики! – вспомнил он. – Похоже, что ваш морячок охотился за этой скотиной. Ишь припас какую уйму отравы. Надо было прихватить с собой.

– Ими до смерти не отравишь, – усомнился Ян. – Такую-то тушу! Хотя он, может, и не планировал до смерти, лишь бы одурманить, приручить, а потом управлять… Что-то он искал здесь, а добыть это мог кракен.

– Вот эта линия, а? – как ни в чём не бывало обратился Баюр к Яну. – Не кажется тебе, что она совпадает с маршрутом нашего кракена? Вот она огибает треугольник, видишь? А на дне это…

– Пещера, – догадался Бартоломео. – Логово кракена, как пить дать.

– Логово, говоришь? – волхв прищурился на громадный треугольный камень, нависший над мутным кратером, вокруг которого не было никакой растительности, и даже рыбы избегали сюда заплывать. – Что-то не спешит он нырять в свою дырку.

– Вряд ли он живёт в дырке, – развил свою мысль оживившийся Артур, – это туннель, который ведёт в его владения.

– Ты тоже сказок наслушался? – без тени улыбки обронил Баюр, даже не взглянув на толстяка. – Впрочем… не исключено. Чем чёрт не шутит?

– Что-то я никак не соображу, – нахмурился Ян, – зачем морячку эта карта? Он что, в логово кракена собирался попасть?

– Звучит абсурдно.

– А нам-то что делать? – завозился на мокром «матраце» латурец. В их положении все варианты, которые он мог изобрести, были смертельными и его не устраивали. Выплюнет их кракен на дне морском, проглотит (если, конечно, сумеет освободиться от кинжала) или утянет в своё логово – один результат. Но как его избежать – ничего не приходило на ум.

Чудовище, намертво сцепив зубы, оберегающие пришпиленный язык, совершило неспешный рейд вокруг треугольного камня, собрало в пучок щупальца и, сунув их в кратер, стало углубляться, энергичными движениями расширяя туннель. Мощное скользкое тело полетело сквозь подземный ход в кромешной тьме легко и быстро, а массы песка смыкались за ним, как груды цементного раствора, запечатывая потайной лаз. И вот уже стены разошлись в стороны, открывая обширную полость, подводную пещеру. Морская вода, просочившаяся сюда с кракеном, быстро впитывалась в губчатые стены, пол и исчезала, оставляя на поверхности потёки прихваченного по пути песка. Крупные светящиеся гнилушки и какие-то то ли рачки, то ли паучки, ползающие по своду, создавали смертельно-призрачный, потусторонний полумрак. И тогда кракен разжал челюсти. Пленникам приглашения не требовалось. Они выкатились из его пасти мгновенно, при этом Баюр успел выхватить свой кинжал, освободив язык монстра, и унеслись от своего похитителя настолько далеко, насколько позволяли размеры подводного убежища.

Конечно, вздумай этот прожорливый гад напасть на них, их жалкая защита оказалась бы бессильной, а от самих жертв не осталось бы мокрого места.

Однако кракен (к величайшему облегчению загнанной в угол добычи) с наслаждением зевнул во всю свою чудовищную пасть, пошевелил освобождённым языком, рыгнул, обдав свои жертвы гнилостным зловонием, и, обняв щупальцами себя со всех сторон, затих. Только круглый выпуклый глаз, не мигая, вылупился на замерших людишек. Конечно, куда им тут деться? Вот выждет, когда переварятся их товарищи, и приступит к продолжению банкета. А может быть, им только казалось, что он смотрит на них, потому что всё поведение кракена показывало, что он не берёт во внимание кого-то ещё в пещере, кроме себя самого. Люди готовились к бою, а враг, прикрыв плёнкой глаз, спокойно уснул.

– Ну и ну! Чем дальше, тем чудесатее, – прошептал Бартоломео. – Хорошо хоть воздух здесь есть, правда, вонючий, зараза, – он зажал нос, чтобы не расчихаться. – Но, каким образом он сюда проникает – убей, не пойму. А там что за груда такая? Да нет же, – он придержал за рукав Яна, нацелившегося в дальний угол. – Вон, за горбом у скотины этой.

Скотина зашевелилась, распрямляя и снова сворачивая щупальца, то ли потягивалась, то ли успела проголодаться. Один размах был не очень осторожным и задел ту самую кучу, которую заметил Артур. Зазвенело. Что-то упало и покатилось до самого центра логова. Люди снова насторожились, но кракен затих. Или притворился, гад.

– Да ведь это… кольцо. Золотое, – опешил Артур. – Зверюга копит драгоценности!

– Отрыгивает после съеденных людей. Золото ж не переваривается, – Ян прикинул на глаз размер кучи. – Надо ж было столько сожрать! И как его не разорвало!

– Не, – толстяк прищурился, разглядывая наваленные поблёскивающие трофеи, – там и крупное что-то. Гляди, крест с алмазами! Тоже золотой, небось, с потонувшего корабля…

– Или потопленного…

– А может, это морской дракон? – взыграло воображение латурца, подсказывая ему алчные вкусы чешуйчатых гадов, хранителей сокровищ. – Драконы любят сокровища.

– Мордой не вышел, – фыркнул парень. – К тому же драконы вылупляются из яиц, а этот – скорее всего, продукт икорного производства. Хотя… во вкусах они чем-то явно сходятся.

Баюр прощупывал стены пещеры и бесшумно шёл по краю, исследуя положение, в котором они оказались по воле случая. Кристалл пришлось погасить и спрятать в карман, чтоб не привлекать нежелательное внимание хозяина логова, а эффект просвечивания ловушки артефактами стал бесполезен: за каменной толщей виднелась лишь густая непроницаемая муть, не дающая никакого представления о их местонахождении. Благо, кое-какое свечение источали глубоководные лишайники, паразитирующие на морском мхе, облепившем бока убежища, да ползающие по нему, как привидения, прозрачные светящиеся козявки. Стены и свод почти сплошным ковром были облеплены губкой, вбирающей излишнюю влагу, благодаря чему донный резервуар не наполнялся водой. Только под ногами попадались хлюпающие лужи. При надавливании обшивка пещеры тихо чавкала и сочилась какой-то слизью. Ян, следя за монстром краем глаза, пошёл в противоположную от волхва сторону, с отвращением отряхивая руки от губкиных соплей. Бартоломео ничего не оставалось, как заняться изучением свода и простирающегося под ним пространства. Далее центра пещеры он соваться не рискнул.

Подводная полость имела почти правильную округлую форму, без выступов и щелей и сохраняла постоянный климат с достаточным доступом воздуха. Вонь вскоре проветрилась, только со стороны кракена смердело по-прежнему. Ничего, что могло бы помочь узникам, обнаружить не удалось.

– Воздух, – тихо сказал Баюр, когда товарищи, разводя руками, подошли к нему. – Откуда-то он поступает, просачивается. Надо найти.

Он снова достал из пазухи наследство погибшего морячка и, отгородившись спинами друзей, подсвечивал кристаллом карту, которой сам хозяин воспользоваться не успел.

– Вот этот круг в центре… Не сама ли пещера?

– Похоже.

– Мы находимся вот здесь… кажется.

– Именно! Вот она, спираль, – обрадовался догадке Бартоломео. – Это кракен. Его постоянное место. А это что? Рядом с ним?

– А это как раз то, что мы ищем… Воздуховод.

– А куда он ведёт?

– Куда бы ни вёл, – дальновидно рассудил Ян. – Не дожидаться же, когда людоед проснётся и соизволит нами подзакусить.

– Да ведь он его охраняет! Уверен гад, что мы никуда не денемся, – горячился толстяк. – Разве мы не рискнём, Баюр? Я готов…

– Успокойся. Хладнокровие и трезвый расчёт – лучшие помощники в непроверенной ситуации.

– Других вариантов всё равно нет. Хорошо, хоть этот отыскался, – самый юный пленник высказал совокупное мнение, которое сложилось у всех синхронно и мгновенно.

Друзья переглянулись и уже без слов поняли друг друга, что оттягивать миг спасения из ловушки (сомнительного, конечно) чревато. А точнее – самоубийственно.

Медленно и бесшумно они приближались к щели, возле которой спиралью покоился кракен. Волхв кивнул Яну, и тот неуловимой молнией исчез в небольшом проёме. Прислушались… Тихо.

– Теперь ты, – подтолкнул волхв Артура.

Толстяк подошёл на цыпочках к щели, просунулся в неё до пояса и… застрял. Проклятье! Тот, кто делал эту дырку, не предусмотрел габаритов Бартоломео, и теперь он крутился и пыхтел, пытаясь себя протолкнуть, но безуспешно. Толстая спираль у его носа пришла в движение, а, когда он увидел, как медленно приподнимается плёнка на круглом глазе, внезапно схуднул от ужаса и провалился в бездну. Баюру уже пришлось с оружием пробиваться к щели. Щупальца взвились в воздух и ловили нахального человечка, который, размахивая кинжалом, рубил их, а куски, отлетая в стороны, продолжали извиваться и ползти. Ещё несколько обречённых мгновений он бы продержался в неравном бою и бесславно сгинул, если бы не спасительная дыра. Изловчившись, он звериным прыжком сиганул в щель и уже во тьме, поглотившей его, услышал высоко над головой яростный рёв обманутого кракена.