Читать книгу Улыбка сквозь трамвайное окно - Лидия Федоровна Зимовская - Страница 9

Было Успенье. Еще накануне Анна собиралась с дочками в церковь в соседнее село. Она и сама-то бывала в церкви только по большим праздникам, а девочек брала с собой и вовсе редко. Для нее, привычной к сельской работе, восемь километров – не путь, а малышкам пешком туда-обратно – устанут. И на руки уже не возьмешь, Танюшке и то шесть скоро. Старшей Вале через несколько дней в первый класс, и Анна решила обязательно сводить девочек к причастию.

Поднялись рано. По холодку шагалось споро. Но только солнце поднялось выше, стало палить. Это же надо, конец августа, а жара, как в середине лета.

В церкви прохладно. Распевный голос священника, молитва. Ушли в сторону все заботы, в душе наступило умиротворение. И девочки рядом молились тихо. Из церкви вышли просветленные.

На службе народу было много, а после толпа быстро растаяла – все разошлись по домам, стало пустынно. Анна с девочками шла не торопясь по широкой улице большого села. Спешить было некуда, да и жара донимала – не разбежишься.

Вдруг на краю неба показалась туча. Поднялся ветер и понес песок по дороге. Черная полоса моментально скрыла солнце. И вот уже упали в пыль первые крупные капли дождя. Вдалеке сверкнула молния, следом страшными раскатами пророкотал гром. Гроза.

Ливень обрушился сразу потоками воды. Анна схватила дочек за руки и втолкнула на крылечко ближайшего дома. Все трое вжались в стену, но сбоку все равно заливало, ноги стали мокрые.

Открылась дверь, и на пороге показалась крепко сбитая, одних с Анной лет женщина.

– Заходите в дом, девчушки-то вон намокли.

Анна, было, пропуская дочек вперед, шагнула в сени и замерла: из-за плеча хозяйки смотрел Степан. Ее Степан.

…В деревне матери девок блюли. Как только заневестятся, внушали: принесешь в подоле – прибью. Сколько раз попадало Анне от матери ремнем, вожжами, скалкой – что под рукой оказывалось, когда возвращалась поздно. Да не темная ночь ее грех прикрыла. Отдала она свое девичество Степану в жару, после купания – не могла устоять против его клятв, не могла унять свою горячую кровь.

Был он не их села, притопал в гости к дяде. Появился на вечёрке высокий да крепкий, глазами то на одну, то на другую девку постреливал. Зачастил к ним в село, не раз сиживал с Анной на берегу озера, нашептывал разные слова, от которых заходилось сердце.

Беременность ее первым заметил отец. Мать со своими горшками да крынками не больно-то разглядывала, что там ее девка: дома теперь сидит – и хорошо. Допытались родители, кого благодарить за дочерин позор. Заслали к Степану старших сыновей. Того отец хорошенько поучил вожжами да отправился Анну сватать.

Валю она родила, уже живя в свекровом доме. Только Степан появлялся там нечасто. И в сельсовет после свадебного застолья, как собирались, они не сходили. Первое время он все отговаривался, что в городе на заработках, потом и вовсе дома месяцами не был. Проплакала Анна год, мужа поджидаючи. А после того, как принесли ей известие, что в городе Степан живет у женщины, сказала свекрови:

– Какой уж он мне муж. Поеду я домой.

– Дак поезжай, девка.

Так и вернулась с ребенком в родительский дом. Отец на дочь рукой махнул. У сыновей все нормально, живут мужики своими семьями, а дочери, видно, Бог счастья не дал. Да и болеть старик начал, со своими хворями – не до дочериных забот. А внучка чего, вырастет.

Да, видно, не ходит беда одна. Как не редко заезжал Степан домой, а, оказалось, прощалась она со свекровью уж беременная. Отец Анны умер до рождения Танюши. И ладно: а то опять бы ее позор переживал. Мать после еще два годка проскрипела и тоже отправилась на покой. Осталась Анна с дочерьми жить в родительском доме. Работала много – копейка в совхозном саду давалась нелегко. Братья помогали. Голодом не сидели – и то спасибо. Вон Валя уже в школу идет.

О Степане с тех пор, как уехала от свекрови, никаких известий до Анны не доходило. А тут вон он смотрит через плечо хозяйки, что приветливо приглашает в избу.

Первым ее порывом было схватить девчонок за руки и убежать.

– Мама, я пить хочу, – запросила Таня.

– Заходите, девочек напоим, накормим, – опять позвала хозяйка.

– И правда, заходи, Анна, – подал голос и Степан. На удивленный взгляд жены сказал: – Это жена моя первая.

– Катя, – протянула та руку Анне и еще настойчивее стала приглашать в дом.

– Почему бы и нет? – подумала Анна и смело шагнула в сени.

Степан все-таки немножко растерялся, то истуканом сел за стол, то вскочил и давай помогать жене носить с кухни пироги и закуски. Потом все уселись. Налили по рюмке настойки – за знакомство. Графин опустел быстро. Непьющая Анна захмелела и совсем осмелела. Поначалу вроде стеснялась: брошенная жена, значит, ущербная. А хмель развеял сомнения: нисколько она не хуже Катерины. Вон двух каких красавиц родила, а у той ребенка нет. А Катерина, видно, баба хорошая, добрая, над Степановыми дочками щебечет, увела и спать уложила – уморились крошки.

Степан достал гармошку. Играл он хорошо еще в парнях. Анна с Катей все песни перепели, грустная – слезы вытирали, веселая – в пляс пускались.

Из гостей уже пошли под вечер. И дождь давно прошел, и дороги просохли. На крыльце Катя обняла ее, поцеловала. Расцеловались и со Степаном:

– Аннушка, в нашем селе будешь, заходи к нам.