Читать книгу Джареф. Кровь. Цикл Мемуары Бога - Лидия Владимировна Ощепкова - Страница 7

Воспоминания Дориана

“Ритуал прошел. Определенно положительно, но я ожидал немного иной результат. То, что я вижу, очень любопытное и неожиданное событие”.

Жрец. Передо мной шел, на ватных ногах, но все же, шел, здоровый, полноценный жрец! “Неужели во время проведения Очищения, Храмм услышал агонию своей души и все же явился? Ответа на данный вопрос у меня не было, кроме того факта, что дракон внутри Джарефа. Аура уплотнилась и увеличилась в размерах. Духовный дракон все еще приходит в себя после призыва. Видно небольшие куски его инфернального тела. Вскоре и они вольются”.

– В тебе что-то изменилось.

– Я познал сущность. Теперь, насколько я понял, стал жрецом. Как, впрочем, ты говорил, Дориан, – резко остановившись, Джареф повернулся ко мне. – Откуда тебе известно о моей Общине?

– Следовало сказать тебе много раньше, – я столетиями готовил эту речь. Чтоб эту клятву! Держать все в секрете. – Живу более твоего, друг мой, и знаком с твоей Общиной довольно близко. Многие из особенностей врачевания Светом были показаны мной и моим братом. Я также слышал легенду о великом жреце. Думаю, ты и сам ее знаешь.

Джареф долго смотрел на меня, затем кивнул и продолжил путь.

– Холодно. Нагишом много не походишь, – акан вошел в хижину и направился к шкафу.

– Твоя правда, – очаг практически погас. Подкинув несколько поленьев, я сел за стол, где все еще кипело зелье. – Эх…теперь это бесполезное варево. Перекипело.

Осторожным касанием я сдвинул камень активации огня и пламя потухло.

– Твои чувства вернулись?

– В достаточной степени, – шурша влажной тканью, ответил князь. – Дориан.

Я повернулся на звук своего имени. Джареф стоял в шаге от меня, сверкая взглядом синих глаз. Порезы на его коже уже исцелились, кроме того, что остался на сердце тонкой черной полосой, что виднелась в вороте распахнутой рубахи. Я поднялся с места. Со свойственной ему быстротой, акан обнял меня.

– Благодарю тебя, – шепотом произнес он.

– Ты ведь знаешь, что я многое делаю для тебя,– я обнял его в ответ. Мои слова из года в год несут один и тот же смысл. Ради Джарефа, я многое сделал, сделаю и буду делать. По многим причинам.

– Да. И я этим пользуюсь беззастенчиво и часто, – Джареф разжал руки, делая шаг назад. – Нужно выдвигаться, голод дает о себе знать.

Я кивнул, подхватывая свой теплый плащ и передавая акану.

– Друг мой, поверь, твой менее теплый.

– Верю. Мне уже холодно так, словно я в проруби купаюсь, – акан натянул тяжелый меховой плащ в мгновенье ока и укутался в него, дрожа всем телом.

Дорога до черного хода в Гору заняла не более часа пешком. И за это время, я ловил на себе жадные взгляды акана. Чем ближе к горе, тем жажда у Джарефа становилась сильнее. Заходя в убежище проклятых, я уже не сдерживал улыбку – насколько он стал сильнее духом, сдерживая в себе кровожадного Зверя намного дольше. “Первый этап пройден, впереди еще два. И оба, далеко не так просты, как первый”.

Едва мы вошли в столовую, старейшина подошел к кувшину с кровью. Быстрым движением мужчина приник губами к горлу и стал пить жадными большими глотками.

– Все же, – я подошел к столу следом. Под крышками в горшочках стояли теплые блюда из мяса, рыбы, овощей и круп. – Ты голоден, более чем должен.

– Князь вернулся, – тихий шепот отвлек меня от созерцания аппетитных блюд. Возле очага, где кипела вода, булькали котелки и чаны с едой, стояла обслуга. Шесть женщин и пять мужчин разного возраста, одетые в добротную льняную и шерстяную одежду, колпаки и передники. У женщин мелькали эмоции радости и неверия, а у мужчин облегчение.

– Лорд Джареф, знай мы, что вы вернетесь… – женщина, чье лицо было испещрено глубокими морщинами, а на глазах стояли слезы, выступила вперед, нервно теребя передник из более светлого сукна, в пятнах от муки, теста и, создатель знает, еще чего. – Приготовили бы ужин, более изысканный.

Инстинктивно, я потянулся к Тьме.

Джареф с кувшином в руках, без единого намека на кровь на губах, улыбнулся.

– Торга, – спокойный голос князя разнесся по жаркому помещению. В два шага, мужчина достиг людей. Страх, что Зверь в теле Джарефа возьмёт вверх и эти милые люди погибнут от его рук, практически заставил меня выпустить Тьму.

Акан обнял старую женщину, счастливо улыбаясь. Он кивал мужчинам и следом обнимал других женщин. Гомон голосов поднялся, вопросы о здоровье, планах и прочем посыпались с разных сторон.

Тьма отступила. По моему телу разлилось спокойствие.

Еда интересует мой желудок больше, чем следует. Наполнив тарелки тушеным мясом с овощами, я сел на лавку и принялся за еду. Гомон утих и Джареф вернулся за стол.

– Они тебя любят, – проглотив тающее во рту мясо, я констатировал факт.

– А я по-своему люблю их, – живущий в ночи принялся за остывшую еду. – И многих других, что живут и жили на этой земле. Военное положение, холод, неурожай, хищники и люди, преступившие закон – все это не ведет к спокойствию и процветанию обычных людей. На этой небольшой территории, я смог дать им хоть частичную надежду на лучшую жизнь, облегчить страдания.

– Боюсь, что это не совсем хорошо, – я откинулся на спинку скамьи.

– Да, ты прав. Территория не обширна, всех желающих вместить нельзя, природные ресурсы не бесконечны, – мой собеседник задумался. – Это все когда-нибудь закончится. И, та надежда, что есть сейчас, уйдет безвозвратно. Но, пока у меня есть силы, есть силы у клана и желание людей жить в мире, буду бороться за их счастье. Пусть недолговечное, но все же счастье.

“Каждый борется на своем уровне”, подумалось мне.

– Я должен уехать. И тебе необходимо последовать со мной.

– К чему такая спешка? – синие глаза Джарефа оторвались от тарелки с едой.

– Король болен. На случай, если он не выживет, я должен быть рядом с Катариной.

– А мне необходимо быть в Общине.

– Всему свое время, – я покачал головой. – Сейчас ты слаб. Тело восстановится за считанные месяцы. Но что ты будешь делать со своими навыками? Многие твои способности канули в забвении! И это еще полбеды. Твои новые умения необходимо раскрыть.

– Я должен быть в Общине. Это не обсуждается, Дориан, – таким я его не видел давно. Лицо Джарефа заострилось, приобрело черты хищника. Глаза загорелись алым, а клыки стали видны сильнее. В воздухе запахло магией.

– Хорошо. Раз это необходимо, проедем через Общину, – поднимаясь, я успокоил акана. “Джареф немного неуправляем в том, что касается его “собственности”. Но с этим я ничего не могу поделать. – Мне необходимо отдохнуть. Я проведу ночь в хижине. Выезжаем с первыми лучами солнца.

– До утра.

– До рассвета, друг мой.

***

На пороге хижины, я мог думать только об одном: “в какой момент ритуал сработал именно так, как при Единении двух душ?” Метания по крохотной комнате отдавались гулким эхом шагов по деревянному полу. «Когда? В какой момент?» Варево из котелка вспыхнуло на тлеющих углях инфернальным пламенем, едва я его вылил. Влага из зелья белым туманом поплыла над полом. Опорожненный сосуд исчез в воздухе. Скобление стола не принесло результатов.

«Нужно восстановить полную картину прошедшего». Холод ночи коснулся моей разгоряченной кожи. Быстрым шагом я преодолел расстояние до грота с источником. В темном помещении с одной едва горящей свечой из-за пара ничего нельзя было разглядеть. Один взмах моей руки и туман опал каплями на пол. Тьма скользящими знаками расплылась по влажным стенам, формируя кокон заклинания. Мои руки бледными фантомами обхватили эбеновый посох. Черные ногти с не менее темными первыми фалангами пальцев. Ничего кроме сожаления не вызвало данное явление.

«Джошуа узнает о применении заклинания».

Но это меня уже не волновало. Заклинание вспыхнуло холодом загробной Тьмы. Теперь я ощущал все, что и Тьма. Пустотелые руки касались моего тела, проникали в мой разум. Шептали, стонали. В ее голосах слышен радостный стон приветствия.

– Покажи мне.

Тьма отзывалась, пища как щенок при виде хозяина. Ее безграничное доверие виляет собачьим хвостом. Любовь. Тьма любила меня, ведь я был частью этой Тьмы. А она была мной. В сознание ворвались картинки недавнего прошлого. С первого моего шага в эту купель начался Ритуал Очищения. Для создания алхимического круга пришлось преобразовывать несколько разных заклинаний. Соединив все в одном, новом круге. «Думаю, Лориан оценил бы мое творение».

Первый глоток зелья сделал Джарефа видимым для Тьмы. Мгновением позже тело акана окутал темный кокон. В этот момент для мужчины реальность перестала существовать. Вода, готовая на самопожертвование, приняла яд из тела проклятого. В то время как Тьма впивалась в его воспоминания и влияла на тело. В момент, когда я руками тьмы коснулся души Джарефа, а Тьма достигла своей цели, Храмму хватило сил пробиться на зов Души.

Взмахнув рукой, я отозвал Тьму. Посох, теперь за ненадобностью, вернулся в пространственный мешок. Магия – это только часть ритуала. В основном, воздействие шло на мозг и тело. Физическое тело восприимчиво к видениям, к магическому действу. Едва организм попадает в непривычную ситуацию, поднимается уровень адреналина, что заставляет сердце биться чаще, разгоняя кровь.

«Все встало на свои места».

Захватив камзол и чашу, я покинул помещение.

Джареф.

Двигаясь по коридорам к своим комнатам, я отчетливо понимал, что перешел границу, надавив на Дориана. Да, я долго отсутствовал. И мне было необходимо как можно скорее появиться в Общине и найти Кайтэф. Времени до утра было не так много, но дел накопилось с избытком.

Поднявшись еще не один пролет лестницы, я свернул влево, к комнатам, где жили Нагариан и Сиберия. Пройдя через несколько залов, небольшую библиотеку и оружейную, я замер перед тяжелой двустворчатой дверью из темного дерева, с железной ажурной ковкой. Постучав ручкой, в виде металлического молоточка, я отошел на шаг назад. Факелы у двери мягко освещали пространство небольшой ниши, где располагался вход в апартаменты семьи Роше. Помимо сложной ковки на дверном полотне, проем украшал витиеватый орнамент, в котором переплетались узоры Клана Белого Берега с вкраплениями перьеобразных узоров клана Небесного Ястреба. Только цвет каменных перьев был серым. Сиберия была нежеланным ребенком. Бастардом.

Стал слышен звук шагов за дверью, стук металлического засова и едва слышный скрип петель. И я увидел ошарашенный взгляд Нагариана с той стороны. Его глаза цвета меди странно блестели, а твердые губы мигом растянулись в улыбке.

– Не ждал тебя так скоро, – мужчина отступил, приглашая войти. Большая гостиная в бежево-красных тонах не изменилась за эти годы. Толстый ковер на полу прикрывал резную плитку, каменные вырезанные вручную колонны были задрапированы алой полупрозрачной тканью. Неизменные картины висели на идеально ровных стенах, черное дерево мебели контрастировало с белыми подушками. Комнаты были украшены цветами, статуэтками животных, вазами из цветного стекла с южных континентов. Женская рука чувствовалась в каждой детали. – Присаживайся. Сиберия решила принять ванну.

– Что-то в твоих словах подсказывает мне, – присаживаясь на софу, я запахнул плащ плотнее, так как накатила очередная волна холода. – Я мешаю тебе присоединиться к ней.

– Было в планах. Рад видеть тебя в относительном здравии, – северянин сел напротив в кресло с высокой спинкой.

– Дориан настаивает на своем сопровождении в моем лице, – я откинулся на спинку софы. Трясло. Сейчас была ночь и из-за пониженной температуры тела, холод ощущался особенно болезненно.

– Я против. Ты только что вернулся в клан, – на скулах Нагариана заходили желваки, отчего шрам на правой щеке стал объемнее. – Нужно разобраться с текущими проблемами здесь.

– Понимаю, – за пятнадцать лет, многое могло измениться. А так, как глава клана отсутствовал эти пятнадцать лет, текущих дел накопилось много. Решение я вынашивал давно и настал момент его озвучить. – Думаю, с ними ты справишься сам, новый глава клана, Нагариан Роше из дома Белого Берега.

– Не шути так, – акан сжал кулаки на коленях. – Я не достоин этого места!

– Идем в кабинет, ознакомлюсь с текущим положением дел в мире, – я проигнорировал протест акана. Поднявшись, оглянулся, так как взгляд в спину пробежался мурашками по коже. – Сиберия, – я слегка склонился в уважительном поклоне женщине, что стояла в дверном проеме, ведущем в спальню.

– Услышала твой голос, – босиком, с влажными волосами, в халате, акана подошла ко мне. – Могу тебя обнять?

– Попробуй, – я развел руки, принимая ее объятия. Стараясь контролировать себя, обнял женщину в ответ. Я ощутил маленькие руки на моей спине и хрупкое тело передо мной. Едва аромат женщины коснулся моего носа, мое тело дернулось, и нахлынули воспоминания о времени в плену. Но почему, чувство отвращения не вспыхнуло, когда я обнимал обслугу? Почему именно сейчас?

– Рада, что ты пришел в себя, – женщина отступила, не улыбаясь. – Твоя реакция не скоро измениться, если измениться вообще. Переоденусь и спущусь к вам.

Покинув комнаты, мы вдвоем с Нагарианом двинулись в сторону кабинета. На этаж ниже. За время моего отсутствия, дом изменился.

– Сиберия постаралась? – я коснулся рукой каменной вязи у очередного дверного проема.

– Да. Ее дотошность сидит в печенках у строителей. А я волком вою, едва в ее голову взбредет пройтись днем до центральной деревни. Не дай бог тебе такую головную боль в виде непоседливой жены.

– Ничего не изменилось, – улыбка растянулась на моих губах. – Что-нибудь еще?

– Бумаги в кабинете. Лучше показать.

Я кивнул. Все еще знобило. Обогрев помещений не спасал. Дориан предупреждал об откате. И видимо, с каждым часом будет не лучше.

Кабинет располагался на северном склоне горы, с подветренной стороны и здесь было заметно холоднее. Камин потух, в стекла узких стрельчатых окон бил сильный ветер, дребезжа рамой. Тяжелый стол был завален бумагами, часть из них лежала на полу, как и стопки книг в кожаных переплетах. Некоторые полки шкафов, что врезаны в камень, были пусты и покрыты пылью. Скамьи в центре остались на месте, как и софа в нише, что прикрыта бордовой тканью. И паутина в углах, от которой у меня по телу пробежали мурашки неприязни.

– Только не говори мне, что те одиннадцать человек, что я видел на кухне, единственная оставшаяся обслуга? – я сел на кресло с высокой спинкой, смотря на беспорядок на столе. Стол пах Сиберией и Нагарианом. Запах их страсти проникал в нос и раздражал. Видимо эмоции отразились на моем лице, так как мужчина замолчал, а на его губах появилась задумчивая полуулыбка.

– Нет, есть еще шестеро, но они на данный момент у себя в деревне, – Нагариан встал рядом. – Прости, я не сдержался, – проклятый поклонился, выражая свою вину за секс в кабинете. Выпрямился и продолжил. – На твои поиски понадобилось много средств, друг мой. Может на тебя повесить магический маяк?

– Хорошая идея. Главное мага найди, способного к этому, – я взял ближайшую книгу темного цвета. Она оказалась расчетной, за последний месяц. Столбики цифр… Онемение охватило меня. Строительство занимало первую строку расходов, следующей по затратам… Был мой поиск и вызволение. – В казне что-нибудь еще осталось?

– Да. Шахты несут неплохую прибыль, заготовка пушнины прошла хорошо, – Нагариан вытащил несколько книг и открыл их на местах пометок. – Вот здесь, корабль пришел с большим количеством товара, чем мы ожидали. В прошлом месяце отправили следующий груз. Ждем сообщения об удачном прибытии в пункт назначения. Пираты в последнее время не на шутку тревожат корабли.

– Здесь мне все понятно. Но это не покроет затраты в ближайшее полгода. Что слышно от Императора?

– Несколько небольших заданий. Твоего вмешательства не требовали. Будто он знал о твоем отсутствии, – мужчина развернул очередной свиток. – Погибли Тревор и Розмари. Новых членов клана я не стал выбирать.

– Думаю, знал. Может маги надеялись на мое окончательное исчезновение? – я отложил список предложенных на проклятье. – Поеду с Дорианом, есть вариант, что заключу торговые соглашения в его стране. С остальным ты неплохо разобрался и да, шпионов оставь на местах. Пригодятся.

– Все же поедешь?

– Да. Я должен забрать жену.

– Ты уверен, что она тебя дождалась? – северянин сжал челюсти, скрипнув зубами. – Она все же человек.

– Я должен быть там, – слова Нагариана прошлись ножом по моему сердцу. – Принести свои извинения, и объяснить, где я был, если ждала… или убедиться, что она счастлива в браке. Но я должен ее увидеть. Иначе меня разорвет от чувства беспомощности и ненужности, Рин. Ты, как никто иной понимаешь чувства Зверя, когда покидаешь Сиберию. Всего день, и ты становишься невыносимым, теряешь связь с реальностью. Твоя рассеянность становится причиной многих бед… Хаос, я едва сдерживаю себя от немедленных действий. Это дурное состояние и послужило причиной моего пленения.

– Хорошо. Я тебя понял.

Входная дверь открылась и в кабинет вошла Сиберия, одетая в кожаные штаны, тунику до колен и мягкие сапожки из кожи оленя.

– Здесь прохладно, – заметила она, приближаясь к столу. Изящная рука с красными ногтями скользнула по поверхности столешницы, где запах секса особенно чувствовался. – Дом в Ледяных соснах остался без присмотра. Жаль, если пропадут деньги.

– Это тот, где я пришел в себя? – я сузил глаза, внимательно глядя на девушку. Сиберия воспитывалась в клане Небесного Ястреба, где любой вещи находили применение. Рациональность, впитанная с молоком матери. Хотя, чем кормят детей эрнийцы, мне было не известно.

– Да, – акана улыбнулась, показывая пару острых клыков и сверкнув глазами.

– Можно устроить лавку. Стоит отправить кого-нибудь договориться с наместником территории, властями и, при положительном ответе, можно открыть…

– Таверну, – перебив, Сиберия прикусила губу и смотрела куда-то в потолок. – Корабль у нас один. Лучше таверну, доход будет небольшим, но информация и слухи будут если не из первых, то из вторых уст.

– Займись этим, Сиб, – я кивнул, одобряя идею. – Своя таверна всегда нужна, особенно в тех местах. С остальным думаю, справитесь. Рад вас видеть, друзья мои. Утром отбываю.

– Опять? – лицо девушки вытянулось от удивления.

– Вновь. Приеду, как смогу. Понадоблюсь, пишите на адрес Дориана, – я поднялся, отодвигая стул. – Мне нужно собрать вещи и немного отдохнуть перед дорогой.

– Отдам наказ собрать для вас снедь. Без соленых огурцов, – проворчала девушка, выскальзывая через дверь с кошачьей грацией.

В комнате повисла тишина, нарушаемая воем ветра и дребезжанием оконных рам.

– Я не шутил насчет передачи власти в клане. Останусь советником, – я повернулся к мужчине. На лице северянина уже появились эмоции недовольства, а уголки его губ дрогнули, собираясь что-то сказать против моего решения. – Это не обсуждается. Во-первых, ты женат, и уехать далеко от Сиберии не сможешь. Твои инстинкты восстанут, едва она окажется вне территории клана. Ты сам знаешь это. Испытал, пока меня вызволял. Следовательно, как Глава клана, ты уже не будешь выезжать с территории по заданиям Императора и Магов. И она тоже. Во-вторых, с ситуацией в мире ты знаком лучше меня. Сориентироваться в перестановке сил, среди сильнейших мира, тебе не составит труда, – видя, что Нагариан пытается возразить, я прервал его, подняв руку. – Нет. Повторюсь, мое решение не обсуждается. Обдумав его, ты придешь к этому же выводу. Так лучше для тебя и для клана. Я останусь здесь. Мое присутствие в клане сдержит врагов на прежнем уровне, но некоторые успокоятся, если увидят, что я сложил с себя полномочия. Позаботься о клане, друг мой, – я коснулся плеча акана, чей цвет глаз потемнел от нахлынувших чувств, и оставил его одного в холодном помещении кабинета.

Поднявшись на свой этаж, так никого и не встретив, я зашел в свои покои. Комнату прибрали, помещения проветрили. В камине лежали сухие поленья, но его я не стал зажигать. Пусть меня знобит, огонь не поможет. Я повесил теплый меховой плащ на крючок у двери и прошел вглубь гостиной. Три арочных проема вели на искусственную площадку, и сейчас были закрыты из-за холодов деревянными дверьми и задрапированы черным бархатом с вышитыми понизу серебряной нитью орнаментом из переплетающихся драконов. Перед камином стояло два кресла из черного дерева с обивкой из того же черного бархата, с вышивкой серебряной нитью. Ножки кресел, как, впрочем, и всей мебели кроме книжных шкафов, были выполнены в виде когтистых лап ящеров. Подлокотники заканчивались мордами драконов с оскаленными пастями. В глазах зверей блестели рубины.

Над каминной полкой висел черный гобелен с изображением извивающегося серебристого дракона с горящими алыми очами, окаймленный орнаментом из переплетающихся лоз, солнечных дисков и стилизованного огня. Прямоугольное помещение с ровно вытесанными стенами уходило ввысь, оканчиваясь сводчатым потолком, поддерживаемым четырьмя колоннами по центру комнаты. Колонны были испещрены сложным узором из моментов моей жизни, жизни клана и мира Дэйр. Все четыре колонны являли собой небольшие каменные книги с сюжетом. Сиберия продолжительное время трудилась над эскизами каждой колонны и столь же кропотливо вырезала каждую деталь.

Противоположная стена от камина, представляла собой врезанные в камень полки. Моя собственная небольшая библиотека и скудный набор безделушек. Большая часть полок пустовала. По углам комнаты стояли кованые железные подсвечники, которые сейчас были погружены во тьму, так как свечи зажечь никто не велел. Этим занимался я сам.

Ничего не изменилось в гостиной. Обернувшись в пол оборота, я двинулся к арочному проему, закрытым двустворчатой дверью из столь же темного дерева, что и вход в комнаты семьи Роше. Только на этой не было ни ковки, ни орнамента, ни ручек. Дверь запиралась магией и откликалась только на кровь акана клана. Я оцарапал клыком большой палец, приложил его к двери. Сетка голубого цвета вспыхнула, и створки двери отворились, пропуская в спальню. Огромная кровать на четырех столбиках с тяжелым балдахином черного бархата, шкуры животных на полу, подсвечники в изголовье кровати на приставных столиках черного дерева – все осталось без изменений. Цветовая гамма – под стать моему состоянию. Здесь был камин поменьше, сбоку от него еще дверь, что вела в гардеробную и грот, где был личный водоем с горячей водой. Я прошел в гардеробную. Все осталось на своих местах с момента моего отъезда. Я собрал необходимые вещи, простого покроя, добротные, но не вычурные. И все черного цвета. В итоге получилась небольшая дорожная сумка.

До рассвета осталось не более двух часов. Вернувшись в спальню, я откинул покрывало и с наслаждением растянулся на своей кровати.

Сон пришел быстро.

***

Пробуждение вышло донельзя мерзким. Солнце еще не взошло, и в комнате было темно, как безлунной ночью. Я откинул покрывало и встал. Пол в цитадели прогревался через трубы в стенах, что шли из горячих источников, от чего ногам было тепло. Я все еще не мог привыкнуть к мысли, что свободен и находился дома. Купальня встретила тишиной и темнотой. Свет моим глазам не особо был нужен, но все же, пару свечей я зажег. Умылся, почистил зубы. Я посмотрел в зеркало: худое изможденное лицо, уставшие синие глаза с темными кругами. Но даже в таком виде я оставался симпатичен окружающим.

“Храмм”.

“Да, Душа моя?” непривычно пророкотало в голове. В груди разлилось тепло.

“О, Хаос… Я не думал, не предполагал. Храмм, прошло столько лет, и ты откликнулся!”

“Ритуал Очищения помог мне вырваться из-за Грани. Твоя боль была сильна. Я не смог ее проигнорировать и Единение свершилось”.

В отражении моих глаз мелькнул алый огонек взгляда дракона. Всего на миг, но этого мне было достаточно, чтобы обрести так давно потерянное спокойствие и уверенность. Полноценность.

“Храмм. Я глуп, как жрец. Мне не стать Надеждой Света13 по известным причинам”.

“От Фатума не уйдешь. Твоя судьба давно предрешена и только Создателям ведомо твое будущее. Не стоит отчаиваться. Мы едины, а со мной и многие знания все еще доступны нам. Мне необходимо время на восстановление. Несколько смен дневного светила и я вернусь”.

Тепло в груди угасло. Стазис?

Закончив с утренним умыванием, я оделся. Одеяния из добротного черного сукна скрывали тело, не оставляя ни единой полоски открытой кожи. Кроме лица. Закончив с утренним туалетом, я подошел к комоду. “Осталось взять несколько вещей”. В верхнем ящике комода в отдельных отделениях хранились зажимы для волос. Собрать толстую копну собственных волос в какое-либо произведение искусства занимает время. Я ограничился низким хвостом, главное, чтобы в глаза не лезло. Во втором ящике хранились немногочисленные украшения. Кольцо из эллиза́ра, редкого магического минерала, в форме черепа с четырьмя клыками и рубинами вместо глазниц, заняло свое место на безымянном пальце левой руки. Накинув плащ, я взял сумку и покинул свои апартаменты на неизвестный срок. Снова.

Спускаясь по лестнице в столовую при кухне, я поймал себя на мысли, что нужно покупать еще один корабль. “Если участились нападения пиратов, то мы можем лишиться и этого корабля. Следовательно, и источника доходов. Нужен еще один. Однозначно”. Едва появлялись мысли про Кайтэф, я откидывал их в сторону, чтобы не обнадеживать себя. “Но, зная, что брак один и на всю жизнь по правилам Общины, девушка могла признать меня мертвым и выйти повторно, Хаос!”.

С усилием, я вновь откинул мысли о Кайтэф. Тоска по возлюбленной перманентно съедала меня изнутри. И текущие в этом направлении мысли, только усугубляли состояние глубокой нужды. А мысль, что она может быть замужем за другим мужчиной, становилась невыносимой, выводила из равновесия и поднимала волну неприятия. В свою очередь, последнее перерастало в бешенство. А его я позволить себе не мог.

“Решать проблемы по мере их поступления”, – подумал я и затолкал мысли о жене поглубже в разум. В воздухе с каждым моим шагом вниз нарастал запах аканов. “Впереди меня ждут”.

Коридор, спускаясь вниз, привел к небольшой круглой комнате, с пятью арочными проемами. Слева располагалась кухня и столовая, где в обычной обстановке собирались члены клана. В воздухе витали запахи свежего хлеба и древесного дыма. Костяк клана собрался за длинным деревянным столом. Карминовые глаза Сиберии зорко следили за каждым из них и при этом словно сквозь них. Девушка о чем-то думала. Каждый из девяти занимал свое место. Я сел во главе стола. Справа сидел Нагариан, слева Аир.

– Сумки готовы. Лошади ждут внизу, – произнесла Сиберия, не отрывая взгляда от своих рук.

– Благодарю, – от слов девушки напряжение в комнате мгновенно подскочило.

– Ты снова уезжаешь? – Аир, скрипя зубами, откинулся на спинку стула. Его жесты и взгляд выражали крайнее недовольство.

– Да.

– О чем ты? Тебе плевать на клан? – Ризанд сжал кулачищи на столе, зло смотря на меня. Эта гора мышц мгновенно вспыхнула гаммой отрицательных эмоций. На его мощных руках вздулись вены. Через спутанные, взъерошенные волосы и густые пряди, что ниспадали на его лицо, виднелся колючий взгляд серых глаз. – Мы же только что вытащили тебя из плена!

– Благодарю вас за это. Запомните это утро. Главой клана назначен Нагариан, – аканы ошарашено смотрели на меня.

– Джареф, ты правил нами более тысячи лет. Что повлияло на твое решение? – Матфей играл с кольцом на пальце. Он никогда не расставался с ним, ведь это единственное, что осталось от его семьи.

– Пятнадцать лет рабства, друзья мои, – я сплел пальцы в замок. Иначе дрожь была бы заметна. – За эти пятнадцать лет мир изменился. Мне неизвестно, что происходит сейчас.

– Недостаточный повод сдачи позиций, – Кор сверкнул сталью серых глаз. Как всегда, высокомерно, что свойственно всем магам. Проклятый склонил голову на бок, и тяжелая волна его серебристых волос упала ему на плечо.

– Мое решение не обсуждается. Сейчас я слаб, – мои трясущиеся пальцы и тускло сияющий эллизар поставили точку в дискуссии, едва я поднял руки перед собой. Краем глаза я видел, как потемнели лица мужчин. – Дориан уезжает. Я поддержал предложение сопроводить его.

– Временная слабость? Или мы не стоим твоего внимания после пятнадцати лет поиска, мастер? – добавил маг издевательски. – А может, ты боишься не справиться с нами?

– Все совсем не так, – аканы всегда испытывали окружающих на силу духа, прочность нервов и умение владеть мечом или магией. Сейчас, когда я показал свою слабость, для многих это стало возможностью бросить мне вызов. Только их собственная кровь говорила, кто здесь Старший. – Доля страха во мне есть. Во время Очищения, я стал тем, кем должен был быть столетия назад, и кроме Дориана, никто из вас не может помочь развить эти силы. Община, в которой я родился, не станет учить акана.

– Что такого в твоих силах? Обычная магия. С ней я могу помочь разобраться, – Кор нахмурился, постучав по столу пальцем с длинным черным ногтем. – Тем более, твои магические силы не развивались, следовательно, из тебя маг посредственный.

Я отрицательно покачал головой, откинувшись на спинку стула. Едва появившись на свет, с молоком матери я вбирал в себя знания и умения жрецов. Едва научился сидеть, старшие брали меня на занятия, как и многих других детей. Едва научился ходить, учили первым ритуалам. А едва я научился говорить: языки, значение рун, заклинания, стихии и прочее посыпалось, как из рога изобилия. Затем было чтение и письмо на всех известных языках. Никакого детства, никаких игр на улице с друзьями. Затем была школа жизни, где появились первые родные души. И враги.

– В общих чертах, из сидящих здесь и живущих в этом доме, никто не сможет помочь мне с развитием этих сил. Слышали о Жрецах Солнца?

– Да, знаем таких, – ответила за всех Сиберия. – Живут на юге в укрепленной цитадели на острове. Лечат многие болезни за материальные блага и знания. Дорогое удовольствие для богатых мира сего. Но с приходом культа, проще заплатить поклонникам веры, чем вызвать жреца. Каким образом вы связаны, Владыка?

– Я жил в этом самом городе-цитадели тысячу четыреста лет назад. И судя по всему, остался единственным из своего рода.

Тишина в комнате стала осязаемой. По лицам и глазам сидящих передо мной стало видно, что они обдумывают слова, сопоставляют факты из моей и своей жизней. У многих посветлели взоры от осознания ситуации, и появления ответов на многие вопросы, что я раньше игнорировал. Но только не глаза мага. Кордрейн осознал масштаб своего невежества, и его жажда знаний вспыхнула с новой силой. Ведь никто не мог заменить жрецов на их поприще. Так как никто не знал, что за магию используют эти ойды. Даже новоявленный культ.

– Ты прав, – взгляд Аира скользнул по моим рукам. – Никто из нас не вправе указывать тебе. Этот Рогатый в силах выучить тебя? Едь. Я только рад, в очередной раз вытащить твою душу из какой-нибудь западни.

– Из чего произрастает ваша нелюбовь к Дориану? – мой вопрос без ответа повис в воздухе. – Дориан не заслуживает подобного отношения. Ваше предубеждение может стоить дорого. Мы, словно дети, что считают себя умнее других, основываясь на призрачной пелене своей непобедимости. Мнительного факта, что нет никого сильнее нас. Все это ложь, – я сжал кулаки. Отвращение прокатилось по мне при воспоминании о плене. От моих слов Нагариан вспыхнул стыдом. – И я тому пример. Примите это во внимание и учитесь.

В столовой повисла тишина.

– Я отправляюсь в путь, – я поднялся из-за стола, ощущая себя не в своей тарелке. – И, да. Вернусь как смогу. Не знаю, сколько займет времени обучение. Держите меня в курсе всех дел. Если понадоблюсь, вернусь тотчас же. Кор, у меня к тебе есть небольшая просьба.

Маг поднял на меня свою беловолосую голову и с интересом уставился, сверкая серебром глаз.

– Нагариан предложил интересный выход из ситуации подобной моей, – это займет светлую голову мага на некоторое время. – Попробуй создать заклинание на основе Маяка. Привязать все кольца нашего клана с передачей между ними сигналов о жизни того или иного члена семьи и его местонахождения.

– Сделаю, – Кордрейн кивнул. По его отрешённому взгляду, стало видно, что маг погрузился в расчеты магической формулы.

***

Холл-площадь встретила треском факелов. Аканы, молча, провожали меня до выхода, только наши шаги разносились на сотни метров вокруг, отражаясь от далекого свода последнего, третьего, яруса. Центральные врата были все так же покрыты вековой пылью. Коснувшись полотна малой калитки рукой, я привел в действие скрытый механизм, и дверь бесшумно открылась вовнутрь, осветив пространство перед вратами. Дориан ждал. Его походная одежда сливалась с темнотой ночи, только белые волосы, собранные в толстую косу, выделялись на добротной ткани. Двое коней фыркали, мотая крупными головами и с настороженностью косясь в сторону алхимика. Скакуны нервно приплясывали на месте. Темные масти животных украшала черная сбруя, без каких-либо отличительных черт.

– Эти животные заметны, – Дориан держал под уздцы обоих коней. Лицо алхимика ничего не выражало, только глаза тускло горели в темноте.

– До порта. Там вас ждет судно до ближайшего острова. Благодарю вас, за оказанный визит, мастер Дориан, – Нагариан склонил голову в поклоне.

Остальные склонили головы в знак уважения.

– До встречи, – Дориан кивнул в ответ, сверкнув золотом рогов в свете факела.

– Буду писать, – я встал напротив Нагариана, коснулся его плеча рукой в кожаной черной перчатке. – Надеюсь на тебя, старина.

– Сделаю все, что в моих силах Владыка. И больше, – акан положил руку на мое левое плечо. Это была клятва. – Легкой дороги.

– Светлого неба, – я вскочил в седло, улыбнувшись своей семье, и тронул поводья. Животное послушно двинулось по утоптанной тропе вниз, в долину. Дориан последовал за мной. Снег громко хрустел под копытами коней. – К обеду мы подъедем к портовому городу, если двигаться напрямик через поля.

– Корабль отплывает только вечером, при любых обстоятельствах, – Дориан накинул на голову капюшон от плаща, через специальные выемки, роговые украшения его обруча показались наружу. – У нас есть время.

Время. Самое неопределённое понятие. Никто и никогда не знает, сколько времени осталось до очередной вехи в жизни. Мои внутренние часы оповестили о скором восходе солнца. Натянув маску на половину лица, оставляя открытыми глаза, я поглубже натянул капюшон плаща. Будет жарко. Впрочем, как всегда.

Небо на западе посветлело, и горы окрасились в светлые оттенки синевы. А на востоке вспыхнула заря, скрывая дневное светило за высокой горой. Кони медленно трусили по тропинке к порту, скрываясь в тени горы и столетних сосен. Запахло дымом. Это проснулись люди в деревеньке, в нескольких лигах от нас. Вскоре солнечные лучи озарили дорогу, мгновенно встряхнув всего меня. Инстинкты взыграли с новой силой, заставляя убраться подальше от испепеляющих лучей. Несмотря на мороз, мгновенно стало жарко, и пот побежал между лопаток, отчего рубашка пропиталась и прилипла к телу.

Дориан посмотрел на меня. Хмурое выражение его лица можно было трактовать по-разному, но судя по всему, он уловил мой страх перед солнцем. Алхимик отвернулся и больше не смотрел в мою сторону. Кони продолжали неспешный бег теперь уже по бескрайним полям.

Меня заметно трясло.

“Нужно отвлечься. Иначе не справлюсь и уползу в тень, скуля, как побитая собака. Как же так случилось, что все навыки выживания канули в забвение?” Гнев мгновенно выдавил ощущение страха перед смертью от испепеления солнцем. Перед взором мигом появились воспоминания из пятнадцатилетнего прошлого. А следом пришли ощущения – мерзости, отвращения, неправильности и отчаяния столь глубокого, что хотелось выть.

Ударив пятками бока, я послал животное в галоп. Конь всхрапнул, вытянул шею и понесся по белоснежному полю. Снег вылетал из-под копыт, и ветер засвистел в ушах. Вслед я услышал смех и нарастающий топот копыт за спиной. Дориан нагонял. Постепенно злость переросла в азарт.

– До конца поля, – вскрикнул я, погоняя коня еще быстрее. Я пригнулся к мощной шее и ослабил поводья. И животное подо мной рвануло во всю прыть, почувствовав свободу. Копыта стучали по дороге, отбивая барабанную дробь.

Конец поля был совсем близко, а Дориан не отставал. Алхимик пригнулся в седле, обхватывая руками шею своего коня, и что-то зашептал, улыбаясь и хитро поглядывая на меня. Конь под ним всхрапнул, ударяя копытами в снег, и рванул вперед!

И оказался на корпус впереди!

Смех Дориана разнесся над полями, которые оканчивались густой стеной ельника.

– У тебя лисьи повадки, друг мой, – улыбнулся я, ощущая бешеный, от адреналина, гул крови в ушах.

– Никому не удавалось обойти меня, – алхимик пустил коня рысью, постепенно укорачивая шаг животного и скорость, пока конь не пошел медленным шагом.

– Я так легко не сдамся и в следующий раз возьму реванш!

Мужчина кивнул, направляя коня дальше по дороге.

– В верхнем порту оставаться нет смысла. Думаю, сидеть взаперти ты не будешь, не так ли?

– Нет. Когда у меня еще будет возможность побывать в гостях у твоего «дружелюбного» клана? – желтые глаза мужчины подозрительно смотрели сквозь густой ельник по краям дороги. – Давно ли у вас волки?

– Что? – я не ослышался?

– Волки.

– Нагариан не упоминал. Сомневаюсь, что он знает о пришествии волков на территорию, – теперь уже я не отрывал взгляд от ельника. Запахло кровью животного. Кони ведут себя спокойно, значит, хищников поблизости нет.

Я остановил скакуна, спешился, хрустнув снежным настилом. Перекинул поводья через голову коня, взял его под уздцы и стал пробираться по запаху в ельник. Лавируя между пушистыми деревьями, временами я утопал в снегу по колено. Запах крови становился все гуще. Кроме запаха животного в воздухе чувствовался странный аромат. Источником запахов оказалась небольшая поляна, истоптанная зверьми и припорошенная свежим снегом. Бедный олень и не подозревал о нападении. Земли клана настолько давно покинуты всякими хищниками, что дикое зверье перестало опасаться за свою жизнь от своих собратьев-мясоедов. То, что осталось от короля леса это в буквальном смысле рога и кости. Да и те были раскиданы по поляне в беспорядке. Ближе к краю поляны возвышался небольшой холмик. Стараясь не задевать костей оленя, я подошел к нему. Конь мгновенно встал на дыбы. Впрочем, как и волосы у меня на затылке.

В воздухе разливался аромат оборотня. Молодого, еще неопытного оборотня. Я смахнул снег. Глазам предстал труп обнаженного мальчика лет пятнадцати с разорванным горлом и застрявшем в нем осколке рога. “Все же олень не сдался без боя”.

– У вас проблемы, – тень Дориана накрыла меня, скрыв от палящего солнца. – Дитё только прошло обращение, поэтому не справилось с оленем. Неуклюжий, в первое время, молодняк еще не управляет своим могучим телом и чаще заканчивает так.

– Если не было рядом взрослого. В деревне жила пара оборотней. Если это их ребенок, следует с ними переговорить. Видимо твои желания сбудутся. Мы едем в деревню, – я подхватил замерзшее тело парня и, завернул его в плащ алхимика, предусмотрительно вынутый из седельных сумок. – Еще бы послать за кем-нибудь из клана.

– Сделаю, – Дориан помог перекинуть тело ребенка через круп моего коня. – Езжай вперед, я следом. Отмечу место.

Я потянул поводья, и конь, всхрапнув, двинулся за мной меж елей на дорогу. Едва достигнув ее, я вскочил в седло и пустил коня рысью до развилки.

***

Дориан нагнал меня спустя некоторое время и ехал молча. Солнце поднялось, вошло в полную зимнюю силу и пекло нещадно. Инстинкты вопили убраться, подобру по-здорову, подальше от испепеляющих лучей дневного светила, но воля держала в узде бушующие чувства. Снег отражал губительные лучи, пришлось укутать голову зачарованной тряпицей. Знаки рун мягко вспыхивали, поглощая солнечный свет. Сквозь плетение нитей виднелись общие очертания предметов, приходилось ориентироваться на слух и обоняние.

Вскоре стало слышно людскую деревню. А за очередным поворотом, разверзлась огромная поляна с возвышающимся на ней поселением. Стражники на вратах, с эмблемами клана, охраняли перекидной мост через реку. Мост был опущен и на встречу попадались первые груженые повозки.

Копыта животных гулко простучали по деревянному мосту. Река у берегов была покрыта тонким льдом, что тихо хрустел на солнце. Едва мы проехали ворота, нас мгновенно окутал гомон голосов. Кто-то спорил со стражником, жестикулируя и показывая на очередной обоз, накрытый плотным серым полотнищем. Страж качал головой, указывая на бумаги в руках. Кто-то, молча, шел за повозкой, а кто-то, пытался усмирить детей, которые гомонили и проказничали, прыгая на лавках телег.

– Шумная деревушка, – Дориан привстал в стременах, оглядывая округу со спешащими людьми.

– Как и любая другая, на мой взгляд, – я повернул коня, сворачивая на улицу. Оборотни жили у самой стены частокола, являясь элитой стражи. Спокойно преодолев остаток пути, мы остановились перед деревянными воротами, окованными железом. Спешившись, я подхватил коня под уздцы. Воздух огласил тройной удар металлического молоточка по вратам.

– Хороший дом, – алхимик коснулся моего плеча. В воздухе повис резкий запах трав, от чего в носу запершило.

– Как и все, чего касается Ру́фус.

Долго ждать не пришлось. Послышался звук отворенной двери дома и скорые шаги по снежному подворью, лязг засова и передо мной появилось лицо невысокой полноватой женщины, вкусно пахнущей свежим хлебом. В приятный аромат выпечки примешивался запах волка. Овальное личико с большими серыми глазами лучилось здоровьем и легким испугом. Губы женщины приоткрылись в узнавании, и хозяйка дома отошла в сторону, предлагая войти. Коня я повел за собой.

– Ти́льда, – я поприветствовал волчицу кивком головы. – Руфус дома?

– Он на охоте. Должен вернуться с минуты на минуту, – щебечущий голос женщины выдавал нервозность. – Что-то случилось? Почему от вас пахнет оборотнем? Молодым…оборотнем.

– У вас есть дети, Тильда?

– Нет, Владыка.

– Тогда все еще хуже, чем я думал, – я повернулся к стригущему ушами коню и снял с него тело мальчика. – Его мы нашли в лесу.

Хрустнул снег, и калитка открылась. Могучая фигура оборотня заполнила проем. Хозяин дома вернулся, обдав запахами животного, крови и смерти.

– Давно не виделись, Владыка, – словно дуб, и такой же широкоплечий, Руфус склонился в поклоне, одновременно скидывая на притоптанный двор тушу оленя. – Какими судьбами?

– Разговор будет не из приятных. У нас ноша, которой не место в доме. Летняя кухня еще на месте?

– Да. Конечно, – мужчина обнял жену и двинулся мимо крыльца бревенчатого дома за угол, где по моим воспоминаниям и находился сарай – летняя кухня.

– Руфус, Тильда, познакомьтесь, это мой друг Дориан. Алхимик, – я представил мужчину, переступившего порог кухни. Войдя в помещение, я опустил тело ребенка на стол.

– От вас пахнет травами, отбивающими запах, – Руфус нахмурил косматые брови, скрестил руки на груди и настороженно вглядывался в наши фигуры.

– Как было сказано, я алхимик, – Дориан снял капюшон, явив свой лик оборотням.

Дар всегда рассчитывал свои действия. Видимо он не желал, чтобы его запах стал знаком оборотням. В помещении было относительно безопасно, соломенная крыша не пропускала солнечный свет, только через щели в плетеных стенах гуляли солнечные зайчики на хорошо утоптанном земляном полу. Я стянул с лица тряпицу, откинул капюшон и опустил полумаску.

– По пути в порт мы наткнулись на запахи волков, – я развернул плащ, показывая лицо ребенка. – Нашли там его.

– У нас нет детей, – Руфус покачал головой, а Тильда поджала губы. – Совсем сопляк, – произнес оборотень, разглядывая труп ребенка. – Видимо олень не сдался без боя? О, а мальчишка пытался вытащить кусок рога, – мощными руками, медведь распеленал окоченевший труп и стал рассматривать его со всех сторон. – Руки не до конца обернулись, видишь? Когтями больше разодрал себе горло, чем помог.

Снег растаял, оголяя изменившиеся руки ребенка с длинными кривыми когтями черного цвета. В засохшей крови.

– Скоро прибудут из крепости, – я коснулся широкого плеча Руфуса. – Сможешь осмотреть поляну?

– Да.

Кинув последний взгляд на умершего мальчишку, я остановил взгляд на его лодыжках. На левой ноге была содрана кожа, и сустав был деформирован. Знакомые раны. Кости стопы сломаны, как и лодыжка. А характерный след содранной кожи указывал на оковы.

– Все страннее, – молвил я, поднимая взгляд на Дориана. Алхимик стоял поодаль у выхода, почти касаясь спиной выбеленной стены. Полы его плаща подметали соломенный настил, и из угольно-черного стали грязно-серыми. – Слышал что-нибудь, друг мой?

Алхимик молчал.

– Дориан?

– Да. Слышал. Видел, – среброволосый мужчина покачал головой, словно избавляясь от наваждения. – Оборотни выносливы. Работорговля процветает. Особенно сейчас, когда мир на юге бушует от войн. Я видел не только оборотней…

В помещении под соломенной крышей повисла тишина. Даже звуки улицы стали, как будто, доноситься через толщу воды. Тильда коснулась мужа, тот ее обнял, закрывая от нас в объятиях мощных рук. Взгляд Дориана не отрывался от мальца, тело которого уже полностью оттаяло от снега, являя перед нами не только трупные пятна, но и синяки и ссадины, а также рассеченную кожу от хлыста на руках и спине. Запах волков смешивался со слабым ароматом трав, что висели под потолком, качаясь на ветру, пробивающем себе путь между неплотно подогнанными прутьями плетения перегородок. Мерно колыхалась ткань на стенах, временами издавая громкий хлопок, при натяжении от ветра.

– Мы похороним малыша,– Руфус накрыл труп ребенка. – Едем на поляну.

В полном молчании, все направились на выход. Натягивая полумаску, я остановился перед столом. Тело ребенка было завернуто в темную ткань, словно в саван. Долгие годы наблюдений, опыта и развитой интуиции, кричали, что это только начало всех бед. Накинув капюшон, я вышел на солнце, прикрывая лицо зачарованной тряпицей. Температура тела мгновенно подскочила на несколько градусов, и инстинкты завопили по новой.

“Изматывает”.

Попрощавшись с Тильдой, я вышел на дорогу. Слякоть неприятно хлюпала под сапогами. Кони испуганно косили глаза на Руфуса, нервно стуча копытами о землю. Оседлав животное, я выехал к главным вратам. Дориан тронулся следом. Кони шли медленно, лавируя между лужами, людьми и грязью. А на душе стало муторно.

***

Спешившись у следов, что вели на поляну, я шел вслед за Руфусом, прикрывающим наготу длинным плащом. Его частично обращенные ноги, покрытые густым мехом, защищали от холода. А в определенные моменты, служили грозным оружием.

– Небольшая стая волков. Видимо горных, у них особенный запах, – мужчина присел перед деревом, принюхиваясь к воздуху. До поляны оставалось приличное расстояние. – Впереди один из ваших.

Оборотень поднялся и двинулся дальше, продолжая нюхать воздух.

Дориан не пошел, решил остаться у дороги с животными. Казалось, алхимик нервничает в присутствии оборотня. Чем это объясняется? Может запахом, который тот удачно отбил травами? Зная Дара, тот напрямую не ответит на вопрос и уведет тему разговора в сторону. Впрочем, как всегда.

На поляне стоял Аир, внимательно оглядывая место бойни. Его широкая фигура, укутанная в плащ, чернела среди запорошенных снегом елей. Акан стоял у места, где нашли труп ребенка.

– Что ж,– Руфус поприветствовал Льва крепким рукопожатием. – Мальчик охотился на оленя. Судя по следам и характеру раны, а также осмотру трупа, я пришел к такому выводу. Парень гнал оленя. Так как первое обращение требует больших затрат энергии, ему хотелось есть. Олень, не зная запаха хищников, вылетел на поляну, где был атакован волками. И видимо, в пылу азарта, мальчик вылетел на поляну, прямиком на рога.

– Почему волки не тронули труп ребенка? – прячась в тени ели, я глядел на Медведя. Несмотря на свой возраст, мне мало что было известно об оборотнях на охоте, а об их отношениях с животными совсем ничего.

– Волки не трогают волков. Даже обернувшихся, – Руфус посмотрел на меня взглядом карих глаз. – Мы не аканы. Хотя частично похожи на вас. Мальчишку приняли за своего. Оленем полакомились и ушли.

Аир рассматривал оборотня, сквозь зачарованный полог на лице. Акан присел, разгребая что-то у своих ног. Клок шерсти, пропитавшийся кровью мальчика. Порывшись в складках плаща, Лев вынул холстину и аккуратно упаковал свою находку.

– По запаху, не больше семи особей, – шагая по периметру поляны, произнес Руфус. – Для охоты необходимо собрать опытный отряд. Горные волки могут дать отпор.

– За этим дело не встанет, – пробасил Аир, поднимаясь от земли. – Кор подстрахует своими фокусами. Заведем стаю в ловушку на открытом пространстве. А там с этими духровыми отродьями разберутся луки.

Закончив с обследованием поляны, мы вернулись на дорогу. Дориан стоял с подветренной стороны, поглаживая коней и смотря куда-то вдаль. Я вновь коснулся плеча Руфуса. Мужчина, молча, обернулся. На его волевом лице выражалась гамма эмоций.

– Прошу тебя помочь в этом деле. А также с выяснением обстоятельств прихода хищников на территорию, – мой голос звучал глухо из-за слоев ткани на лице.

– Да. Сам хотел предложить свою помощь, – мужчина кивнул. – Ведь мы обязаны вам своей жизнью. Клан стал нам домом, а оборотни всегда защищают дом.

– Благодарю, – я сжал плечо Медведя. Кивнул Аиру и двинулся к коням.

Акан подошел к Руфусу и мужчины стали решать вопросы, планируя предстоящую операцию. Обрывки разговора долетали с порывами ветра. Вскочив в седло, я тронул поводья. Дориан последовал за мной, обдав задумчивым взглядом беседующих мужчин.

***

К порту мы добрались ближе к вечеру. Море на горизонте темнело свинцовыми водами, и резко контрастировало с белыми боками гор. Вскоре глухой стук копыт сменился звонким цоканьем по мощеной камнем улице. Небольшая гавань, где стояли корабли, чернела деревом мачт. С момента оборудования естественной пещеры в портовые ярусы, маленькая деревушка разрослась до города.

Порт делился два уровня. Жилой и торговый. Жилой за пятнадцать лет расширился на две улицы, потеснив лес. Теперь город пересекало четыре поперечных и три продольных дороги. Дома из дерева и камня ближе к центру и к пристани становились сплошь из камня, с резным орнаментом и толстыми стенами. Ведь война могла начаться в любой момент. На случай атаки с моря, старались предусмотреть все. Площадь, что являла собой свод для пещеры, была испещрена сквозными проемами, для циркуляции воздуха и освещения нижнего уровня порта. Каждый проем возвышался над землей на четыре ладони, по периметру прикрывался бордюром с цветочными зубьями и закрывался не менее вычурной каменной сеткой. В центре проема зияла полутораметровая нора, над которой на треноге стояла чаша с маслом, наглухо прикрытая крышкой. Под треногой горел огонь, поддерживая постоянную температуру в сосуде. Такое освещение было приспособлено на всей территории портовой площади. Шесть светильных ламп, под которыми располагались три дока. На каждый док по две лампы. Здесь снега почти не было, его выдувало ветром с моря, и затаптывали тысячи ног горожан и прибывших по делам торговцев. Тонкая пленка льда к утру покрывала мостовую, а уже через два часа после восхода, все это становилось слякотью.

В сам порт с площади вел спуск, огибающий торговые ряды нижнего яруса полукругом. По нему спускались и поднимались груженые повозки, а также шли люди. Каменная дорога стояла на четырех столбах с арочными выемками, под самой широкой скрывался еще один док, где стоял корабль клана.

Солнце только коснулось горизонта, раскрашивая небо и окружающее пространство в затейливую игру синего и алого. Горожане с детьми и приезжие стояли у перил площади, любуясь закатом. Животных мы оставили в таверне под названием «Яркие краски», условившись, что коней заберут позже из Цитадели. Интерьер таверны не изменился, все те же выбеленные стены и деревянные панели, каменный пол и добротная мебель. Только за барной стойкой стояла миловидная женщина, а не высокий старик в неизменном алом фартуке.

– Господа, – женщина счастливо улыбнулась, выходя из-за стойки, оставляя на ней кружку и чистую тряпицу. – Рады приветствовать вас в «Ярких красках».

Женщина прижала руки к едва заметному животику.

– Добрый вечер, – я кивнул женщине. Сердца у малыша и будущей мамы бились стабильно. Сандал витал в воздухе. Запах, что будоражит чувства любого акана. Аромат беременности.

– Пройдемте в комнату для в ночи живущих, – девушка махнула, предлагая следовать за ней, и зашагала по коридору слева от стойки. Остановилась на миг у дубовой двери и вошла. Помещение освещалось свечами, а воздух был напоен запахом воска и дерева с едва различимыми ароматами из кухни. Светлые стены были покрыты темными деревянными панелями. Остальное пространство занимали – мечи, кинжалы, секиры, щиты и картины в рамах от местных умельцев. Три круглых стола с резной ножкой, оканчивающейся когтистой треногой занимали большую часть комнаты. Удобные стулья с резными подлокотниками и высокой спинкой стояли у каждого столика. Большой камин разгонял холод, а две больших люстры со свечами, освещали пространство в центре комнаты. Никаких окон. Никакого дневного света.

Наконец избавившись от полога, капюшона и маски, я вздохнул полной грудью. Дориан дернул капюшон, уже привычным движением, стягивая его с рогов.

– Милорд! – женщина растянула губы в счастливой улыбке. Засияла чистыми эмоциями радости и благодарности. – Вы вернулись! Вас так долго не было! Отец был бы рад вновь принимать вас в нашей таверне.

– Люси́ль? – я внимательно присмотрелся к женщине: васильковые глаза, густые пшеничные волосы, чуть темнее, чем у девочки, что помнил.

– К вашим услугам, – хозяйка таверны прижала руку к сердцу.

– Бра́йан?

– Отец умер три года назад,– Люсиль грустно улыбнулась. – Ушел вслед за матерью.

– Тебя никто не обижает, Люсиль? – я прикоснулся к плечу женщины.

– Вы создали спокойное место и все, кто страдал или устал, благодарны вам, – женщина улыбнулась, теребя передник. – Изредка приезжие, выпив лишнего, буянят, но стража быстро их усмиряет. Я знаю, что где-то там, за горами и морем, бушует война, и я рада, что мой ребенок родится и вырастет тут, в покое и достатке. За это я благодарна вам больше всего. И видеть вас живым, благо для нас всех.

Я кивнул, отпуская плечо женщины.

“Ее слова греют мне душу и режут сердце. Значит, слухи о моем исчезновении все же появились. А это означает, что приход волков только начало, а я вновь покидаю земли”.

Я отодвинул стул и устало сел за стол. Сейчас годы жизни навалились на меня всем своим бесчисленным весом. Круговорот смертей стал сводить с ума. Из года в год, смерть забирает людей вокруг меня. И чувство, что я застрял в одной временной точке все не проходило. Мир меняется, люди меняются – рождаются, растут и умирают. И так год за годом, в сплошном потоке жизни и смерти. И только я был неизменен. Стою в этом круговороте, перед зверем, что зовут Смерть, раскрывшим пасть, чтобы проглотить меня, и забывшем о моем существовании. И это чувство, что я лишен следующей жизни, выброшен из океана на берег умирать, убивает меня медленно и неизбежно. Бесстрастно.

Мои тонкие пальцы в черной перчатке были переплетены в замок на темном дереве стола. Ровное пламя свечи освещало кожу перчаток, потертость на пальцах, сеть трещинок на изгибах. Пламя отражалось в блеклом камне кольца, в свою очередь, едва мерцающим силой. Оскаленный череп кольца должен внушать страх, но для меня, это уже стало насмешкой над жизнью.

Я умер. Там. Тогда. Едва заразившись вирусом Зверя.

И умер еще раньше. На ритуале соединения.

И умер позже, узнав о предательстве Рода.

И умирал не раз еще.

И умру еще тысячу раз, прежде чем окончательно уйду во тьму, приветствуя ее объятия.

Я снял кольцо и стянул перчатки. “Прошло столько веков, а на моих руках не прибавилось ни шрамов, ни морщин. Тонкие длинные пальцы, с аккуратными ногтями, сколько я себя помню. То, что прививалось в детстве, стало привычкой. Иногда, эти руки окрашиваются в красный, в теплый алый цвет жизни других существ. Под ногтями скапливается чужая жизнь, отнятая этими красивыми, ухоженными руками.

Без раздумий.

Осознание, боль, сожаление – придут позже. И я в очередной раз, поднимусь на ноги и взмахну клинком, чтобы защитить себя и людей, которые мне дороги. И так будет, пока объятия Тьмы не примут меня”.

Тарелка с горячей едой появилась перед моим взором. Мясное рагу со свежим хлебом. Я целый день не ел, и на аппетитные запахи желудок ответил возмущенным урчанием. Я взял ложку и зачерпнул. Густая подлива. Хорошо прожаренное мясо с овощами, добротно приправленное специями и травами.

Вкусно.

Но блекло.

Нужно есть. Иначе мои клыки вновь найду себе жертву, чтобы утолить жажду. И я ел. Ел, пока в тарелке не осталось ничего, кроме тонкого слоя подливы.

– Джареф.

Я поднял взгляд на сидящего напротив меня мужчину. Сколько помню, Дориан никогда не носил ни бороды, ни усов. Ему не требовалось бритье. Слишком красивое лицо, слишком красивые глаза, слишком притягательные губы. Свет свечи отражался в янтарных глазах алхимика, придавая им загадочный блеск. Да, я люблю мужчину напротив меня. Нет, не так как любят женщину. И не так, как любят родителя или друга. Мужчина, что сидел передо мной, для меня был важен настолько, насколько это возможно. Я – Человек, доверяю ему, не задумываясь. Но Я – Зверь, часто подвергает его слова и действия сомнению. Но все же. Человек и Зверь, что составляют Аканадар, любят Дориана.

– Джареф!

Его четко очерченные губы выдохнули мое имя. “Странно. Теперь мне стало понятно, почему мужчины клана ненавидят Дориана. Глядя только на его губы, я испытываю странное чувство в груди. А женщины? Что чувствуют они при одном лишь взгляде на него?”

– Да, Дориан?

– Друг мой, понимаю, что созерцать меня доставляет тебе удовольствие, – алхимик прикрыл глаза. – Но тебе нужно узнать хоть что-нибудь об умершем мальчике.

– Ты прав, – я встал из-за стола, покопался в поясной сумке и положил на стол несколько монет. Мы покинули таверну.

Солнце уже село, и в дополнительных слоях одежды не было надобности. Вдыхая морозный воздух с запахом моря, я крутил кольцо на пальце, прежде чем натянуть перчатку сверху. Ветер раздувал огонь в чашах, то почти гася его, то вздымая ввысь, от чего тени походили на диковинных существ. Запахнув плащ плотнее, я двинулся к спуску в доки. Дориан шел рядом, сверкая золотом головного украшения и рассматривая строения и людей своим цепким взглядом. Спуск чернел впереди, иногда освещаясь едва тлеющими огнями факелов на колоннах, что поддерживали свод пещеры. Сапоги мягко ступали по каменной брусчатке серого камня. Я накинул капюшон на голову. Ветер был холоден, и тратить силы на постоянное восстановление тканей от обморожения просто не хватит ресурсов организма. Спуск уже заледенел, и каменные перила пришлись как нельзя кстати. По левой стороне спуска располагались полосы для груженых повозок, а с правой был широкий тротуар для пешеходов. Спускаясь по ступеням, мы держались за перила. Далеко внизу плескалось море, омывая камни доков. Светильники на площади освещали пространство над причалами, сохраняя приятные глазу сумерки.

– Большой труд приложили к созданию этого места, – Дориан остановился на широкой ступени, смотря на небольшие улочки внизу и главную дорогу, которую пересекало четыре поменьше. Порт поднимался ярусами от доков, крыши первых домов становились тротуаром для следующей улицы. А когда кончилось пространство в пещере, порт стал расширяться за пределами естественного образования. В толще и на отвесных скалах соседних гор.

Внизу, среди огней, гуляли люди. Трудовой день магазинчиков заканчивался, и покупатели направлялись к тавернам, а торговцы медленно закрывали свои рабочие места. Среди обычного люда, ходила вооруженная стража, в обычных плащах, чтобы не вызывать неприязни. Все три дока были пусты, так как на ночь ни один корабль не остался внутри пещеры. На ночное время перед входом в доки, поднимались каменные колья, что предотвращали вторжение извне. Ни одна лодка не проплывет внутрь, ни один корабль не останется целым, если его капитан рискнет под покровом ночи зайти в сердце порта.

– Нам нужно успеть, до того, как поднимут нижний заслон, – я ускорил шаг. Через несколько минут, мы вышли на площадь. Свернув вправо, я прошел несколько магазинов и остановился перед лавкой с веселым названием «Забитый нос». Владельцем был оборотень из волчьих. Я толкнул дверь, где-то в глубине магазина звякнул колокольчик. Множество полок с разными бутыльками, горшочками, мешочками занимали пространство небольшой комнаты. Вязанки трав на потолке. Деревянные ящички, керамические кувшины заполнены знакомыми и неизвестными мне минералами, камнями, сушеными конечностями и прочим. Запах в лавке был необычным. В носу запершило.

– Простите, у меня уже закрыто. Приходите завтра, – послышался глуховатый голос мужчины. Хриплый и низкий из-за чрезмерного потребления табака.

– Глин Серогривый, – нюх у волка давно отбит трубочным зельем.

Послышался звон разбитого стекла.

– Господин Джареф? – интонацию голоса было сложно понять. Из-за угла шкафа показался высокий худой мужчина средних лет. Его серые волосы были изрядно припорошены сединой, лицо было сплошь в морщинах, а темные глаза смотрели с недоверием и опаской. Тело прикрывала добротная одежда. Шерстяные штаны черного цвета были заправлены в мягкие сапоги по колено с серебряной бляхой остроконечной звезды розы ветров на голенище. Сверху на мужчине висел длинный камзол без рукавов, изрядно испачканный в настойках и травах. – Вы не изменились с последней нашей встречи, милорд.

– Надеюсь, небо над твоей семьей все так же безоблачно, – я стянул с головы капюшон. Краем глаза заметил, что алхимик увлечен рассмотрением минералов. – Не думаю, что и ты изменился за последние пятнадцать лет, Крыс.

– Время меняет всех, – оборотень подобрался. – Вам нужны травы? – его обсидиановые глаза покосились на Дориана и на его рога.

– Мне нужна информация.

– Я больше этим не занимаюсь, – оборотень облизнул губы, не отрывая взгляда от Дориана.

– Тебе напомнить соглашение? – от волка веяло удивлением и жаждой наживы. Эти два чувства едва ли скрывали запах страха разлитого в воздухе.

– Я не нарушаю договор, – голос мужчины немного повысился.

– Пункт семь пятнадцать. Проживая и занимаясь деятельностью на территории клана Четырех клыков, переселенец обязуется по первому требованию предоставить информацию любого плана, если тот ею располагает, главе клана или лицу его заменяющего. В случае нарушения данного пункта, переселенец имеет право покинуть земли клана в течение трех дней или быть казненным, – я спокойно смотрел в черные глаза оборотня. – Глядя на твой камзол, могу сказать одно, ты до сих пор занимаешься продажей информации.

– Милорд, – Глин Серогривый, по прозвищу Крыса, перевел взор на входную дверь. – Возможно, я не обладаю нужной вам информацией, милорд. Что вы хотите знать?

– Работорговля.

– Я не буду говорить при свидетелях.

– Друг мой, не оставишь ли ты нас на некоторое время? – не оборачиваясь, обратился я к Дориану. С оборотнем нужно было держать ухо востро, иначе сделает пакость. – Дальше по улице есть интересная лавка со свитками.

Хлопнула дверь. Дориан вышел.

– Я слушаю.

– Что конкретно вас интересует по части работорговли, милорд? Решили прикупить себе рабов? – бегающие глазки волка говорили за него. Запах страха стал кислее.

– Прибывал ли в ближайшее время транспорт с рабами в гавань? – едва заметно, голова Крыса дернулась.

– Три дня назад. Вечером прибыл в гавань корабль с континента. Этой же ночью отплыл. По слухам, в трюмах сидели люди, оборотни и эльфы. Парочка эрний и шесть орков.

– Откуда настолько точные слухи, Крыс?

– Господин, – оборотень побледнел.

– Так ты замешан в работорговле, Глин, – осознание этого факта взбесило меня. Видимо мои глаза отразили всю степень ярости, так как лавочник дернулся, отступая на шаг назад. Его спина уперлась в полки с зельями.

– Милорд… вас так долго не было, а это такое прибыльное дело…

– Куда плыл корабль? Откуда?

– Из Западных Болот. Конечной точки я не знаю. Где-то севернее, – оборотень весь сжался. – Прошу вас, не прогоняйте. Моя жена на сносях.

“На север можно проплыть разными путями. Почему заплыли в наш порт? Есть более быстрый и безопасный путь достижения северных островов”. Глядя в черные испуганные глаза оборотня, я осознал… Перепрыгнув прилавок, за которым прятался от меня хозяин лавки, под визг из его глотки, я схватил мужчину за горло и без усилий поднял одной рукой, приставив острый, как бритва кинжал к его продажной шкуре.

Глин вцепился руками в мою руку, пытаясь ослабить захват и брыкаясь ногами. Из его горла вырывались хрипы и рваные вдохи. Глаза волка расширились от ужаса, а лицо стало краснеть.

– Ми- милорд, – бормотал он сквозь попытки вздохнуть. – П- прости –те меня.

– Что ты предлагал им? Кого? Как долго? – я сжал его горло еще сильнее. Оборотень завизжал, но брыкаться перестал. Его глаза практически закатились, а лицо приобрело бледность, граничащую с синевой. Я слегка ослабил захват. Отпустил. Мужчина схватился за горло, упав на колени и забрызгивая желчью пол. – Я жду.

– Контрабанду. Редкую пушнину, травы, минералы, – прохрипел лавочник. – В этот раз я отделался только этим. За все время было семь беспризорников, шесть женщин легкого поведения и один полукровка. Полукровка, один из ваших. Мелкий еще, новорожденный.

Оборотень замолчал.

– Начни сначала, Крыс. Когда. Как и кто замешан, – клинок балансировал острием на кончике указательного пальца. – У меня мало времени.

Кожа оборотня покрылась красными прожилками подчинения.

– Договор не учитывает десятки дэйрнийцев, что проживают на территории клана “Четырех клыков”. А сотни прибывающих еженедельно, не знают о треклятой бумаге ни слова, – оборотень не пытался сопротивляться вязи. Ведь умирать мучительной смертью не входило в планы волка. – Основное население порта – лавочники, купцы и перекупщики. Нам нет дела до тех, кто не может заплатить за еду, ночлег.

Семь лет назад, на территории появилось много детишек, чьи родители погибли в волне чумы. Лорд Нагариан делал все, что мог. Было странно, что вы не вмешивались в происходящее. Тогда и пошли пересуды о вашем исчезновении. Паника среди населения ударила по моим карманам, да еще эта чума подкосила основных поставщиков минералов.

Волк вновь замолчал.

– Не заставляй меня тянуть слова силой, Глин. Вдов у нас достаточно.

– Моя репутация известна всем. Ко мне в лавку зашла одна из новоприбывших женщин. Это было видно по ее легкой одежде и голодным глазам проклятой. Может, на ней и были отличительные метки, но под плащом их видно не было, лишь просила звать ее Фалой. Женщина предложила помощь в поставке товаров на континент и северные острова, к Домаринам, взамен на услугу. Условия были просты. Она желала раз в три-четыре месяца заходить в порт под видом пассажирского корабля. Принимать мой товар, обмениваться информацией и закупать камни. Все шло хорошо, пока акана не сменила род деятельности. Я не заметил, как был втянут в работорговлю.

Оборотень взвизгнул.

– Еще раз увильнешь от ответа, Крыс!

– П-простите, – из носа Глина потекла кровь, а глаза покрылись сеткой крови. – Трави́ль, мой младший сын попал в руки к Вольным. Выкуп оказался непомерным, и я занял денег у Фалы. Но рассчитаться в срок не смог и акана предложила жизнь моего сына на жизнь жителей территории. Я не мог нарушить договор, ведь тогда моя семья погибнет, но и бросить сына тоже. Это ведь семья! Семья превыше всего! Так меня втянули в работорговлю.

– Тебя, проныру и лгуна, обвели вокруг пальца?

– Да.

– Один ты бы не справился. Кто помог? – вертеть кинжал надоело, и я вложил его в ножны на голенище сапога.

– Куст. Он служит на распределении судов. Дальний пирс у внешних границ порта предназначен для пассажирских кораблей. Но изредка там становятся на якорь и торговые малотоннажные суда.

– Когда внутренние доки заняты. Да. Я сам отдавал приказ. Что дальше?

– Войны на соседнем континенте привели к усиленному потоку беженцев. Всех не успевали принимать, а вскоре закончились места. Найти товар оказалось проще простого. Я пустил слух, что ищу работника. Народ сам потек в лавочку. С теми, кого еще не зарегистрировали в порту, я разделял трапезу. В травяной отвар подливал несколько капель дурмана. Когда корабль прибывал в порт, Куст сообщал через кристалл связи. Я выводил существ через задний вход, по крыше своего дома через теплицу на соседнюю улицу. Дальше на причал и сдавал в руки Фалы. Деньги она отдавала сразу.

– Договор должен был остановить тебя, когда твоим решением стало продать ларкана.

– Связь стала слабой. Договорники прочувствовали это. Перешептывания в тавернах достигли своего пика, и кто-то сказал, что вы мертвы, раз связь почти сошла на нет.

– Как видишь, я жив.

– Да. И связь восстановлена. Мы подумали, что лорд Нагариан нашел выход и укрепил Договор, – Рин не знал. Он не маг крови и почувствовать слабость вязей с кровавым договором не смог. – А ларкана… Все знают, что будет, роди женщина от проклятого.

– Казнят всех. И родителей, и ребенка, – странный рассказ получался.

– Мать ребенка попросила спасти малыша. Сказала, что раз я бывший Вольник, то смогу пристроить ребенка у них. Пиратам глубоко плевать на происхождение. Когда Фала взяла на руки ребенка, только хмыкнула. “Очаровательно. В Сумеречной пустыне как раз необходима кровь проклятых”. Это все, мой господин.

– Почему ты не обратился в Цитадель, когда твоего сына пленили?

– Тогда бы я подставил Куста. И не все мои товары легальны, – ну да, “семья превыше всего”. Даже если эта семья преступников.

– Мать полукровки говорила, кто отец и почему не пожелала пойти к нему?

– На мой аналогичный вопрос, женщина побледнела и пролепетала только о том, что никто не должен знать о ее связи с отцом ребенка. Что-то про то, что она не желает терять покровительства из-за своей ошибки. Имени отца она не называла.

– Узнай, куда везут груз, для кого. Куда отправили ларкана14. Кто заказчик, – я присел перед оборотнем. – И ни одного ойда15 с моей территории с этого момента. Надеюсь, твоя жена разрешится от бремени благополучно. И да, Крыс,– я обернулся, остановившись перед выходом из лавочки. – Молись, чтобы ты добыл эту информацию, иначе я разорву контракт односторонне. Не подведи меня, волк.

Дверь закрылась за моей спиной. Дориан видимо ушел в лавку, основным товаром которой были свитки. Прохладный воздух приятно охладил лицо. Натянув капюшон, я двинулся в нужную сторону по запаху вереска. “Нужно сообщить обо всем Нагариану. Как все осложняет этот поворот событий. Еще и ларкан. Куда катиться этот мир?”

Алхимика я нашел именно там, куда посоветовал сходить. Мужчина с интересом рассматривал древние ветхие свитки, о чем-то переговариваясь с продавцом. Лавочник с седой головой, согбенной спиной и на удивление молодыми озорными глазами, увлеченно показывал товар. Видимо нашли общий язык.

– У вас не найдется бумага и перо с чернилами? – я показал мужчине перстень. Старичок кивнул и вынул несколько папирусов из-под прилавка, поставил чернильницу и положил гусиное перо. – Благодарю.

«Нагариан. Глин Серогривый, из «Забитого носа» замешан в работорговле. За последнее время он продал в рабство пятнадцать жителей территории клана, включая новорожденного ларкана. Он обязуется выяснить, кто заказчик, куда отбыл товар, и где продали полукровку. Нужные сведения передай Императору, когда они станут известны. Держи меня в курсе. Джареф.

П.С. Верни наших».

– Дар, я скоро вернусь.

– Поторопись, – последовал ответ.

Быстро покинув заведение с кучей пыльных бумаг, я отправился в почтовое отделение. Птица быстро скрылась в темноте ночи.