Читать книгу Планета исчезающих слов - Лика Керенская - Страница 4

Он делает паузу, как будто всматриваясь в свои мысли.

«На Планете исчезающих слов живут такие же люди, как мы. До сих пор никто не знает, как они там появились. В письменных источниках пока ничего не нашли, а у людей там ничего нельзя спросить. То есть, вообще ничего.

Я прошу сейчас вашего полного внимания! Если пропустите то, что я скажу, дальше ничего не поймёте. На планете реально действует закон исчезающих слов. В дальнейшем я буду называть его просто ЗАКОН. Это не сказки, как думают некоторые. Не коллективный бред участников первой экспедиции. Это такое странное явление, когда при произнесении вслух слова, точнее какого-то цельного понятия, человек теряет весь опыт сказанного, всё знание об этом явлении или предмете. Слово вылетает в пространство, как пуля из магазина, оставляя после себя пустоту. Слова в том мире обладают невероятной силой, являются почти буквальными носителями своих значений, но произносить их люди боятся, чтобы не остаться пустыми».

Его голос звучит, а для меня исчезает всё вокруг. Я проваливаюсь в прошлое Планеты как в чёрную космическую бездну. Я знаю, что это мой мир. И мне надо каким-то непостижимым образом совместить вдруг начавшийся дождь за окном и этот голос с орбиты Молчаливой, как её стали называть потом.

А Чен продолжает:

«Мы имели образцы письменности, в том числе древней. Это область, в которой сильнее всех Пат. Он полиглот и говорит на 130-ти языках помимо межгалактического. По мнению Пата, на планете самый странный язык из всех виденных. Как будто составленный из нескольких, но так и не ставший единым. Как если бы на земле один документ писали по очереди и в случайном порядке на разных языках, постепенно забывая правила каждого. Вавилонское смешение в письменной форме. Начертания многих букв и даже слов напоминают земные – европейские и азиатские. И это тоже подтверждает связь с землёй. Это выглядит невероятно, учитывая, что в то время, как на Объекте №3056N уже жили люди, на земле ещё не было кораблей, способных выйти за пределы галактики.

Вопросов и тайн было такое количество, что мы решили начать с того, что казалось главным – разгадки природы закона исчезающих слов. Все научные теории сводились к трём основным мнениям. Первое и господствующее – закона не существует, это всё бред и выдумки.

Второе – закон естественен для жителей, как часть их природы. Они только внешне похожи на людей, но всё же инопланетяне. Если бы закон появился извне, никто бы не выжил.

И третье: закон – результат внешнего воздействия, природного или искусственного, к которому люди постепенно приспособились.

Понятно, что Патер, участник первой экспедиции и наш командир, в реальности закона не сомневался. Как и в том, насколько он для нас опасен.

Без Пата я бы пропал. Мы все пропали бы. Остались бы вращаться вокруг полу-немой планеты, позабыв обо всём на свете. Мне даже приснился страшный сон – огромный паук, питающийся словами и отнимающий у людей память, тянет ко мне мохнатую лапу, а я убегаю, мучительно медленно, как продираясь сквозь вату и сам постепенно становясь ватным и бессмысленным.

Нам было известно, что любой пришелец не сразу подпадает под действие закона. То ли работает привезённый запас инопланетной энергии, и она является защитой. То ли таинственный «Паук» не сразу обнаруживает новеньких. Если дело в энергии, то, как бы ты ни был силён, твоё энергетическое поле нуждается в подпитке извне, и мало-помалу ты пропитываешься энергией планеты и закон получает над тобой власть. А если на планете расставлены «Паучьи» сети? Тогда никакой постепенности. Ты неизбежно рано или поздно в них попадёшь.

Пат тщательно проанализировал историю первой экспедиции и пришёл к выводу, что энергетическая теория вернее. Воздействие начинается постепенно, усиливается в течение 2—3 дней, а потом резко доходит до максимальной точки. Короче, времени у нас было мало. И самой важной задачей Пата было за нами следить. Отмечать малейшие признаки воздействия, нам самим незаметные».

На экране появляются трое: Чен, Патер и Янус. Это началось видео с миникамер, постоянно сопровождавших и команду, и сам корабль. Жаль, что мало записей сохранилось. Местами Чен сопроводил их закадровым комментарием, что очень ценно.

Звук на время пропадает, но легко понять, что Ян остаётся за пультом управления, а Пат и Чен готовятся катапультироваться.

Два раскрытых парашюта, две капсулы ровно, как свечки, встающие на поверхность. Фиолетовое вечернее небо. Открывшиеся люки и перекошенное лицо штурмана:

– Фууууу!… Здесь можно не бояться испортить воздух, никто не заметит.

– Мне нравится твоё умение находить во всём положительные моменты – басит, как бочку, Пат, – Советую понюхать местные цветочки.

– Они так же прекрасны?

– Не то слово! Обворожительны.

– К этому можно привыкнуть?

– Скоро вообще перестанешь замечать.

– Погружаясь в зловоние или, например, в болото, человек быстро сливается с ним и перестаёт его замечать. Это называется счастьем?

– Это называется защитной трансформацией.

– Как хорошо иметь на всё красивое определение. По-моему, это называется исчезновением личности, иначе смертью.

– Не драматизируй, это всего лишь запах.

– Да? Я уже забыл с чего начал.

– Заблудился в словах? Может ты и внутри застрял? Собираешься вылезать или так и будешь вещать из этого телевизора?

Чен вываливается из люка, ещё не сняв тяжёлого скафандра, но вдруг начинает радостно подпрыгивать, взмахивая руками на манер спятившего пингвина.

– Эй, кончай скакать! Надо привыкать к слабой гравитации и учиться ходить как солидные люди.

– Эгей! Оппа! Вот это да!!!

Чени, наконец стряхнувший с себя тяжесть скафандра, отталкивается от поверхности, как от батута, и делает сальто в воздухе.

– Если сейчас нас кто-нибудь увидит, привет всей конспирации.

– Надо пустить в открытый эфир видео с моими спортивными достижениями!

– Отставить болтовню!

– Слушаюсь, командир!

– Носатый и кряжистый, с густыми чёрными бровями – это Пат, – комментирует Чени. – Он кажется свирепым. Отлично подходит для морального подавления противника. В реальности он самый добрый из нас и возится с нами как мамка. Его физическую силу мы нагло используем для поднятия тяжестей. Раньше спорили: откажется – не откажется? Теперь перестали – стало скучно, он соглашается всегда.

Теперь оба пытаются ходить так, будто несут по чемодану в каждой руке. Очень похожи на лягушек – ноги полусогнуты, но прыгучесть не уменьшается.

– Я надеялся, что получится обойтись без утяжелителя, но нет. Нас сразу вычислят. Погоди, сейчас принесу.

Патер одним прыжком допрыгивает до своей капсулы, заглядывает в люк и вытягивает оттуда две толстые свинцовые пластины.

– Ты предлагаешь мне с этим везде ходить?

– Привяжи к рюкзаку. Научишься ходить – выбросишь.

– Вот всегда так. Только научишься летать, как тебя свинцовым кирпичом к земле.

– На земле ты что-то не жаловался.

– Я не знал, что такое счастье, – и добавил совсем без смеха, – Иногда этого правда лучше не знать.

– Ты меня в гроб сведёшь своей философией! Я тебе всего лишь дал привязать к рюкзаку какую-то болванку, а ты скоро заплачешь.

– Никак нет, командир!

Утяжелитель крепится к рюкзаку специальной сеткой, и походка действительно становится приличней.

Чен продолжает комментировать за кадром:

– На каждом из нас висел гаджет, по которому мы могли легко друг друга найти. Надо было проверить точки нашего положения по карте и вообще сориентироватся.

На экране Пат, тыкающий толстым пальцем в карту:

– Вот это лес. За ним город. Ночь тут короткая, надо идти.

Потом оба замирают, завороженно глядя на то, что тут называется лесом. В нём видны и привычные деревья, но в основном лес – это огромные растения, похожие на цветные водоросли. Они мягко покачиваются, хотя ветра нет. Особенно хороши розовые светящиеся стручки величиной с дом. Пат щёлкает пультом, и обе капсулы принимают вид таких стручков. В природе они редко стоят посреди поля, но это мелкая аномалия.

Уже надо идти, но Патер перехватывает умоляющий взгляд и даёт ещё немного времени осмотреться. Чени садится на корточки.

– Это что? Какой-то шутник забыл, где находится настройка цвета?

Всё, что располагается ниже примерно середины щиколотки, напоминает тонко и подробно прорисованную 3D графику в чёрно-белом режиме. Серая почва, серые камни, чёрные травинки и другие мелкие растения, мелкая живность: чёрная, серая, полосатая… Но, чем выше, тем больше появляется ярких, почти анилиновых красок. И все крупные растения насыщены цветом, пожалуй, даже чересчур на наш земной вкус. Как будто оказался в детском мультике. Патер говорит, что мягкие и сдержанные цвета – редкость и очень ценятся у местной знати.

Некоторые листья оказались резными как рождественские снежинки. Только снежинки белые, а листья цветные, и узоры их прихотливей и разнообразней. С кончиков некоторых листьев свешивались красные или чёрные ягоды на тоненьких ножках.

– Красные – сладкие, а чёрные – кислые, – сказал Пат. – Ядовиты только светящиеся. А резными листьями девушки украшают одежду. Они долго сохраняют и форму, и цвет. Он улыбнулся чему-то. Похоже, воспоминанию.

– Пошли. Ни к чему светящемуся не прикасаться. Ничего не пробовать. На живность не реагировать. Даже не смотреть.

Здесь изображение пропало, остался только голос Чена. Пришлось напрячь воображение. Я закрываю глаза и слушаю. Всё последующее повествование ведётся от его имени.

Не реагировать и не смотреть оказалось самым трудным заданием. Из зарослей очень скоро показались круглые любопытные глаза и мохнатые уши. Их владельцы, похожие на мартышек, только с присосками вместо коготков, смешно щёлкали языками, старательно привлекая к себе внимание. И я всё-таки совершил ошибку. Совсем немножко поцокал в ответ, и на меня обрушилась целая стая. Скакали, трепали, хватали за всё подряд.

– ЗАМРИ! – крикнул Пат.

И я застыл, как вкопанный, хотя ужасно чесались места, к которым эти твари прикасались. Они уже не казались такими милыми, а места их касаний начали темнеть. Поскакав на мне ещё немного, звери потеряли интерес и скрылись в зарослях.

Подскочивший Патер выпалил почти зло:

– Запомни раз и навсегда. Любую мою команду исполнять с абсолютной точностью. Срочно протри поражённые места. Через три минуты будет поздно.

Он сунул мне в руку бутылку с синей жидкостью, которую вытянул из кармана моего рюкзака.

– Мы были тут недолго, но многое успели понять. Умереть можно очень глупо, из-за совершенной ерунды.

Я вспомнил, что кто-то тогда не вернулся, но расспрашивать не стал. Лес стал казаться тёмным и враждебным. Кое-где виднелось розовое свечение, отражавшееся холодком в груди.

Если дальше и были какие-то опасности, я их не видел, стараясь смотреть только вниз и ступать по следам Пата. Мы благополучно дошли до края леса и даже немного поспали в походной палатке. Мне не хотелось, но Пат настоял. Надо было быть в форме.