Читать книгу Имена. Часть первая - Лилия Шевченко - Страница 7

– Скупирдомыч, я чё вам сказать-то хочу…

– Чё? Тьфу, ведьма, заразила и меня своим чё, – возмутился академик, но тут, же поправился.

– Что, изволите, сказать мне дорогая?

– Ни чё не хочу вам сказать, но я вчерась Надьку сикаться во двор выводила, а Владимир Ильич ваш дома сидел, потому как он, не дожидаясь часов, наделал делов опять на мытом полу, гад хвостатый. Так я Надьку одну повела, а этого сыкуна…

– Ну, сколько раз я просил вас, наделал кто делов, не наделал, всё равно гуляют все. Порядок есть порядок.

– Вот и гуляйте вы сами со своим порядком по холодку, пьяный барин с крепостными и борзыми. Мы тоже пить и книжки перечитывать умеем….

– Время! Звездина, дорогая, время! Что вы мне хотели доложить? – опять перебил её любитель изящной словесности.

– Да, ни чё. Опять вас на нашем подъезде каката бабьёса каравулит. И всё спрашивает и спрашивает, где вы где? И когда и когда? Чё ей в ответ-то рассказать, есть вы, али вас нет?

– Доложите подробно все детали разговора.

– Да, каки там детали? Докладаю без деталей, всё как было.

– Я её поначалу к нам затаскувала, думала, что она на платную косультацию метит, что она по этим делам, но стесняется. Она в отказ. Потом грит, что у вас с ей договор был, что в девять встреча, когда собаки гадить схотят и она вас на подъезде встренит. Ну, думаю, опять наш похабник жениться схотел…

– Фу-у-у! Вы опять за старое?

– За новое! Пардон, мусё. Исправлюсь.

– Это лучше. Я ведь совсем запамятовал – это же Мария Ивановна. Я ей просто обещал фамилию её угадать. Извинитесь за меня перед дамочкой, объясните ей ситуацию полной загрузкой работой. Но, я, как только, так сразу.

Но судьба больше никогда не свела Марию Ивановну с Эросом, сколько бы она его не подкарауливала. И судьба, и Марь Иванна. Пока я не хочу их встречи. Хотя в нашем романе могут произойти любые изменения сюжета в судьбе наших героев. Сохраним интригу.

Немногими неделями раньше эта же судьба свела её с её незабываемым недавним прошлым. Сводится с которым, Марье Ивановне не очень-то и хотелось. Она наивно предположила, что с выходом на пенсию, все остальные её выходы в свет благополучно завершились. Но не тут-то было. Она оказалась востребованной, как никогда раньше.

– Позвольте, представится, Степнов-Бескрайний.

– Очень приятно. Доска.

– Понимаю.

– Что?

– Всё! – доверительно произнёс, внимательно оглядываясь по сторонам её собеседник. И шепотом на ушко:

– Второе имя. Тайный знак.

И только что познакомившийся с ней незнакомец, перешел на еле слышный шепот. Женщина была глуховата, но признать это никак не могла. Марь Иванна в недоумении пожала плечами.

– Да, вовсе нет. Ни то и не другое.

– ПсевдОним?

– Нет!

Игра в престарелых перезрелых разведчиков не просто продолжалась, она набирала интригующую силу.

– Кличка?

– Еще бы не хватало, – фыркнула мадам.

– Ох-хо-хо? Обзывательство?! – разохался мужчина.

– Боже, упаси! Вы, что?

– Почему?

– Да, потому что, мне нет, и никогда не было никакого смысла скрывать своё истинное лицо и своё настоящее ФИО. Я живу честно! Да! И как видите, прекрасно выживаю, – с гордостью раскрыла все свои секреты Доска Мария.

Впервые в жизни действующий разведчик всех разведок мира «обалдел» от такого неожиданного сообщения, услышанного им. Неизвестное ему доселе чувство «обалдения» слегка затормозило его дальнейшие действия.

– Да-а-а…. А-а-а???? Э-э-э, я-я-я…. Да!

Он наконец-то взял себя в руки, победил растерянность и с удивлением выпучил глаза на честную внештатную разведчицу внештатной разведки. Не веря своим глазам, он с огромным интересом разглядывал это чудо. То ли он им не верил, потому что его глаза впервые увидели честно – живущего в их мошеннических кругах, человека. Да, даже просто приблизительно честного человека-землянина, а не инопланетянина.

Чего греха таить, в последнее время Бескрайнему пришлось немало поработать и на космических просторах. Знаете, ли, люди, что сейчас нелюди такие напитки выпускают, пойло, а не напитки, и они, эти напитки прямо выбрасывают людей в открытый космос.

А, там?! А, там, такие экземпляры водятся, что мама, не горюй! И я, может быть, вернусь к тебе твой блудный сын. Итак, про что это мы, а?

Вспомнила, я сейчас же всё и про всё вспомнила. Продолжаем.

Наш непревзойденный Степнов – Бескрайний умудрялся каким-то сверхъестественным образом и без серьезных последствий вертаться на землю и из открытого космоса, и из закрытого, в который он неоднократно с большим шумом улетал.

И в этом ему помогала ни одна счастливая звезда, а превеликое множество. А в некоторых странах, у него в помощницах пребывали целые плеяды звезд и звездочек, потому что удачливый разведчик любил жениться много и часто, никогда себе ни отказывая в штампе в новом паспорте.

Женитьба по любви, наипервейшее средство, для надежной конспирации и сбора сведений. А он жутко любил всех, всегда и везде. Полностью оправдывая пословицу – утверждение о том, что любой мужчинка до самой своей смерти женишок. А женщины всегда это чувствуют. В итоге ни одного провала, ни в одной стране мира.

Степнов-Бескрайний взял руку Марии в свои руки и с тревогой, заглядывая в её честные глаза, твёрдо сказал:

– Я не могу поверить.

– Во что? В мою честность?! Но это чистейшая, правда. Просто оглядитесь вокруг.

Тайный агент всех разведок мира огляделся и засомневался еще больше.

Во-первых, он не мог поверить, что обладательница такой пышной в разные стороны фигуры может быть носительницей такой в высшей степени интересной фамилии, как Доска.

Опытного разведчика сразу насторожило такое полное несоответствие её фамилии и размеров тела, но чего в прочем не бывает.

Но как, как, прожить в наше время честно, оставаясь при этом бесплатным внештатным разведчиком? Это было делом немыслимым в любой ипостаси в любой стране мира!

Да, на одних только взносах на содержание платных штатных разведчиков с легкостью можно было сразу же разориться.

Но за великую честь приобщения к разведывательному делу всем внештатникам хотелось платить, а иначе быть тебе вычеркнутым из всех списков.

– Да, как же вы жили всё это время, милая?

– Чудовищно хорошо.

– А где?

– В самом Санкт-Питере! – с гордостью отвечала преданная разведке патриотка.

– Прямо в самом?

– Да! В шести километрах от границы.

– С Финляндией?

– Да, нет же. Я совсем немножко недалеко от города жила. Если приглядеться на карте, то всего шесть или восемь километров от города, почти в лесу. А в лесу, вы знаете всегда можно прожить и заработать.

– Чем?

– Всем.

– Да-а?

– Да!

Сколько лет о её деятельности, да и о ней самой (кроме взносов, конечно), не было ни слуху, ни духу. Да, что там скрывать, у неё давно закончился и дух, и закончились все духи. Её любимые Шанели под номером пять. В последнее время, открываемые и пользуемые только в великие праздники, в дни получения надбавок к пенсии. Купить новые духи было совсем не по пенсионерскому карману. Не было духов и соответственно не было и духа. Куда настоящей женщине без настоящих духов?!

Хорошо, что хоть родное государство оценило её заслуги перед Родиной, то есть оно оценило её пенсионный возраст, начислило и выдавало ежемесячно, пусть небольшую, но пенсию.

А если бы не так, жить было бы абсолютно не на что, ведь всё осталось в бурном прошлом.

Старая проститутка, пардон, внештатная разведчица, совсем не имела накоплений. Да и сфера её пошлой, пардон, прошлой деятельности не располагала к этому.

Детей у неё не было. В начале жизни ей, как стрекозе из басни Крылова, было слишком разгульно весело, к закату стало совсем беспросветно и безлюдно.

Перед самой пенсией пришлось обосноваться почти в лесу. Но воздух свежий, грибы и ягоды, заготовка дров, и ключевая вода за 1200 метров от дома, превратили жизнь в рай и смыли все гнилые воспоминания.

И тут вдруг вспомнили и про неё. Товарищи, в лице Бескрайнего, нашли её, пришли к ней и напомнили. Она очень обрадовалась своей востребованности и нужности.

Товарищи, то есть Патрикей Степнов и Бескрайний, один в трёх лицах, совсем немного поговорили с ней, и оказалось, что она еще кому-то что-то должна и неплохо бы было всё вернуть, отработав.

А, что?! Она была не против сослужить службу на благо, правда ей неизвестно чего, кого, зачем и кому?!

Но долг платежом красен и она всегда это знала, тем более разведка и вербовка – это дело для неё было более, чем привычное. Это была почти вся её сущность. Поэтому вперёд! И Мария Ивановна Доска кинулась в омут разведки с головой. Теперь уже только с головой, а не с тем, с чем кидалась раньше совсем без головы. Но те безголовые времена уже канули в лету.

Ознакомившись, издали с объектом вербовки, затем внимательно разглядывая на фото его удлинённый, почти лысый череп, она хорошо понимала, что ей легко не будет. И духов любимых уже нет, и модные очки валяются с отломанною дужкой, и времена уже не те. Но фраза, сказанная ей, что этот человек нужен живым, добавила ей оптимизма и решительности в её раздумьях.

– Раз нужен, значит, будет, – сказала сама себе старая разведчица и приступила к разработке плана.

В плане под первыми номерами шли – платье, туфли и духи (с большим вопросом), обаяние, очарование, завлекание в сети. Список с вопросами что, где, когда и как ей надобно подкрасить, завить, подмазать, подкрутить, выщипать и нарастить, окрасить, выдернуть, замазать, вместил в себя 300 наиважнейших пунктов и 200 подпунктов.

Вначале ей показалось, что получилось слишком много, но в процессе доработки, учлись все недоработки и твердою рукою в список внеслись еще 42 пункта, 94 подпункта и масса примечаний. На этом довольная Доска решила остановиться и тот час же приступить к претворению планов в жизнь.

Всё было в течение двух дней тщательнейшим образом переписано в толстенную тетрадку под названием «Мои стратегические планы по претворению моих планов в жизнь».

И Маша тут же рьяно ринулась приводить всё написанное в жизнь. Приводила час, другой, но потом утомилась и, испив чашечку, другую горяченького чаю, всхрапнула с устатку часок, другой, третий, а там и до утра.

Встав поутру, сразу заветной тетради не обнаружила, пока, то да сё, ан нет её уже нигде.

Первые три дня она её еще усердно искала, но потом, как всегда помог внезапно начинающийся, как бы невзначай, и как бы из-за угла спасительный склероз, а может быть и маразм, кто их теперь разберет, лишь бы не этот фашист Альцгеймер, а эти два супротив его дети малые. Им можно, по сравнению с этим безжалостным чудовищем, только радоваться.

Так вот склероз спас от дальнейших поисков тетради, и она про неё забыла уже на четвертый день розыска и теперь руководствовалась планом из трёх пунктов, написанных на помятом оборванном листке, приколотом булавкой к стене. Где третий пункт «Духи» стоял под большим и жирным вопросом.

В помощники был приглашен бывший возлюбленный Марии и сосед по совместительству – Иван Мефодьевич Дырка.

Доска была давно знакома с Дыркой. Когда-то она его сильно любила, но замуж он не позвал из-за её подлого, проститутского прошлого.

Но жить вместе с ней он вполне мог, и её прошлое ему ничуть не мешало, особенно, когда она прилично зарабатывала, и он мог себе позволить никогда не работать и часто болеть алкоголизмом на полную катушку.

Но рано или поздно восстребованность услуг Марии прекратилась, деньги иссякли, и парочке пришлось ввиду таких серьезных внезапно возникших обстоятельств, расстаться и разъехаться в разные углы своей комнаты в общежитии.

Никто из них уже не мог вспомнить, кто из них двоих получил эту комнату в пятнадцать метров в двухэтажном деревянном общежитии коридорного типа с водой в колонке на улице и туалетом на той же улице, но с печкой в комнате.

А, что? Затопил печечьку, когда есть дрова и тёпленько. И приготовить тут же можно. И воды нагреть, чтобы постирать вещички и в этой же воде помыться. Или наоборот.

Иван Мефодьевич всегда слыл страшно интеллигентным совестливым человеком, он никогда ни за кем не подглядывал, он всю свою жизнь только подслушивал, а потом докладывал, куда следует. Там они с Машей и познакомились.

Именно его непревзойденная совесть и не позволила ему жениться, на павшей, на самое панельное дно, проститутке. Но жить всю жизнь на её содержании он вполне мог. Просто жить на падшие деньги и быть падшим, он считал это двумя большими разницами.

Итак, они вдвоем двумя руками взялись за порученное Марии дело. Точнее будет сказать, тремя руками. Правая рука у Ивана Мефодьевича была временно нетрудоспособна.