Читать книгу Свободный - Лина Мур - Страница 7

Кручу в руках мобильный, обдумывая, как теперь найти приличное для проживания место за пять дней. Точнее, уже практически за четыре, потому что вряд ли миссис Зишь будет ждать утра пятого дня, чтобы выставить меня за дверь. Сегодня я пытался оплатить аренду сразу за три месяца, но женщина категорично отказала мне, ведь, оказывается, пока меня не было дома, она уже показала квартиру с находящимися в ней моими вещами потенциальным покупателям, чёрт возьми, и собирается оформлять сделку по продаже послезавтра. Поэтому времени у меня очень мало. Сегодняшний показ квартиры был ужасным, как и раньше, когда я искал себе жильё. Как только меня увидели, то сразу же потребовали документы. Просмотрев их, даже не показав квартиру, отказали, не желая ввязываться в проблемы с колумбийцем, у которого есть только рабочая виза. Да, и такое бывает. Деньги здесь, вообще, роли не играют. Важнее отношение «белых» к нам. Я не говорю обо всех, но зачастую мы ничтожества в их глазах. Обидно, что из-за моих корней во мне не видят человека, способного платить.

После свидания со Стеф я получил приличные деньги, как и утренние сообщения о том, что Льюис не отходил от неё весь вечер. Я сразу же вспомнил своё ночное приключение и испорченный костюм, посчитав, что именно Льюис специально окатил меня грязью. Но выходит, что нет. Вот снова подтверждение тому, что люди деградируют и довольно быстро. Как можно поступать так с незнакомым человеком, да ещё дважды? Это ведь было сделано умышленно!

Возвращаясь к себе, оглядываю уютную квартиру и снова смотрю на экран мобильного. Опять просить Бёрдса о помощи с договором и подставным лицом довольно опасно, его могут оштрафовать на крупную сумму и даже дать тюремный срок. Принять давнее предложение Эдди перекантоваться у него я тоже не могу. Стыдно. Других близких друзей у меня больше нет, да и видеть людей из старой жизни не хочется. Выходит, что мне придётся уехать куда-то за пределы Манхеттена и затем постоянно терять время на проезд до агентства. Время – деньги. И не только потерянные, но и оплаченные за проезд. Так, активно двигаясь, я держу себя в форме без посещения спортивного зала, на который мне жалко тратить деньги.

– Арахис, привет, – тереблю золотистого ретривера по холке и принимаю из рук своей соседки поводок.

– Он сегодня что-то приуныл. Наверное, уже знает, что скоро не увидит тебя, Ди.

Поднимаю голову на подтянутую блондинку, работающую в элитном эскорт-агентстве, и криво усмехаюсь.

– Тебе сосед по комнате не нужен?

– Прости, Ди, но мой арендодатель меня убьёт, если я впущу тебя. Он едва терпит Ари.

– Да я просто так спросил. Пошли, красавчик, на пробежку. Я заберу его к себе на ночь, так что можешь спокойно работать, а потом приведу к тебе, если у меня появятся дела.

– Спасибо, Ди. Что я буду без тебя делать?!

– Жить дальше, – пожимаю плечами, чувствуя, как собака в нетерпении тянет меня за собой.

– Прости…

Я не в обиде на Сэм. И тоже опасался бы лишиться квартиры из-за какого-то парня, который всегда помогает с выгулом пса, подаренного одним из кавалеров, хотя сама заводить его никогда не хотела. Конечно, я бы тоже отказал и продолжал принимать низкооплачиваемую помощь. Но Арахис мне нравится. Я люблю собак, и это единственная отдушина сейчас для меня.

Мы идём в сторону парка, в котором есть отдельное закрытое место для тренировки и выгула собак. Я не занимаюсь профессиональным выгулом собак, но Сэм хотя бы платит мне по пятьдесят долларов за один день. Тоже деньги, хотя на них мало, что купишь. Наверное, Арахис для меня – это личная пет-терапия. Животные намного добрее людей, и мне приятнее находиться с ними, чем с кем-то другим. Тем более Ари меня отвлекает от проблем и неприятных мыслей оказаться скоро на улице.

– Подожди, золотинка, ещё немного, – улыбаясь собаке, тащащей меня по затемнённому участку уже знакомого маршрута, где неожиданно можно встретить уличные фонари, немного тяну его на себя.

В парке безопасно, относительно, конечно, ведь это Нью-Йорк. Но здесь можно спокойно передвигаться по таким тёмным тротуарам, которые прикрыты зеленью, окружающих деревьев, и наслаждаться прохладой и свежим ароматом природы, что на самом деле редкость, в двух шагах от Манхеттена. Этим я и занимаюсь, придерживая Ари рядом с собой. Слышу за спиной шелест листьев и оборачиваюсь. Никого не замечая, мы идём дальше к фонарю, но внутри появляется неприятное ощущение, как будто на меня смотрят.

Хмурясь, останавливаюсь, придерживая пса, и снова оборачиваюсь. На тропинке никого. Я или стал параноиком, или же кто-то решил меня обокрасть, напав со спины. Последнее меня мало впечатляет, поэтому я предпочитаю идти быстрее, и Ари абсолютно не против этого. Когда мы доходим до фонаря, то, клянусь, что слышу дыхание другого человека и краем глаза вижу тень. Да, за мной кто-то идёт. Это плохо, чёрт возьми. Это очень плохо. Страх появляется в груди, и я дёргаю на себя пса, резко останавливаясь.

– Лучше бы тебе уйти отсюда. У меня нет ничего, что могло бы тебя заинтересовать. Наличных нет. Мобильный старый. Одежда поношенная. Но рядом со мной дрессированный пёс, и одно моё «фас» станет для тебя концом, – громко произношу, боясь повернуться. Да, я боюсь. Я ненавижу, когда за мной кто-то идёт в темноте. Ненавижу, когда на меня долго кто-то смотрит. Ненавижу, когда только подумаешь о том, как всё безопасно, и судьба сразу же смеётся надо мной. У меня глубокий страх преследования и насилия. У меня куча фобий по этому поводу. Плохое детство.

Шаги стихают, но Ари начинает рычать. Тень не двигается, замирая в паре шагов от меня. Вряд ли я смогу защищаться резиновыми игрушками, лежащими в рюкзаке, да и на Ари намордник. Я не успею его снять. Остаётся только повернуться и продолжить угрожать дальше, а потом рвануть отсюда. Вот к чему приводят прогулки по тёмным уголкам парка и вера в людей.

Резко оборачиваясь, сразу же дёргаюсь назад, отчего сдавливаю ошейником горло пса, издающего писк, а затем низкое рычание и сдавленный лай.

– Ты что здесь делаешь? – шокировано шепчу, стоя под фонарём напротив человека, которого уже практически забыл.

– Я иду домой. И вряд ли ты кого-то испугаешь этим псом.

Дуглас. Да-да, тот самый противный, неприятный и очень сексуальный тип, кузен Стеф, стоит напротив меня. В костюме-четвёрке, идентичном вчерашнему. С тем же мрачным и тяжёлым взглядом ледяных глаз. Меня пробирает холод от такой встречи. Это ведь ненормально и нереально.

– То есть… хм, привет. Ты меня не преследовал? Просто по этой тропинке редко кто ходит, и я, который месяц, выхожу в одно и то же время, чтобы выгулять Ари. И раньше никого не видел здесь, особенно, тебя. Рад, в общем, снова встретиться и попрощаться. Мы пойдём дальше. – Сглатывая, тяну собаку на себя и делаю ещё один шаг назад.

Дуглас насмешливо искривляет губы и надвигается прямо на меня. Как такое может быть, вообще?

– Я не хожу по ней. Здесь ходишь ты, и это удачное стечение обстоятельств. Я не потрачу завтра своё время, чтобы лично приехать к тебе и запретить встречаться с моей кузиной. Я ясно выразился? – шипит он.

– Эм… подожди. Не подходи, ладно? Ты… странный, и, по моим ощущениям, от тебя веет враждебностью, а я её не люблю. Поэтому…

– Я ещё раз повторюсь, Сантьяго Диаз. Ты больше никогда не будешь встречаться со Стефанией, иначе тебе будет очень плохо. Помимо лживого рассказа о том, кто ты есть, и фальшивой фамилии, ты пошёл дальше и нашёл глупую девчонку, чтобы её обмануть. Я не позволю тебе использовать мою кузину, чтобы получить американское гражданство. Теперь тебе понятнее моя позиция и причина, почему я оказался здесь и сделал приличный крюк по пути домой?

Я не буду его бояться. Я сильный, и не заслужил подобного отношения. Мне следует спокойно прояснить ситуацию и объяснить угрожающему мне субъекту, что нам не по пути. Да ни черта установка психотерапевта здесь не работает! Я уже весь покрыт неприятными щекотливыми мурашками от страха и ужасаюсь тому, что через пять минут окажусь с разбитой физиономией. Драться я не умею. Нет, махать кулаками могу, но вряд ли попаду во что-то, кроме воздуха.

– Тебе не о чем переживать. Мы пойдём, – сдавленно отвечаю и делаю шаг назад. Но Дуглас поворачивается так резко, преграждая мне путь вперёд. Боже мой, у меня в голове начинает шуметь. Пульс резко повышается, адреналин плохо действует на меня. Я весь покрываюсь испариной.

– Мне не нравится твой ответ, – рычит Дуглас, испепеляя меня своими проклятыми глазами.

– Я спущу на тебя собаку, если не отойдёшь, – предупреждаю, бросая взгляд на Ари, дружелюбно обнюхивающего Дугласа. Да что ж это такое? Где враждебность? Где защита хозяина? Что за пёс?!

– Признаю, меня немного пугает быть облизанным слюнявой дворнягой. Но не настолько, чтобы отступить. Я хочу знать, что ты планировал сделать со Стефанией? Она не выйдет за тебя. Она…

– Да я не собирался жениться на ней! Я не хочу! Ладно? Тебя это устроит? – повышаю голос, собирая все свои силы. Бежать буду точно, но сейчас надо понять куда. Ари предатель.

– Ты так быстро сдаёшь свои позиции? И почему я тебе не верю? Иммигрант, обманывающий Стефанию, притворяющийся человеком, которым на самом деле не является, так молниеносно соглашается бросить свою затею получить гражданство Америки через мою кузину. Не находишь, что у меня есть много серьёзных аргументов против тебя, Сантьяго Диаз? И они не в твои пользу. Мало того, по моим данным, ты незаконно снимаешь квартиру под именем Бёрдса Клиффорда. Этот человек в курсе, что ты использовал его имя и фальшивые документы? Как ты их добыл? Незаконно? К тому же у тебя рабочая виза, и ты не работаешь официально ни в одной юридической фирме, о которых так красочно рассказывал. Так же ты не имеешь высшего образования и живёшь за счёт женщин, с которыми встречаешься. И одной из них стала моя кузина. Вчера с её кредитной карты была переведена крупная сумма в очень подозрительную компанию «ИП». Я могу продолжить выкладывать аргумент за аргументом, а потом передать тебе повестку в суд, откуда тебя первым же рейсом депортируют отсюда. Навсегда. И помимо твоей депортации, я привлеку к делу твоих соучастников, и им будет хуже, чем тебе. Ведь они оба граждане Америки, а один из них младший брат довольно известного «короля шкафов» в Чикаго, Кента Мёрфи. Интересно, ты готов сломать столько судеб ради своей корысти, Сантьяго Диаз?

Ладно, сдаюсь, я очень напуган. Этот человек накопал на меня огромное количество информации, и это меня безумно страшит. Не могу позволить, чтобы мои друзья пострадали из-за психопата, решившего, что я хочу получить гражданство через Стеф.

– Что ты затих, а, Тьяго? Нечего сказать, или придумываешь очередную сказку? Но сразу предупреждаю, я таких, как ты, ломаю за секунду, и идти против меня себе дороже. Так что…

– Ты за мной следишь? Со вчерашнего дня? – шепчу я.

– Да ты смекалистый. Неужели, ты подумал, что хоть кто-то из моей семьи позволит такому, как ты, пудрить мозги Стефании? Я с радостью покажу тебе дорогу домой. Твой ответ?

– Я… всё не так, клянусь. Я не плохой. Почему ты так меня ненавидишь? Из-за того, что я колумбиец и пытаюсь работать в Америке? Я же ничего плохого не сделал, а ты меня постоянно оскорбляешь. Я тоже могу так, понятно? И будь ты, действительно, хорошим юристом, то узнал бы что Эдди и Бёрдс мои лучшие друзья. Мои единственные друзья. В отличие от таких, как ты, они имеют сердце и помогают мне. Потому что, такие, как ты, воротят нос от иммигрантов, хотя я отличаюсь от вас только происхождением, но это не преступление. Не понимаю откуда столько ненависти ко мне? Я не встречался со Стеф со вчерашнего дня и… и мог бы всё объяснить, но не хочу. Принципиально не хочу, а если ты желаешь подать на меня заявление в суд, то, пожалуйста, мне уже всё равно, но никогда не смей пугать меня своей физической силой. Я тоже имею права в этой стране, и насилие здесь не поощряется. Поэтому отвали от меня! Оставь все свои угрозы тем, кто их оценит! Мне не нужна Стеф, понял? Мне не нужно это ваше чёртово гражданство, потому что в стране, где правят такие задницы, как ты, мне никогда не найти свою свободу! Отвали от меня!

Наверное, мои нервы сдают из-за напряжённой ситуации. Для меня, пережившего серьёзную психологическую и не только травму, полгода, действительно, малый срок, чтобы нормально реагировать на угрозы. Я не готов к ним. Особенно если они исходят от объекта, который мог бы привлечь меня своей внешностью. Это те же грабли, и я не могу справиться с ними сейчас ни морально, ни физически.

Я изо всех сил толкаю Дугласа в грудь, отчего он, не ожидая подобного, оступается и чуть ли не падает на землю.

А я бегу. Просто бегу с Ари по тропинке, подгоняя его и сотрясаясь от страха. Я не могу вынести подобной злости, обращённой на себя. Картинки прошлого моментально парализуют моё сознание, заставляя бежать, пытаясь скрыться, и найти помощь. Мне плохо. Морально плохо, когда я останавливаюсь уже довольно далеко от тропинки и быстрым шагом иду к площадке с собаками. Там люди. Их немного, но они есть. И если что, то помогут мне. Какая глупость, да?

Я не знаю, что мне делать дальше. Идти домой страшно. Двинуться, сохраняя спокойствие, тоже страшно. А люди… им плевать, что меня чуть не убили на тропинке. Дуглас бы ударил меня. Я видел это желание в его глазах. Я узнал его сразу же.

– Иди, – снимаю с Ари намордник и поводок, хлопая его по холке.

Собака с радостью несётся к другим, громко лая. Опускаюсь на лавочку и сжимаю голову руками. Боже мой, вот ведь заказ попался. Говорили мне, что знакомство с родителями в роли подставного парня может выйти плохо. И вот. Сам же знал, что не стоит этого делать. Знал, но деньги были важнее, а теперь… Мне нужно предупредить Эдди о том, что теперь его компанию могут просто уничтожить из-за меня. А ещё Бёрдс… Господи, почему же столько ненависти вокруг ко мне? Что я сделал?

Моя жизнь катится к чертям. Ещё год назад я был счастлив, что в той жалкой юридической конторе мне встретился Эдди. Я был рад познакомиться с Бёрдсом и другими ребятами. Всё было хорошо, а вот начиная с Рождества всё изменилось к худшему. Эта полоса тянется до сих пор, и я искренне не понимаю, за что вселенная меня наказывает. Я добрый, слишком добрый и всепрощающий к людям. И даю им шанс за шансом, даже если больно. Я не умею иначе. Я вот такой жалкий и слабый сейчас, а когда-то от одной моей улыбки наступала тишина, и моя внешность была эксклюзивной. Её боготворили целых шесть месяцев, пока я вновь не встретился с истинным отношением к себе.

Мне обидно. Правда, так обидно, что из-за меня мои друзья могут попасть в неприятности. Особенно, Эдди. Чёрт. Я не справляюсь с эмоциональным давлением и, видимо, рано отказался от психотерапевта. Но денег жаль.

Глаза горят от той чёртовой чувствительности, которая была дана мне при рождении. Довести меня до слёз довольно сложно, даже с моим характером. Я научился скрывать свои эмоции от чужих людей и играть ту роль, которую они хотят видеть. Но сейчас… я слишком слаб морально, чтобы бороться. От паники, моральной подавленности и абсолютно беспросветного будущего, стараюсь сдерживаться до последнего. Тру глаза. Нажимаю на них пальцами. Дышу глубже. Немного помогает, но не настолько, чтобы быстро прийти в себя. Я боюсь вернуться в квартиру, потому что теперь там могут меня ждать. Боюсь завтра выйти на улицу, ведь раз Дуглас уже следит за мной, то не упокоится. Я знаю таких мужчин, как он. Они жестоки. Слишком жестоки к другим, а ещё сильнее к себе. Они слепы, одержимы своей идеей, которой поклоняются и ни за что не отступят, а будут бить до последнего, даже лежачего. Они считают себя идеальными, но вот это обман. Этот человек меня очень пугает. Вот это я влип.

Поднимаю голову и, хлюпая носом, быстро вытираю чёртовы унизительные слёзы в глазах. Я размяк, оказывается, слишком сильно. Я не вылечился. И до сих пор болен. Я…

– Если ты, действительно, планируешь быть хорошим юристом по административным делам, то тебе вряд ли поможет истерика в зале суда. – Дёргаюсь от тяжёлого голоса, раздавшегося слева, и чуть не сваливаюсь со скамейки.

С распахнутыми глазами смотрю на пресловутого Дугласа, спокойно сидящего рядом, и страх вновь парализует меня.

– Хотя… если учесть, что ты врёшь обо всём, то и это тоже наигранно. Ничего удивительного, – хладнокровно продолжает он.

– Какого… оставь меня в покое. Это уже преследование, и за него…

– Ах да, я прекрасно знаю все законы, и там чётко сказано, что за мошенничество и вымогательство денег грозит от трёх лет и до пожизненного заключения. А для тебя, конечно же, депортация с изъятием всех денег, как и суд по месту рождения и проживания в Колумбии. Да, там законы довольно жестоки. Тюрьма. И тебе не нужно знать, что там делают с такими слащавыми мальчиками, как ты.

Дуглас едко ухмыляется, наслаждаясь моим страхом. Это безумно злит меня, и одновременно уничтожает изнутри. Но я должен бороться дальше. Должен как-то избавиться от этого человека и продолжить работать. Обратно не вернусь. Никогда не вернусь. Лучше смерть.

За ту недолгую паузу, пока Дуглас пристально отслеживает все мои эмоции, я понимаю, что моё подавленное состояние резко приходит в норму, а адреналин подскакивает ещё выше.

– Хорошо. Я всё понял и уже сказал, что тебе не о чем переживать. Я не имею никаких серьёзных отношений со Стеф и не собираюсь на ней жениться. Тебя это устроит, чтобы ты оставил меня в покое, язвительная задница? – прищуриваясь, говорю всё уверенней, и меня это радует. А особенно радует то, что Дуглас удивляется моему напору. Чёрт возьми, всё же он шикарный мужчина. Шикарный в своём холоде и жестокости. Я мазохист.

– Можешь расслабить свои яйца, Дуглас, твоя кузина заказала меня в одном агентстве, которое предоставляет свои услуги, даря счастье женщинам. Исключительно в эмоциональном смысле. Вы все настолько изнурили Стеф своими нападками, что ей пришлось прибегнуть к подобному, только бы никто из вас, высокомерных задниц, не смотрел на неё косо и не жалел. Вы унижаете личность этой девочки, и она борется с вами любыми доступными способами. А что до того, насколько я лжив и лицемерен, то это моя проблема, а не твоя. Надеюсь, что я чётко разъяснил свою позицию, и с этого момента ты оставишь меня в покое, потому что в Стеф я не заинтересован. Моя мечта – помогать людям, а не убивать их во всех смыслах этого слова, в отличие от тебя. Ведь ты так обожаешь наблюдать, как люди теряют себя у тебя на глазах, что уже давно забыл о том, что семья нуждается не в диктаторской заднице, а в любящем кузене. И мне плевать на причины, по которым ты таким стал. Советую обратиться к психотерапевту, ведь ты ненормальный психопат, раз тебя настолько задело то, что колумбиец может быть приличным человеком, и до меня тебе очень далеко. Арахис, ко мне, – решительно поднимаюсь с лавки и ударяю себя по ноге, подзывая собаку.

– Ах да, надеюсь, ты сам сможешь найти дорогу домой и навсегда забудешь о той, по которой хожу я. Потому что я уже забыл и тебя, и Стеф. Вы мне безразличны. Я получил свой гонорар за спектакль, который мы разыграли, и помог этой девочке не дать вам, её семье, снова унизить её морально. Хорошего вечера, Дуглас.

Щёлкаю замком на ошейнике Ари и тяну его за собой, гордо направляясь к выходу из огороженного вольера для собак. А Дуглас так и остаётся сидеть на лавочке, шокированный моими словами. Я молодец. Постоял за себя и не позволил этому человеку снова разбередить мои раны. Хотя уже поздно. Они гноятся внутри меня, и я, как придурок, оборачиваюсь, замечая, что этот, с виду адски привлекательный, мужчина уже исчез, словно его никогда и не было. Но он был. И я вряд ли забуду его в ближайшее время. Что-то мне подсказывает, что нужно в ближайшее время предупредить своих друзей и защитить их от него. По мнению Дугласа, я нанёс ему серьёзное оскорбление, не сдерживаясь в выражениях, но он это заслужил. Мне не стыдно.