Читать книгу Танцы с шаманом. История для тех, кто ищет… - Линара Юркина - Страница 10

Чонг не ожидал от праха шамана такого лечебного эффекта. В тот момент, когда лицо мужчины «поплыло» и стало превращаться в лицо утопленника, некогда было рассуждать, он делал все, доверясь только инстинктам. «Может быть, дух старого шамана будет проявлен в Клаасе», – рассуждал он.

Но, кажется, Клааса ничего не меняло. Ненасытность была его топливом. Катер с остальными членами экипажа в ту ночь благополучно добрались до берега и вызвали спасателей. Но Чонг оказался ближе. Клаас любил море как место, которое максимально позволяет получать удовольствия от жизни. Адреналин был обязательной частью приключений. О последнем случае он рассуждал просто:

– Ничто не может меня убить, море для меня точно не опасно.

Чонг наблюдал и надеялся, что европеец станет мудрее и его жизнь начнет приносить больше пользы ему самому. Клаас, в свою очередь, понимал, что этому пареньку он обязан жизнью; он привязался к Чонгу, оценив его независимый нрав. Тот жил, словно у него уже все есть. Будучи на пятнадцать лет старше Чонга, именно с ним Клаас ощущал спокойствие, словно возвращался в родительский дом.

Но приближалось время дождей. В конце мая все европейцы покидают мокрую Азию. Пора было возвращаться на родину, жена и дети требовали присутствия главы семейства.

Класс предложил Чонгу стать управляющим его делами на период отъезда и перебраться из Трата на Ко Чанг. Чонг не знал, что ответить другу. Он, не выполнив миссию, истратив прах шамана на спасение Клааса, занимался с детьми, периодически лечил неразумных дайверов, которые то быстро всплывали, то погружались чаще, чем мог позволить им организм. Чонг наедался тарелкой риса и не проявлял ни к чему интереса, он был человеком без дома, словно, однажды заблудившись в джунглях, так и не вышел к людям. Но все же молодой мьямма лэйа 6согласился на предложение Клааса.

А когда тот отбыл, туристы из-за дождей разъехались, и дел не стало вовсе, Чонг ушел в дикий лес. Он надеялся, что там, где начинается борьба за выживание, возвращается вкус к жизни.

Ливни не прекращались несколько недель, все звери и птицы попрятались. Однажды утром Чонг проснулся от тишины. «Дождь закончился», – подумал он. И в этом безмолвии услышал голос шамана!

– Милый мой мальчик, ты живешь праведной жизнью, ты приехал в места, где молодым пареньком носился по волнам страстей и я. Ты изводишь себя мыслями о том, что не имел право так поступить с моим прахом, и не знаешь, что делать дальше в чужой стране. Ты надеешься, что тишина лесов снова напомнит тебе себя живого. Сын мой, у такого, как ты, нет другой задачи, кроме как служить детям. Дети – это все неразумные взрослые, которые верят в свое могущество и не замечают истинных хозяев этих мест. Мы должны помогать им, мягко исправляя природу и законы их бытия. Ты поступил верно, использовав прах. Каждый имеет право быть спасенным. Жизнь – это самое большое сокровище. Только мой дух и твоя решимость могли вытащить Клааса из когтей смерти. Возвращайся к людям и помни, что время отшельников прошло, только сострадание и любовь имеют в этой жизни значение. Пусть твой день состоит из нехитрых ритуалов: купания в море для пробуждения, тренировки муай тай для бодрости и силы в теле, наведения чистоты и порядка в материальном и ментальном мире, общения с людьми и духами, созерцания и наблюдения за детьми, животными и растениями, сбора урожая и посадки нового – ничего особенного, ничего сложного. Все, что должно случиться, случится, и от этого нельзя ни спрятаться, ни убежать. Мы, словно воины, просто ждем, когда нас призовут, таков наш путь. Я люблю тебя, мой мальчик, возможно, ради встречи с тобой я пришел в Бирму, и нет в моем небытии ни грусти, ни печали!

Старый шаман замолчал. Чонг ощутил безмерную любовь к нему и заплакал. Это были его первые слезы после слез ребенка, заблудившегося в лесу и потерявшего всякую надежду. Это были слезы облегчения. Он увидел внутреннее солнце, и, купаясь в его лучах, услышал музыку леса, которая превратилась в прекрасную симфонию; духи возрадовались и в знак одобрения наклонили к нему ветку с бананами. Чонг снял плоды, засмеялся и зашагал в деревню. К нему вернулась ясность.