Читать книгу Сердце умирает медленно - Лисса Фокс - Страница 11

Ночь прошла беспокойно. Я то падала в омут сна, вспыхивающего перед глазами странными картинками, то металась по постели, пытаясь уснуть. Рассвет встретила, уже сидя среди мятых простыней и одеяла, вытирая капли холодного пота со лба. Сколько не силилась, так и не смогла вспомнить, о чем были эти кошмары, которые причудливыми отрывками врывались в мое сознание, заставляя вскакивать и жадно ловить ртом воздух посреди ночи.

Приняв лекарства, я поднялась с постели. Сменила влажную от пота пижаму на платье, собрала волосы в хвост, умылась и тихо прошлепала босиком на кухню.

– Доброе утро, дорогая, – поприветствовал меня отец.

Он сидел за столом, поглаживая пальцами поверхность чашки с кофе. На нем была та же рубашка, что и вчера, только изрядно помятая, те же синие джинсы. На отекшем лице ярко краснели припухшие веки, а щека все еще хранила след от отпечатавшейся на ней пуговицы. Это могло значить только то, что отец опять спал прямо в машине или на диване в гостиной, не раздеваясь и положив под голову собственную руку.

– Я очень надеялась тебя здесь застать. – Подошла, обняла его сзади за шею и поцеловала в щеку.

– Что-то случилось? – Папа обернулся и пристально посмотрел на меня.

– Просто я… – Обошла стол и села напротив него. – Папа… Мне хотелось, чтобы ты свозил меня кое-куда… – Перешла на шепот. – Пока мама не проснулась. Если она узнает, то не отпустит. Или, что еще хуже, увяжется с нами.

Отец глянул на часы.

– Хорошо. Тогда я скажу, что опоздаю в офис.

– Возможно, и не придется. Это близко. Я могла бы и сама дойти, но, знаешь, боюсь, что она… – кивнула в сторону гостиной.

– Понимаю. – Папа отхлебнул кофе и встал. – Позавтракаешь?

Отрицательно покачала головой.

– Мне хотелось бы успеть до того, как мама проснется.

Он замер и тяжело вздохнул.

– Ты хочешь… – оглянулся и понизил голос, – навестить Райана?

– Да.

Отец понимающе кивнул.

– Ладно. – Взял кружку и вылил содержимое в раковину. – Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?

По правде говоря, я боялась возвращаться в комнату – она могла услышать и проснуться.

– Я уже готова.

Папа критически оглядел мое старомодное платье, затем прическу и босые ступни.

– Пошли. – Сказал, пожав плечами.

Я радостно соскочила со стула, надела шлепки, в которых обычно выходила подышать воздухом, и поспешила за ним через черный ход.

– Может, прогуляемся пешком? – Предложил он вдруг.

– Ну… – Замерев у дороги, я сглотнула. – Да-вай. Если мне это не навредит…

– Эмили, – отец ласково похлопал меня по плечу. – Что тебе может навредить сейчас, так это диван и телевизор. Доктор Кларк рекомендовала начинать с ходьбы каждый день и понемногу увеличивать нагрузки. Так твой организм постепенно привыкнет к тому, что теперь он здоров, и станет набирать силу.

Я с восторгом вдохнула свежего утреннего воздуха и крепко сжала папину ладонь.

– Надо же. – Все еще оглядываясь на дом, из которого могла следом выбежать мать, присвистнула я. – Даже не верится. Иду по улице. Куда хочу. А скоро смогу даже побежать. Правда?

Посмотрела на отца. Тот, усмехнувшись, несколько раз кивнул:

– Конечно.

Мне нравилось. И пусть я шла за руку со своим папой, но впервые дышалось так легко, что, казалось, будто я была всецело предоставлена самой себе. «Захочу, туда пойду, захочу – сюда. Ух, а это та-а-ак весело!»

И только завидев вдалеке знакомую красную крышу, которую мне доводилось несколько раз наблюдать в окно машины, я ощутила некоторое волнение. Это был дом Райана.

«Как он встретит меня? Что скажет его мать? Что, в конце концов, я скажу ему?»

Столько вопросов, и ни одного ответа.

Но что мне было известно точно, так это то, что увидеться нам с ним, чтобы все прояснить, было жизненно необходимо.

– Ступай. – Сказал папа, останавливаясь у подъездной дорожки.

– Ты не пойдешь? – Испугалась я, округляя глаза.

– Нет. – Улыбнулся он. – А разве ты сама не справишься?

Немного самостоятельности мне бы точно не помешало. Тем более, что каждый мой шаг наружу из-под зонтика гипер-опеки матери был настоящим чудом, казался глотком чистейшего кислорода. Поэтому я благодарно кивнула и медленно пошла к двери.

– Думаешь, они уже не спят?

Папа взглянул на часы:

– Без пяти семь. Самое время вставать.

– Как скажешь, – пожала плечами и продолжила путь.

Каждый шаг давался с большим трудом.

Вдруг сознание пулей прошила мысль о том, что через пять минут начнет трезвонить будильник на моей тумбочке, и если его не выключить, мать сорвется с постели и побежит проверять мое самочувствие. Ну… теперь уж ничего не поделаешь. Пусть будет, как будет.

И я постучала в дверь. Терпения хватило ровно на полминуты. Когда никто не открыл, робко нажала на кнопку звонка. Тишину дома нарушила громкая трель, после которой послышались шаги и недовольное ворчание.

– Эмили? – Появившаяся на пороге миссис Джонс лучезарно улыбнулась. – Рада тебя видеть в добром здравии. Как… как ты? – И не дождавшись ответа, воскликнула: – И ты здесь, Чарльз? В такое время! Что-то стряслось? Прошу, проходите.

– Здравствуй, Дороти. – Послышался из-за спины голос отца. – Я просто сопровождаю дочь. Подожду здесь.

– О… – Хозяйка дома перевела взгляд на меня, затем неохотно отступила на шаг назад.

Возможно, она бы и хотела прогнать «немощную калеку» прочь, но, увы, правила приличия такого не предусматривали, а бывшая мамина подруга предпочитала, чтобы все, что она делает, всегда выглядело благопристойно.

– Проходи, Эмили.

– Спасибо. – Я сделала шаг внутрь и огляделась.

Все внутри этого дома выглядело ровно так же идеально, как выглаженный до скрипа костюм миссис Джонс и ее же отполированные до зеркального блеска туфли на тонкой шпильке: бежевые портьеры на широких окнах, молочного цвета накидки на старой, но умело отреставрированной мебели, дорогой паркет светлых тонов. Как в музее. Все стерильно чистое, даже страшно прикасаться. Райан, честно говоря, не совсем вписывался в такой строгий интерьер. Трудно было представить, как он входит в это жилище в грязных после бега кроссовках и плюхается с размаху на винтажный диван.

– Так что привело тебя сюда в такую рань? – Хозяйка дома выжидающе сложила руки на груди.

Дверь закрылась, и теперь эта женщина уже не выглядела образцом вежливости.

– Я… – Мне вдруг стало не по себе. – Мне нужно увидеть вашего сына.

– Зачем? – Ничуть не смущаясь, тут же поинтересовалась она.

Мне приходилось смотреть на нее снизу вверх, и от этого я совершенно теряла решительность.

– Хочу… поговорить с ним.

– Вынуждена огорчить тебя, детка. – На ее лице промелькнула довольная ухмылочка. – Райан уехал в Дарем. – Она развела руками. – Так торопился заселиться и начать поскорее студенческую жизнь, что сорвался неделю назад и уехал прямо на машине отца. Даже половину вещей дома оставил: планшет, наушники, одежду.

– Уехал? – У меня не получилось удержать вздох сожаления.

– А ты не знала? Он тебя не предупреждал?

Кажется, эта женщина наслаждалась моей реакцией. Ей ужасно нравилось, какой эффект производили ее слова.

– Нет. – Я взволнованно облизнула губы. – Мы с ним просто… немного повздорили…

– Ох, сожалею, Эмили. – Костлявая рука коснулась моего плеча. – Ты только не переживай. Тебе нельзя. – Хитрые глаза сверкнули. – Но я сообщу, что ты заходила, ладно?

– Угу. – Я проследила за ее движением. Миссис Джонс ненавязчиво указывала мне на дверь.

– Моему сыну сейчас необходимо плотно заняться учебой. Потом его ждут стажировка и успешная карьера. Но… думаю, он все-таки найдет пару минут, чтобы связаться со старым другом, не переживай.

Шаг. Еще шаг. Она почти прижала меня к двери, вынуждая развернуться и уйти прочь.

– Спасибо, миссис Джонс. – Я расстроено опустила голову.

– Ну, тогда, до свидания! – Мать Райана радостно потянулась к ручке двери.

– Кто там, Дороти? – Раздалось откуда-то недовольное кряхтение.

– Всего хорошего! – Даже не обернувшись, поторопила меня хозяйка дома.

Она продолжала улыбаться, но уже как-то сдержаннее. Я бы сказала даже напряженнее.

– Это она? Та девочка пришла, да? – Из-за угла показалась трость.

– Это обо мне? – Я застыла в дверях.

– Счастливо, Эмили. – Миссис Джонс распахнула передо мной дверь и встала так, чтобы не было видно появившуюся в гостиной пожилую женщину.

Но мне почему-то показалось очень важным увидеть старую миссис, и я сделала шаг вправо, упрямо вытянув шею в сторону источника звука.

– Это ты… – Из-за поворота, хромая, показалась полноватая седая женщиной в цветастом платье. Она оказалась такой, какой ее и описывал Райан: пронзительные серые глаза под толстым стеклом очков, испещренное морщинами усталое лицо, спутанные волосы, выбивающиеся из скрученной на затылке наспех прически. Старая, но с очень живой мимикой, придававшей ей какое-то поистине колдовское обаяние. – Я знала, что ты придешь.

– Здравствуйте! – Махнула рукой я.

Но бабушка вдруг застыла, как вкопанная.

– Зачем вы встали с постели, Корделия? – Обрушилась на нее мать Райана, даже не пытаясь скрыть истерические нотки в голосе.

Но пожилая женщина отмахнулась от нее, как от мухи. Шагнула в мою сторону, продолжая пронзать тревожным взглядом, и снова остановилась. Вздернула брови так, что лоб пошел глубокими морщинами.

– Деточка… – Сухие, бледные губы старушки задрожали.

Вздохнув, она тяжело оперлась на трость.

– Меня зовут Эмили, – обогнув хозяйку дома, я подошла к ней и протянула руку.

Но женщина продолжала напряженно смотреть мне в лицо.

– Ох… – Выдохнула она. – Вот, значит, как…

– Я подруга Райана, пришла повидать его… но не знала, что он уехал… – Я растерялась, не понимая эмоций, написанных у нее на лице.

То ли старушка была рада видеть меня, то ли собиралась наорать. Большие серые глаза, смотрящие из-под морщинистых век, словно вытягивали из меня жизнь.

– Вот почему я видела ее. – Сказала старая миссис Джонс, протягивая сухонькую руку и обхватывая мою ладонь. Это не было рукопожатием, женщина точно методично ощупывала каждый сантиметр моей кожи. – Она не ушла. Она с тобой.

– Что? – Улыбнулась я.

– Ты видишь ее? Да? – Ее зрачки расширились на секунду, затем старушка прикрыла веки и с силой сжала мою руку. – О-о, ты ее слышишь… Слышишь, но не понимаешь, что она хочет сказать.

– Кто? – Тихо спросила я, прочистив горло.

– Довольно, Корделия! – Громко сказала Дороти, приближаясь к нам.

– Вас двое. – Зажмурилась старушка. По моей ладони побежало тепло, кончики пальцев начало покалывать. – Она не уходит, потому что должна сказать тебе.

– Кто? Я не понимаю, о чем вы.

– Вы опять за свое? – Мать Райана попыталась влезть между нами. – Прекратите свои штучки, немедленно! Вы уже весь район с ума свели своим бредом, Корделия. Про нас уже ходят нелестные разговоры. – Ее голос тревожным звоном оттолкнулся от стен пустой гостиной.

Бабушка открыла глаза. Внимательно посмотрела мне в лицо и медленно выдохнула. Свою невестку она по-прежнему не замечала.

– Она должна сказать тебе. Она очень хочет показать, но ты не пускаешь. Сопротивляешься.

У меня закружилась голова.

– Простите… – Попыталась высвободиться, но тонкие, скрюченные от старости, пальцы держали цепко.

– Оно принадлежит ей. – Пронзительные серые глаза с хитрым прищуром скользнули по моей груди, заставив вздрогнуть от страха. – Она знает.

– Корделия!

– Знает, что он придет.

Я инстинктивно сделала шаг назад.

– Кто? – Пискнула.

Старушка разжала пальцы, отпуская мою руку. И миссис Джонс тут же воспользовалась моментом, чтобы выстроить между нами преграду в виде своей спины. Я не знала, радоваться этому или нет. Не понимала, что означали слова пожилой женщины, и стоило ли им верить.

– Вы принимали свои лекарства, Корделия? – Наседала миссис Джонс.

– Отойди, ведьма. – Не сдавалась она.

– Я вынуждена буду позвонить врачу.

– Вы хотели сказать мне что-то еще? – Спросила я, делая шаг в сторону.

Бабушка Райана ненавидящим взглядом уставилась в его мать, пытающуюся помешать нашему странному разговору.

– Прости, Эмили. – Повернулась ко мне миссис Джонс. – Моя свекровь очень стара и не всегда отдает отчет своим словам, понимаешь?

– Чушь! – Бросила старуха, переводя взгляд на меня.

– И не пытайся вникнуть в сказанное. Она этими байками меня уже двадцать лет с ума сводит.

– И я во всем права! – Каркнула старуха. – Ты разрушила жизнь моего сына, а теперь взялась и за внука!

Миссис Джонс натянула на свое лицо самую вежливую улыбку, на какую только была способна:

– Неделю назад она утверждала, что на фото из больницы не ты, а кто-то другой. – Пожала плечами, усмехаясь. – Так что ты можешь представить масштаб катастрофы. – Не стесняясь того, что пожилая женщина все видит, она характерным жестом намекнула на ее безумие. – В ее возрасте нельзя пропускать прием лекарств.

– Ну, и стерва ты, Дороти, – обиженно сжала губы старушка. Покачиваясь, оперлась на трость. – Я ведь тебя просила, а ты все равно сделала по-своему. Неужели, я не вижу, что у мальчика своя судьба?

– Простите, Корделия, – я подошла ближе к старой миссис и наклонилась, – вы не договорили…

Она словно очнулась ото сна, часто заморгала.

– Он придет. – Замотала головой, будто пытаясь отогнать какой-то кошмар. Медленно попятилась назад. – Придет, чтобы забрать его…

– Кто? – У меня в горле пересохло.

Ее глаза метались по мне, затем устремились в потолок. Я тоже взглянула вверх, но так ничего и не увидела. Старушка казалась ужасно напуганной и продолжала двигаться спиной вперед, рискуя потерять равновесие и свалиться.

– Кто? Кто придет, Корделия?

Дороти Джонс схватилась за голову:

– Тебе пора, Эмили. Это уже переходит все рамки. – Она аккуратно взяла меня под локоть.

– Подождите, но она хотела мне что-то сказать… – Увлекаемая матерью Райана к двери, я продолжала оборачиваться.

Старушка навалилась спиной на стену и вытаращила на меня глаза. Ее лицо казалось мертвенно бледным.

– Неужели ты принимаешь всерьез слова сумасшедшей старухи? – Усмехнулась Дороти, провожая меня. – Я эти бредни пачками вынуждена выслушивать едва ли не каждый день. Приходится следить, чтобы она принимала свои пилюли, иначе вот это… – Взмахнула рукой и брезгливо сморщилась.

– Кто придет, миссис Джонс? – Выкрикнула я уже на пороге. Встала на цыпочки, чтобы увидеть в последний раз лицо старушки.

У той дрожал подбородок.

– Зло. – Тихо ответила она.

Ее глаза смотрели на меня жалостливо, а губы сжались в попытке не заплакать. Мне вдруг стало очень и очень страшно.

– Всего хорошего, Эмили. Я обязательно передам Райану, что ты заходила. – Нервно рявкнула Дороти Джонс и захлопнула перед моим носом дверь.

Я обхватила себя руками, пытаясь успокоиться и понять, что только что произошло. Почувствовала, как беспокойно забилось сердце. А под кожу словно мороз пробрался и, покалывая ледяными иголочками, начал расползаться по всему телу.

– Что за шум? – Подошел ко мне отец. – Случилось что? Ох, да ты дрожишь вся…

– Пойдем отсюда, пап. – Попросила, прижимаясь к его плечу.

Силы будто разом меня покинули.

– А где Райан? Ты поговорила с ним? – Он нахмурился, вглядываясь в квадратики окон, за которыми все еще виднелся силуэт удаляющейся миссис Джонс.

– Нет. – Мысленно я пожалела бабушку Райана, с которой так плохо обходились в этом доме. Мало ли, что ей мерещится в таком почтенном возрасте, мало ли какая ерунда лезет в голову, но так обращаться с пожилым человеком, в открытую намекая на сумасшествие, – это настоящая мерзость. – Райан уехал в университет. Все кончено.

– Мне так жаль, дорогая, – папа обнял меня.

Мы вместе спустились с крыльца.

– Теперь я знаю, что так будет для него лучше. – Обернулась и еще раз взглянула на дом. – Он должен получить образование, это очень важно. – За ажурными занавесками не было никого заметно. – А мне пока просто нужно научиться жить как все.

– У тебя обязательно получится. – Заверил отец.

Я кивнула.

– Надеюсь.

И тут же вспомнились странные слова пожилой женщины: « – Она знает. Знает, что он придет. Придет, чтобы забрать его… Зло…». И я поежилась, приникая к плечу отца, потому что внезапно налетел ветер. Взметнул вверх мои волосы, скользнул по шее, будто что-то тихо шепча в ухо, и утих.

«Зло…» – послышалось мне.

И страх холодной кистью мазнул по спине, заставляя вздрогнуть и обернуться.

– Что такое? – Отец тревожно заглядывал мне в лицо.

– Ничего, – я мотнула головой, рассеивая беспокойство, – пойдем.

– Тебе нужно отдохнуть.

– Наверное.

И мы пошли вдоль улицы неспешным шагом. Я разглядывала дома соседей, и каждый из них казался мне пугающе незнакомым. А перед глазами все стояла эта картина, как старушка тычет пальцем куда-то в область моего сердца, округляет глаза и в ужасе пятится назад: «Вас двое… Оно принадлежит ей…»

Что все это могло означать? И стоило ли принимать ее слова всерьез?

От этих мыслей меня отвлекла мама, выбежавшая на дорогу, чтобы встретить нас. Она отчаянно взмахнула руками:

– Ты в своем уме, Чарльз? Где вы были? Ей же нельзя вот так с ходу напрягать свое сердце ходьбой! – Качнула головой в ожидании ответа, но папа прошел мимо, даже не взглянув на нее. Тогда волна обиды полетела в мою сторону: – Эмили, о чем ты думала? Я чуть с ума не сошла!

Отец пропустил меня вперед, и мы прошли по дорожке прямо к двери.

– Если помощь пока не нужна, то я поеду на работу. – Тихо сказал он мне, улыбнувшись.

– Вот так всегда! – Взорвалась мама. – Работа у тебя важнее всего! Ладно бы работа, так ведь ты там…

– Пожалуйста, Элизабет! – Взмолился он, открывая мне дверь.

– Не затыкай мне рот, Чарльз.

Я хотела пройти мимо них в свою комнату, избежав участия в разгорающемся скандале, но, сделав несколько шагов, остановилась и развернулась.

– Давай не сейчас, хорошо? – Попросил папа.

– А когда? – Усмехнулась мать.

Он пожал плечами:

– Вечером?

– Правильно. Иди. – Мама махнула рукой. – Иди, у тебя скоро будут проблемы поважнее, чем дочь, которой требуется ежедневный уход!

– Элизабет… – Папа склонил голову.

– Мама! – Я встала между ними. – Мама, папа, пожалуйста!

– Убирайся, давай, – не обращая внимания на мою реплику, всхлипнула мать.