Читать книгу Девушка под сенью оливы - Лия Флеминг - Страница 13

Две молоденькие девушки в полнейшей прострации. Они оцепенело рассматривают слайды, которые демонстрируют студентам в зашторенной аудитории. Очередной набор будущих медсестер Красного Креста приступил к занятиям. Девушки усилием воли заставляют себя поднять глаза и посмотреть на экран. Занятие ведет сестра Тереза Маграт, крупная жилистая ирландка, поучившая в свое время боевую закалку в британских военных госпиталях во время Первой мировой войны. Она уже сто раз повторила им, что ее главной обязанностью на данном этапе является подготовка юных медсестер к работе с ранеными в случае начала военных действий. А они, эти военные действия, по ее словам, могут быть инспирированы чем угодно, в том числе и пограничными конфликтами с Италией, участившимися в последнее время.

Переводчик едва поспевает за ее быстрой речью с сильным ирландским акцентом.

– Война – это очень грязное дело. Пушки, как известно, в плен никого не берут. Они просто разрывают своими снарядами живую плоть на куски. Не хочу, чтобы вы падали в обморок, когда вам доведется увидеть эти раны не на слайдах, а в натуральном виде. А потому смотрите на них сейчас! Смотрите внимательно и учитесь держать себя в руках, когда столкнетесь с чем-то подобным уже в реальной жизни. Понимаю, ужасные картинки, и смотреть на них малоприятно. Но смотреть надо! К сожалению, я не могу передать вам словами, чем пахнет война. А она пахнет ужасно: тошнотворные запахи крови, пота, тлена. От них задыхаешься, и от них никуда не спрятаться. Что ж, с этим вам придется справляться самостоятельно. На первых порах поможет маска, пропитанная маслом лаванды. Только строжайшая самодисциплина и опыт дадут вам силы вынести все то, что вы сейчас видите на слайдах.

Сестра продолжила показ душераздирающих картинок. Какое счастье, что все это не в цвете, подумала Пенни. Гниющие от гангрены раны, ампутированные конечности, заражения после ампутации, полостные ранения, вываливающиеся наружу внутренности, размозженные черепа, головы без глаз и носов, тела, обезображенные до неузнаваемости огнем. Студенты созерцали эти страшные кадры молча. Никто даже не рискнул задать вопрос. Пенни невольно содрогнулась при мысли о том, что такое тяжелое ранение вполне может получить и ее брат Зан. Письма, которые пока еще приходили из дому, однако, успокаивали. Слава богу, с братом все в порядке.

– Каждый из этих молодых людей, кого вы видите на снимках, отдал свою жизнь за родину, – продолжал греметь под темными сводами аудитории голос преподавательницы. – Англичане, немцы, французы. Пушки не различают национальностей. И мы должны поступать так же. Собственно, это основополагающий принцип работы Красного Креста. Мы оказываем помощь всем, кто в ней нуждается, независимо от национальности, цвета кожи или вероисповедания. Мы кормим умирающих от голода, мы никого не судим, не принимаем ничью сторону и ставим общечеловеческие ценности выше государственных интересов.

Когда сестра Маграт закончила лекцию и в аудитории включили свет, девушки, пошатываясь от увиденного, вышли в коридор. Хотелось немедленно вдохнуть в себя побольше свежего воздуха.

Первые полгода учебы Пенни казалось, что она сутками напролет находится под неусыпным оком старших медсестер, от которых не спрятаться и не скрыться нигде. Больничные палаты инспектировались дважды в день на предмет выявления малейшей расхлябанности со стороны новеньких практиканток. Госпиталь был основан самой королевой Ольгой, покойной правительницей Греции. Ежегодно он расширялся минимум на двадцать пять коек и по праву считался одним из лучших лечебных учреждений в Афинах. Поначалу практиканткам доверяли самую грязную работу: мыть полы, выносить судна из-под тяжелых больных, убирать кровь и рвотные массы. К своему немалому удивлению, Пенни не испытывала отвращения, занимаясь всем этим. Напротив, она отлично понимала, что каждое новое задание – это всего лишь еще один шаг на пути постижения профессиональных навыков. Поначалу сильно болела спина, а к концу смены ноги просто отваливались от усталости. Но, возвращаясь к себе домой, она тем не менее с гордостью думала, что теперь никто не посмеет называть ее светской бабочкой, порхающей с цветка на цветок в поисках удовольствий.

А еще она с гордостью носила строгую униформу, состоящую из плотного шерстяного платья темно-синего цвета и накрахмаленной до хруста косынки, напоминающей головной убор монахинь. Особенно она гордилась самим красным крестом, эмблема которого была вышита на ее переднике.

Собственно, на учебу ее сподвигла Йоланда, которая однажды, еще в Салониках, посмотрела художественный кинофильм про Флоренс Найтингейл и так впечатлилась судьбой знаменитой английской сестры милосердия, что и сама решила пойти учиться на врача. Но учеба на врача не сложилась, и вот теперь они обе постигали азы медицинской науки для медсестер. Иногда, падая с ног от усталости, Пенни незлобиво шутила, что лучше бы ее подруга в тот далекий злосчастный день посмотрела какой-нибудь другой, более веселый кинофильм.

Маркосы съехали со своей прежней квартиры и поселились в еврейском квартале у одного раввина, старого друга семьи. Они по-прежнему мечтали уехать из Афин, но уже не в Египет, а хотя бы на Крит. Но Йоланда твердо заявила, что не сдвинется с места, пока не закончит учебу. Сама она квартировала отдельно от родителей, у другого раввина. Тот жил рядом с госпиталем, что было очень удобно. За квартиру девушка расплачивалась помощью по дому. В семье раввина росла целая орава неуправляемых ребятишек, так что лишние руки по хозяйству были нужны позарез.

Мало-помалу студентки перешли к основам сестринской помощи. Научились правильно перевязывать раны, останавливать кровотечения, делать инъекции, освоили современную медицинскую технику. Им читали бесчисленное количество лекций: гигиена, анатомия, уход за детьми, оказание помощи старикам и инвалидам. Но, несмотря на колоссальную занятость, Пенни все же выкраивала минуту-другую, чтобы бегло пролистать газеты. Что пишут о войне в Европе? Итальянцы вплотную придвинули свои войска к границе с Албанией, и это вызвало страшный переполох на Балканах. В каждом очередном письме из дома ее призывали бросить все и немедленно возвращаться домой.

Странно, но здесь, в Афинах, она чувствовала себя даже в большей безопасности, чем дома. Да и работа ей очень нравилась.

Ах, что может быть прекраснее Афин в самом начале лета, пока еще не наступили месяцы изнурительной жары! Все вокруг утопает в цвету. И вот две молоденькие медички медленно бредут по аллеям Национального парка, пытаясь переварить очередную порцию ужасов, о которых им поведали на очередной лекции.

– Думаешь, у нас хватит сил справиться со всем этим, когда дело дойдет до работы в военно-полевых госпиталях? – спрашивала у Пенни Йоланда. – Меня просто мутит от вида огнестрельных ран. А еще собиралась стать врачом!

– Почему – собиралась? Ты еще можешь выучиться и на врача.

– Ну уж нет! Я всего лишь женщина! Кто меня сейчас туда возьмет? К тому же еврейка.

– Да, впереди у нас нелегкие времена, – согласно вздыхала Пенни. – Знаешь, когда я рассматриваю эти кошмарные снимки, то почему-то все время думаю о брате. Он ведь сейчас во Франции. Как он там? Дай бог, чтобы с ним все было хорошо.

– Тебе нужно немедленно возвращаться домой! – серьезно сказала ей подруга. – Я вообще не понимаю, как ты можешь оставаться вдали от своих…

– А-а, у нас все не так, как в ваших семьях. У нас каждый предпочитает идти своей дорогой.

Разве могла она рассказать Йоланде о том, какая пропасть отделяет ее ныне от родного дома? Достаточно почитать письма Эффи, пестрящие мелкими светскими новостями. Кто на ком женился, кто с кем помолвлен, чей прием ей пришлось пропустить, как прошел тот бал, этот, когда планируется завершение сезона. Как же далек этот замкнутый мирок от ее нынешней жизни!

– А я бы вот не смогла жить в отрыве от своей семьи! – задумчиво бросила Йоланда. – Я все время переживаю за родителей. Слава богу, что они собрались переехать на Крит. Там им будет лучше. Отец говорит, что если сюда придут нацисты, то преследование евреев начнется и здесь. Хотя если подумать, то что такое евреи? Вот я, например, живу в Греции и ощущаю себя стопроцентной гречанкой. Это все родные мне люди! – Йоланда кивнула в сторону редких прохожих. – Зачем мне бежать куда-то в другую страну? Я останусь здесь и постараюсь принести пользу своей родине.

– Знаешь, я тоже считаю Грецию своей родиной. И я тоже не брошу ее в беде.

Кодекс сестры Красного Креста строг и лаконичен. Что бы ни случилось в госпитале, сестра всегда должна идти шагом, а не бежать сломя голову. Она должна сохранять спокойствие, прежде всего ради блага больного. И не важно, что там у нее творится в душе. Она не имеет права выказывать свои эмоции, чувства, переживания даже тогда, когда рядом смерть, и все опять же ради того, чтобы не напугать пациента. Она должна уметь совершать омовения больных и другие гигиенические процедуры в соответствии с культурными и национальными традициями и вероисповеданием своих пациентов. Она должна уважительно относиться к каждому больному и подчинять себя той иерархии, которая существует в госпитале. Она имеет право говорить только тогда, когда к ней обращаются, она обязана беспрекословно выслушивать все жалобы и нарекания больного, его страхи, сомнения, стоны, слезы, потому что главная задача медсестры – сделать пребывание больного в госпитале комфортным.

Конечно, и у молоденьких медсестер есть свои развлечения по завершении смены. Вечеринки по случаю именин коллег с обязательными пирожными и вином, всякие маленькие флирты и ухаживания молодых врачей, охотно приударявшими за хорошенькими медсестрами. Все это естественно и понятно, ибо все это – жизнь. И все же Пенни старалась держаться в стороне от этих нехитрых развлечений. Ей даже стало казаться, что она понимает, почему Брюс в свое время тоже уклонился от вполне невинного романа с ней. Все эти пустячные флирты – это ведь так несерьезно! А ему в тот момент нужно было думать о будущем! Она даже покраснела при мысли о том, какой, должно быть, прилипчивой она ему тогда показалась. Интересно, где он сейчас, Брюс Джардин? И суждено ли им встретиться еще когда-нибудь?

Йоланда с ее усидчивостью и организованностью влияла на Пенни самым положительным образом. Если бы не подруга, то она бы и к учебникам не притрагивалась месяцами. Ведь стоило взять в руки конспект, как ее тут же нестерпимо клонило в сон. Мало того что в редкие выходные дни Йоланда наседала на нее с учебой, они еще как каторжные таскались по всем музеям и художественным галереям.

– Начнется война, и тогда ничего этого ты больше не увидишь! – говорила ей Йоланда, когда они обе отправлялись на очередную экскурсию.

Дай бог, чтобы упорство Йоланды помогло им пережить экзаменационную сессию, со страхом думала Пенни. Еще ни разу в жизни ей не приходилось сдавать экзамены. А ведь столько всего предстояло вызубрить наизусть и навечно отложить в памяти. Названия всех косточек и суставов, составы препаратов, их дозировка и прочее, и прочее… Йоланде все давалось легко. Пробежит глазами конспект накануне экзамена, и готово – экзамен сдан! Никак дополнительных усилий и мук. Вот что значит хорошая память. Зато она, Пенни, более выносливая. Вон носится по городу, не зная усталости. А уж про походы в горы и говорить нечего. В этом деле Йоланда ей не соперница. Та вообще сразу же выбивается из сил, стоит ей ступить на горную тропу, и через каждые пять минут садится отдыхать. И еще много чего она не умеет делать. Она никогда не лазала по горам, не ездила верхом, не плавала в открытом море. Йоланда ведь воспитывалась как тепличное растение, под неусыпным оком любящих родителей. О своих хозяевах она отзывалась с большой симпатией.

– Они очень добры, но немного старомодны, – с улыбкой рассказывала она подруге. – Предполагаю, что в недалеком будущем они предъявят мне хорошего молодого еврея в качестве жениха. Но я еще не готова к тому, чтобы отправиться в синагогу на брачную церемонию. Возможно, когда-нибудь – да, но точно не сейчас!

Вот за что Пенни любила Афины, так это за разнообразие культур и нравов. Настоящий плавильный котел, в котором смешались люди самых разных национальностей, религий, традиций. Они говорят на разных языках, они одеваются по-разному, а все вместе составляют единую общность людей, населивших этот шумный и веселый город с бурлящими улицами и базарами.

Каким великолепным выдалось то последнее предвоенное лето сорокового года! Знойным, с теплыми, исполненными особой южной истомы ночами, когда не хочется уходить с улицы домой. Пенни засиживалась допоздна, любуясь яркими крупными звездами на чернильном небосводе и наблюдая за вертлявыми стрижами, которые стаями кружили над крышами домов. Как же разительно великолепие природы контрастировало с теми ужасными новостями, которые приходили из Англии. Франция пала. Британская армия в спешном порядке эвакуировалась из Дюнкерка. Война вплотную приблизилась к акватории Средиземного моря. Почта перестала работать регулярно, и Пенни терзалась неизвестностью о судьбе брата.

Британское посольство обратилось к соотечественникам, проживающим на территории Греции, с просьбой немедленно зарегистрироваться. Всем вручили соответствующие бумаги и инструкции на случай спешной эвакуации. Пенни явилась в посольство в своей медицинской униформе и с удивлением отметила про себя, что никто ею не заинтересовался. Либо не узнали, либо ее присутствие в Афинах мало кого волнует. Наконец пришла долгожданная весточка от Эффи.

Зан уже дома. Он ранен. Вернулся в Стокенкорт оборванный, грязный, словно бродяга, и все еще никак не придет в себя после шока, пережитого под Дюнкерком. Бедняга до сих пор не может понять, как так получилось, что немцы разгромили их в мгновение ока. А уж сколько людей погибло на обратном пути и сколько техники они потеряли, про то он и рассказывать не хочет. Спал трое суток беспробудным сном. Говорит, что от полного разгрома британскую армию спасла авиация, ну и, конечно, воды Ла-Манша. Я еще никогда не видела его в таком подавленном настроении. В сложившихся обстоятельствах оставайся там, где ты есть сейчас. Хоть один человек из нашей семьи будет в безопасности. Все домашние будут только рады, если ты повременишь с возвращением. Хотя я очень скучаю по тебе. Уолтер отбыл в Египет в длительную командировку. Диана постоянно спрашивает о тебе. Она поступила на военную службу, записалась в Корпус медсестер первой помощи. Еще раз повторяю, возвращаться домой пока не имеет смысла. Разве что ты захочешь последовать примеру Дианы.

Но Пенни знала, что она уже вступила в борьбу и ей нет нужды следовать чьим-то примерам. Главное сейчас побыстрее закончить учебу. В городе появилось много военных. Представители армий самых разных стран разгуливали по улицам Афин, бухта была до отказа забита военными кораблями. Греческая армия проводила экстренные маневры в пригородах столицы. В воздухе было разлито тревожное предчувствие чего-то неотвратимого. Оно могло начаться в любую минуту, и в любую минуту ее присутствие здесь может оказаться полезным и нужным.