Читать книгу Девушка под сенью оливы - Лия Флеминг - Страница 2

Меня снова разбудил кошмар. Вначале дуло, приставленное к затылку, потом откуда-то сверху полилась вода, затапливая все вокруг. Я отчаянно шарила руками по простыням, стараясь выбраться на поверхность. В ушах звенело, легкие сжимались от нехватки воздуха. Вокруг копошатся утопающие люди, и каждый норовит схватиться за меня в попытке вынырнуть наверх и выжить. Я отталкиваю их и чувствую, как меня покидают силы. И в этот момент в ужасе просыпаюсь. Господи, вздыхаю я с облегчением. Так ведь это же всего лишь сон! Страшный сон, и только. Но сердце гулко колотится в груди. С каждым разом мне все труднее и труднее пробиваться наверх среди груды копошащихся тел. Сколько еще подобных кошмаров я сумею вынести? Ответа нет. А потому надо вставать и встречать новый день. И следом еще один радостный вздох. Я вспоминаю, что на сей раз встречаю новый день не одна.

Раздвигаю шторы из золотистого дамаска и выглядываю в окно. Погода поистине пасхальная. Яркое апрельское солнце заливает теплым светом золотистые камни Костуолда. У южной стены дома – благодать. Нарциссы уже почти отцвели, но появились первые соцветия на вишнях. В воздухе витает аромат свежести и весеннего обновления земли. Что ж, самое время быстро пробежаться прямо в халате по своим цветочным владениям. Интересно, много ли напортачил молодой садовник Оливер, управляясь с цветочными бордюрами? Ведь их надо было выровнять строго по одной линии и при этом не опоздать на свидание со своей милашкой. Наверняка где-нибудь что-нибудь запорол.

Буду только рада, если Лоис все еще нежится в постели, а Алекс торчит возле телевизора и не требует, чтобы его развлекали. Чуть позже я обязательно найду ему развлечение: прикажу совершить пробежку вокруг небольшого озерца. Моя внучатая племянница все еще никак не может оправиться от душевной травмы: в прошлом году ее бросил муж, и она мучительно ищет нору, в которую можно было бы зарыться с головой и спрятаться там ото всех. Если честно, то я рада тому, что они решили провести уик-энд на природе, в моем обществе. Вообще-то я не люблю, когда начинается сезон летних пикников. Все лужайки заставлены машинами, толпы чужаков шляются вокруг дома, бесцеремонно заглядывают через каменный забор, потом уезжают прочь, оставляя после себя кучи мусора и многочисленные следы собачьего присутствия. Что же до Алекса, то Стокенкорт всегда с готовностью откликается на детские шалости. Стены его бесконечных, похожих на лабиринты коридоров полнятся эхом детских голосов, каменные полы все еще слышат топот проворных ног, а подоконники завалены грудами старых игрушек. Алекс все их забраковал и выбросил вон, посчитав, что уже вырос из игр с подобными пустяками. Впрочем, дети сегодня так быстро растут и так незаметно вырастают из всего, не только из игрушек.

Алекс любит бродить по деревне, в которой обитало несколько поколений нашей семьи, и обязательно в сопровождении Трояна, нашего последнего пса из бесконечной череды фокстерьеров. Этот последний – невероятный симпатяга, с торчащей в разные стороны шерстью, похожей на проволоку. Скоро Лоис и Алекс усядутся в машину – и поминай как звали. Исчезнут из виду, влившись в автомобильный поток, запрудивший шоссе, ведущее в Лондон. И я мгновенно и остро почувствую их отсутствие.

Но это случится еще через пару часов, а пока… А пока я отрываюсь от созерцания цветочных посадок и вижу Лоис, блаженно нежащуюся на утреннем солнце. Афина Паллада! Настоящая богиня, в ее-то возрасте! Такая же высокая, статная, целеустремленная! И так похожа на свою мать, которую, кстати, звали Афиной (ну, или Атиной, если на английский манер). На всех женщин семейства Георгов с их нежной оливковой кожей и белокурыми волосами. Все представительницы слабого пола из рода Георгов привыкли цвести исключительно на свежем воздухе, под живительными лучами солнца.

– С днем рождения, тетя Пен!

Я в замешательстве молчу, а потом грустно вздыхаю:

– Спасибо, дорогая! Но в мои годы дни рождения – это нечто вроде тринадцатой зарплаты или премии. Так сказать, награда за терпение. Знаешь, в моем возрасте вполне достаточно проснуться поутру и почувствовать, что ты еще дышишь.

Я мысленно корю себя. Ну почему я всегда такая резкая? Почему не умею быть благодарной?

– Да это я уже сто раз от тебя слышала! Но сегодня ведь особый день рождения. Юбилейный! Знаю, ты не любишь, чтобы тебе напоминали о датах. Но ты, тетя Пен, так много значишь для всех нас. С тех пор как Адам ушел…

Голос Лоис сорвался, и она умолкла. Рана все еще продолжает кровоточить.

– Девочка моя! Ты ведь единственная родная душа, которая осталась у меня на всем белом свете. Не считая, конечно, тех, кто доживает свои дни в мире собственных фантазий. И тебе все еще не в тягость возиться с такой старухой, как я. Интересно, почему? Понять не могу!

– Пожалуйста, не отклоняйся от темы, тетя! – улыбнулась Лоис. – Мы с Алексом поздравляем тебя с днем рождения! Вот! – С этими словами она протянула мне конверт, который прятала за спиной, и, подойдя поближе, вложила его в мою руку.

– А что там? – Я стала шарить рукой по карманам фартука, пытаясь выудить оттуда свои очки.

– Приглашение и рекламный проспект. Я подумала, а вдруг ты захочешь провести летние каникулы вместе с нами, и зарезервировала для всех троих виллу на май, когда у Алекса в школе закончится учебный год.

Я инстинктивно замотала головой в знак отказа.

– Это очень мило с твоей стороны, но я определенно не могу… Если тебе уж так хочется ублажить меня, лишний раз напомнив о том, какая я древняя старуха, то, уверяю, совместного обеда в «Королевском дубе» будет более чем достаточно.

– Нет уж! В этом году обойдемся без торжественных обедов! Ах, тетя, разве ты не понимаешь? После смерти мамы ты мне стала второй матерью. И даже больше!

– А разве для меня не подарок общество молодой красивой женщины? О большем старухе и мечтать не приходится!

На сей раз я сказала истинную правду.

Я отвернулась с намерением снова припасть к своей скамеечке, горя неуемным желанием немедленно устранить на рабатке все следы минувшей зимы.

– Надеюсь, ты найдешь мне подходящую замену! – бросила я, не глядя на Лоис. – Кого-нибудь помоложе, кто не станет для тебя обузой. Скажем, одну из своих приятельниц, с кем будет приятно провести время на отдыхе.

Впрочем, Лоис не из тех женщин, кто легко отступается от своего. Она буквально втиснула проспект мне в руку.

– Ты только взгляни, тетя, куда я тебя зову! Я ведь сняла виллу на острове Крит! Мы доедем фирменным поездом «Евростар» до Парижа, там пересядем на поезд до Римини и Анконы, и последний рывок – на пароме через Адриатику. Можем сделать остановку в Афинах и показать Алексу Акрополь. А ты, воспользовавшись моментом, можешь снова посетить свой любимый Археологический музей. Тогда отправимся на Крит ночным паромом.

Господи! Как забилось мое сердце при упоминании этих давно забытых мест. Италия, Греция. Я ни разу не была там после войны.

– С какой стати мне снова туда возвращаться? – вспылила я и тут же прикусила язык, почувствовав, как растерялась Лоис, стоявшая рядом. Я так долго жила одна, а потому уже давно научилась скрывать обуревавшие эмоции.

– С такой, чтобы показать всё нам! Знаю, для тебя Крит так много значит. Ведь недаром же в твоем доме полно картин, на которых изображены оливковые рощи и горы. И эти красочные паласы из овечьей шерсти повсюду, и старинная керамика тоже. Зачем ты хранишь все эти вещи? Значит, тебе надо снова вернуться туда. Хотя бы для того, чтобы обрести душевный покой. К тому же там как раз в это время намечаются торжественные мероприятия по случаю шестидесятилетия обороны Крита союзниками. Вполне возможно, встретишь кого-нибудь из своих.

Никогда не любила сюрпризов! Честное слово!

– Ради всех святых! Уймись, прошу тебя! Все, кого я знала, уже давно на том свете.

Мой тон снова стал резким. Быть может, хоть это остудит ее пыл.

– Глупости, тетя! Ты говоришь глупости! Я знаю, когда ты вернулась с войны, бабушка сказала маме: «Все! Перевернули эту страницу и забыли о ней навсегда, будто ее и не было вовсе». И действительно, никто более не проронил ни слова о том, что ты пережила на войне. Я тоже не стану лезть к тебе с расспросами, не волнуйся. Просто я подумала: а вдруг ты захочешь почтить память дорогих тебе людей? И потом, почему нельзя просто погреться под ласковым средиземноморским солнышком, а?

– Ты вспомни, когда я в последний раз принимала солнечные ванны! В моем возрасте тамошнее солнце слишком горячо! – Я намеренно уцепилась за последний из выдвинутых ею аргументов.

Но Лоис была преисполнена решимости не отступать.

– Ерунда! Да ты в сто раз выносливее меня! Вон, каждый день с Трояном накручиваешь по нескольку миль пешком. И потом, с чего ты взяла, что мы будем целыми днями жариться на пляже? А экскурсии? А местные достопримечательности? Я хочу, чтобы ты показала мне знаменитый Кносский дворец[1]. Кто лучше тебя сумеет рассказать о нем? Ты же знаешь, каникулы всегда превращаются для меня в пытку! – Племянница подавила очередной тяжелый вздох. – Алекс страшно скучает по отцу. И как назло, Адам сейчас в Саудовской Аравии. А я уже специально взяла в школе разрешение, чтобы Алекса отпустили на каникулы пораньше, чтобы он смог лично присутствовать на столь знаменательных торжествах. Они как раз проходят по истории Вторую мировую войну.

– Да ты все наперед предусмотрела, верно? – улыбнулась я, взглянув на свою племянницу, которая, в общем-то, приходится мне внучкой. Темные глаза Лоис были полны слез. Я резко поднялась со скамейки. Надеюсь, моя поясница выдержит этот скачок. Что за безумная идея пришла в голову этой барышне?! Конечно, мне совсем не хочется огорчать Лоис. Но после стольких лет… Нет, я совсем не уверена в том, что мне снова хочется увидеть Крит. – Дорогая моя девочка! Не думаю, что в мои годы разумно решаться на столь рисковые предприятия.

– Но ты ведь всегда обожала риск. Разве не так, тетя? Бабушка не раз говорила, что ты всегда предпочитала идти по жизни непроторенными путями. Я знаю, какой фурор произвел в семье твой побег из дома.

– Вполне возможно, когда-то мне и в самом деле удавалось взбудоражить всю семью и даже учинить в доме настоящий переполох, но это было очень давно. Послушай, если тебе так хочется вместе провести каникулы, то почему бы нам не отправиться в Шотландию? Или на острова Фар? Но Крит… Такая даль! Это ведь бог знает где!

– Но Алексу пора наконец узнать кое-что из своей родословной и по греческой линии! – тут же нашлась Лоис. – Подумаешь, далеко! Ты же ведь не из робкого десятка! Во всяком случае, я тебя никогда не считала трусихой.

Я невольно рассмеялась. Ох уж эти молодые! Они не станут стесняться в выражениях. Главное – настоять на своем. Если бы только Лоис могла понять, что это такое – старость. Немощь во всем и вечный страх далеко отлучаться от дома. Не говоря уж о том, чтобы снова вернуться в места, связанные со столь страшным прошлым.

– Что же до нашей родословной, то, уверяю тебя, наши греческие предки затерялись еще где-то в девятнадцатом веке. Во всяком случае, моя мать уже считала себя истинной англичанкой до самых кончиков ногтей. Что ж, я подумаю над твоим предложением. Но только, пожалуйста, не торопи меня с ответом, ладно?

– Вот и отлично! Думай! А я пока поставлю чайник на плиту. – Лоис решительным шагом направилась в сторону кухни. – Завтракаем в саду, да?

– Я только сказала, что подумаю, – крикнула я ей вдогонку. – И потом, что будет с Трояном?

Лоис замерла на ходу и снова повернулась ко мне:

– Поживет на псарне, вместе с другими собаками. Ничего ему не сделается! Или договоришься с кем-нибудь из своих друзей, чтобы те взяли его на время к себе. В конце концов, это же всего на две-три недели.

– Ну уж нет! Если я соглашусь на эту поездку, то для Трояна надо зарезервировать место в отеле для домашних собак.

Темные глаза Лоис зажглись триумфом, но она лишь показала на деревянную беседку, примостившуюся в углу лужайки:

– Завтракать будем там!

Я почувствовала, что ноги мои стали ватными, и мне пришлось присесть на старую скамейку под кедром, раскинувшим свою крону над лужайкой. Скамейка была обращена в сторону озера. С этого места мне отлично был виден дворец Стокенкорт, бывшее фамильное гнездо семейства Георгов. Он возвышался прямо передо мной на противоположной стороне озера. Сейчас в нем оборудовали шикарную гостиницу. А все, что осталось от былого имения, – это небольшой дом, так сказать, вдовья часть наследства, примостившийся почти рядом с деревенской каменной стеной. Я стала последней из трех обитателей, коротавших в этом доме свой век. После моего выхода на пенсию пятнадцать лет тому назад я безвылазно живу здесь. Со временем дом, населенный духами прошлого, стал слишком велик и слишком пуст для меня одной. «Зато этот дом проводит тебя в последний путь», – подсказал мне внутренний голос.

Милая Лоис даже и не подозревает о том, какой всплеск эмоций вызвал у меня ее подарок. Но я не стану ее огорчать, нет! Афина, или Атина, как на английский манер звали ее мать домашние, умерла совсем молодой, а после смерти моей старшей сестры Эвадны, бабушки Лоис, у бедняжки действительно не осталось никого из родных, кроме меня.

Алекс тоже страдает без отца, я это чувствую. Вот и получается, что как ни ряди, а мы трое – последнее звено в цепочке, связующей нас с кланом Георгов. К тому же для Лоис я стопроцентная замена ее бабушки. Нельзя обижать девочку отказом, и все же, и все же… Хватит ли у меня сил снова оказаться на острове, лицом к лицу с тем, что там было? Да, с тех пор прошла целая жизнь, это правда. Как встретит меня Крит спустя шестьдесят лет после всех пережитых ужасов?

Даже сегодня при одной только мысли о тех днях в моей памяти встает ворох страшных воспоминаний. Да, время было страшным и одновременно прекрасным. Жестокость, кровь, страдания, голод – но тогда я жила полной жизнью. Опасности, подстерегавшие меня повсюду, а рядом – удивительная доброта и отзывчивость совершенно незнакомых людей. Тогда в моей жизни происходило много чего такого, о чем я не имею права говорить никому.

Послышался громкий голос Лоис. Она призывала Алекса оторваться наконец от телевизора и идти к завтраку. Бренча подносом, уставленным чашками и стаканами, Лоис медленно проследовала к беседке. Но ее появление не рассеяло моей задумчивости. Почему так сильно затрепетало в груди сердце от одной только мысли, что можно туда вернуться? И с каждой минутой желание снова увидеть Крит становилось все сильнее, отметая прочь первоначальные сомнения.

А почему бы им и не узнать хоть какие-то крохи из моего прошлого? Ведь не осталось уже никого, с кем я могла бы поделиться историей своей жизни. Только эти двое. Кому может принести вред моя исповедь? Ведь должен же хоть кто-то знать, что произошло тогда на самом деле, прежде чем я навсегда унесу свои драгоценные тайны вместе с собой в могилу.

А в мои-то годы каждый лишний день жизни – это как подарок судьбы. И хотя все во мне противилось тому, чтобы начать ворошить прошлое, я понимала: пришло время снять тяжкий груз с души, так томивший меня все последние десятилетия. Молодые имеют право знать правду. Всё, как это было на самом деле. Да, мы пережили страшное время, но ведь справились же! И обнаружили в себе много такого, о чем даже и не подозревали.

А мальчикам, таким как Алекс, пора узнать, что война – это не компьютерная игра: пиф-паф – и ты герой. О, нет! Война – это жестокое и кровавое месиво. Сколько людей, мужчин и женщин, отдали свою жизнь во имя того, чтобы современные дети росли, не зная, что такое страх. И сколько моих собственных друзей погибло в той мясорубке. Мне повезло. Я дожила до пенсии, а они даже не узнали, что такое старость. Сражение за Крит уже давным-давно забыто. Так, пара абзацев в старом учебнике истории.

Как я смогу вернуться туда? Встретиться с призраками былого? Как смогу распечатать все те переживания, которые когда-то навечно похоронила на этом острове? Хватит ли у меня сил вспомнить всё? Все эти страшные ночные кошмары и бесконечные грезы?

«А может, вспомнив всё, старая вешалка, ты обретешь наконец свободу и покой?» – тут же подначил меня внутренний голос.

Я взяла рекламный проспект и неспешно двинулась к беседке, где меня поджидало удобное плетеное кресло. Лоис тоже заждалась.

* * *

Ночью он снова пришел ко мне, бронзовый от загара мужчина, герой моих грёз. Я увидела перед собой уже полузабытую статную фигуру: черная рубашка, перехваченная крест-накрест нагрудным патронташем, галифе, кожаные сапоги до колен, покрытые слоем пыли. На лбу – неизменная кружевная бандана, и эта вечная сардоническая улыбка на его губах. В зыбком мареве занимающегося утра я так явственно ощутила его присутствие рядом с собой, вдохнула полной грудью ароматы розмарина и тимьяна, которыми сплошь поросли сероватые скалы Белых гор. Но вот пелена из пыли и песка заслоняет его от меня, и я не могу дотянуться до него… А потом я просыпаюсь, и мои глаза полны слез. Вокруг тихо, из окна доносится протяжное блеяние одинокой овцы. Видно, созывает своих ягнят на утренний моцион.

А кто же зовет меня на этот остров? Кто приглашает снова вдохнуть пряный запах полыни и лимонов, манит в незабываемые средиземноморские ночи? Когда-то я прочитала в одной книге, что у всякой любви есть свой ландшафт. Верно, все так!

Впрочем, все началось совсем в другом месте. С тяжелым вздохом я откинулась на подушки. Чтобы в полной мере прочувствовать смысл и значение поездки на Крит, мне для начала надо погрузиться в совсем иной ландшафт. Вернуться к нашим северным пейзажам с их бурными горными реками, с пустошами, поросшими вереском. Именно там зародились мои несбыточные мечты, и первый робкий луч света пролился на то, что могло бы статься, если бы не…