Читать книгу Борись за нее - Лиз Плам - Страница 2

Стук в дверь отвлекает меня от телевизора. Для гостей время уже позднее – даже слишком. Находясь в одиночестве посреди гостиной, я убавляю громкость, не зная, что делать: открыть дверь или подождать, пока настойчивый стук разбудит родителей. Вопрос разрешается, когда с лестницы доносится звук тяжелых шагов. Спустя мгновение появляется отец; его фигура – лишь силуэт на фоне темноты.

– Кого там принесло?

– Может, Макс забыл ключи? – предполагаю я.

Но стоит папе открыть дверь, как время для всех нас вмиг замирает. С печальным видом в дом заходит мужчина в синей форме. Хотя офицер и отец разговаривают так тихо, что я не могу разобрать ни единого слова, – я понимаю, что произошло нечто серьезное.

Отец бледнеет и меняется в лице. Одного только взгляда на него хватает, чтобы по телу поползли мурашки. Напряженным тоном отец зовет маму, отчего мои руки невольно начинают дрожать.

В голову закрадываются мысли: «Почему Макса нет дома? Почему полицейский снял фуражку и почтительно держит ее в руках? Почему папа выглядит так, будто сейчас заплачет?»

Мама спускается по лестнице, и, судя по ее лицу, она встревожена не меньше меня. Отец говорит с мамой, обняв ее.

Голос отца смолкает. У меня возникает чувство, будто единственное, что удерживает маму в вертикальном положении, – его руки. Отец снова обращается к маме, но на этот раз выражение его лица утрачивает надежду на хороший исход. И вот тогда их глаза останавливаются на мне. Когда наши взгляды встречаются, осознание ударяет меня, как гром среди ясного неба.

Макса больше нет. Мой брат умер.

Бешеный ритм сердца замирает – ощущение, которое мне никогда не доводилось испытывать. Дыхание тяжелеет и учащается; зрение затуманивается от слез. Родители тут же вбегают в комнату, чтобы заключить меня в объятия, вот только тело мое онемело, и я едва чувствую их прикосновения.

– Нам очень жаль, Скарлет.

– Все будет хорошо, милая.

Бессмысленные, пустые слова, сказанные родителями в надежде меня утешить и создать иллюзию силы и мужества, – и это несмотря на то, что им только что сообщили о гибели их единственного сына. В гостиную входит офицер. Он вновь говорит тихим голосом, уводя отца в другую комнату.

Пока мы с мамой плачем в объятиях друг друга, отец и полицейский общаются поодаль. Вскоре они возвращаются, и я, невзирая на душевную боль и блестящие от слез глаза, замечаю перемену в их лицах.

– Макс попал в аварию на мотоцикле, – объясняет офицер.

Отец кивает, едва сдерживая слезы. Его подбородок дрожит.

– Водитель фуры находился в нетрезвом состоянии. Сворачивая на Бандери-лейн, он не заметил мотоцикл. Макс попал в слепую зону водителя. Мне очень жаль. Он скончался на месте от сильного удара. Как мне сказали, боли перед смертью он не почувствовал.

Офицер говорит так, будто его слова должны облегчить страдания. Так, будто мне станет проще жить, зная, что моего брата безболезненно переехала фура. Так, словно бывают новости и похуже, а это известие – сплошное благословение.

Увы, но я знаю только одно: мой брат ушел из жизни.