Читать книгу Борись за нее - Лиз Плам - Страница 4

После большой порции мороженого я открываю дверь пикапа, спрыгиваю вниз – по моим ощущениям, метров на триста – и приземляюсь с грохотом, от которого у меня подкашиваются ноги.

Джек тоже выходит из машины.

– Детка, ты уверена, что не сможешь поехать ко мне? – Он приближается ко мне и непринужденно обвивает руками талию.

– Ты же знаешь, что папа ждет меня дома. А у тебя, между прочим, тренировка с ребятами.

– Ради тебя я бы ее пропустил.

– Мы оба знаем, что это не так.

Джек смеется и опускает голову, чтобы поцеловать меня.

– Важен не подарок, а внимание, помнишь? – Джек касается носом моего носа. – Увидимся утром, Скар. Я привезу тебе свои знаменитые черничные блинчики. Знаю, ты их обожаешь. Люблю тебя.

Запрыгнув в машину, Джек объезжает небольшой фонтан на подъездной дорожке и выезжает на главную дорогу. Земля дрожит от громкой музыки и рева дизельного двигателя. Как только Джек скрывается из виду, я направляюсь к входной двери.

Мой дом нельзя назвать новым. По сравнению с домом Джека или с домами большинства его друзей мое жилище довольно скромное. Однако для тех, кто живет в бедной части города, дом бы показался довольно большим.

Кирпичное трехэтажное строение выделяется строгими черными ставнями, белыми колоннами и отделанным камнем крыльцом. Прямо над крыльцом расположен красивый, но довольно маленький балкон – владение хозяев второго этажа. Второй, еще более крошечный балкон находится возле окна третьего этажа с задней стороны дома. Это моя комната.

Подъездная дорожка тянется почти на полмили от дороги, проходит через большой ярко-зеленый двор и заканчивается у великолепного черного фонтана, расположенного посреди множества желтых и красных цветов, образующих букву «Т» (первая буква моей фамилии – Такер).

Мне нравилось жить в нашем дружелюбном районе. Ребенком я любила ездить на велосипеде к друзьям. Они жили в старых домах, поэтому, глядя на их скромные жилища, я понимала, насколько повезло нашей семье. С другой стороны, я не могу не задаться вопросом: столь ли важно богатство, если у тебя есть место, которое можешь назвать своей крепостью?

Ух, похоже, утренний урок философии прошел не зря.

Зайдя в дом, я сообщаю родителям, что вернулась. Первой со мной здоровается мама. Она сидит на диване в гостиной и смотрит кулинарное шоу. Гостиная вмещает в себя коричневый кожаный диван, большой телевизор с плоским экраном над камином, а также картины и фотографии нашей семьи. Комнату дополняет кресло отца с сине-красным пледом, от которого он отказывается избавляться.

– Привет! Ты что-то припозднилась, – замечает мама. – Трудный день?

– Нет, мы с Джеком ели мороженое после школы. Как твой день?

– Все по-старому. Узнала парочку новых рецептов. – Она кивает на экран телевизора, где идет кулинарное шоу. – Мы могли бы кое-что приготовить вместе. Мне приглянулся один рецепт.

– О! Какой?

Сев рядом с мамой и скинув обувь на пол, я закидываю ноги на пуфик. Моя мама великолепно выглядит, и если не знать об ее блестящем уме и искренней любви к моему отцу, ее запросто можно счесть трофейной женой. У нее великолепные каштановые волосы до плеч с естественными светлыми прядями, идеально пропорциональные светло-карие глаза и улыбка, которую без доли лукавства можно назвать самой нежной из всех. После всего, через что пришлось пройти нашей семье, мама доказала, насколько она сильна духом. Хотя она переживала тяжелее всех нас, она никогда не позволяла трагедиям повлиять на ее любовь ко мне и отцу. О некоторых родителях трудно сказать, как они выглядели в дни былой славы, но я думаю, что моя мама по сей день живет на высшем уровне своего великолепия.

Как только мы заканчиваем обсуждать новый рецепт, открывается входная дверь и входит мой отец в мятой рубашке и с перекинутым через руку пиджаком. Он выглядит уставшим после долгого и утомительного рабочего дня, но стоит ему увидеть нас с мамой, как его усталые глаза загораются, и он одаривает нас ласковой улыбкой.

Мой папа – идеальная пара для моей мамы. Ее красота могла привлечь внимание любого парня, но она остановила выбор на нем. Папа отличается заразительным смехом, заботливыми поступками и стремлением жить полной жизнью, а такие качества способны очаровать всех. Конечно, ввиду редеющей черной шевелюры и небольшого пивного животика его нельзя назвать самым привлекательным из мужчин, однако красивые голубые глаза и удивительный, чуткий характер перевешивают любые недостатки.

– А вот и они! Две мои самые любимые девочки!

Папа подходит к маме, целует ее в губы, затем ерошит мои волосы, будто я все еще пятилетний ребенок.

– Как дела? – интересуется мама.

– Я только что из мастерской на Шестой улице. – Отец вздыхает, усаживаясь в десятилетнее кресло, снимает рабочие ботинки и бросает их к моей обуви. Мама, наверное, уже готовит для нас гневную речь. – Арчи просил узнать, не хочешь ли ты поработать, милая? – спрашивает меня отец.

Без лишних раздумий я соглашаюсь: я рада поработать еще несколько часов.

Мои родители владеют расширяющейся сетью автомастерских. Я тем временем работаю на полставки в ближайшей из них, на Шестой улице. Именно оттуда начался их бизнес, но благодаря бесчисленным часам напряженной работы отца и неизменной поддержке матери «Такер Авто» разросся по всему Среднему Западу. Более того, мы пытаемся расшириться и на Восточном побережье, чтобы стать общенациональной сетью.

Арчи – мой начальник и главный механик. Пускай у него и не хватает мозгов, чтобы вести бизнес, зато он в состоянии починить практически любую машину. У них с отцом прекрасные взаимоотношения. Папа, в свою очередь, невзирая на руководящую должность, обожает принимать участие в жизни мастерских, особенно если это касается мастерской Арчи.

– Поможешь? – спрашивает папа, откидывая спинку кресла. С расслабленным вздохом он поднимает подставку для ног.

– С удовольствием! Ты же знаешь, я никогда не откажусь от лишних часов в гараже.

Отец усмехается.

– Как прошел твой день, милая?

– Прекрасно. С Джеком.

– Почему бы тебе не пригласить его на ужин? Я могу поговорить с ним о плане игры, выяснить, хорошо ли ваш тренер выполняет работу.

Это Техас. Школьные тренеры относятся к работе так же серьезно, как тренеры НФЛ, борющиеся за победу на Суперкубке.

– Он бы с радостью, но у него сегодня дополнительная тренировка с ребятами.

– Ладно, тогда в другой раз.

Родители влюбились в Джека с первого знакомства. Он очаровал их страстными разговорами о футболе, южными манерами и ласковыми словами обо мне. Они сразу увидели, какой счастливой он меня сделал. Учитывая события, произошедшие незадолго до нашего с ним знакомства, родители были благодарны ему за то, что он сумел вернуть мне улыбку.

И это одна из причин, почему я влюбилась в Джека. Он – единственный свет, увиденный мною в туннеле тьмы.

Встав и потянувшись, я хватаю рюкзак и направляюсь наверх, чтобы сделать домашнее задание. Проходя мимо пустой комнаты, я ощущаю дрожь. Невольно я вспоминаю о грусти, разъедавшей сердце до появления Джека. Раньше это была комната Макса.

Где-то вдалеке я слышу звон телефона. Спустя минуту за мной по лестнице поднимается папа.

– Ты в порядке, милая? – спрашивает он.

Со дня смерти брата прошло уже три года, и за это время я научилась скрывать свою боль. Мне всего семнадцать; не могу же я прожить остаток жизни, держась за печаль, которую оставила после себя смерть Макса.

– Да, пап, все нормально.

Папа не сводит с меня глаз: он пытается понять, верить мне или нет. После трагической гибели брата я прекрасно научилась изображать радость. Но когда в моей жизни появился Джек, он напомнил мне, что видимость благополучия – не обязательное условие исцеления. Он доказал мне, что в мире по-прежнему существует масса способов постичь счастье. И этим счастьем стало общение с Джеком.

– Звонил Арчи по поводу машины. – Папа уже переоделся в джинсы и футболку. – Он зашивается. Не хочешь поехать со мной? Посмотрим, в чем там дело.

Здорово, когда не нужно беспокоиться о семейном бюджете, вот только успешный бизнес и самоотверженность, требуемая для управления большой компанией, зачастую приводят к тому, что родители редко бывают дома. Я училась в седьмом классе, когда бизнес пошел в гору. Отец постоянно находился на совещаниях или улетал за границу по работе. Мы виделись редко, а когда все-таки встречались, отцовская деловая сторона невольно затмевала его истинную личность. В один миг я лишилась возможности видеть того веселого папу в футболках и джинсах, с которым я росла. Он не вылезал из делового костюма и никогда не улыбался. Однако после смерти Макса к нему пришло осознание: он слишком мало времени проводил с семьей. Все чаще он стал оставаться дома и вновь превратился в отца из моего детства.

– Скарлет? – снова обращается папа.

– Да, конечно. Я с удовольствием, – отвечаю я.

Мы ездим в автомастерскую с тех самых пор, как я впервые встала на ноги. Для меня это место – мой второй дом, а Арчи для меня как дядя.

Вопреки большому выбору машин отец выбирает старый пикап, который, как мне кажется, поддерживает его связь с деревенскими корнями. Ржавая машина выглядит довольно странно на великолепной подъездной дорожке, но нас это мало волнует. Папа опускает стекла, и теплый осенний воздух тотчас пускается играть с моими волосами.

– Смотри, Скар, – призывает папа, просовывая руку в окно и указывая на дом, который я видела уже тысячу раз. – Я…

– Вырос там, – заканчиваю я фразу. – Ты напоминаешь об этом всякий раз, когда мы едем в мастерскую.

– Это важно. Я вырос там и открыл сервис в пешей доступности. Я жил здесь, копил деньги и работал, пока не заработал достаточно, чтобы переехать. Я встретил твою маму и начал медленно расширяться, одновременно воспитывая двоих детей.

Мои родители всегда учили меня важности хорошей трудовой этики.

Отец научил меня менять шины, когда мне было всего десять лет. Придя домой, я первым делом похвасталась Максу, будто умею делать что-то, чего не умеет делать он. Но потом я выяснила, что отец обучил его, когда ему было восемь, и он знал раз в десять больше меня.

Я проводила в мастерской каждую свободную минуту, наблюдая за трудом Арчи, отца и Макса. После расширения компании я редко работала с этой троицей, поэтому всегда дорожила временем, проводимым вместе. В конечном итоге я пробила себе дорогу, и им пришлось научить меня всем тонкостям мастерства. Я не позволяла им выполнять работу до тех пор, пока они не показывали решение той или иной проблемы.

С тех пор отец начал подбрасывать мне работу. Мне на тот момент было всего тринадцать лет. Сначала я помогала Максу и Арчи, пока однажды меня не повысили до механика, не нуждающегося в помощи старшего брата.

Увидев отца, Арчи расплывается в улыбке. Они жмут друг другу руки, после чего Арчи притягивает меня к себе, чтобы слегка приобнять.

– А вот и мой любимый юный работник, – говорит он с техасским акцентом, одновременно взъерошивая мои волосы, как это делал отец. – Эта машина – настоящая заноза в заднице. Она буксует, когда владелец переключает передачи.

– Ты проверил трансмиссионную жидкость? – спрашиваю я.

– Да, это первое, о чем я подумал. Уровень нормальный. Я не понимаю, что с ней случилось, а времени на диагностику нет. У меня еще три машины на стоянке. Владельцы нагрянут с минуты на минуту.

Отец смотрит на меня, обнимая за плечи.

– Как думаешь, Скар, в чем проблема?

Вместе мы поднимаем капот, чтобы найти поломку, допуская, что Арчи мог что-то упустить. Пока я ставлю капот на опору, мастерская заполняется скрипом. Папа идет за перчатками, и их пыльный запах заполняет мои легкие, когда он бросает мне мою потрепанную пару.

Я знаю, что отцу нравится приходить в мастерскую и возиться с машинами, ведь деловая сторона его работы означает, что в своем большинстве он занимается цифрами и корпоративными служащими. Он не вдыхает запах гаража, не беспокоится о том, что мама будет кричать из-за испачканной смазкой и маслом одежды, не слышит рев двигателя, который он починил. Нет, он просто смотрит на клиентов и видит доллары в электронной таблице, погружаясь в жесткий, деловой стиль.

Сморщив лоб, отец тянется за гаечным ключом – на футболке появляется масляный развод. Пока мы работаем над трансмиссией, мой серый комбинезон приобретает точно такое же пятно, лоб покрывается испариной, а волосы выпадают из хвоста.

– Разобралась? – спрашивает он.

Я знаю, почему он интересуется: он определил проблему и хочет, чтобы я нашла ее так же быстро, как он.

– Пока нет.

– Смотри, – говорит он, подходя ближе и указывая на свечу зажигания. – Ничего не замечаешь?

– По-моему, все нормально. Гайка клеммы не повреждена.

– Ну-ка посмотри внимательнее.

Отец прав. Хотя клемма в прекрасном состоянии, область вокруг нее подверглась коррозии.

– Как же я раньше не заметила… – вздыхаю я.

– Не переживай, Скарлет, ты бы все равно догадалась. Помни: важно проверять даже то, откуда меньше всего ждешь проблемы.

– Все настолько просто! Я даже и не подумал туда посмотреть, – признает Арчи. – Спасибо, босс, сейчас все исправим.

Отец снимает перчатки, бросает их на стол в углу и вытирает руки о джинсы.

– Закончи работу, Арчи. Дай мне знать, если возникнут трудности.

Мы возвращаемся домой на закате. Папа снова опускает стекла. Солнце садится за поля, окутывая город золотой тенью. Мы проезжаем мимо дома папиного детства как раз в тот момент, когда исчезают последние лучи солнца. Однако мне не нужен солнечный свет, чтобы узнать травинку или неровность на дороге. Я слишком хорошо знаю город. Он достаточно мал, чтобы запомнить любую его деталь. Он достаточно мал, чтобы воспоминания связались с каждой улицей, каждым зданием, каждым человеком.

Папа заезжает на подъездную дорожку, огибающую фонтан в центре, и мы возвращаемся в дом, где мама уже приготовила ужин. Ароматный запах запеченной курицы разносится по холлу, когда мы входим. После ужина я направляюсь в комнату, намереваясь закончить домашнее задание и приготовиться ко сну. И тут я замечаю сообщение от Джека, напоминающее о необходимости подготовиться к завтрашней акции поддержки. Что ж, меня ожидает совершенно обычный день.