Читать книгу Амея - Лиза Хок - Страница 1

Как только я начала отвлекаться от работы чуть больше, чем на четверть часа, мама стала то и дело поднимать голову и укоризненно смотреть в мою сторону. Вслух она пока ничего не говорила, но всем своим видом показывала недовольство. Под ее пронзительным, суровым взглядом мне стало не по себе. Я демонстративно пожала плечами, говоря тем самым, что не работаю только потому, что пока просто нечего делать. Мама недовольно хмыкнула, но смотреть на меня перестала.

Сегодня мы работали в поле, впрочем, так же, как и каждый день в течение всего лета. Не то, чтобы мы были в восторге от подобного времяпрепровождения, но деваться некуда. Нам нужно запастись сеном на всю зиму, для всех коров. Мы уже давно распределили обязанности, и у нас была четко выработанная система действий. Мой младший брат и отец косили траву, мама загребала ее в носилки и оттаскивала ко мне, а я забрасывала траву в телегу. Как правило, мама периодически отставала от брата с отцом, и у меня то и дело появлялось время побездельничать. Вообще-то сейчас отец болел, и, казалось бы, она должна была поспевать за братом, но нет – тот трудился за двоих, и у меня все еще было время на отдых. И каждый раз, закрывая глаза под лучами палящего солнца, я думала о полноводной реке Энтале, что за лесом. И мысленно переносилась туда, мечтая опустить ноги в ее холодные воды.

В нашем мире творится что-то странное. Если верить рассказам взрослых, за последние двадцать лет природа сильно изменилась. Я, конечно, ничего странного не замечаю, для меня все как всегда, разве что бури стали чаще. А вот папа говорит, что, когда он был ребенком, все было иначе. Времена года медленно сменяли друг друга, давая возможность попрощаться с предыдущим и подготовится к предстоящему. Сейчас же большую часть года занимает зима. Холодная и суровая. Испепеляющая летняя жара мучает нас несколько месяцев. А вот весна и осень мимолетно пробегают мимо, успевая преобразить мир до неузнаваемости всего за несколько дней. Больше всего я люблю осень. Во-первых, потому что осенью и весной мы отдыхаем, а во-вторых, потому что первый день весны и осени в наших краях весело празднуются грандиозными ярмарками. Как правило – в Хоретоне, соседней деревне, там самая большая площадь из всех близлежащих поселений, а в ярмарочные дни она кишит людьми, как муравьями, яблоку негде упасть. Хотя в этом году мне будет не до веселья – в последний день лета мне как раз стукнет семнадцать, и я наконец-то смогу погадать. Так что придется пропустить традиционный поход в Хоретон и отправиться на реку. Гадать можно только на семнадцатом году жизни и только в первый день осени, так что у меня будет один единственный шанс узнать, что же ждет меня в будущем. Исстари все девушки нашей страны с нетерпением ждали этого дня и безоговорочно верили в правдивость предсказаний.

К сожалению, моя мама в гадания не верит, она, по-моему, единственная из всех, кто ничего не увидел. Она считает, что это просто глупости и сказки, но бабушка мне сказала, что все всегда сбывается. Она у меня вообще верит в чудеса и рассказывает такие сказки, что мы с братом слушаем, как завороженные. Нелт бабушкины сказки просто обожает, представляет себя волшебником. Мальчишка! Еще несколько недель потерпеть, и наступит долгожданный отдых. О-о-о, эта жара убивает меня…

– Амея, перестань мечтать! Мы не успеем все это доделать до вечера, если ты не будешь нам помогать! – с наигранным возмущением простонала мама.

Ох, на этот раз я и правда сильно отвлеклась! Вместо усердной работы я стояла, разглядывая лазурное небо и мечтая об отдыхе. Смахнув со лба капли пота подолом своего сарафана, я подошла к брату. Заметив, что я куда-то «улетела», он начал выполнять мою работу за меня, и бодро забрасывал траву в телегу моими вилами.

– Нелт, давай я сама, – криво улыбнувшись, настояла я. – Извини, я отвлеклась.

– Все в порядке, я тоже могу это делать! – упрямился мальчик.

– Нет, Нелт, иди косить, я тут сама управлюсь, – уверенно заявила я и забрала вилы.

– Но я уже достаточно взрослый, я тоже могу…

– Нелт, иди косить, иначе мы не успеем, – я постаралась посмотреть на него как можно строже, хотя у меня это никогда не получалось.

– Ладно, – обиженно пробормотал он и взял косу.

Когда я была в его возрасте, я никогда не стремилась выполнять чужую работу. Наоборот, придумывала любые отговорки, лишь бы не перетрудиться. Не знаю, почему Нелт так рвется всем помогать… может, просто оттого, что он мальчик, и мне его никогда не понять. Он так горд быть тем, кто он есть, мечтает стать великим воином и прославить наши земли. Обожает нашу деревню, нашу страну и уверен, что нигде нет более красивых мест, более приветливых соседей или более плодородной почвы… хотя, надо заметить – с последним я бы согласилась.

Мы живем в деревне ближе к южным границам Милагрии. Сейчас 603 год второй эпохи эры человечества по местному летоисчислению. Говорят, в незапамятные времена здесь была война, и вторая эпоха началась с великого разделения. Но что это было за разделение, и кто от кого отделился – мы так и не знаем. Бабушка говорит, что мир волшебников и колдунов отделился и стал невидим для простых людей, и что в лесах живут эльфы и гномы. Мой братик до сих пор в это верит, всматривается в чащу в надежде разглядеть хоть что-нибудь необычное, но, естественно, ничего там не находит.

Ходит слух, что за пределами нашей страны живут мудрецы, тайно хранящие историю древних преданий, но и их никто из ныне живущих не видел, а потому веры в это почти не осталось. Правит нашей страной великий король Ментирас, поддерживающий порядок и покой. Как ни странно, но и его никто не видел. Слуги короля ходят по деревням и иногда призывают молодых людей и девушек на службу. Король живет в замке Касакор, и наша деревня находится к нему ближе всех. Все жители нашей страны работают, помогая королю содержать огромную армию, охраняющую наши границы. За пределами нашей страны живут мятежники и, хоть наша армия исправно блюдет порядок на границе, простолюдины побаиваются далеко отлучаться от своих домов. Разве что торговцы не ведают страха, но от них вестей не дождешься.

В нашей стране очень высокие налоги. Мы платим натуральными продуктами, деньги же редко появляются в семьях крестьян. Я только однажды видела золотую монету. Даже во время ярмарки почти все можно выменять. Тем не менее, никто не смеет возмущаться королевским законам, потому как на зиму деревням выдают все необходимое: и зерно, и соленое мясо, и сушеные овощи и фрукты, а еще ткани на одежду… вот лично в нашей семье очень много ткани, – это единственное, что мы берем из деревенского амбара. Все потому, что зимой мы и еще четыре семьи из нашей деревни шьем одежду для замковых служащих. Амбар всегда открыт для любого нуждающегося. Хотя постоянно им пользуются только одинокие старики. Для семьи было бы позорным признать, что она не может себя прокормить. Тем не менее, в день зимнего солнцестояния Притей, – королевский писчий, который раз в год подает списки всех живущих в нашей деревне, собирает всех жителей возле деревенского амбара и раздает большую часть запасов. Таков закон. Ничего не должно пропасть.

Размышляя о нашей жизни, я забросила в телегу последнюю стопку травы.

– Мама, я тут уже все собрала, – устало выдавила я, облокотившись на черенок вил.

– Хорошо, Амея, тогда иди, помоги мне переносить, – радостно предложила она.

– Может, лучше Нелту помочь? – нерешительно отозвалась я, не зная, где мне будет легче.

– Нелту? Ха! – мама сделала такое лицо, будто я сболтнула полную глупость, – да ты посмотри, мы вдвоем за ним не успеваем, он скоро совсем отца заменит. Ума не приложу, как ему сил хватает с этой косой управляться, она ж тяжелая!

Братец и впрямь ушел далеко вперед, оставив за собой широкую полосу скошенной травы. Мама так сильно от него отстала, что я даже подумала, что она, так же как и я, на время отвлекалась от работы и подолгу переводила дух. Глупое, конечно, предположение… в нашей семье на такое способна только я.

– Нелт, что ты делаешь? Этот участок мы на завтра запланировали, – громко крикнула я брату. – Бросай косу, иди, помоги нам.

– Но я не устал, я могу еще покосить, – не переставая работать, крикнул он в ответ.

– Нелт, какой смысл косить больше! Мы не успеем это собрать, и ураган разнесет всю траву по деревне! – надрывно орала я. – Иди лучше помоги маме, она за тобой не успевает!

Нелт огляделся, отрыв рот от удивления. Видимо, он тоже задумался и не заметил, как сильно продвинулся вперед. Он широко улыбнулся, когда увидел, что мама от него отстала. Быстро подбежав к телеге, Нелт прислонил косу к бортику и довольно потер руки.

– Ха, а я молодец, да? – не преминул сообщить мальчик.

– Да ты просто умница! – радостно согласилась я.

– Мам, подожди, я тебе помогу, – самодовольно заявил он и бросился к ней на подмогу.

Я решила, что они и вдвоем справятся, так что можно пару минут передохнуть. Будто я до этого мало отдыхала! Я залезла в телегу и достала кувшин с молоком. Усевшись на траву, я стала пить уже теплое молоко и смотреть на лес за полем. Солнце очень красиво освещало его уже слегка розоватым светом. «Надо поторопиться, – подумала я, – скоро ураган». В этот момент Нелт подтащил носилки с очередной порцией травы.

– Я сейчас отвезу носилки маме и вернусь к тебе, помогу уложить траву в телегу, – как-то торжественно сказал мой брат.

– Не надо, помогай маме, я тут сама управлюсь, – без особой охоты я взялась за вилы и стала забрасывать новую партию.

– Я вам буду по очереди помогать, – весело шепнул он и побежал через поле с носилками.

Нам пришлось поторапливаться – времени действительно оставалось мало. Надо еще было запрячь лошадь в телегу, – на день мы отпускали Флорину пастись, она никогда никуда не убегала и всегда была на виду, так что мы были за нее спокойны.

Когда солнце блеснуло ослепительно красными лучом заката, мы на всех порах неслись в деревню. Нелт лежал в телеге на траве и громко распевал свою любимую песню.

Мама, сидевшая рядом с Нелтом, хоть и выглядела уставшей, не могла сдерживать улыбку, глядя на мальчика.

– Откуда в тебе столько сил? – ласково спросила она.

– Не знаю, наверное, я просто становлюсь мужчиной! – гордо ответил брат.

– В десять лет? – саркастично заметила я.

– Мне уже почти одиннадцать, – обидевшись, буркнул он, и мы все рассмеялись.

– Мама, а ты веришь в магов? – неожиданно спросил Нелт.

– Ой, милый, – охнула мама, – я понимаю, что ты еще малыш и живешь сказками… но нет, родной, я уже не верю ни в магов, ни в чудеса.

– Ну как же так, – возмутился брат, – бабушка ведь столько всего рассказала, не могли же люди все выдумать!

– Нелт, ты что, и правда думаешь, что раньше была война, и люди в союзе с эльфами выступили против магов и гномов? – рассмеялась мама. – А потом великий правитель магов произнес заклинание, и все исчезли!

– Савидурий, – сухо поправил Нелт, – и они не исчезли, а просто стали невидимы для людей.

– Да-да, – саркастично согласилась мама.

– Амея, ну, ты-то хоть веришь? – с надеждой спросил мальчик.

– Конечно, верю, – тут же соврала я. Хорошо, что я сегодня управляла телегой и сидела спиной к брату.

Мне показалась, что мой ответ немного успокоил его, Нелт притих и до самого дома не проронил ни слова.

Мы успели добраться до деревни вовремя. Еще оставалось время для подготовки.

– Амея, Нелт! Займитесь травой, – велела мама, – я сейчас сбегаю в дом – посмотрю как отец, и приду вам помогать.

– Хорошо, мам, – отозвалась я.

Мы с Нелтом слезли с телеги и начали прятать траву в сарай.

Нашу первую партию бабушка успела закатать в тканевые рулоны, и они аккуратно лежали в углу сарая. Мы быстро покидали траву в кучу и накрыли ее тряпками.

– Нелт, заводи коров в сарай, а я распрягу Флорину, – скомандовала я. Нелт молча кивнул и пошел за хлыстом. Нам приходилось держать десять коров, налоги мы отдавали молоком, ежедневно отвозя несколько больших кувшинов к замку. У нас был огромный сарай, намного больше нашего собственного дома. Папа его строил вместе с дедушкой, когда тот был еще жив. И по сию пору стоит наш сарай неприступной крепостью, с легкостью выдерживая любую непогоду и защищая наш скот и зимние запасы от любого нежданного проникновения.

Мама подошла ко мне, чтобы помочь распрячь телегу.

– Как папа? – поинтересовалась я, отвязывая хомут.

– Нормально. Говорит, сегодня приходила травница, дала ему новый отвар; сказала, через три дня встанет на ноги.

– Это хорошо, – задумчиво произнесла я.

Покончив с хомутом, я взяла Флорину под уздцы и потащила ее в сарай. Надо же – коровы уже стояли на своих местах! Нелт справился со своей работой невероятно быстро. Мы втроем взялись за телегу и затолкали ее в сарай. Мы с мамой остались запирать ворота, а Нелт побежал закрывать ставни на окне нашего дома. Оно у нас в доме одно, и зимой мы его почти никогда не открывали, а вот летом это приходилось делать несколько раз на дню. Нелт уже скрылся в доме. Он один управился быстрее, чем мы с мамой вдвоем. Он растет отличным помощником.

Как же я его люблю! Нелт всегда такой веселый и жизнерадостный. Получает удовольствие от всего, что делает. Всегда успокаивает меня, когда я грущу, и уверен в том, что все будет хорошо. Мама мечтает, чтобы его выбрали на службу королю. Периодически к нам приходят из замка и забирают молодых людей и девушек на службу. Некоторые из них, те, кто попадает в королевскую армию, приходят осенью на пару дней домой, и рассказывают нам о своей жизни. О короле и его семье, – они говорят, он очень красивый, а его жена словно богиня. Простолюдины никогда не видели короля, ибо это позволено только тем, кто живет в замке. Любая мать мечтает, чтобы ее детей забрали на службу. Там не такая тяжелая работа, хорошая одежда и даже, говорят, настоящие мягкие кровати.

Мои мысли прервал звук трубящего с башни замка рога.

– Вовремя! – отметила мама и потащила меня в дом. – Скорей, запирай! Остальные уже в подвале.

Я быстро заперла дверь, схватила лучину со стола и пошла за мамой. При закрытых ставнях в доме было темно, как ночью. Подвал у нас был маленький, мы впятером туда еле-еле помещались. Папа обещал увеличить его осенью, летом у нас было слишком много работы.

Отец лежал в самом углу подвала, бабушка с Нелтом сидели рядом. Мы с мамой залезли, наклонив головы. Стоять там было крайне неудобно.

– Закрывай и туши лучину, – твердо сказала мама.

С тех пор, как я случайно чуть не подпалила подол ее платья, мы решили, что будет безопаснее, если в подвале ничего гореть не будет.

Я опустила за собой тяжелую дубовую дверь и затушила огарок. Мы остались в кромешной тьме. Снаружи послышался гул.

Не люблю эти минуты ожидания. В подвале мы, конечно, мало что слышали, и все-таки в воздухе витала какая-то напряженность. Мы все уже привыкли к ежедневным ураганам и относились к ним как к чему-то обыденному до тех пор, пока он не разгуливал у нас над головой. Хотя ничего страшного не происходило – за последние восемнадцать лет от урагана погибло всего два человека и несколько овец. И люди эти погибли давно, когда еще не было такой хорошей защиты, как сейчас. В принципе, мы могли бы и не прятаться в подвал, наш дом выдерживал этот жуткий ветер, но здесь всем было спокойнее… да и тише.

– Пап, как ты себя чувствуешь? – спросил Нелт, пытаясь разрядить обстановку и отвлечься.

– Намного лучше, сынок. Сегодня приходила эта ведьма. Дала мне какое-то питье, – невесело отозвался отец.

– Она не ведьма, папа, она же тебе помогает, – запротестовала я.

– Да-да. Но я очень боюсь, что она меня отравит, – как-то очень весело произнес он.

– Она никогда никому ничего плохого не сделала, – возмущенно заметила я.

– Почему тогда ее люди не любят?! Нет, дочка не просто так! Она колдунья! – зловеще прогудел отец.

– Никаких колдунов на свете не бывает, – возразила я, – а ты не забудь в следующий раз сказать ей спасибо.

Нелт недовольно хмыкнул, видимо, ему не понравилось, что я так отозвалась о магах.

– Скажу, если она меня не отравит, – недовольно буркнул отец.

– Пап, можно я сегодня поеду с Амеей, – встрял Нелт, снова пытаясь разрядить обстановку.

– К замку? Конечно, сынок, может, тебя там кто заприметит, и призовут на службу, – отец причмокнул и прихлопнул, потирая руки в предвкушении возможных перемен.

– Пап, ты же знаешь, что мы близко к замку не подъезжаем, никого там не видим, оставляем молоко, забираем пустые кувшины и все. Кто его там заприметит? – недовольно начала я.

– Ну, а вдруг они подсматривают? – усмехнулся отец.

– Через такую стену не подсмотришь. Пап, Нелту надо отдохнуть, он сегодня и так здорово постарался, – настаивала я. На самом-то деле, я бы с радостью взяла его с собой, он словно солнышко освещал все вокруг, с ним было очень весело и легко, но сегодня брат трудился за двоих, и мне казалось, что мальчику нужен отдых.

– Но я не устал, – возмутился брат, – правда, Амея, возьми меня с собой!

– Да я и не против, – заверила я, с Нелтом спорить, себе дороже. – Поможешь кувшины вытащить, а то я одна постоянно молоко проливаю.

Мама вдруг издала возмущенный стон.

– Мам, ну кувшины же тяжелые! – попыталась оправдаться я.

– Почему ты не говорила, что не справляешься, я бы могла ездить с тобой, – недовольно заметила она.

– Я справляюсь, а тебе и дома дел хватает. К тому же, сейчас мне Нелт поможет… да?

Я пыталась разглядеть лицо Нелта, но в такой тьме это было совершенно невозможно, хотя я все равно была уверена, что он улыбается. Мы замолчали и стали прислушиваться к тому, что происходит снаружи. Через какое-то время звук стал тише и как будто дальше, – мы поняли, что ураган заканчивается, и все стали молча шевелиться и поджидать момента, когда можно будет выйти. Нетерпение усиливалось, первой сдалась бабушка.

– Ну, мне думается, уже вполне безопасно, – заявила она и, похоже, начала вставать, но неожиданно громко вскрикнула: – Ой, нога затекла.

– Да, давайте выбираться, – согласилась мама. – Нелт, помоги бабушке встать.

– Хорошо, – весело отозвался мальчик.

Мама начала подпихивать меня в бок. Я с трудом подняла дверь. Шум уже был вдалеке.

– Да, уже можно, – я вылезла из подвала и выпрямилась, в доме было темно.

В печи трещали дрова, но света от них почти не было, и я пошла поджигать лучину, пока остальные выбирались из подвала.

– Так, давайте-ка поедим, и надо б пойти коров подоить, – сказала бабушка и начала собирать на стол. – Амея, да погоди, – остановила она меня, поняв, что я хочу сделать, – сходи-ка лучше ставни открой, светло же еще.

Я вышла на улицу. Сегодня без потерь – сарай стоял, как ни в чем не бывало, крыша дома была на месте, и даже будка нашей собаки выдержала испытание. Папа ее недавно сделал возле сарая, вернее, практически под сараем. Раньше Горанд жил в доме, но мы решили, что он заслуживает отдельного места. А вот наши соседи явно чего-то не досчитались – малышка Нариния бегала по двору и что-то искала. Хотя, если она оставила это во дворе, то теперь это можно будет найти только где-нибудь в лесу… если вообще можно будет найти. Мысленно пожалев маленькую девочку, я отворила ставни; бабушка уже все собрала и позвала всех ужинать. Нелт помог отцу вылезти из подвала. Мама крутилась рядом, но, на мой взгляд, она только мешалась под ногами, не зная, чем именно помочь. Мы поужинали и пошли доить коров. Восемь больших кувшинов с молоком мы отвозили вечером к замку.

Коров мы доили все вместе, даже Нелт уже несколько лет помогал нам. Сегодня мы управились быстрее обычного, а с Нелтом было очень весело ехать. Мы отвезли кувшины, оставили их около рва, напротив огромных ворот, и забрали пустые, – они стояли там же, где мы оставляем молоко. Мы, конечно, никого не видели, да и нас тоже вряд ли кто-то заметил. Спать легли еще до темноты. Бабушка отказалась рассказывать нам свои истории, чтобы не мешать папе, – он заснул раньше всех, и мы все погрузились каждый в свои мысли. Я мечтала об осени, ни о чем другом в последнее время не думалось: еще чуть-чуть – и отдых. Мне отчего-то казалось, что эта осень станет особенной… совершенно особенной.

Бабушка разбудила нас на рассвете. Она всегда вставала за мгновение до восхода солнца. Мы выпили молока, съели по куску хлеба, – бабушка пекла самый вкусный на свете хлеб, и взялись за работу.

Большую часть лета мы работали в поле: сеяли, окучивали, пололи, поливали. Потом собирали урожай, мыли, сушили, солили. И, конечно же, коровы: кормить, доить, убирать – это было частью любого дня. Наша очередь платить налоги подходила ближе к осени и заканчивалась с началом зимы, так что мы, как правило, успевали собрать урожай и сделать основные запасы, и остаток теплых дней уходил на заготовку корма для коров на зиму.

Наш день, посвященный сену, начинался с того, что мы раскатывали рулоны с травой на просушку. Днем было очень жарко, и трава за несколько дней полностью высыхала, но на ее место попадала свежескошенная трава, так что этот процесс не прекращался до осени. Нам нужно было запасти столько травы, чтобы хватило на всю зиму, а она у нас долгая. Разложив траву, мы запрягли лошадь, положили вилы, косу и носилки в телегу и отправились в поле. Папа сегодня снова остался дома, вот уж бабушка была довольна! Несмотря на свою слабость, он помогал ей целый день.

До обеда мы успели сделать все, что запланировали, и мама поехала отвозить траву домой, а мы с Нелтом остались. Когда солнце было в зените, работать было невозможно, так что мы дошли до ближайшего пролеска и сели под большим деревом.

– Как ты думаешь, меня заберут на службу? – неуверенно промолвил Нелт.

– А ты так хочешь служить? – удивленно воскликнула я.

– А ты что, не хочешь? – изумился брат.

– Не знаю, я ведь могу больше никогда не увидеть маму и папу… и бабушку, – грустно пролепетала я.

– Но ведь можно же приходить весной и осенью, – поправил он.

– Только тем, кто в войске, но туда меня вряд ли возьмут, – улыбнулась я. – А тебя наверняка призовут, и ты станешь самым великим воином нашего мира! – очень громко и четко сказала я.

– Амея, не смейся, – смутился мальчик.

– Я и не смеюсь, я правда так думаю, – решительно заявила я.

– Может, тебе тоже повезет, и тебя возьмут в служанки к самой королеве!

– Не думаю, что для меня это будет везение, – шепнула я себе под нос.

– Амея, почему ты грустишь? – иногда мой брат становился очень проницательным.

– Я не грущу, Нелт… просто, мне кажется, что все скоро изменится…

И это действительно было так. Уже несколько недель подряд меня не покидало неприятное ощущение того, что все вот-вот перевернется с ног на голову.

– Так это же хорошо, если у тебя такое предчувствие! Значит, нас точно возьмут на службу.

– Да, ты прав, это хорошо, – я потрепала ему волосы, и мы рассмеялись. Возможно, он действительно прав, и все изменится к лучшему. Здесь, в тени деревьев, было очень хорошо. Ни ветерка, правда, но зато солнце не палило. Я прислонила голову к огромному стволу векового дуба и закрыла глаза, Нелт молчал, давая мне возможность отдохнуть, а может, он и сам последовал моему примеру. Я пыталась о чем-то подумать, но не смогла. Мне показалась, что я заснула. И вроде бы уже что-то мне снилось или я только думала, что снилось… меня гладили по щеке.

– Амея, проснись, мама вернулась, – прошептал нежный голосок, – Амея, Амея, проснись.

Я открыла глаза. Нелт стоял, склонившись надо мной, и улыбался. На его щеках красовались симпатичные ямочки. Обожаю его улыбку. Лучи солнца полностью освещали его, и на мгновение мне показалось, что он как будто стоит в столпе светящейся пыли, еле заметная переливающаяся дымка парила вокруг его силуэта, но вот он выпрямился, и дымка исчезла. «Он превратится в прекрасного юношу», – подумала я.

У него были красивые, густые золотистые волосы, крупными локонами обрамляющие его премиленькое личико и яркие голубые глаза, в которые я могла смотреть безостановочно. Он был очень похож на папу и бабушку. Жаль, мне от них не досталось ни ямочек на щеках, ни вьющихся волос, ни голубых глаз. Я на них совсем не походила. От мамы мне тоже мало досталось, у нас только волосы были у обеих темные.

– Я спала? – неуверенно спросила я.

– И довольно долго. Мне было скучно, – пожаловался Нелт.

– Ой, прости, – я попыталась подняться, но шея сильно затекла и я никак не могла выпрямиться, – пойдем, мама наверняка привезла что-нибудь поесть.

Мы быстро перекусили, побросав в рот хлеб с яблоками, запили все молоком, а напоследок еще и зажевали все это теплой кукурузной кашей. Эх, надо было обедать до перерыва, после такого плотного перекуса единственное, что хотелось делать, это спать. Но мы с Нелтом перебороли себя и с охами и вздохами, обращенными к маме, поднялись с земли и взялись за работу. Несмотря на непреодолимое желание спать, работали мы в хорошем темпе; через некоторое время мы взбодрились окончательно и весело закончили работу, успев все вовремя. Когда вернулись к дому, вся суета по двору с заводом скота в сарай уже была проделана отцом. Сегодня он выглядел значительно лучше и с лица, наконец, спала болезненная бледность – значит, отвар и впрямь помогает.

Молоко мы снова отвозили вдвоем с Нелтом. Вернулись быстро и даже снова успели лечь до темноты. На этот раз папа сам попросил бабушку что-нибудь рассказать. Он с детства любил ее сказки, а сейчас, казалось, даже ждал ее рассказа с каким-то нетерпением.

* * *

Бабушка долго укладывалась, несколько раз перекладывала сено под боком, ворочалась. Мы все ждали и хихикали под нос. Она так готовилась, как будто собралась перед самим королем выступать. Наконец она улеглась, набрала в легкие воздуха и закрыла глаза. Тишина. Окно было открыто, и в дом проникал свет от большой, полной луны. Я вглядывалась в бабушкино лицо, пытаясь понять, о чем она сейчас думает. Она была очень сосредоточена. Ее лоб бороздили длинные морщины, волосы почти полностью были седые, хотя все еще очень густые и мягкие. Прежняя красота с неохотой покидала ее. На щеках появились ямочки, и рот растянулся в улыбке.

– Ну же, Инария, мы все в нетерпении, – прошептала мама.

– Тише, Милата, – цыкнула бабушка, – эдакие события были, мне надо все как следует припомнить. Да и надо бы подумать, о чем сегодня вам поведать.

– Ой, мама, припомнить! Скажешь тоже, это ведь сказки, – с сарказмом заметил папа.

– Батюшки мои, Дарман, – обижено прошептала бабушка, – чай, ты лучше меня не поведаешь, али сможешь? И то не для всех сказки, дружок, мне порой такие сны сняться – я будто там сама нахожусь, только что смотрю со стороны. Так что я очень даже верю, что все это – чистая правда.

Мы снова все замолчали и начали ждать. Обычно у нее уходило меньше времени на то, чтобы собраться с мыслями. Она часто рассказывала нам сказки о волшебниках, эльфах, гномах и русалках. И эти сказки всегда были разными. Она утверждала, что все это – настоящие истории, которые произошли много, много лет назад, и я ей верила, пока была маленькая. Я всегда пыталась найти эльфа в лесу или русалку в реке, но через несколько лет бесполезных поисков я поняла, что это все глупости и пустые выдумки. Хотя переубедить Нелта пока было невозможно. Эти сказки – единственное волшебство, которое было в нашей жизни.

– Я хочу про волшебную пирамиду послушать, – шепнул Нелт.

В полутьме я увидела, как сверкнули бабушкины глаза. Эту историю она любила больше остальных.

– События тех давних темных дней сохранились только что в преданиях старинных. А уж так давно это было, что нынче никто вам не скажет, было то на самом деле или придумано, – ее голос разбил тишину, и мы все прислушивались к нему, как завороженные. Наверное, это из-за ее голоса нам всем так хотелось верить, что все это чистая правда. Бабушка рассказывала очень медленно, она не запиналась и не сбивалась, как будто не придумывала, что будет дальше, а точно знала все события, – мир погрузился во тьму, шла война. Но победителя в этой войне не было, только бесконечное кровопролитье, ведь силы были равны. Людей, выступивших против магов, поддерживали эльфы, считая, что только они имеют право на волшебство; магов, и без того сильных и отважных, поддерживали гномы, дабы перебить эльфов – своих заклятых врагов. Предводителем людей был человек по имени Кродин, он люто ненавидел магов. Он стал величайшим воином из всех людей, но его жестокость и бессердечие пугали даже тех, кто был ему беспрекословно верен. Среди его войска появились те, кто считал, что войну следует остановить. Небольшой отряд из семи человек под предводительством Сарта тайно покинул Кродина. Они хотели добраться до магов и переговорить с их королем. Отряд тайком пытался пробраться в Ресандор, величественный город магов. По пути они потеряли большую часть отряда. До города добрались только Сарт и его помощник. Они смогли пробраться в город и встретиться с повелителем магов – Савидурием.

– Савидурий! – восторженно выдохнул Нелт.

– Да, да, мой мальчик, – восхищенно подхватила бабушка. – Савидурий поистине был величайшим из тогда живущих магов. Именно он решил пойти на примирение с Вондадом, вторым после Кродина предводителем людей. При попытке пробраться в лагерь Вондада Савидурий был замечен. Его тяжело ранили. Он только и успел, что прикоснуться к близстоящему воину и, воспользовавшись своими чарами, перенестись подальше от места битвы.

– Это ведь была девушка, да? Эстилла? Сестра отступника Сарта? – неожиданно перебила я.

– Да, дочка, – подтвердила бабушка, – обычная девушка из деревни, пошедшая на войну, чтобы защитить своего брата. А вместо этого она стала защитником своего врага.

– Но ведь и Савидурий ее полюбил, – возразил Нелт.

– И то правда, – хохотнула Инария, – как уж не полюбить само воплощение доброты и милосердия. Не всякий бы человек стал выхаживать раненного мага. А она осталась с ним и потом помогла ему пробраться к Вондаду. Савидурий заключил с ним мир. Они договорились, что Вондад приведет свою армию к стенам Ресандора, и Савидурий на глазах у людей отречется от власти и признает Вондада победителем.

– Вот это да, – прервал ее отец, – так просто взять и сдаться!

– Савидурий пошел на это, чтобы защитить жителей этого мира, сынок… это был благородный поступок! Итак, когда войско Вондада подошло к городу, Савидурий вышел из ворот, а за ним вышли все маги, уцелевшие в этой войне. Савидурий публично отказался от власти и передал город Вондаду. В этот момент раздался сильный грохот, засверкали молнии, поднялся ветер, и маги вспыхнули ярким светом, ослепляя людей. Через мгновение все исчезло, небо стало чистым, и снова засветило солнце. Ослепляющее сияние исчезло вместе с магами, и на их месте стояла только одна девушка, Эстилла, которая до этого момента была неразлучна с Савидурием. Маги исчезли навсегда, и люди больше никогда их не видели. Вондада провозгласили королем, и он остался в Ресандоре. На поле битвы гномы и эльфы исчезли в тот момент, когда исчезли маги. Кродина тоже больше никто не видел, и многие думали, что его убили. Вондад стал величайшим королем, и слава о нем не померкла до настоящих дней. Он стал королем, остановившим великую войну и вернувшим мир и процветание своей стране. И говорят, что наш король Ментирас – потомок самого Вондада. Тогда все люди были счастливы… все, кроме единственной девушки, в одно мгновение потерявшей своего любимого. Пытаясь скрыться от мучительной боли, она ушла в пещеру, где когда-то спасла Савидурия, и хотела стать отшельницей. Но однажды на закате она увидела фигуру человека, приближающегося к ее пещере. Почему-то она была уверена, что чужак желает ей смерти, и, смиренно склонив голову, она стала тихо дожидаться своей участи, втайне радуясь, что наконец-то кто-то избавит ее от всепоглощающей боли. Но ее настигла не смерть, а великая радость. Возле нее стоял Савидурий, живой. Он был одет в простую одежду, а в руках держал маленькую хрустальную пирамидку.

Нелт радостно ткнул меня в бок.

– Волшебная пирамида, да, бабушка? – взвизгнул мальчик.

– Еще какая волшебная! – заговорщицки прошептала Инария. – Настоящий символ магического величия. Савидурий отдал ее своей любимой и навсегда отказался от магии. Он рассказал Эстилле, что все, кто исчез, остались живы, просто теперь люди не видят их. Только так он мог закончить войну и не бояться, что она разразится вновь. Эльфы с гномами перестали воевать, но мира между ними нет до сих пор. После Савидурия еще несколько магов отреклись от магии и примкнули к миру людей. Для отрекшихся не было пути назад. Маги, эльфы и гномы до сих пор живут рядом с нами, но людям больше не дано их увидеть…

* * *

Бабушка замолчала, и мы все тоже притихли. Мы уснули, так ничего и не сказав друг другу.

На следующее утро Нелт был очень воодушевлен, много смеялся, бегал, помогал всем. И к вечеру мы поняли, что не успеваем. Может, потому, что обращали много внимания на Нелта. В деревню пришлось нестись чуть ли не галопом. По дороге мы растеряли много травы, и телега скрипела так, что мы думали – она развалиться прямо под нами. Вслух этого никто не сказал, дабы не накликать беду, но по выражению лиц было ясно, что думаем мы об одном и том же. Я сидела на скамье, управляя лошадью, и напряженно всматривалась вдаль. Деревни все еще не было видно. Лес вокруг нас сгустился, сужая тропу до такой степени, что едва можно было проехать на телеге. Грозные деревья стояли с двух сторон, словно стражи, днем и ночью карауля проход, и так и норовили поставить подножку своими корявыми, вылезавшими из-под земли корнями. На этом участки пути мы потеряли еще больше травы, но на это уже не обращали никакого внимания. Все понимали: главное – успеть добраться до дома.

Наконец лес расступился, и мы увидели вдалеке свою деревню. Нелт даже подскочил от радости, но тут же вновь притих под давлением витавшего в воздухе напряжения.

Подъехав к дому, мы увидели, что бабушка ждет нас, она очень нервничала. Коров она уже загнала в сарай и стояла, переминаясь с ноги на ногу.

– Почему так долго? – налетела она на нас, а потом сразу пошла помогать Нелту сваливать траву.

– Не знаю, – робко ответила мама, – сами не поняли.

И тут раздался звук рога.

– Мы не успеем! Амея, распрягай Флорину! Нелт, Инария помогите телегу затолкать! Амея скорей! – велела мама.

Я пыталась отвязать проклятый хомут, но руки дрожали, и ничего не получалось. Слезы полились из глаз. Этого только не хватало. Подняв голову, я увидела, что Нелт уже отвязал хомут с другой стороны.

– Сейчас, я помогу! – он быстро перелез ко мне и в мгновение ока распряг лошадь. – Давайте! – крикнул он, и они втроем потащили телегу в сарай, а я стояла как вкопанная, руки тряслись.

– Амея… Амея… – Нелт что-то говорил, но я не поняла; подумала, что надо им помочь, и налегла на телегу.

– Нет-нет, Амея, Флорину заведи, – Нелт посмотрел мне прямо в глаза, и я на мгновение обомлела. Он смотрел так спокойно – ни страха, ни волнения. Как у него это получается? Он вновь коснулся моей руки. – Амея, заведи Флорину.

Я перестала без толку толкать телегу и направилась к лошади. Та стояла, словно каменная, в глазах читался неподдельный страх. Я со всех сил тянула ее под уздцы, уговаривая зайти в сарай, но Флорина молча смотрела на то, как я пытаюсь сдвинуть ее с места, помогать мне она явно не собиралась. Приступ ярости быстро исчерпал себя, и я обессилено опустила руки. Тут сильный порыв ветра чуть не свалил меня с ног. Слух пронзил испуганный крик мамы. Я стояла, бездумно наблюдая за тем, как Нелт силой оттолкал маму к дому и велел бабушки увести ее в подвал. Сам в два прыжка подлетел ко мне и быстро затолкал лошадь в сарай, не прилагая к этому никаких видимых усилий. Я продолжала стоять и гадать – как это он так ловко справился с лошадью. Она ему поддалась или он силой уволок ее? Но, если учесть, что я так и не смогла сдвинуть ее с места, наверное, Флорина все-таки зашла в сарай добровольно. Хотя после того, как я увидела, как легко брат запер огромные и очень тяжелые ворота сарая, в душу закралось сомнение. Я нахмурилась, пытаясь понять, как это Нелт так быстро справился со всем в одиночку, но тут почувствовала, как крепкие руки схватили меня за запястья и потащили к дому. В полной уверенности, что отец поднялся, чтобы нам помочь, я поддалась настойчивым движениям и задом пошла к дому, ища глазами Нелта, который неожиданно исчез из поля зрения. Поняв, что его нигде нет, я начала вырываться из крепких рук, чтобы броситься на поиски брата.

– Нелт! Нелт! – не своим голосом загорланила я, пытаясь высвободиться из чьей-то мертвой хватки.

Меня резко дернуло и развернуло.

– Амея, я здесь! – зло крикнул брат, державший меня за руку и тащивший к входной двери.

– А папа где? – растерянно спросила я.

– Как – где? – опешил Нелт. – В подвале. Идем же!!

Нелт потащил меня к дому, и только сейчас я поняла, что все это время именно его руки крепко держали меня за запястья. Испугавшись такого открытия, я совсем потеряла связь с происходящим. Темнота окутала меня со всех сторон, но сильные руки моего маленького брата продолжали уверенно тащить меня сквозь тьму. Он запихал меня в подвал, где две пары рук тут же подхватили и усадили меня на пол. Скрип дубовой двери подтвердил – Нелт тоже внутри. Я нащупала его руку и взяла в свою.

– Прости, я так растерялась, – шепнула я на ухо брату.

В ответ он похлопал меня по колену, вызвав на моем лице веселую улыбку.

Шум снаружи стал сильнее. И вдруг я услышала визг.

– Горанд!! – охнул Нелт. Он в одно мгновение отбросил дверь и выскочил из подвала. Я бросилась за ним, мама и бабушка закричали, не понимая, что мы делаем. Нелт отпихнул входную дверь и рванул на улицу.

– Нет, Нелт, нет!! – заорала я вслед.

Выскочив на улицу, я остолбенела. Ужас обжег меня изнутри. В каких-то нескольких шагах от нас зависла огромная воронка. Пыль, камни, листья, трава, палки кружили в ней, не в силах преодолеть ее мощь. Глухой стон вырвался из моей груди. Нелт метнулся навстречу огромной воронке, чтобы вытащить собаку, придавленную бревном.

Сейчас я его потеряю.

– Стой!!! – закричала я, вытянув руку, как будто бы могла дотянуться до него на таком расстоянии!

Нелт рухнул на колени рядом с псом, он накрыл его своим телом, прижал руки к голове и сжался в ожидании удара.

– Нет, нет, стой!!! СТ-О-О-Й!!! – вопила я не своим голосом.

В одно мгновение воронка просто исчезла, и все, что до этого кружилось в ней, рухнуло на землю. Я стояла в остолбенении, не веря глазам. Ничего, кроме кучи мусора на нашем дворе, больше не напоминало о смертоносном урагане. Ни ветерка. Чистое, голубое небо, яркое слепящее солнце, медленно клонившееся к горизонту, и пение птиц подтвердили: ураган закончился.

Я тряхнула головой, прогоняя ужас увиденного, и не спеша побрела к брату, до сих пор укрывавшему своим телом нашего пса.

– Нелт, Нелт, – я попыталась поднять его, но он сжался так сильно, стал непробиваемый, как камень. Я погладила его по голове. – Нелт, посмотри на меня, все хорошо, ты Горанда придушишь.

Мальчик поднял голову и посмотрел не меня непонимающим взглядом. Потом огляделся, и его глаза расширились от удивления.

– Все закончилось? – не веря, спросил он.

– Да, – подтвердила я.

– Мы живы? – радостно воскликнул он.

– Зачем ты это сделал!? О чем ты думал? – возмущенно спросила я.

– Не знаю, услышал Горанда и просто хотел спрятать его. Я и не думал, что ураган так близко. Тем более воронка. Ты видела, какая она огромная? – глаза Нелта вспыхнули, на лице отразился восторг.

Я не успела ответить. Из дома выбежала мама. Она подлетела к нам и начала что-то кричать сквозь слезы, ни я, ни Нелт не понимали, что она говорила.

– Что вы творите? – наконец спросила она на понятном нам языке.

– Нелт хотел спасти Горанда, мама. Когда он завизжал… – протараторила я.

– Кто завизжал? – в недоумении вскрикнула она.

– Горанд, мама, – оправдывалась я, – мы услышали, как он завизжал и Нелт…

– Услышали? Из подвала? – с упреком переспросила мама.

Я попыталась что-то придумать, но тщетно. Ведь на самом деле было не понятно, как мы его услышали.

– Мама, я вспомнил, что не запер Горанда, – пришел мне на выручку Нелт, – прости, мы не хотели тебя напугать. А когда я выбежал, тут уже было спокойно, сегодня ураган прошел намного быстрее.

Мама явно не хотела нам верить, но так, как мы были целы, а на улице действительно было тихо, у нее не оставалось выбора. Мы освободили собаку и отнесли ее в дом – похоже, лапа была сломана. Мы решили, что лучше всего отнести его к травнице, только она знала, что надо делать. Папа попытался сопротивляться нашему решению, но он и сам очень любил Горанда, так что скоро сдался. Мы с Нелтом прикинули наши силы и решили, что лучше отвести пса на телеге – травница жила в самом конце деревни, в северной части; на руках мы его не дотащим, да и ему наверно лучше, чтобы его лишний раз не дергали.

Мы с Нелтом запрягли телегу, уложили туда Горанда и поехали в другой конец деревни. Подъезжая к дому знахарки, мы увидели, что Кисэра стоит возле ворот и как будто ждет нас.

– Здравствуйте, – начала я, слезая с телеги, – простите за беспокойство. Нашу собаку придавило бревном… Вы сможете нам помочь?

– Заносите в дом, – мягко сказала она и открыла дверь.

– Я возьму Горанда, а ты молоко, – шепнула я Нелту.

Я внесла собаку в дом. Там было очень необычно, повсюду висели мешочки с травами, стояли глиняные банки и блюдца с разными жидкостями. В доме очень вкусно пахло. Но что бросалось в глаза, так это пирамидки, нарисованные практически на всем, будь то тарелка или табурет.

Я невольно передернулась – ведь я думала, что только наша бабушка, словно полоумная, верит в магов и волшебство.

Знахарка указала мне на большой стол около окна. Я даже не удивилась, увидев в центре большой рисунок пирамиды. Стараясь не думать о странной навязчивой идее нашей травницы, я попыталась переключить мысли на что-нибудь другое и тут же отметила, что она живет одна, а стол больше чем у нас на пятерых. Нелт зашел следом. Кисэра вопросительно уставилась на него, разглядывая кувшин.

– Это Вам папа просил передать, – тут же объяснила я. – Он Вам очень благодарен. Ваш отвар ему здорово помогает.

– Спасибо, – поблагодарила она, взяв у Нелта кувшин.

Поставив его у стены, она подошла к нам. Горанд смирно лежал на столе и смотрел Кисэре прямо в глаза, словно мысленно передавая ей свои жалобы. Мне даже почудилось, что травница к нему принюхивается.

– У него задняя лапа сломана, – заключила она, – и несколько ребер треснули.

Она отошла в другой конец дома и, набрав в подол несколько мешочков, висевших на стене, уселась на полу. Взяв небольшую ступку, она начала смешивать содержимое мешочков. Со знанием дела она быстро толкла травы, то и дело подсыпая новые порции в получавшуюся кашицу. Аромат душистых трав разнесся по дому. Я не без удовольствия втянула носом терпкий запах. Закончив все приготовления, Кисэра подлетела к столу и быстро выложила получившуюся смесь Горанду на лапу. Быстрым движением она разорвала подол своего платья. С двух сторон приложила к лапе откуда-то взявшиеся палки и перевязала все вместе куском ткани.

– Ребра трогать не буду, а то ведь и хуже сделать можно. Сильно его не дергайте, вставать не давайте до осени, лапу не трогайте, я приду посмотреть на него через несколько дней, – она повернулась ко мне и вручила небольшую крынку. – Это твоему отцу, – пояснила она, – пусть выпьет сегодня перед сном, и завтра уже встанет на ноги, – она на мгновение замолчала, как будто думала: надо ей еще что говорить или нет. Потом она дотронулась до моей щеки: – Спасибо, Амея! – шепнула она.

Нелт молча смотрел на эту сцену, видимо, так же, как и я, не понимая смысл последних слов. Кисэра развернулась и встала рядом с Горандом, давая понять, что визит закончен, и она свою работу сделала. Мы ее от всей души поблагодарили, рассыпавшись в благодарных поклонах, забрали пса и поехали домой с чувством легкой досады от непонимания того, что происходит.

Вечер шел своим чередом. Уложив собаку в дальний угол дома, мы пошли в сарай помогать доить коров. Благо, о происшедшем никому не хотелось вспоминать, так что вопросов никто не задавал, и как так получилось, что ураган прошел невероятно быстро, а точнее – развеялся перед нашим домом, мы так и не поняли. Управились с хлопотами не раньше полуночи, когда луна уже давно взошла, и ночь звала ко сну. Не успели добраться до постели, как всех тут же сморил сон. Я под собой даже простынь не поправила и за ночь нацепляла на себя кучу соломы. Сновидений не было и ночь, как мне показалось, пролетела быстрее обычного.

Следующее утро принесло в наши края нежданную радость. Открыв глаза, я огляделась вокруг, но, не заметив ни одного солнечного лучика в доме, смутилась и тут же села, выглядывая в окно. Небо было затянуто серыми, низкими тучами. Моросил мелкий дождь, застлав окружающий мир серебристой пеленой. Земля вокруг исходила испариной, изголодавшись по прохладе. Над лесом стоял непроглядный туман. Трава переливалась росой, смешанной с мелкой моросью. А с юга надвигались тяжелые черные тучи, предвещавшие приход настоящего ливня, которого здесь ждали с мольбами и трепетом.

Вскочив на ноги, я распихала все еще спящего Нелта. Он внимательно смотрел на меня, пытаясь понять причину моей счастливой улыбки, которая не так уж часто появлялась на моем лице.

– Ну же, – не выдержала я, – посмотри в окно!

Он отвел от меня взгляд и уставился на улицу, через мгновение на его лице появилась еще более счастливая улыбка.

– Ух ты!!! Дождь! – ликующе прогремел мальчик.

– Пойдем! – я схватила его за руку, и мы побежали на улицу.

Мы выбежали во двор и, расставив руки в стороны, начали кружиться. Я пыталась запомнить каждое мгновение этого чудесного дня – дождя в этом году явно больше не будет, и упускать такой момент было нельзя. Работу, конечно, никто не отменял, но сегодня я получала от нее удовольствие. На то был и еще один повод радоваться – папа вышел с нами в поле. Как и обещала Кисэра, ему стало намного легче. Меня даже не раздражала насквозь промокшая и прилипшая к телу одежда. Сегодня мы работали почти без перерыва, солнце в зените мы и не заметили, тяжелые серые тучи надежно защищали нас от жары, так что управились мы намного быстрее обычного. И вот, когда мы уже все закончили на поле и собрались ехать в деревню, небо разразилось настоящим ливнем, в короткое время вылив на нас целое море воды. Мы не пытались спрятаться, наоборот – решили не торопиться и остались в поле подольше. Появился легкий ветерок и у меня даже выскочили мурашки на коже. Замерзнуть летом – это чудо.

– Наконец-то дождались, – весело пропел папа.

– Да, сейчас это такая редкость, – согласилась мама.

– Почему – сейчас? – с интересом спросила я.

– Ну, Амея, – с улыбкой сказал папа, – когда мы были в твоем возрасте, дожди не были редкостью, даже наоборот – бывало очень дождливое лето, и мы не могли дождаться солнца.

– Правда? – широко раскрыв глаза, удивилась я.

– Ага. Все начало меняться уже после твоего рождения. Коли память не подводит, именно в год твоего рождения впервые была такая длинная зима… Да, Милата? – он повернулся к маме, ожидая подтверждения своих слов.

Лицо мамы меня насторожило – улыбка исчезла, и мне показалось, что она вот-вот заплачет. Трудно было сказать наверняка, дождь лил, как из ведра, и различить слезы было трудно, но я была уверена, что мама чем-то очень расстроена.

– Милата, ну, ты помнишь? – не унимался папа.

– Да… да, так и было, – подтвердила, наконец, мама.

Нелт, стоявший рядом, тоже заметил перемены. Ничего не сказав, он молча ткнул меня локтем в бок. Я пожала плечами, отвечая на его немой вопрос. Мы не хотели портить такой день, поэтому решили не расспрашивать ни о чем.

– Ладно, поехали, – поторопил отец, и мы начали собираться.

– Да, надо еще много сделать, – согласилась мама, пытаясь улыбнуться. Вышло не очень убедительно. Но мы с Нелтом сделали вид, что ничего не заметили, а папа похоже и правда не заметил.

Папа у нас вообще мало что замечал вокруг. Он был сильным и выносливым, но в чужие души никогда не лез. Был убежден, что мы делаем нужное дело, и помогать королю – наш священный долг. Он никогда ни на что не жаловался и не рассказывал, что чувствует в те или иные мгновения. Мы не видели его уставшим или раздраженным – всегда в хорошем настроении, всегда готов работать. Он практически никогда не болел и мы были искренне рады этому. Они с мамой хорошо подходят друг другу. Она не любила, когда к ней пристают с расспросами, особенно о ней самой, а папа никогда не приставал.

Внешне отец походил на бабушку. Красивое, открытое лицо, густые светлые слегка вьющиеся волосы и как у бабушки – великолепная осанка. Если бы не его изрядно поношенная одежда, можно было бы его принять за члена королевской семьи… или даже за самого короля.

Мама такой статью не обладала. Она, конечно, была очень изящная, точеную фигурку не могли скрыть даже мешковатые тряпки, звавшиеся одеждой. Очень гладкие, почти черные волосы и зеленые глаза. Но рядом с папой «королем» она скорее походила на кроткую «служанку», чем на «королеву».

Думая о своих родителях, я молча ехала в телеге, подставив дождю лицо. Сегодня телегой управлял отец, и я могла отдохнуть. День закончился так же хорошо, как и начался. К вечеру дождь прекратился, но солнце все еще было спрятано за низкими серыми облаками. Мы все успели вовремя, мирно переждали ураган в подвале. Отвезли с Нелтом молоко, и даже одежда почти полностью высохла к тому моменту, как мы решили лечь спать.

На следующий день снова светило солнце, стояла жара, и абсолютно ничего не напоминало о вчерашнем дожде. Даже капли росы сегодня испарились быстрее обычного. Яркое, палящее солнце и не собиралось сдавать своих позиций.

Дни хоть и тянулись медленно, но настойчиво приближали окончание лета и начало долгожданной осени. Вся деревня замерла в ожидании скорой ярмарки.

Горанд приходил в себя после неудачного урагана и на мой день рождения встал на лапы. Правда, только на три, так как одна все еще была перемотана, и палки не позволяли полностью поставить ее на землю. Но он поднялся впервые за две недели и уже почти не хрипел, как раньше.

В свой день рождения я могла не работать, но это был последний день лета, и папа решил, что было бы неплохо покосить еще разок, так как последняя трава как раз успеет высохнуть до зимы. Я не хотела сидеть и смотреть на работающую семью, поэтому тоже присоединилась к ним. Мы решили остановиться на одной телеге и после обеда отдохнуть.

Бабушка пыталась приготовить что-то вкусное – вчера она выменяла кувшин молока на большую курицу, и сегодня решила закатить пир. Когда все было готово, она достала из сундука большой кусок белоснежной ткани, который мама в прошлом году заготовила – хотела сделать из него покрывало. Выбеленный лен, как ей казалось, придаст праздничный вид дому, если застелить им большую кровать. Но время шло, а покрывало продолжало пылиться в комоде, потому что мама была уверена, что, как только она его расстелет, мы с Нелтом обязательно его тут же испачкаем, и она хранила ткань для особого случая, который так и не наступал.

Не заметив намерений бабушки, мама усадила меня на скамью за столом и стала расплетать мне волосы, чтобы расчесать их как следует. Летом мы делали это не очень часто, так как на это не хватало времени, так что сейчас она пыталась распутать мои колтуны. Но, как только она увидела бабушку с покрывалом в руках, гребень с шумом упал на пол.

– Что Вы делаете? – испуганно воскликнула мама.

– А ты как думаешь? Хочу это использовать, – словно не замечая маминого недовольства, заявила бабушка, рукой разглаживая залежавшуюся ткань.

– Но я берегу его для особого случая, – возмутилась мама.

– Ежели подумать, Милата, – спокойно начала Инария, – так оно у тебя лежит, пылится да стареет без дела, – тихо произнесла бабушка, продолжая разглаживать складки.

Мама промолчала. Она подняла гребень и с задумчивым видом обошла вокруг меня, потом подошла к бабушке, потрогала ткань в ее руках, словно прощаясь, и, вернувшись ко мне, продолжила расчесывать мои волосы.

Между тем бабушка, довольная своей маленькой победой, вскочила на табурет у окна и стала прикреплять ткань над окном, впихивая края покрывала в узенькие щели между бревнами.

– Бабушка, расскажи мне еще раз, что я должна сделать завтра, – попросила я. Очень хотелось отвлечься и не кричать от боли, пока мама с трудом разрывала пряди моей косы.

– Амея, ты что, действительно собралась завтра гадать?! – неодобрительно сказала мама и больно потянула за волосы. Надеюсь, не специально.

– Ой-ой! – не выдержала я.

– Прости, – искренне ответила мама. Значит, не специально.

– Милата, отчего ты против? – пришла мне на помощь бабушка, не слезая со стула и продолжая бороться с неподатливой тканью.

– Инария, но это же полная глупость, – возмутилась та.

– Не стоит так говорить… помниться, ты и сама гадала, когда тебе исполнилось семнадцать.

– Да, и очень об этом жалею. Я совершенно ничего не увидела и только потеряла время.

– А я видела, – не унималась бабушка, – видела ослепительно голубую воду. Небольшое озеро такой красивой формы, точно бы два круга соединили, – бабушка отвлекалась на время от своей работы, присела на табурет и закрыла глаза, словно пытаясь припомнить свое видение, – красивые деревья вокруг. Очень чудные, я таких и не видывала никогда. И батюшки мои! Там так ярко светило солнце, слепило сильнее, чем тут, а мне все нипочем было, даже прохладно и ветерок приятный. И уж не припомню, что я такое ела вкусное… да и как тут припомнишь, ежели я такого отродясь не пробовала.

– Инария, Вы сидели возле реки, а в глаза светило солнце, ничего другого, кроме солнца и воды Вы и не могли увидеть, – настаивала мама.

– Так ведь я видела не реку, а озеро, – обиженно промямлила бабушка и снова забралась на стул. – Амея, не слушай ее. Раз хочешь идти гадать, иди и гадай.

– Да, Амея, иди, гадай, но только не расстраивайся, когда ты ничего не увидишь, – съехидничала мама.

Меня, если честно, забавлял их разговор, они никогда по-настоящему не ругались и не злились друг на друга. И мама специально подтрунивала над бабушкой, я это замечала.

– Ну, вот. Гляньте-ка, как окно занавесила, – бабушка, довольная собой, отошла от окна и стала рассматривать результат своих трудов.

– Ну и зачем это? – буркнула мама, раздосадованная тем, что ее покрывало теперь безвозвратно потеряно.

– Так-то оно краше стало, – улыбнулась бабушка, – да и зимой, глядишь, не так поддувать будет… а то ведь спасу нет от холодины этакой! Мы его вот тут подоткнем, – бабушка вновь подбежала к окну и продемонстрировала подходящие щели, – чай, теплее будет.

Мама бессильно всплеснула руками, но спорить не стала и продолжила расчесывать мои волосы. Бабушка тем временем энергично подбежала к своему комоду, который стерегла как зеницу ока – никому и никогда не дозволялось его трогать. Оттого-то я и следила теперь за каждым ее движением. Она достала оттуда маленький предмет и, прижимая его к груди, подошла ко мне.

– Ох, – шепнула она, протягивая руку, – вот, Амея, возьми.

Она дала мне маленькое круглое зеркало в красивой деревянной рамке. И, как ни странно, сзади была вырезана пирамидка. Я знала, что это зеркало ей досталось от отца. Это было единственное зеркало в нашей семье, и бабушка очень им дорожила. Я о нем слышала и раньше, а вот увидела только теперь.

– О! Инария! Зеркало волшебное! – хохотнула мама.

– Завтра, значит, – начала бабушка, улыбнувшись маме, – ты должна дойти до реки до рассвета. Непременно до рассвета, не проспи. На берегу сядешь спиной к востоку, река у тебя тоже окажется за спиной. Ты должна поймать зеркалом первый луч солнца, и именно в этот момент ты увидишь послание из будущего. – Таинственным голосом закончила бабушка. От предчувствия мистического грядущего по телу пробежала мелкая дрожь.

Но, представив себе эту сцену, я улыбнулась, подумав о том, что со стороны, наверное, буду глупо выглядеть.

– Я так люблю, когда ты улыбаешься, – обрадовалась бабушка, она подошла ко мне и подняла мою голову за подбородок. – Это из-за своей мамы ты так редко улыбаешься, уж больно грустная она была и все время плакала, пока ждала тебя.

Мама вдруг перестала меня расчесывать.

– Все девушки переживают, когда ждут первенца, – объяснила бабушка. Мама, видимо, согласилась с этим пояснением и продолжила колдовать над моими волосами.

Нелт пытался поиграть с Горандом, и тот с радостью поддерживал его идею. Папа работал в сарае – утрамбовывал высохшую траву, чтобы она занимала поменьше места. До вечера мы занимались своими делами.

– Так, давайте, помогите мне кто-нибудь, надо бы баньку растопить, – попросил папа, зайдя в дом. Он вытирал пот со лба рукавом своей рубахи, – Амея, ты можешь отдыхать, – уточнил он. – О! Красиво, – похвалил отец, увидев новый занавес на окне.

Бабушка непроизвольно выпрямила спину и улыбнулась.

– Пап, давай я, – отозвался с улицы Нелт.

– Да, точно! – буркнул отец, шлепнув себя по лбу, ругая за то, что сам не догадался позвать Нелта и скрылся из вида.

Они быстро натаскали бревен в баню и запасли несколько ведер воды. Затопить решили сразу после урагана, чтобы баня успела прогреться, пока мы доим коров и отвозим молоко. Ехать сегодня собирался отец с Нелтом, так что в баню они попадали во второй заход.

Близился вечер, закатные лучи, блистающие в шуршащих листьях, напоминали о скором приближении урагана.

Отец с Нелтом загнали скот в сарай, затолкали туда же телегу. Мне не хотелось сидеть без дела, так что я пошла помочь маме закрыть ставни.

– Мам, ты какая-то грустная сегодня, – робко заметила я, помогая опустить тяжелый засов.

– Да, милая. Просто воспоминания нахлынули, все в порядке, – чуть слышно ответила она.

– Мам, это из-за меня? – виновато спросила я.

– Да что ты, милая, я просто все еще боюсь, что тебя у меня заберут, – она тут же опустила глаза, заметив мое выражение лица. Продолжать разговор она не хотела и, видимо, злилась на себя за то, что сказала лишнее.

Но на этот раз мне хотелось понять, что она имеет в виду, и я не собиралась сдаваться.

– Мам, кто должен меня забрать? – я схватила ее за руку в тот момент, когда она развернулась, чтобы уйти.

– Амея… – начала, было, мама, но тут затрубил рог с башни. Почему всегда так не вовремя!

– Амея, пойдем… – неумело пряча улыбку, пробормотала мама и потащила меня в дом.

Выбора не было. Пришлось идти в подвал. В присутствии остальных мне продолжать разговор не хотелось, и мама наверняка была этому рада.

Ужин был поистине королевский! Бабушка постаралась на славу. Она вообще готовила очень вкусно, но на мой день рождения превзошла сама себя.

– Амея, – начал папа, – речей говаривать я не мастак, но одно скажу: мы тебя очень любим и очень рады, что ты у нас есть. Вспоминать день твоего рождения не хочется, но мы все искренне рады, что у твоей мамы все получилось.

– Почему не хочется вспоминать? – удивилась я.

– Ну, мама ведь была одна, когда ты появилась на свет, в лесу, вечером… – отец передернулся от представленной картины.

– Дарман, не надо, – резко оборвала его мама, – все хорошо, и это главное.

Может, поэтому мама сегодня такая расстроенная? Видимо, ей пришлось со мной не сладко.

Папа не стал продолжать, только сказал, что очень меня любит. Бабушка тоже сказала, что я у нее самая замечательная. И даже Нелт подтвердил, что лучше меня нет на свете. Я засмущалась и покраснела. Не очень люблю находиться в центре внимания.

После ужина я попыталась поговорить с мамой, но она отказалась. Сказала, что я все не так поняла, и что будет лучше, если я оставлю все как есть. Не знаю, почему, но я решила с ней согласиться… может, потому, что сама не хотела ничего менять, – я не люблю перемены. Они меня пугают, жить намного легче, когда ты знаешь, что будет завтра. Убедив себя, что все в порядке и не надо забивать голову глупостями, я решила думать только о завтрашнем дне.

Окончание дня было столь же хорошим, как и начало. Мы все сумели помыться, переодеться, а мама даже застелила постели свежим бельем. Я отходила ко сну с чувством полного удовлетворения и в предвкушении завтрашнего дня.