Читать книгу Таракан без ног не слышит 2. Страшный зверь Ужик - Лора КАФ - Страница 5

Готовился этот вечер уже не первый день.

Идея праздников родилась в тот миг, когда я услышала о соединении, то есть о свадьбе распорядителя и старшей дочери Улин. Мне было очень странно узнать, что здесь, вообще, нет никаких праздников.

Любое, самое первобытное общество имело обычаи, связанные со сбором урожая, охотой и прочими значимыми событиями. Обряды и жертвоприношения, предполагающие общий сбор с последующим весельем или, хотя бы, совместной жратвой.

А здесь ничего подобного не было. Даже банальных молодёжных танцулек. Да что там танцулек. Хотя бы просто пообщаться, повеселиться и пофлиртовать друг с другом. Нет.

Со своей любимой игрой в минибол горожане собирались небольшими группками, не додумавшись до большого общегородского турнира.

То-то и ходят они, все одинаковые, как из инкубатора. Скучные и серые. И всё их развлечение сводится к скандалам, между директором рынка и торговками.

Нужно было срочно наводить свои порядки. Пока еще все прыгают вокруг меня, на цырлочках и исполняют любую прихоть.

Что-то мне подсказывало, что вечно этот праздник жизни продолжаться не будет.

Три или четыре дня назад, у нас с Лунной, получился наконец-то, опытный бисквит. Да такой получился, что я и сама удивилась. Пышный, воздушный. Он таял во рту, оставляя после себя вкус ванили и тихую печаль.

Лунна была просто потрясена, когда услышала от меня, что это только начало. Я составила ей несколько рецептов крема. Предложила попробовать ей пропитать корж разными сиропами, прикинула, чем можно будет украсить торт, и, оставив окончательный выбор на её совести, улетела по другим делам.

Переговорив с Лунной, я отозвала в сторону Улин.

– У тебя всё готово?

– Да, конечно. – Ответила художница и, немного помявшись, спросила. – Аль, а можно мне делать ещё такие вещи? Для продажи.

– А почему нет то? – Удивилась я.

– Это всё-таки ты придумала.

– Во-первых, это придумала совсем не я, а во-вторых, ты ведь не думаешь, что я буду отбивать у тебя хлеб. Даже если мне придётся зарабатывать самой, я найду, чем заняться, поверь.

Потом мы с папой Кормом долго обсуждали все плюсы и минусы той или иной лестницы. В результате нарисовали ещё одну и принялись мастерить макет.

Домой я отправилась уже по темноте. От папиного предложения проводить меня, наотрез, отказалась. Хотелось немного подумать по дороге, а какая думалка, если надо с кем-то, разговаривать?

Топая по тропинке, освещаемой тремя шарами, летящими над моей головой, я вдруг поняла, что сегодня я ни разу не видела Эйслета. Чуть не повернула обратно, но решила, что если бы что случилось, типун мне на язык, уже сказали бы. У плохих вестей длинные ноги.

Уже подходя к дому, я увидела свет на балконе и чью-то фигуру за столом. Ах, вот ты где. Ну что же, я с тобой совершенно согласна. Здесь очень здорово. Только покормить тебя нечем. Разве что сухарик, какой в углу, завалялся.

– И долго ты так сидишь? – Радостно крикнула я, поднимаясь на балкон.

– Не очень. – Раздался голос, и я слегка вздрогнула, потому что это был не Эйслет.

За столом сидел ур, с которым мы на псов ходили. На столе, перед ним, лежал большой тюк.

– Я принёс тебе образцы тканей. Но ты, наверное, устала?

Да какое там. Я как про ткани услышала, так всю мою усталость, как корова языком.

– Давай, показывай. – Я уселась за стол напротив ура.

Он взял мешок за ушки и одним движением, вывалил его содержимое на стол. Я вцепилась в лоскутики, как дикарь в стеклянные бусы. Перебирала, терла, пробовала и на разрыв, и на мягкость, и на зуб.

Потом, смутно вспомнив о законах гостеприимства, предложила уру спуститься вниз и подогреть чаю. Самому. Заодно попросила принести ещё светящихся шаров. Они были припасены для завтрашнего торжества и хранились, сваленные в кучу, прямо на полу, в центральной зале.

Мы просидели довольно долго. Пили чай с тремя кусочками вяленой аввы, честно поделив их пополам. Перебирали лоскутики, и ур, то и дело, спрашивал меня, для чего мне тот или иной лоскут. А я с позорным запозданием поняла, что надо было попробовать сделать ткани цветными. И о матрасе мягком вспомнила. Тоже вовремя.

– Послушай. – Обратилась я к уру. – А из чего у вас эти штуки, которые на стене, ну, такие… – Я, смыкая и размыкая ладони, показала, какие именно. – У вас есть ещё такое…

Ур с таким удовольствием расхохотался, что я даже не обиделась.

– Альлига, ты меня поражаешь. Знать то, что неизвестно ни одному горожанину, и не знать простых вещей. Как такое может быть?

– А я спала всегда на одной стороне, вот и прищемила половину мозга. – Ответила я.

Ур снова расхохотался.

– Хорошо. Считай, что я принял твоё объяснение.

Я хмыкнула. А куда бы ты делся.

– Так есть или нет?

– Дивная, даже если бы это – Он помахал ладонями, подражая мне – Было последним, я бы отдал тебе всё.

– Я тебе так дорога? – Подхватила я его игру.

– Ты и представить себе не можешь, как. – Неожиданно, серьёзно ответил ур.

– Приму к сведению. – Отчего то, смутившись, пробормотала я. – Так что там с этой фигнёй.

– Скажи, сколько тебе нужно и что из неё сделать.

Мы провели ещё примерно полчаса. Я объяснила уру, какие именно должны быть пружины и как их потом, крепить и как готовое изделие будет выглядеть. Ур внимательно смотрел и кивал головой. А когда я сказала, для чего эта штука предназначена, он сначала поднял взор в ночное небо, а потом, мечтательно улыбнувшись, произнёс.

– Я бы тоже не отказался на этом поспать. – И выразительно, так, на меня, глянул.

Я губки бантиком сложила, ресничками похлопала и ответила невинно.

– Так в чем же дело? Сделай ещё один, для себя, и спи, сколько хочешь.

Он вздохнул, разочарованно и встал.

– Мне, пожалуй, пора. Значит, это, это и это надо сделать к завтрашнему вечеру?

Я кивнула. Память ура просто поражала. Я сначала предложила ему записывать, какого размера мне нужен тот или иной кусок, но он сказал, что и так всё запомнит. Невелика хитрость.

Ур сгрёб обратно в мешок всё, что я отложила, и начал медленно спускаться по лестнице.

– Эй! – окликнула я его, и он обернулся с таким счастливым выражением на лице, что мне даже немного стыдно стало. – А подъёмник вы уже сделали?

Он покачал головой укоризненно.

– Да. Завтра установим.

Я проводила его взглядом. На большее не хватало сил, и подумала, что надо срочно делать диванчики. Вот завалилась бы сейчас, прямо тут, как было бы здорово.

Назавтра я, бессовестно, проспала. Когда я выползла со своих антресолей, куда не попадал солнечный свет, выяснилось, что этот самый свет уже вовсю сияет. И довольно давно. Недалеко от входа маячил помощник.

– Чур, меня. – Пробормотала я. – Ты откуда, горе? Чьей дурной волей тебя сюда занесло?

– Меня послали сказать тебе, что безымянная гэдла вернулась на своё место на рынке. Ты можешь увидеть её там, в любое время.

Развернулся и пошёл прочь.

Он произнёс нужные слова. Выполнил свою миссию. И теперь ничто не могло вернуть его обратно. Разве только другое задание.

Я подумала, что надо бы передать с ним мольбу о пище. Но поздно. Парень уже скрылся из виду. Придётся самой. Да ладно. Что такое семь километров для дурной собаки?

Я нырнула в свой бассейн и, тут же, с визгом, выскочила. Вода-то ледяная. Но сон смело, как помелом.

А здорово тут у меня. – Подумала я.

«У меня»? Неужели привыкаю?

Времени было мало. К Лунне я заскочила буквально на минутку. Она, как опытный дирижёр, вела свой маленький оркестр. Помощницы её кружили по кухне в плавном, несуетном танце.

Ни одного лишнего движения, но всё, в их руках спорилось.

Мы с Лунной уточнили время, я показала, как работать с кулинарным шприцем, который, за полчаса до этого, принёс помощник.

Две помощницы собирали корзинки с едой. Наверное, на стройку. Я подхватила маленькую корзиночку с пирожными, послала всем воздушный поцелуй и выскочила из кухни. На рынок я летела, как на первое свидание. Не чуяла под собою ног и не видела ничего вокруг. Быстрей, быстрей. Вот и рынок. Вот и ряд гэдлов. Я влетела в гомонящую пестроту, и неожиданно вокруг всё стихло. Я огляделась. Все глаза были устремлены на меня.

– И в чём дело? – Завопила я. – У меня что, рог на лбу вырос?

– Нет. – Прошелестел ряд.

– Тогда чего вы на меня так уставились?

Я потихоньку начала пятиться назад, но тут до меня донеслось знакомое «Арргум!» и я моментально успокоилась. Через секунду и Кавзимода показался между рядов. Подкатился и встал передо мной, как лист перед травой, улыбаясь счастливо.

Я погладила его по щеке, и он заулыбался ещё шире, хотя это казалось совершенно невозможным. Достала из корзиночки пирожное и протянула ему. Горбун целиком запихал лакомство в рот и проглотил, даже не жуя.

– А где маленькая?

Горбун нахмурился, сгорбился ещё больше, развернулся и пошёл прочь. Я оторопела. Неужели Нянька меня обманула? Но Квазимодо обернулся и махнул мне рукой, мол, пошли, чего стоишь. Я двинулась вслед за ним.

Мы перешли через помост и углубились в «трущобы». Шагов через тридцать я поняла, что мне здесь нравиться. Тут тоже были круглые домики-каморки. Но помимо них гэдлы построили ещё открытые беседки, увитые роскошными вьюнами. Здорово! И красиво.

Вот в одну из таких беседок и привёл меня Квазимодо. Не доходя до беседки, он громко зарычал, будто предупреждая. Я рванула вперёд и успела заметить, как большие руки накрыли плотной тканью нечто, лежащее на маленьком столике.

Мы вошли. Прямо на зелёном полу, скрестив ноги, сидел Кинг.

– Привет. – Я уселась на пол, скрестив ноги, так же, как и он. – Я по делу. А это вам.

Я провокационно сделала вид, что хочу поставить корзинку на столик, и он испуганно прикрыл столик ладонью. Усмехнувшись, я поставила корзинку на пол.

– Мне сказали, что маленькая гэдла вернулась. Я хочу её видеть.

Кинг задумчиво посмотрел на корзинку, покусал губы и произнёс.

– Да. Она действительно вернулась. Но видеть её нельзя.

– Почему? – Я подалась к нему. – Что с ней? Она здорова? Что с ней сделали?

– Так много вопросов сразу. – Тихо сказал Кинг. – С ней всё хорошо. А видеть её нельзя, потому что она этого не хочет.

– Кинг. – Улыбнулась я левым краем губ. Правую сторону слегка свело. – Она нужна мне не для пустого гадания. В прошлый раз она сказала кое-что обо мне. И я хотела бы поговорить с ней на эту тему немного подробнее.

Он вздохнул и наклонил голову.

– Что у тебя тут? – Я протянула руку и сдёрнула ткань со стола. Он не успел меня остановить. Его вскинутая рука замерла над глиняной плиточкой. На плиточке были рассыпаны какие-то мелкие детальки серого цвета.

– Это что?

– Так. Игрушка. – Буркнул Кинг, отобрал у меня тряпочку и снова накрыл ею столик.

Я встала на коленки и упёрлась руками в стол, нависнув над ним.

– Сколько денег ей надо? Ты знаешь, я за ценой не постою. Говори, ну!

Он попытался было подняться, но, взглянув мне в глаза, осел.

– Она не возьмёт никаких денег. Она не сможет тебе помочь.

– Чем они её запугали?

– Её никто не запугивал. – Кинг покачал головой. – Она ходила в лес. Не спрашивай меня, зачем. Я и сам не знаю. А когда вернулась, долго плакала и сказала, что никого не хочет видеть.

Он был достаточно убедителен, и мне не хватило совсем чуть-чуть, чтобы ему поверить. Я встала.

– А ведь я дала тебе имя.

– Ты можешь забрать его. – Глухо ответил он, опустив голову. И именно вот этот его ответ окончательно убедил меня в том, что он врёт.

– Я не забираю свои подарки. – Ответила я. – Пользуйся. И пусть оно напоминает тебе об обманах и глупых надеждах.

Уже на пороге я обернулась и тоном, не допускающим возражений, сказала.

– Я хочу её видеть. – И в ответ на его растерянность, рявкнула. – Я сказала – видеть, а не говорить! Не хватало ещё. – Добавила я презрительно.

Кинг взглянул на горбуна и едва заметно кивнул. Карлица оказалась неподалёку. В соседней беседке. Возможно, она и слышала наш разговор. Она сидела за таким же столиком и перебирала травы.

Синяков на её гладеньком личике я не заметила, иглы из-под её ногтей не торчали. В общем, выглядела она вполне нормально. И вела себя совершенно спокойно. Посмотрела на меня, кивнула и снова занялась травами.

Я даже усомнилась в своих подозрениях. А может, и правда…?

В любом случае здесь мне ничего не светит. Значит, остаётся жээн.

Я развернулась и пошла прочь. Дел сегодня было много. Праздник, как-никак. Первый праздник в этом городе. И я должна постараться.

Наступил вечер. Как ни странно, но всё было готово в срок. Подарки дожидались своего часа в укромном месте. В парадной зале уже был собран большой стол. Именно для него мне и нужна была конструкция, названная урами, подъёмником. Простая в своём исполнении, но сочиняли её умники не один день.

Столешница, составленная из нескольких каменных плит, установленных в круг, была одновременно и полом. Механизм приводился в действие одним нажатием. Смонтировали мы это инженерное чудо едва не в последний момент. И оставшиеся полчаса играли с подъёмником, поднимая и опуская плиты. Сколько было высказано восторгов и комплиментов в обе стороны, не передать.

О том, как и где были добыты цветы для этой клумбы, нужно рассказывать отдельно.

Однажды, не так давно, стоя на скале Эйслета, я увидела внизу нежно-сиреневое пятно. Не поленилась, потратила полдня, чтобы найти спуск в долину и добраться до места. Пятно оказалось целой лужайкой цветущих орхидей, с дивным, чуточку пьянящим запахом. Именно из-за этого запаха я была предельно осторожна. Сорвала один цветок, зажав стебель листиком лопуха, и радостно попрыгала в Центр.

Цветок я принесла нашей божественной поварихе. Она у нас по ботанической части, вот пусть и разбирается.

Лунна разобралась давно. Все орхидеи, цветы, деревья и травка, растущие в окружающем лесе, были в её каталоге. Не были обойдены вниманием грибы и ягоды.

Я застала её в самый неподходящий момент. Шёл финальный цикл какого-то, очень важного эксперимента, и Лунна просто прилипла к своим ретортам и колбам. Я на её месте, развернула бы посетителя спиной, указывая направление, да еще и ускорения придала, волшебным пенделем.

Но белокурая богиня бюксов и эксикаторов, потратила это время на то, чтобы открыть мне файл с каталогом, на висящем в каморе мониторе. Ткнула пальчиком в пару клавиш и велела поднести цветок к экрану. После чего вставила мне в уши две пуговки и вернулась к рабочему столу.

Я, минут десять слушала лекцию о конкретном виде семейства орхидных. Узнала, что соцветие состоит из кучи деталей, названия которых были мне абсолютно непонятны. Фрициллии, адроцеи, кастетумы. Всё это звучало для меня как заклинание свихнувшегося мага и не добавляло ни грамма полезной информации. С трудом прослушав весь этот заумный, текст и наковыряв из него горсточку знакомых слов, я выяснила, что цветы, при правильном обращении, не опасны. Разве только в большом количестве и в закрытом помещении. Да и то, голова поболит и всё. Ну и потошнит немного. А так они совершенно не опасны. Если их не есть.

Жевать траву я не собиралась, зала у меня всеми ветрами проветривается, а вот пренебрегать такой красотой я не хотела. Да и Лунна попросила меня принести ей, при случае, ещё парочку этих редких цветов.

На следующий же день мы с бригадой, отправились в долину. Чтобы выкопать часть клумбы и пересадить поближе. Пока что в мою столовую. Если они такие редкие, то стоит заняться их разведением.

Взяли с собой корзинки с едой и, быстренько управившись с делом, устроили пикничок.

Когда мы уже собрались домой, самый младший спросил меня, придём ли мы сюда ещё раз.

– Может и придём. – Пожала я плечами. – А что?

– Здесь так хорошо было.

– Так кто тебя не пускает? Возьми папу с мамой и приходите. Соседей пригласи. Только вон на ту скалу не вздумайте соваться. Лично ноги переломаю. И чтобы чисто после вас было.

– А когда же нам с мамой то…? – Растерянно спросил он.

Я уже хотела сказать, что в выходные, и тут поняла, что выходных никаких нету. Мы работаем каждый день. Значит, время работы у них тут ограничено, а выходных нет? Непорядок.

Орхидеи были высажены в специально для них сделанную, клумбу и теперь благоухали, затмевая аромат огромного торта, который стоял на отдельном столике.

Тут надо сказать, Лунна расстаралась. Не знаю, из чего она сделала эти цветы с прозрачными, нежно окрашенными лепестками и изящными зелёными листиками. Каким чудом создала тонкую серебряную паутинку с синими росяными каплями, но на такое, даже у меня, не хватило бы фантазии.

Помощницы уже расставили на столе великолепный сервиз, сделанный умницей Улин. Именно про него она и спрашивала меня вчера.

Сервиз был окрашен в алый цвет с тёмно-синим орнаментом по краю. Такое сочетание дало неожиданный эффект. Если посмотреть прямо на один из предметов, а потом тихо отвести взгляд, то на периферии зрения вспыхивал пурпурный цветок.

Скоро должны явиться приглашённые. Я велела подойти им строго к определённому часу. В этом тоже был свой смысл.

Несколько светящихся шаров висело в воздухе, но не они давали основной свет.

Я три вечера гоняла своих работников вверх и вниз по лестнице, пока добилась нужного эффекта. Теперь, хитро прикрытые кустами и экранами, шары так освещали весь ансамбль, что в сумерках обычная коробка здания казалась призрачным замком Фата Морганы, а в темноте дом будто плыл по воздуху.

Я с улыбкой вспомнила, как мои мальчики стояли и, открыв рты, любовались на это великолепие. А потом кто-то тихо выдохнул.

– Неужели это мы сделали?

Со стороны тропинки послышался шум, и я повернулась навстречу гостям.

Вечер прошёл великолепно. С учётом того, что это была первая ассамблея в истории Города.

Конечно, в идеале, на балконе должен был сидеть сводный оркестр, на лужайке вальсировать юные пары, а воздух должен был периодически освещаться разноцветьем салюта. Но что поделаешь. Я не знала, как делаются фейерверки. Знаю, что там, кажется, порох присутствует. Даже знаю, что порох из селитры делается. А может и не из селитры. Да и селитру, где взять, даже если бы я знала, что это вообще такое и как оно выглядит. Читывала в одной книжке, что её где-то, на помойках добывают. Но этим, мои познания в пороховедении и ограничивались.

А для танцев нужна была музыка. О которой я, со своими хлопотами, совсем забыла.

Однако, повторюсь. С учётом того, что это была первая ассамблея, вечер прошёл просто прекрасно.

Когда мои гости вышли на полянку перед домом, они остолбенели от такой красотищи.

Столбенели они достаточно долго. Пришлось их немного потормошить. Потом была проведена краткая экскурсия по дому для тех, кто был тут впервые. Вход в парадную залу был пока закрыт. Торт должен был стать отдельным сюрпризом.

Потом было подано горячее. Шведский стол, правда, никого не удивил, но то, что столики были освещены каждый своим шариком, а замысловато украшенные блюда соперничали красотой с цветами, выложенными между тарелок, было воспринято достойно.

Выбрав время, я захлопала в ладоши, привлекая к себе внимание. Привлекла. Все уставились на меня с удивлением, а папа Корм даже с некоторым испугом.

– Со мной всё в порядке. – Успокоила я его. – Просто я вас сюда пригласила не только для того, чтобы покормить. Слава Звезде и Лунне, во втором круге никто не голодает. Я пригласила сюда всех, с кем, так или иначе, связана моя жизнь в последнее время.

При этих словах Корм заметно побледнел.

– Папа, успокойся. Сегодня всех ожидают только хорошие новости. Во-первых, мой дом, который вам, надеюсь, понравился, построили эти достойные люди.

Я по именам перечислила своих мальчиков. Неважно, что ребят и так все знали. Их знали как горожан, а значит, они были безликой массой, пригодной для выполнения определённой работы. Я же успела за время стройки со всеми близко познакомиться и немного подружиться. А с тем же Максом, так и не немного. Отныне же они не просто работники для чего-то там. Они признанные строители. Страна должна знать своих героев! Я сказала!

После этого вперёд выступил Красавчик. Сегодня я потратила целый час времени из сегодняшнего драгоценного дня на то, чтобы рассказать ему о Махе, которого я уже звала Макс, и попросить Новое имя для него. Это оказалось нетрудно. Парень и в самом деле заслужил.

– Горожанин Мах, подойди ко мне. – Возвестил Красавчик.

Макс подошёл, заметно волнуясь. Шёл к Красавчику, а смотрел на меня, и я улыбнулась ему ободряюще и подмигнула.

– В присутствии свидетелей объявляю тебе, что ты получаешь Новое имя. Как бы ты хотел называться? – Произнёс Красавчик принятую формулу.

– Альлига называет меня Макс. – Немного дрожащим голосом ответил парень.

Красавчик кивнул головой в знак того, что Новое имя услышано, и парень отступил назад, намереваясь встать на место.

– Погоди. – Остановила я его. – Это ещё не всё. За время стройки ты дал мне немало дельных советов. Вряд ли мой дом был таким без твоего участия. Поэтому ты отныне называешься мастером-строителем и позволь вручить тебе знак твоего отличия.

С этими словами я повесила ему на шею четырёхлучевую звезду на тонкой ленточке.

Звезду эту я сегодня у уров забацала, за пять минут. Красавчик, в ходе моего рассказа, совмещая приятное с полезным, показывал мне местный монетный двор и я, любопытства ради, начертила форму и, щедро добавив красителя, нажала «исполнить». Потом повертела готовое изделие в руках и вопросительно посмотрела на Ура.

– Я могу её взять?

Он осторожно коснулся губами моих пальцев и ответил.

– Дивная, всё, что ты здесь видишь, принадлежит тебе. В том числе и мои мысли.

– Ну, чужих мыслей мне не нать, своих хватает, так что обойдусь пока этим. – Я помахала звёздочкой и удрала домой.

Для чего мне нужна эта безделушка, я придумала уже потом, перебирая подарки. Она была сделана из пластика, а значит, имела определённую ценность. И, достаточно, большую. К тому же другой такой не было. Пока.

Макс погладил звёздочку и гордо выпятил грудь. Оценил. Когда он вернулся на место, я подозвал карлика. Сюда малыш пришёл вместе с мамой. Лунна успела оповестить меня утром, что проведённые ею опыты показали, что маленькая женщина действительно творит с водой странные вещи, и она, Лунна, забирает её во второй круг.

– Это невероятно, Альлига. – С расширенными от восторга глазами ликовала Лунна. – Это просто какое-то чудо.

– Подробности вечером. – Я чмокнула её в щёчку. – Тороплюсь. Дел много.

Это было ещё до рынка.

Малыш стоял передо мной совершенно спокойно и улыбался своей невозможной улыбкой, заставлявшей горько сожалеть о его уродстве. Я положила руку ему на плечо.

– С тех пор, как мы познакомились, ты не раз смешил меня. Ты, как никто другой, заставлял меня забыть о моих бедах. Прости, папа. – Я посмотрела на Корма, который при этих моих словах немного погрустнел. – У тебя есть Эйслет, а у меня отныне будет он.

И, обращаясь к карлику, сказала.

– Ты мой друг. А моему другу не годиться ходить безымянным. Нарекаю тебя, Вамана. А чтобы никто не возмущался таким длинным именем, сократим его, пока, до Вани. Но я уверена, что ты обязательно дорастёшь до своего полного имени.

Со стороны зрителей раздался всхлип. Это мама малыша не сдержала эмоций. А я продолжила.

– Я долго думала, что подарить тебе в этот день. Так ничего и не придумала. У тебя есть все, что нужно для счастья. Светлая голова, доброе сердце и весёлый нрав. Поэтому я подарю тебе самую бесполезную вещь в мире.

С этими словами я достала мешочек с деньгами. Той суммы, что там была, они с мамой не заработали бы и за сто лет. Конечно, раз теперь его маму взяли во второй круг, неважно, в каком качестве, они не будут ни в чём нуждаться. Но я хотела быть хоть немного спокойной за его судьбу, если вдруг исчезну.

– Ну, а теперь самые главные виновники нашего собрания.

Я протянула руки распорядителю и его молодой супруге, подзывая их к себе. Они подошли, трогательно взявшись за руки.

– Я прошу у вас прощения за то, что так долго не могла придумать вам имена. Вы оба пока ещё загадка для меня, но я очень надеюсь, что имена, которые я для вас нашла, вам понравятся.

Только плотно сплетённые пальцы рук выдавали их волнение.

– Твоё имя Аглая. – Обратилась я к девушке. – Оно означает… – Блин, я же хотела назвать её Агнией. А Аглая это… – Сияющая! – Торжествуя, вспомнила я. Ай я да молодец! Ай, я да сукина сын!

Потом перевела дух и обратилась уже к распорядителю.

– Твоё имя Эраст. Значит – любимый.

До меня неожиданно дошло, что и его назвала не так, как собиралась. Хотела же Даниилом. Но, подумав, поняла, что именно эти имена подходят им больше всего.

Надо же. Я покрутила головой, удивляясь самой себе, и отступила в сторону, давая присутствующим поздравить свежеокрещенных. А когда поток поздравлений иссяк, продолжила.

– У вас недавно было Соединение. Поторопились маленько, но ничего, лучше поздно, чем никогда.

Все удивлённо на меня посмотрели.

– Я имею в виду, что никогда не поздно поздравить молодых с самым главным днём в их жизни.

Так, кажется, выкрутилась. Похоже, я волнуюсь больше, чем все остальные, вместе взятые.

– И, по этому поводу вам приготовлен вот такой подарок.

Я махнула рукой, и помощники вынесли на всеобщее обозрение огромный матрас. Три на три метра. Высотой сантиметров тридцать. Изначально я заказывала его для себя, но потом решила, что того роскошного постельного белья из тёмной, мохнатой, шелковистой ткани будет мало. Вот и пожертвовала. Всё равно, мне такой не подойдёт.

В одной из моих самых любимых книжек я вычитала про спальни, в которых матрацы были во весь пол. Там, в той жизни, у меня не было возможности воплотить свою мечту в жизнь. И даже не в деньгах дело. Шесть-восемь двуспальных матрасов я бы легко оплатила полугодовым кредитом. Просто муж мой категорически возражал против таких изысков. И камин в доме он тоже не хотел делать.

Ну что же. Здесь у меня будет и камин, и матрас. Не будет только Его. Я глубоко вздохнула, подавляя попытку боли вырваться наружу. Ша! Сегодня праздник.

Когда матрас был установлен и накрыт тёмно-жемчужной искрящейся тканью, я подумала, что, наверное, не надо было выставлять подарок напоказ. Может, молодым это неприятно, что их супружеское ложе – вот так вот…

Но нет. Сначала присутствующие осторожно всё пощупали. Потом проверили на упругость, а потом Эйслет обхватил Лунну, поперёк талии и они завалились всем своим совокупным весом, на несчастный матрас.

Аглая с Эрастом возмущённо завопили и принялись стаскивать захватчиков с новообретённой собственности. Те уступать не хотели, и вскоре на матрасе кувыркалось, как минимум, триста кило живого веса. Веселились все, кроме матраса.

– Альлига. – Кто-то потянул меня за рукав. Я обернулась. Передо мной стояла Нянька. Подавив тяжкий стон, я нашла в себе силы улыбнуться ей.

– Вы тоже пришли? Я очень рада.

– Ты говоришь обо мне, будто меня много.

– Мне показалось, что ты не одна… – Забормотала я.

– А кого ещё ты хотела видеть? – Она пытливо глянула на меня.

– Да никого. – Я вполне искренне пожала плечами. – Просто подумала, что по тёмной тропинке вас… тебя одну не отпустят.

– Кто это может меня не отпустить? – Улыбнулась она.

– Ну… уры. Здесь же совсем недавно были псы.

– Милая девочка. Но ведь ты не боишься ходить одна и ни у кого не спрашиваешься.

Один – ноль. И не в мою пользу.

Я рассмеялась.

– Хорошо. Мы обе храбры и самостоятельны. Так о чём будут говорить две храбрые женщины?

Она растянула губы в анемичной вежливой улыбке.

– Ты ходила на рынок?

– Да. Я ходила на рынок. Я видела гэдлу. Мои условия выполнены. Вместе с моей благодарностью, примите мои заверения, что и ваше желание будет исполнено.

Она вздохнула облегчённо.

– Я рада Альлига. Правда, очень рада. Но тебе незачем меня благодарить. Я ничего не сделала. Просто послала на рынок помощника, узнать, что за идиотка тебе понадобилась, и куда она могла деться. Когда помощник пришёл на рынок, она уже была там. И даже нагадала ему скорую встречу с любимой. Подарила пучок травы. А когда он сказал, что ты ею интересуешься, она разревелась и убежала.

Нянька говорила спокойно и убедительно. Я уже не знала, что мне думать. В конце концов, существует такая вещь как презумпция невиновности.

– Хорошо. – Сказала я. – С завтрашнего дня я начну учить вашу песенку. Вы зайдёте ко мне, и мы её запишем.

– Что мы сделаем?

– Неважно что. Главное сделать. Ведь так?

Нянька сдержанно улыбнулась. Я взяла её под локоток и повернулась к остальным гостям.

– А теперь прошу пройти в дом. Там всех ожидает подарок от Лунны. И если он кому то не понравиться, то я лично возмещу, чем пожелаете.

– Не боишься давать такие обещания? – Послышался шёпот над ухом. Я глянула через плечо. Рядом стоял Красавчик и загадочно улыбался.

– Не-а. – Довольно ответила. – Если бы ты знал, что там. М-м-м.

Гости втянулись в залу. Я вошла последней. Вошла и поняла, что ста квадратов для парадной залы всё-таки маловато. Сейчас здесь собралось около тридцати человек, и мне показалось, что я нахожусь в автобусе в час пик. Может, я просто привыкла видеть это пространство пустым?

На гостей моих произвели впечатление изумрудные занавеси по окнам. Легкие, полупрозрачные, как органза, усыпанные миллионами искорок, они слегка колыхались от потока тёплого воздуха. Создавалось впечатление предзакатного неба, когда оно ещё не начало темнеть, но самые яркие звёздочки уже видны на нём. Нежное благоухание орхидей ненадолго задерживалось в этих стенах, ну а торт произвёл, просто, фурор. Никто не мог поверить, что это можно и, даже, нужно есть.

За стол все рассаживались сами. Кто как захотел. То ли, случайно, то ли, намеренно, Корм уселся рядом с Улин, а со мной оказались Красавчик и мой приятель Охотник. Макс затесался между младшими дочками Улин. Сегодня он был героем. Сегодня был его день.

Помощницы разнесли тортик. Умница Лунна сделала торт не целым, а отдельными маленькими пирожными. Примерно, по полкило. И теперь у каждого на тарелке стояла собственная маленькая клумба и цветы на каждой из них были не похожи на другие.

Когда после ахов, вздохов, сомнений и любований был испробован первый кусочек, а потом сразу же второй и третий, я повернулась к Красавчику.

– Что скажешь? Надеюсь, мне не придётся исполнять твои тёмные желания?

У меня не было глаз на затылке, и я не видела, как перекосилось лицо Охотника.

Красавчик слизнул капельку крема с пальца, причмокнул и ответил.

– Если бы ты спросила об этом попозже, я бы тебе непременно соврал, но сейчас я просто не в силах это сделать. – И запихал в рот очередной кусок.

– Послушай. – Завела я разговор очень издалека. – А одежду вы как делаете?

– Зачем тебе? – Красавчик даже жевать перестал. – Тебе не приносят одежду?

– Приносят. Всё в порядке. Просто она мне не нравиться. Я другую хочу.

– Какую, другую? – Подавился Красавчик.

– Я на рынке видела парня в таких шикарных штанишках. Гладких, блестящих. Похоже на кожу. И сверху такая чудная одёжка. Хочу такую.

– Альлига, – Вкрадчиво произнёс ур. – Ты не могла видеть здесь дикарей.

– Почему это?

– Потому что они ушли в тот же день, когда ты проснулась.

– Как! – Я чуть не подскочила на месте. – Когда? Куда?

– В свои земли. Они не живут рядом с Городом. Им тут мало места. Они охотятся, путешествуют. Ищут новые угодья.

– И что, сюда они уже не придут? – Холодея, спросила я.

– Ну почему же. Одни ушли, другие придут. Насмотришься ещё на их шкурки.

– А те которые были они что… уже назад не возвращаются?

– Я бы и рад ответить тебе на этот вопрос, дивная, но я и сам не знаю. Как-то не интересовался до сих пор. Дикари, они и есть дикари. Что одни, что другие. Какая разница.

Я с удивлением посмотрела на него.

– И что, вам совершенно не интересно, как они живут? Чем дышат?

– Альлига, что интересного, может быть, в жизни лесных животных? А дышат они так же, как и все. Лёгкими.

– Животных?! Ты зовёшь их животными? Но ведь они люди.

Он взял мои пальцы и поднёс к губам. Слегка дотронулся.

– Дивная, что тебя так взволновало? Они, конечно же, очень похожи на нас, но они не мы. Они живут в лесу, разговаривают со зверями и совершенно не хотят становиться цивилизованными.

– Но, может, им так больше нравиться?

– Вот именно. Им нравиться жить в лесу. Точно так же, как жили их отцы. И точно так же, будут жить их дети и внуки. И через тысячу оборотов они будут жить в лесу. И ничего не измениться. Именно потому, что они просто животные.

Слушая этот расистский бред, я даже забыла первопричину нашего разговора.

– Извини. – Я вытащила пальцы из его мягких рук. – Мне не очень нравится наш разговор.

Он посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом, но ничего не сказал и вернулся к остаткам тортика.

Я тоже уткнулась в тарелку, готовая разреветься в голос. Ушли. Ушли! Ушли!! А как же я-то теперь? Я готова была пешком идти в город эльфов, но не знала направления. Даже приблизительно.

После чая наступил момент для музыки и фейерверков. Но у меня не было ни того, ни другого. Так что гости разбрелись по дому, а я оттащила в сторонку Лунну.

– Ты обещала мне рассказать, что там с мамой Ваманы.

– Да. Альлига. Ты не представляешь, как я тебе благодарна.

– А мне за что?

– Это ведь ты принесла воду в круг.

– Вовсе не я, а Вамана.

– Но ведь это ты привела его к нам. Альлига, ты прекрасно поняла, что я имею в виду. Если бы не ты, Мая так и осталась бы торговать за гроши своей волшебной, водой.

– И что там с водой?

– Этого просто не может быть, но она действительно меняет структуру воды так, как хочет. Вода из одной чашки способна подавлять микрофлору. Из другой – наоборот. Её вода способна залечивать раны, даже гнойные. Очищает организм, усиливает рост волос и омолаживает кожу. Ты не обучена некоторым вещам, и я не смогу объяснить всего. Жаль, что я раньше не знала о Мае.

– Лунна, сколько тебе оборотов? – Вырвалось у меня.

– Сорок… Сорок три. – Растерянно ответила она. А зачем тебе?

– Так, просто. А сколько тебе было, когда тебя в круг забрали?

Она усмехнулась.

– Двадцать четыре оборота.

– Значит, ты уже полжизни здесь. Меня тогда и на свете то не было. А скажи, у папы с мамой любовь при тебе случилась?

Лунна неожиданно сильно побледнела.

– Да. – Прошелестела она и отвернулась. – Ты что, хочешь их помирить?

– Если ты имеешь в виду Корма и Илиеону, то нет. Она ему, почему то, очень не нравиться.

– Потому что это не настоящая Илиеона! – Лунна резко повернулась ко мне. – Ты хорошо сделала, что не пригласила её сюда.

А я не то, чтобы не приглашала, я просто забыла о своей приёмной мамочке. Последние дни я её не видела. Даже не помню, когда и видела то.

– А тебе нравилась настоящая?

– Она любила Корма. – Прошептала Лунна.

– Сильнее, чем ты? – Спросила я, и Лунна вздрогнула, как от удара.

– Ты…?

– Успокойся. Я не собираюсь никому об этом говорить. И даже папе.

– Но откуда ты…?

– Знаешь, если бы я была чуточку внимательнее, то поняла это ещё в первый день. Как ты ему самые лакомые кусочки подкладываешь, как ты на него смотришь. И что? Все эти двадцать оборотов…?

– Да. С первого же дня. С первой минуты. – Лунна с вызовом глянула на меня.

– Тихо, тихо. – Я выставила перед собой ладони. – Ты такая нервная. А я ещё хотела у тебя микстурки попросить. Тебе срочно нужен любовник. Нельзя взрослым женщинам без любви столько времени.

– У меня есть Любовь. – Прошептала Лунна. – И любовники тоже есть. Вот только всё это не в одном.

Я погладила её по плечу.

– Лунна, а Улин может развестись с мужем и выйти за папу?

– Может, конечно. Ты хочешь, чтобы он женился на Улин.

– Я хочу, чтобы он, вообще, женился. И мне всё равно, на ком. Чесна, чесна.

– Почему?

– Потому что я хочу, чтобы он был счастлив. Очень счастлив. И очень хочу. Счастлив настолько, чтобы забыть обо всем на свете. Послушай, Лунна, надо бы ему подсказать, что ты его любишь. А то мужчины, они такие слепые. Сами ни за что не догадаются.

– О чём это мы никак не догадаемся? – Сзади, по своему обыкновению, подкрался Эйслет.

– О том, что дамы хотят пить. – Ответила я, поворачиваясь к нему. Хотела сказать ещё что-то, но все слова застряли у меня в горле. Эйслет стоял не просто побледневший. Он был белый, как мел.

– Что с тобой? – Одновременно воскликнули мы с Лунной.

– Как ты сказала?

– Я сказала, что мы хотим пить.

– Нет. Не то. Ты сказала слово «дамы». Что оно означает?

– Женщины, – пролепетала я, холодея. – А что?

– Где ты его слышала?

– Не помню. Да в чём дело то?

– Идём!