Читать книгу В долине горячих источников - Лора Вальден - Страница 4

Роторуа, январь 1878

Оглавление

Длинный деревянный дом у озера Роторуа был в этот день полностью украшен гирляндами, но Марианна Брэдли по-прежнему была недовольна. Она снова заставила своего мужа Уильяма лезть на стремянку, чтобы развесить еще какие-то украшения. Уильям сделал то, что хотела жена. В принципе, он возражал ей только в том случае, когда она бывала совсем несправедлива по отношению к их старшей дочери. Тогда Уильям Ч. Брэдли мог и голос повысить. В остальном же он был таким же добродушным, каким и казался на вид. Высокий, даже несколько грузноватый, Уильям с возрастом начал страдать от избыточного веса; волосы у него с самой юности были редкими и светлыми; карие глаза на круглом лице излучали теплый свет.

«И почему она не родилась мальчишкой?» – в который раз спрашивал он себя, увидев встревоженную Аннабель, стоящую под лестницей. Тогда, возможно, мать любила бы ее, несмотря на внешность, думалось ему, пока он осторожно спускался по ступенькам. От любви к этой девочке у него таяло сердце. На лице Аннабель читалась тревога за него, потому что он мог свалиться с лестницы. Он буквально чувствовал, как она испуганно упирается в деревянного монстра, чтобы не дать ему опрокинуться. Аннабель боготворила отца и постоянно переживала, что с ним может что-то случиться. Она не разрешала ему даже в лодку сесть самому, всегда стремилась сопровождать его. Девочка постоянно говорила, что должна защищать его. Марианна иногда спрашивала, не раздражает ли его эта привязчивость старшей дочери, но подобная заботливость лишь трогала Уильяма Ч. Брэдли.

Только когда он наконец спустился с лестницы, Аннабель отошла на шаг в сторону. Мужчина быстро провел рукой по ее светло-русым волосам. «Они такие же редкие и непослушные, как у меня, – подумал он. – Что ж, вероятно, она полностью пошла в меня».

– Аннабель, тебе нужно переодеться. Ты же не собираешься идти на праздник в этих лохмотьях? – послышался строгий голос Марианны.

На душе у Уильяма Брэдли стало тоскливо, когда он увидел, как вздрогнула девочка. «Она наверняка уже надела свое лучшее платье, – подумалось ему. – Но поскольку она не обладает такой осиной талией, как мать и сестры, ни одно платье в мире не может создать силуэт, который сейчас предполагается иметь всем юным девушкам».

– Аннабель, времени нет! – Голос Марианны звучал раздраженно.

Порой Уильям втайне жалел, что почти двадцать лет назад проявил упрямство, когда встал вопрос, как назвать дочь. Он настоял на том, чтобы дать ей имя Аннабель, – в надежде на то, что рано или поздно она станет настоящей красавицей. Сейчас, когда девушку звали по имени, это было похоже на насмешку.

Красивой девочка не была никогда, даже будучи маленькой. Марианна хотела назвать ее Хильдегардой, в честь матери, но Уильяму совершенно не нравилось это типично немецкое имя. «Ее наверняка будут дразнить», – подумал он тогда, потому что это имя для англичанина было просто непроизносимым. И потребовал назвать старшую дочь более мелодичным именем. Он до сих пор помнил собственные слова: Разве итальянцы не говорят красивым девушкам «Bella»? Давай просто назовем ее Аннабель. Марианна скептично подняла брови и пробурчала: «Мне все равно!» В конце концов, ей действительно было безразлично. Уильяму до сих пор становилось больно, когда он вспоминал, с каким разочарованием его жена смотрела на сморщенное личико, выглядывающее из свертка. Она даже не хотела укачивать малышку – настолько сильно отталкивала ее некрасивость дочери.

В тот момент Уильям стал опасаться, что Марианна не способна на материнские чувства, но рождение двух младших дочерей доказало ему, что он был не прав. С ними его жена просто захлебывалась от нежности и любви. Конечно, Оливия и Абигайль были несравнимо красивее старшей, но его простое сердце тем больше любило обездоленную дочь. Ее покладистый характер, лишенный тщеславия, ее любовь к природе и открытость были ему гораздо ближе, нежели высокомерие средней дочери. Сказать, какой станет Аби, было пока еще сложно. Та была еще ребенком, причем очень жизнерадостным. Конечно, он любил всех дочерей, но характер Аннабель трогал его до глубины души.

– Аннабель, сколько можно тебя подгонять?

– Лучше сделай так, как велит мать! – заговорщическим тоном прошептал он ей. Дочь ответила ему отчаянной улыбкой.

– Иди, пусть Оливия поможет тебе, – мягко посоветовал он ей, выталкивая девушку из гостиной, а значит, и из поля зрения строгой матери.

Аннабель неторопливо поднялась по скрипучей лестнице в детскую. Ей было все равно, что надеть, поскольку в любом случае она никому не понравится. Она знала, что сегодняшний день очень важен для матери. На восемнадцатый день рождения Оливии Марианна пригласила молодых людей из всех так называемых хороших семей в округе. И так как в этом, по ее мнению, очень отдаленном краю земного шара было недостаточно приличных кандидатов в женихи для дочери, она вытянула щупальца до самого Окленда. Аннабель не уставала восхищаться Марианной. Благодаря своему шарму матери удалось привязать к отелю «Гора Таравера» и их семье постояльцев, имевших сыновей подходящего возраста. Некоторые приехали даже из Окленда. Так же, как и Харперы, сына которых Марианна прочила в мужья ей, Аннабель. «Она хочет избавиться от меня и как можно скорее выдать замуж», – думала девушка, нерешительно входя в комнату.

Перед зеркалом сидела Оливия в восхитительном красном платье, юбка которого была украшена белыми розами из ткани. Марианна сама шила его долгими ночами. Свои черные волосы Оливия собрала в пышную высокую прическу, а на локонах сидела кокетливая красная шляпка, ленты которой были завязаны под подбородком.

– Как я тебе? – сияя, поинтересовалась она у сестры.

– Ты сногсшибательна! – Аннабель действительно была в восхищении.

По сравнению с сестрой сама она казалась похожей на особь из потустороннего мира. Ее темно-коричневое платье не самым удачным образом подчеркивало ее фигуру, но лучшего у нее не было. Оливия же заставила бы засиять даже такое платье. Единственное, что Аннабель нравилось в собственной внешности, так это то, что она была выше всех на голову. Марианна же считала, что рост только мешает старшей. Она безжалостно талдычила девушке с самого детства, что женщина должна быть маленькой и хрупкой, должна доставать мужчине самое большее до плеча. Этому идеалу Аннабель совершенно не соответствовала. Более того, в округе не было ни одного юноши ее возраста, на которого она не могла бы посмотреть свысока.

– Отец сказал, что ты поможешь мне подобрать подходящее платье, – нерешительно произнесла Аннабель, но Оливия, судя по всему, практически не замечала ее присутствия. Она вертелась перед зеркалом, словно упиваясь собственной внешностью. Потом вдруг замерла, прищурившись, поглядела на сестру и простонала:

– Так Джон Харпер никогда не сделает тебе предложение! Ты же похожа на служанку!

Аннабель пожала плечами. Она терпеть не могла этого высокомерного парня. Кроме того, он смотрел только на Оливию. И почему мать вбила себе в голову, что она должна выйти замуж за сына судьи из Окленда?

– Я знаю. Поэтому и прошу тебя помочь, – слабым голосом ответила Аннабель.

– Ох, – простонала Оливия. – Давай посмотрим, что у тебя есть. Превратить тебя в прекрасную лебедушку будет нелегко.

С этими словами она открыла платяной шкаф Аннабель, а затем с видом знатока стала рассматривать скромный гардероб сестры.

– Вот очень миленькое! – пробормотала она, извлекая из шкафа небесно-голубое платье с пышной юбкой. – Если наденешь его, поразишь своим видом всех молодых господ. – Оливия захихикала и вложила платье в руку сестры.

Но та лишь грустно покачала головой.

– Я не могу надеть это. Оно висит в шкафу только затем, чтобы однажды ты унаследовала его от меня.

– Я? Нет! Ничего подобного я в жизни не надену! Но почему ты не хочешь его носить? – задорно поинтересовалась Оливия.

– Это то самое платье, в котором я упала в обморок в прошлом году. На твой семнадцатый день рождения. Забыла?

Оливия закатила глаза. Нет, она прекрасно помнила о случившемся. Было ужасно неловко, когда ее сестра, и без того самая толстая из всех знакомых девушек, вдруг при гостях побледнела и рухнула на пол. Просто потому, что платье было слишком тесным и ей стало нечем дышать. Подружки Оливии ужасно злословили по поводу Аннабель. «Она наверняка беременна, но от кого же?» – шептались они, прикрыв ладошками рты. Оливия энергично засунула платье в шкаф. Нет, Аннабель больше не испортит ей праздник.

– Думаю, дело не в платье, – вздохнула Оливия, и взгляд ее упал на возвышавшийся на комоде шиньон, который казался ей излишне пышным. – Все дело в твоих реденьких волосах. Как насчет этого?

Когда младшая сестра помахала у нее перед носом огромной копной волос, Аннабель пришла в ужас.


Марианна нервничала все сильнее. Этот праздник обязательно должен стать удачным. В конце концов, она могла позволить себе пойти на такие расходы лишь один раз в году.

Она в последний раз заглянула в кухню. Там Руиа, повариха-маори, без которой просто невозможно было обойтись, уже готовила барашка. На Руиу можно положиться. Марианна как раз собиралась снова закрыть дверь кухни, когда увидела высокого парня, чистившего картофель.

– Да не так же! – набросилась она на него и, подбежав, вырвала нож из рук и принялась показывать, как нужно чистить картофелину.

Но парень лишь отошел на шаг и со скучающим видом уставился вдаль. По его лицу прекрасно читалось, что он не собирается выполнять указания белой женщины относительно того, как следует делать эту работу.

Руиа бросила на него укоризненный взгляд и сказала на маори, что ему необходимо быть вежливым с Марианной, но тот лишь мрачно взглянул на нее.

– Тетя Руиа, можешь сказать ей на ее языке, что я умею не только читать, но и говорить по-английски. Чтобы она тоже знала, что ты требуешь от меня большего уважения к ней.

– Что это за мальчик? – удивилась Марианна.

– Простите, мисси, это сын подруги из моего племени, она тяжело больна, а мальчику нужно немного развеяться, потому что…

– Ладно, ладно, – нетерпеливо перебила Марианна пожилую маори, положила нож и картофелину обратно в миску и попыталась поймать взгляд юноши, который отвел глаза. – Если он будет помогать, то пусть делает это как следует. Ты слышал? Говоришь, что понимаешь мой язык, тогда делай, что я тебе велю!

И, покачав головой, выскользнула из кухни.

Едва Марианна ушла, как Руиа начала ругать юношу:

– Анару, ты упрям, как мул. Она просто хотела показать тебе, как нужно правильно чистить картофель.

– Она – высокомерная пакеха!

Руиа шумно вдохнула.

– Нет, она очень милая женщина. Правда, хозяйка немного взволнована, потому что сегодня ее дочери Оливии исполняется восемнадцать лет и она пригласила молодых людей, чтобы выбрать своим девочкам хороших мужей.

– Наверное, ты хотела сказать, богатых пакеха!

– Ах, Анару, если ты не умеешь себя вести, то я тебя больше в дом не возьму!

– А мне безразлично. Что мне делать в домах белых, которые украли у нас нашу землю? – упрямо зашипел он.

– Мальчик, какой же ты невыносимый упрямец! Я работаю здесь уже три года, и ко мне всегда относились хорошо. Мистер Брэдли, к слову, из небогатой семьи. Он вкалывал на золотых приисках в Австралии и заработал там деньги, на которые три года назад начал новую жизнь в нашей глуши. За этот кусок земли, мальчик мой, он заплатил одному из наших вождей много денег. А в том, что вождь спустил их на алкоголь, нет вины мистера Брэдли. Он тяжко работал, чтобы построить этот дом. Мистер Брэдли сделал все своими руками. Сначала они сдавали лишь пару комнатушек в своем доме, потом сделали пристройку для гостиницы. Чужаки шли сюда с самых первых дней, но сейчас уже по всей стране разнеслась весть о том, что здесь есть отель для белых. Твоя злоба и зависть не нравятся предкам, мальчик мой. – Руиа, устало вздохнув, умолкла. Она не любила произносить долгие речи.

– Я потом тоже разбогатею, – упрямо заявил юноша, уставившись в пустоту невидящим взглядом. – Если кто-то имеет право ездить к горе Таравера и восхищаться террасами, то это маори из иви те-арава. Но не какие-то жадные пакеха! – И он вышел из кухни с гордо поднятой головой.


– Боже мой, что за вид? – в ужасе воскликнула Марианна, когда ее старшая дочь неуверенно спустилась с лестницы. На густых кудрявых волосах красовалась кокетливая шляпка.

– Оливия сказала, что с такими жидкими волосами, как у меня, рассчитывать на внимание гостей нечего, поэтому…

Марианна проглотила вертевшиеся у нее на языке слова. Детские завитушки Аннабель выглядели не очень привлекательно, поэтому внешне она действительно выиграла. Густые пышные волосы были ей к лицу. И почему у нее нет тонкой талии! С ее формами не справится ни один корсет. Даже если ее туго зашнуровать, такой осиной талии, как у Оливии, все равно не получится. Кроме того, нельзя забывать о том, что Аннабель снова может упасть в обморок.

– Ты не могла бы помочь Руии на кухне? – попросила она дочь. Если что-то у Аннабель получалось чудесно, так это любая работа по дому. «Когда-нибудь она будет хорошей женой, – подумала Марианна. – Если бы только ею заинтересовался хоть кто-то из молодых людей!» Впрочем, мать Джона Харпера не возражала против Аннабель в качестве невестки. Теперь нужно, чтобы загорелся молодой человек.

«А правильно ли было приглашать всех этих молодых людей? – тут же промелькнула другая мысль. – Разве не станет сразу понятно, что я как можно скорее хочу выдать старшую, чтобы спокойно подыскивать хорошего мужа для моей Оливии? Но ведь у меня не было выбора, – успокаивала себя Марианна. – Что ни говори, а мы теперь живем не в Данидине, где полно хороших партий. В этом глухом уголке мира, где белые поселенцы в меньшинстве, моим девочкам нужно немного помочь обрести свое счастье».

– Ой, что у тебя за вид? – пропела Абигайль, которая в свои восемь лет еще не подозревала о тревогах взрослых.

В нарядном белом платье с рюшами девочка выглядела просто восхитительно. Марианна то и дело поражалась тому, насколько сильно малышка похожа на нее. За исключением цвета волос, который Аби, наверное, унаследовала от Уильяма. У того в детстве, без сомнения, тоже были густые золотисто-русые волосы. Напряжение на миг отпустило Марианну, когда она погладила свое «золотко» по голове, как она временами с нежностью называла Абигайль.

– Ну что, нагляделась на мою красоту? – смеясь, спросила Аннабель, поскольку младшей сестре она прощала все. В ее присутствии Аннабель сразу становилось легче, потому что звонкий детский смех Абигайль был очень заразителен.

– Мама, а для меня ты мальчика пригласила? – захихикала малышка и кокетливо запрокинула голову.

– Нет, веди себя тихо, когда взрослые разговаривают. Тогда тебе можно будет подольше побыть на празднике и лечь спать позже.

Абигайль рассмеялась и требовательно схватила за руку старшую сестру.

– Но я хочу праздновать только с тобой. Мы потанцуем, правда? – продолжала болтать девчушка.

«Что ж, по крайней мере хоть кто-то не будет отходить от меня ни на шаг», – подумала Аннабель, которая, несмотря на шиньон, ловко закрепленный Оливией с помощью крючочков, не осмеливалась даже надеяться на то, что сегодня за ней всерьез начнет ухаживать кто-то из гостей. В глубине души она уже смирилась с тем, что ей придется прожить жизнь старой девы.

– Ну что, как я вам? – донесся голос Оливии, которая в этот момент гордо спускалась по лестнице. Бросив взгляд на старшую сестру, она насмешливо добавила: – Разве Аннабель не обворожительна?

Но Марианна смотрела только на Оливию. Лицо ее озарила довольная улыбка.

– Ты очаровательна, сокровище мое, – вырвалось у нее, и в голосе ее отчетливо слышалась материнская гордость.

– Ты так считаешь? – переспросила польщенная Оливия, крутнувшись на каблуках.


После обеда на деревянной веранде, откуда открывался вид на озеро, танцевали от души. Марианна уговорила учителя Джеральда О’Доннела, у которого были ирландские корни, сыграть на фисгармонии. Молодежь кружилась в безумной польке, Марианна с Уильямом тоже затесались среди танцующих.

Впрочем, женщине никак не удавалось сосредоточиться на шагах, потому что муж постоянно наступал ей на ноги, а еще она тревожилась за Аннабель. Девушка стояла в углу, держа за руку маленькую Абигайль, и наблюдала за всеобщим весельем. Вместо того чтобы танцевать с Аннабель, Джон Харпер проносился мимо нее, обнимая Оливию, что совершенно не понравилось Марианне. Джона Харпера она выбрала для старшей дочери, не для средней. Несмотря на то что семейство Харперов пользовалось уважением в обществе, богатыми они не были, поэтому для Оливии Марианна скорее выбрала бы сына мистера Гамильтона из Окленда. Но, к сожалению, постоялец их отеля приехал один и теперь смотрел только на хозяйку дома. По крайней мере он бросал на нее восхищенные взгляды, стоя у самого края танцплощадки. Но Марианна предпочла не обращать внимания на торговца смолой дерева каури, вместо этого она стала наблюдать за Оливией и с облегчением заметила, что, судя по всему, партнер по танцам не очень-то понравился ее дочери, поскольку та делала кислое личико, в то время как Джон Харпер превозносил ее красоту до небес. Вот она, возможность сыграть судьбоносную роль. Марианна резко остановилась и заявила Уильяму, что танцевать больше не хочет.

Он тут же принялся смущенно извиняться за свою неуклюжесть, но жена заверила его, что просто устала. На самом же деле Марианна была в ярости. Очевидно, ее прекрасный план не сработал. У нее не оставалось иного выхода, кроме как немного помочь делу, вышедшему из-под контроля. Тем временем Оливия уже вырвала руку из руки кавалера и бросилась в сад. Хороший шанс ввести в игру Аннабель.

Сказано – сделано. Марианна оставила Уильяма одного на площадке и бросилась к Аннабель, схватила ее за руку и потащила за собой со словами:

– Я должна познакомить тебя кое с кем.

Абигайль не выпустила руки сестры, и теперь они втроем стояли у стола Харперов, за которым было только два свободных места.

– Аби, золотко мое, поищи себе кого-нибудь другого для игры, ладно? – прошипела Марианна, обращаясь к младшей дочери.

Элеонора Харпер, настолько кругленькая, что рядом с ней Аннабель казалась очень стройной, просияла, когда к ней подсели мать и дочь. Ее муж тоже вежливо кивнул и снова принялся заинтересованно разглядывать танцплощадку.

«Неужели никто не замечает, что он буквально не сводит глаз с девушек?» – пронеслось в голове у Аннабель, прежде чем пожилая Харпер вовлекла ее в разговор о книге по домоводству некой мисс Битон и принялась рассуждать о просто «сказочном труде». К счастью, Аннабель могла поддержать разговор, поскольку получила эту книгу в подарок на прошлое Рождество. Девушка очень любила готовить, и рецепты вызвали у нее интерес. Пока Элеонора Харпер говорила с ней, Аннабель вспомнила, что Оливия морщилась от такого подарка. Она сказала, что для возни на кухне существуют кухарки. В Роторуа ни у кого не было кухарок, кроме их матери, но Марианна руководила отелем, и ей нужна была помощь, потому что приходилось обслуживать множество постояльцев.

– Мне кажется, что было бы неплохо, если бы мы, домохозяйки, готовили лучше, чем наша прислуга, особенно из маори, – с нажимом заявила Элеонора Харпер, словно угадав мысли Аннабель.

И эти слова оторвали девушку от размышлений. Или же это сделал локоть ее матери, так неожиданно впившийся ей в бок? Как бы там ни было, Аннабель согласно кивнула, и в этот миг к столу подошел Джон Харпер. «Моя сестра дала ему от ворот поворот», – с некоторым злорадством в душе предположила девушка, заметив глубокую гневную складку на лбу молодого человека.

– Вы, случайно, не видели Оливию? – спросил он у Марианны. Та энергично покачала головой.

Джон собрался было отправиться на ее поиски, однако его мать строго заявила:

– Пожалуйста, возьми стул и посиди с нами!

– Но я ищу Оливию!

– Никаких «но»!

Молодой человек густо покраснел, но послушно рухнул на стул, демонстрируя явное неудовольствие.

– Представляешь, Аннабель знакома с чудной книгой миссис Битон, – заговорила миссис Харпер, обращаясь к надувшемуся сыну.

– Битон? – скучающим голосом переспросил он.

– Труд автора лучшей кулинарной книги в мире, милой Изабеллы Битон, с которой произошло такое трагическое несчастье, да еще в столь молодом возрасте.

– Кулинарная книга? – повторил молодой человек, скользнув взглядом по танцплощадке. Тщетно. Оливии и след простыл.

«Наверное, она спряталась. Это ее любимая игра», – подумала Аннабель, довольно улыбнувшись.

– Вы не пожмете друг другу руку? – предложила Элеонора Харпер тоном, каким няня велит детям не ковыряться в носу.

Аннабель едва слышно вздохнула, за что была наказана пинком под столом от матери.

Джон тоже вздохнул и, совершенно никого не стесняясь, протянул Аннабель руку. Не глядя на девушку, он пробормотал:

– Добрый день, вы не знаете, куда подевалась Оливия?

Отсутствие интереса было, судя по всему, обоюдным. Аннабель не понравились ни его холодные голубые глаза, ни высокомерно скривившийся рот. Вместо того чтобы сказать ему, где, по ее мнению, может быть Оливия, она лишь безразлично пожала плечами.

– Однажды он станет судьей, как и отец. Мы послали его учиться в лучшую школу в Окленде, а потом он учился в Лондоне. В следующем году Джон начнет работать в конторе дяди в Данидине. Мы построим там дом для него и его будущей семьи, – принялась рассказывать Элеонора Харпер, явно стараясь помочь молодым людям завязать разговор.

Аннабель услышала лишь одно слово, пробудившее ее интерес. Данидин… Город на Южном острове, который они так поспешно покинули три года тому назад. Ей даже не удалось попрощаться с лучшей подругой.

И пока Аннабель размышляла о том странном дне, она услышала, как Джон Харпер громко прошептал, обращаясь к своей матери:

– Прекрати наконец пытаться случить меня с этой. Я в жизни не женюсь на такой толстой деревенщине!

Аннабель тут же покраснела от стыда. В буквальном смысле слова вскочила, едва не опрокинув стул, злобно сверкнула глазами и прошипела, обращаясь к матери:

– Он прав. Если быть до конца откровенной, я с удовольствием откажусь от необходимости более близкого знакомства с этим гордецом! Он с первого взгляда был мне противен! И Оливии он, кстати, тоже не понравился. Она считает его ужасно скучным.

Еще раз оглядев собравшихся и насладившись смущенным видом Джона Харпера, она с гордо поднятой головой направилась к озеру. «Только не оборачиваться!» – говорила она себе, идя к причалу.

Марианна, залившись краской, извинилась перед миссис Харпер и хотела встать из-за стола, броситься вдогонку за дочерью, но тут мистер Харпер пригласил ее на танец.

– Однако же… я не могу… моя дочь… – попыталась она объясниться, но он не оставил ей выбора. Взяв Марианну за руку, он повел ее на танцплощадку.

– Меня зовут Фрэнк, – прошептал он ей на ухо.

Она не отреагировала на эту неуклюжую попытку сблизиться, продолжая лихорадочно размышлять, как поскорее избавиться от этого ухажера.

– Марианна, ты ведь не против, чтобы я называл тебя так? – Не дожидаясь ответа, он уже доверительно обращался к ней на «ты», без всякого смущения делая свое предложение. Но отвращение у нее вызывало не только его отравленное алкоголем дыхание. – Бросай своего фермера! Он ведь тебе не пара. И переезжай ко мне в Окленд!

Марианна едва не лишилась дара речи и с трудом выдавила из себя:

– Но вы ведь женаты! – А затем попыталась вырваться.

Но Фрэнк Харпер прижал ее к себе еще крепче.

– От этой старой тюленихи я как-нибудь избавлюсь. Со мной тебе не придется столько работать, как здесь, Марианна. Сможешь беречь свои чудесные ручки только для меня.

Марианна резко остановилась. Она возмущенно поглядела на бесстыжего судью и прошипела:

– Только из уважения к вашей жене, которая все время наблюдает за нами, я не стану давать вам пощечину, которую вы заслужили. Но если вы еще раз осмелитесь прикоснуться ко мне или сделать мне столь неприличное предложение, то пожалеете, что на свет родились. Мой муж в тысячу раз приличнее такого человека, как вы!

С этими словами она оттолкнула его от себя, развернулась на каблуках и угодила прямо в объятия мистера Гамильтона.

– Потанцуем, красавица? – пропел он, но Марианна отказалась и, резко развернувшись, скрылась в доме.

Там она несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь сдержать слезы. Больше всего ей хотелось немедленно закончить праздник, но она не собиралась так быстро сдаваться – особенно из-за такого отвратительного человека, как Харпер. Она, Марианна Брэдли, никому не позволит расстроить свои планы. Она хотела, чтобы у ее дочерей были богатые мужья из самых лучших семей! «Харпер из этого списка исключается, но как насчет сына торговца древесиной из Таупо для Аннабель?» – размышляла Марианна. Решительно вытерев набежавшие слезы, она ослепительно улыбнулась самой себе и направилась к мистеру Гамильтону, последовавшему за ней в дом.

– Прошу прощения, что отказала вам, но я была сердита на свою дочь, Аннабель. Почему вы не привезли с собой своего сына, о котором мне столько рассказывали? Знаете, мне ужасно хотелось бы познакомиться с ним. Как его зовут? Напомните, пожалуйста.

Мистер Гамильтон буквально растаял.

– Алан! – пропел он и, польщенный, добавил: – Я торжественно обещаю вам, что в следующий раз обязательно привезу его с собой!

«Будем надеяться!» – сердито подумала Марианна.


Аннабель хотелось одного: бежать, бежать как можно дальше от этого лживого праздника, который был устроен с одной-единственной целью: хоть как-нибудь выдать ее замуж. При мысли о том, что мать пыталась свести ее с таким глупым парнем, девушка содрогнулась.

Озеро было спокойно. Не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, и под синим январским небом вода казалась не такой желтоватой, как обычно, а зеленой, словно сверкающий на солнце жадеит. Не задумываясь, Аннабель вскочила в одну из весельных лодок, на которых могли выезжать на озеро постояльцы отеля. Она уже погрузила в воду весла, как вдруг услышала голос Абигайль:

– Пожалуйста, Аннабель, возьми меня с собой! С взрослыми так скучно!

В этот миг девушке хотелось побыть одной, но отказать малышке она не могла. Сердце забилось быстрее, когда она увидела стоявшую на причале сестричку, такую хорошенькую со своими светло-русыми локонами и смеющимся личиком.

– Иди сюда, я посажу тебя в лодку. – Аннабель осторожно встала, однако даже от такого движения лодка опасно качнулась. – Только сиди смирно, – напомнила она сестре, и в следующее мгновение лодка заскользила по воде.

– Оливия спряталась от Джона Харпера в саду, – хихикнула Абигайль.

Аннабель подняла весла и оставила лодку покачиваться на волнах под солнцем, чтобы снять туфли и чулки.

– Джон Харпер – глупец! – сказала она и замолчала, глядя на озеро.

Как бы ей хотелось сплавать на Мокоиа! Но она опасалась. Говорили, что там буянят духи умерших, ставших жертвой нападения мятежного вождя те-кооти, и что на острове живут неприкаянные души детей.

– Давай поедем на Мокоиа, – предложила Абигайль, вскочила и захлопала в ладоши от радости. Лодка опасно закачалась.

– Нет, ты же знаешь, что это слишком далеко. Кроме того, там страшно.

– Я знаю, что ты боишься мертвых детей, но это неправда. Дети-маори в школе тоже пытались запугать меня, но я не поверила ни единому их слову. Пожалуйста, давай поедем на остров…

И она упрашивала до тех пор, пока Аннабель не уступила.

– Хорошо, только ни в коем случае не будем высаживаться. Поняла?

Абигайль кивнула, и Аннабель сильными движениями стала грести прочь от берега. Мысленно она снова вернулась к той неприятной ситуации на празднике. О чем ее мать вообще думала, пытаясь сосватать ее за незнакомца? Хотя, если по справедливости, то это его мать довела все до абсурда. Аннабель ничего не могла с этим поделать. Она от всей души радовалась, что Оливия отшила этого парня. Только неприятно будет выслушивать нравоучения, которые достанутся ей от Марианны. Она уже догадывалась, что та скажет: Девушки так не разговаривают! Если и впредь будешь вести себя подобным образом, то никогда не найдешь себе мужа!

«Ну и ладно! – упрямо подумала Аннабель. – Значит, останусь старой девой, как тетушка доктора, старая мисс Фуллер».

– Ты только посмотри! – восхищенно воскликнула Абигайль, указывая на птицу, парившую над их головами. – Чайка с красным клювом!

Но Аннабель смотрела прямо перед собой. Теперь перед ними раскинулся зеленый холмистый остров Мокоиа. Чем ближе они подходили к берегу, тем сильнее было неприятное ощущение, которое испытывала девушка. «Может быть, маори из племени те-арава действительно с помощью этих страшных историй просто хотят заставить нас, белых, не ходить на этот остров, потому что он священен для них», – думала она, пытаясь успокоить себя. Несмотря на это, Аннабель не осмелилась привязать лодку, выйти из нее и войти в лесные заросли.

– Еще ближе! – попросила Абигайль, когда до острова было уже рукой подать.

Аннабель подплыла настолько близко, что оставалось лишь встать и спрыгнуть на песок, – если, конечно, хочется. И не успела она оглянуться, как Абигайль именно это и сделала, но приземлилась не на спасительный берег, а с громким плеском ушла прямо в воду.

– Вставай! Попытайся коснуться ногами дна! – велела младшей сестре Аннабель.

Но та крикнула:

– Не получается, слишком глубоко! – И принялась барахтаться.

Аннабель лихорадочно размышляла. Что же делать? Судя по всему, у берега здесь глубже, чем она думала. Прыгать? Но ведь она не умеет плавать.

– Я тону. Помоги! – изо всех сил закричала Абигайль, колотя руками по воде.

Аннабель в панике бросила малышке веревку, которой обычно привязывали лодку, но Абигайль ее не заметила. Она изо всех сил пыталась удержаться на воде и кричала, словно ее резали.

«Так она долго не выдержит», – пронеслось в голове у Аннабель, когда внезапно в поле зрения показалась лодка. Управлявший ею мужчина сердито закричал:

– Вы мне всю рыбу распугаете! – Но, увидев, что произошло, не колеблясь, прыгнул в воду и поплыл к сестре Аннабель.

Девушка дрожала всем телом, в то время как мужчина схватил Абигайль и поднял над бортом лодки. Девочка отплевывалась и продолжала вопить.

– Хватай! – крикнул мужчина, обращаясь к Аннабель. – Хватай же наконец! – Словно обезумев, девушка потянула девочку за платье, пока не перетащила промокшую насквозь сестру в лодку.

Мужчина уже плыл к своей лодке, а потом, кряхтя, попытался залезть в нее. Одну ногу он уже перебросил за борт, а вторая еще болталась над водой. Это выглядело настолько смешно, что Аннабель громко рассмеялась. В этом смехе смешались облегчение от того, что с Абигайль все в порядке, и веселье, вызванное тем, что мужчина так смешно трепыхается. В конце концов спаситель, ругаясь, плюхнулся в лодку, поднялся и обернулся. Аннабель уже испугалась, что он станет ругаться, – кому же понравится, когда в благодарность за помощь над ним смеются?

Однако когда их взгляды встретились, его лицо заметно прояснилось и он неожиданно рассмеялся в ответ. Даже Аби, встряхнувшись, словно мокрая кошка, тоже стала смеяться. Несколько ударов веслом – и незнакомец оказался рядом с лодкой девушек.

– Что вы за легкомысленные женщины? – с наигранной строгостью в голосе поинтересовался он. При этом глаза его смеялись.

– Я – Аннабель, а это моя младшая сестра Абигайль, – вежливо ответила Аннабель, не в силах отвести от него взгляд. У мужчины были редкие светлые волосы, приветливое лицо, и вблизи он казался намного моложе. Судя по всему, он был лишь немногим старше самой Аннабель.

– Ну, тогда будьте осторожнее, когда погребете назад, и даже не думайте еще раз распугать мою форель! – Он подмигнул ей и стал разворачивать лодку.

Аннабель почувствовала в некотором роде сожаление. Она была бы не против поболтать с ним еще.

– Ой-ой! – услышала она вскрик сестры, которая взволнованно глядела на петлю, в которую только что было продето правое весло. – Весло пропало!

Вместо того чтобы продолжать грести прочь, молодой человек подплыл ближе. Он нахмурился.

– С одним веслом вам обратно не доплыть, особенно если вы такие неуклюжие, – проворчал он.

Сестры виновато закивали в ответ.

– Ладно, отвезу вас на берег. – С этими словами он ухватился за лежавшую в их лодке веревку, привязал ее к своей лодке и скомандовал: – Сидеть и не раскачиваться! – И, бросив на обеих девушек еще один строгий взгляд, парень взялся за дело.

Аннабель надеялась, что он наконец-то обратит на нее внимание по-настоящему, но когда их взгляды встретились, он быстро отвел глаза. Ей показалось или он действительно покраснел? Так же, как и она, поскольку внезапно к лицу прилила волна жара, по ощущениям совсем не такая, как от солнечных лучей, отражавшихся в озере.

– Отвезите нас, пожалуйста, к отелю «Гора Таравера», – вежливо попросила Аннабель.

Молодой человек вопросительно уставился на нее.

– Я нездешний, но думаю, что нужно отвезти вас в Охинемуту, верно?

– Верно! Мы живем у самого озера, – подтвердила его догадку Аннабель и скользнула взглядом по его спине.

При каждом взмахе весел под липнувшей к телу рубашкой у него ходили мускулы. Молодой человек был сильным и не очень стройным. Именно это и притягивало ее самым магическим образом. Зачем ей худой мужчина, если сама она далеко не эльфийка? И девушка радостно улыбнулась про себя.

Абигайль весело щебетала, рассказывая истории из школьной жизни, смеясь над учителем О’Доннелом, но Аннабель ее не слушала. Вместо этого она лихорадочно размышляла над тем, стоит ли ей пригласить их спасителя на праздник. И, в первую очередь, каким образом это преподнести матери, которая наверняка страшно злится на нее.


– Это моя скамейка! – набросилась Оливия на юношу-маори, который хотел сесть рядом с ней, не спросив разрешения.

Она убежала в самый дальний уголок сада, чтобы никто из этих кошмарных мужчин не досаждал ей глупыми комплиментами. Не то чтобы ей претило строить глазки молодым людям, но те, кого сегодня пригласила мать, были предназначены для Аннабель. Кроме того, ей все равно никто из них не понравился.

Темнокожий молодой человек, несмотря на ее резкость, все равно рухнул на скамью. Казалось, он совершенно не обращал внимания на Оливию и ее возмущение.

– Все эти пакеха думают, что чем-то лучше нас, но они еще удивятся!

– Ты что, оглох? Это моя скамейка! – с нажимом повторила Оливия.

Но вместо того чтобы встать, парень повернулся к ней и, нимало не смущаясь, окинул ее взглядом с головы до ног.

– А ты кто такая? – наконец поинтересовался он.

– Тебе какое дело? – возмутилась девушка.

– Чтобы понять, имеешь ли ты право запрещать мне сидеть на этой скамейке, я должен знать, принадлежит ли она тебе. Потому что ты можешь запретить мне пользоваться чем-то только в том случае, если оно является твоей собственностью. Но ведь пакеха всегда великодушно раздают то, что им принадлежит!

– О чем ты говоришь? Кто ты вообще такой? Я тебя не знаю!

– Ты не ответила на мой вопрос. Эта скамейка принадлежит тебе?

– Да, мне принадлежит все, что ты здесь видишь, – надменно заявила Оливия. – Цветы, скамейка и даже та грязная лужа.

Словно в подтверждение ее слов, послышалось громкое бульканье, и серо-коричневая жижа немного приподнялась. Оливия вызывающе уставилась на юношу.

Он выдержал ее взгляд. Его улыбка была насмешливой, но чем дольше он смотрел на нее, тем меньше насмешливости оставалось в его взгляде. Ухмылка юноши сменилась милой улыбкой.

Внезапно Оливия почувствовала, что ничего не может возразить ему, потому что сердце ее вдруг забилось быстрее.

У него было выразительное лицо, густые черные волосы, очень светлая кожа и гораздо более узкий нос в сравнении с другими маори, которых знала Оливия. И улыбка его так сияла, словно в ней притаилось маленькое солнышко. Девушка надеялась, что все эти мысли не отразились на ее лице.

– Почему я тебя не знаю? – спросила она, стараясь, чтобы голос ее не звучал так очарованно, как она себя чувствовала.

– Потому что я из Тауранга. После смерти отца мы с матерью вернулись в живущее в этих окрестностях племя арава из Те-Вайроа из иви нгатитеранги. Но я не хочу принадлежать к их племени! Они делают одно дело с белыми – в отличие от нас! У нас гордое племя. Мой отец был храбрым воином. Он сражался против проклятых англичан во время битвы при Гейт Па. И теперь он у предков, а моя мать тяжело заболела. Чтобы немного отвлечь меня, Руиа предложила поработать в доме одной высокомерной пакеха.

– И кто же эта высокомерная пакеха? – поинтересовалась Оливия. Как это ужасно – потерять отца, да еще и остаться с тяжелобольной матерью! Оливии даже подумать о таком было страшно.

– Эта миссис Брэдли!

– Она тебе не нравится?

– Нет, не очень. Я не люблю белых.

– Вообще? – насторожилась Оливия.

– Я Анару, – вдруг мягко произнес он и подвинулся ближе к ней.

Это немного смутило девушку.

– Анару, ты действительно не любишь пакеха?

– Нет, но я могу передумать, – негромко произнес он и нежно коснулся носом ее носа. А потом без предупреждения прижал свои губы к ее губам.

Оливия испугалась и хотела ударить его по щеке, как обычно поступала с бесстыдными юношами. Но тут он требовательно обнял ее, и девушка вдруг поняла, что не в силах сопротивляться этому напору. Она просто не мешала ему. Более того, она почувствовала, что у нее закружилась голова, – но это было приятно. Не так, как если бы она собиралась упасть в обморок. По телу побежали мурашки. Почувствовав у себя во рту кончик его языка, она негромко вздохнула. Ей хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось, но он уже прошептал:

– Скажи мне, как тебя зовут.

– Оливия, – вздохнула она, подставляя губы для нового поцелуя, который оказался более глубоким, чем первый.

Молодые люди осмелились немного поиграть языками, но юноша снова первым отнял свои губы от ее губ, оборвав этот чудесный сон.

– Вообще-то, я не люблю пакеха, но ты мне нравишься. Однажды я на тебе женюсь, – тихо вздохнув, заявил он и опять нашел ее губы.

Оливия не сопротивлялась. Но тут раздался резкий голос:

– Ах ты, бесстыжий мальчишка!

И оба испуганно отпрянули друг от друга.

Над ними, словно богиня мести, стояла Марианна. Она замахнулась и ударила дочь по щеке. А потом заорала на Анару, ударив и его тоже:

– Убирайся отсюда, бесстыжий соблазнитель!

Молодые люди, словно окаменев, сидели на скамейке. Неожиданно подошла Руиа. Она, казалось, дрожала всем телом.

– Анару, пойдем, пожалуйста! – попросила она, но юноша даже и не сдвинулся с места.

Он твердо и уверенно произнес:

– Оливия, помни о том, что я пообещал тебе, и однажды мы…

– Не смей прикасаться к моей дочери! – заорала Марианна, будучи вне себя от гнева, и попыталась оттащить юношу от дочери за волосы.

– Я обещаю вам, мисси, это больше не повторится, – громко всхлипнула Руиа, но возмущение Марианны не знало границ.

Она терпела лишения последних лет, отказывала себе в столь многом, чтобы ее дочь могла составить хорошую партию, не для того, чтобы та позволила соблазнить себя немытому мальчишке-маори.

– Вон из моего дома! – словно обезумев, вопила Марианна. – Оба! И не смейте попадаться мне на глаза!

Руиа недоуменно уставилась на Марианну.

– Но, мисси, я…

– Ты тоже! Это ты привела его в мой дом. Вон, оба!

Услышав последние слова хозяйки, Руиа опасно пошатнулась, но Анару вскочил со скамейки и подхватил ее. В его глазах сверкнула ненависть, когда он посмотрел на Марианну. Не сказав ни слова и не удостоив Оливию больше ни единым взглядом, юноша просто бросился прочь, поддерживая свою тетку.

Девушка по-прежнему сидела неподвижно. А ведь ее мать права. Как она могла так поступить? Как она могла поцеловать маори, когда мать обещала ей принца? Неужели он околдовал ее?

– Он тебя заставил? – пронзительным голосом поинтересовалась Марианна.

Оливия молчала.

– Я спрашиваю, он тебя заставил?

Оливия молча кивнула.


Щеки Аннабель покраснели от радости, потому что ей удалось убедить спасителя сестры прийти на праздник.

– Должна же мама знать, кто меня спас, – захихикала Абигайль и доверительно взяла его за руку.

– Но для начала вам нужно сказать нам, как вас зовут, – пропела Аннабель и остановилась в ожидании.

– Я – Гордон Паркер из Гамильтона. Собираюсь искать работу в Окленде, потому что мой брат унаследовал ферму и для меня там больше нет будущего, – рассказал он. Молодой человек посерьезнел. Он смотрел прямо в глаза Аннабель, а потом на его лице появилась улыбка и он громко расхохотался, указывая на ее голову.

Абигайль проследила за его взглядом и тоже затряслась от смеха.

Аннабель заподозрила худшее и осторожно подняла руку к шиньону. Он тут же оказался у нее в руке вместе со шляпкой.

– О! – вырвалось у нее. – О!.. – Девушке захотелось сбежать. Ей казалось, что она ужасно опозорилась, но Гордон Паркер прошептал ей:

– Простите, что я так откровенно говорю об этом, но вы выглядите без него гораздо лучше. Мне нравятся светло-русые локоны, а эти шляпки мне кажутся совершенно отвратительными!

– Правда? – удивилась девушка. Пожалуй, в благодарность она бросилась бы ему на шею, если бы в этот миг на террасу не вышла ее мать. Лицо Марианны было перекошено от ярости.

Аннабель вздрогнула, опасаясь скандала, который в присутствии незнакомца был бы вдвойне неприятен. Поэтому, решив опередить мать, она сказала:

– Мама, мне очень жаль, что я так повела себя, но у меня есть просьба: может быть, мистеру Паркеру можно…

– Боже мой, что у тебя за вид? – перебила ее Марианна, указывая на голову Аннабель. Она даже не обратила внимания на то, что мокрая насквозь Абигайль дергает ее за подол, чтобы привлечь внимание к себе и своему спасителю.

– Мам, разреши представить мистера Паркера? Он Аби… – Аннабель предприняла еще одну попытку, но Марианна думала о чем-то другом.

– Ты немедленно отправишься к себе в комнату и приведешь в порядок волосы! – резко произнесла она, не удостоив ни единым взглядом Гордона Паркера и свою младшую дочь.

– Ну, иди уже! – И она, взяв Аннабель за руку, потянула ее за собой.

Абигайль побежала за ними. И только когда они дошли до лестницы, девочке удалось остановить мать.

– Мам! – изо всех сил закричала Абигайль, топнула ногой и преградила ей путь. – Мам! Ты должна обязательно познакомиться с мистером Паркером. Он спас меня, когда я чуть не утонула. И вообще, он очень милый.

– О, мое золотко! Ты же насквозь промокла! – испуганно воскликнула Марианна и тут же обернулась к Аннабель. – Что ты с ней сделала?

– Я сама виновата! Я хотела поплыть на остров Мокоиа и вылезла из лодки. Она ни при чем! – поспешно заявила Абигайль.

– Хорошо, значит, мы должны вознаградить твоего спасителя, – успокаиваясь, произнесла Марианна и слегка коснулась щеки Аннабель. – Прости, я была так взволнована, но Оливия, она… Ах, неважно! А с Джоном Харпером тебе больше говорить не придется. Слышишь, для меня он умер, но ты можешь попробовать потанцевать с этим молодым человеком из Таупо.

– Мама, он же на две головы ниже меня. Никогда! – энергично возмутилась Аннабель.

– Ладно, ладно, я тебе кого-нибудь найду. А сейчас пойдем к этому мистеру Паркеру и выразим ему свою благодарность.

– Мама, можно ему немного побыть на нашем празднике? – Аннабель старалась, чтобы голос ее звучал не слишком умоляюще.

– Да, мам, пожалуйста, – поддержала ее Абигайль.

Марианна, вздохнув, кивнула.

– Ну ладно, но скажите мне для начала: вы знаете, кто он и откуда? Сколько ему лет?

– Очень много, – убежденно заявила Абигайль. – Точно не меньше, чем Джону Харперу!

Марианна невольно улыбнулась.

– И? – нетерпеливо поинтересовалась она. – Кто же этот Гордон Паркер? Я хочу сказать, чем он занимается?

У Аннабель, которая разволновалась при мысли о том, что сможет станцевать с Гордоном Паркером польку, покраснели уши.

– Он из Гамильтона. Направляется в Окленд, потому что его брат получил в наследство ферму, – простодушно ответила она, даже не услышав, что Марианна пробормотала: «Вот как, фермер…»

Когда они наконец снова вышли на террасу, сердце у Аннабель едва не выпрыгивало из груди, но, к сожалению, Гордона Паркера и след простыл.

В долине горячих источников

Подняться наверх