Читать книгу Благословение Пана - Лорд Дансейни - Страница 3

– Августа, я все-таки отправил письмо епископу.

– Да-да, – кивнула она.

Такие имена даются не без причины: какая-нибудь достославная родственница из прошлого века, какая-нибудь блистательная фантазия, пришедшая в голову одному из родителей; а может статься, что и надменное выражение, промелькнувшее однажды в лице ребенка, – причина есть всегда. Вот и эта пожилая добродушная толстушка носила имя Августа. Никто не знал почему.

В тот день супруги больше не вспоминали ни про письмо, ни про странный повод для его написания. Миссис Анрел видела, что ее муж немного подуспокоился; ей не хотелось неуместным словом заново всколыхнуть зыбь его сомнений. Но в течение следующих нескольких дней викарий потратил впустую невесть сколько времени, гадая про себя, что же ответит епископ. Он знал, что его высокопреподобие – человек с опытом; не сомневался, что тот с присущей ему проницательностью разгадает тайну куда успешней его самого, и однако ж продолжал встревоженно размышлять о том, что же все-таки скажет епископ. Ни днем ни ночью не знает покоя ум человека, истерзанный тревогами, так что викарию достало времени, чтобы рассчитать перемещения своего письма от города к городу, пока оно не доберется до Сничестера назавтра утром; а если епископ ответит безотлагательно, то его послание прибудет в Уолдинг поутру следующего дня – то есть на третий день считая от сегодняшнего. В своих расчетах он не ошибся.

С зарей викарий немного воспрял духом. После того как он отправил письмо, у него словно камень с души свалился, все уже не казалось таким мрачным – тем более что в окна струился вполне реальный солнечный свет и приборы для завтрака весело сверкали в его лучах.

– Пожалуй, схожу-ка я повидаюсь с Даффином, – промолвил викарий.

– От него толку не добьешься, – отвечала жена.

– А ты с ним уже говорила? – удивился он.

– Ну, не то чтобы напрямую, – покачала головой миссис Анрел.

– Нет, конечно, Даффин – не из тех, кто в таких вещах что-нибудь смыслит, – подтвердил викарий. – Но я его спрошу. Спрошу, где его сынок пропадает вечерами.

– Да он это, точно он, – подтвердила жена.

– Чудны дела твои, Господи, – пробормотал священник. – Даффины, надо же!

Покончив с завтраком, он взял шляпу и ясеневый посох и зашагал на ферму, где жил Даффин, где он прожил всю свою жизнь; ферма эта пряталась в долине за деревней. Викарий прошел по маленькой улочке, – вдоль одной ее обочины кустился боярышник, а временам года нужно было переходить на противоположную ее сторону, чтобы пробудить шиповник вдоль другой обочины, – прошел мимо Даффинова пса, конурой которому служила пустая бочка; пересек тропу, на которой поутру и ввечеру топтались коровы, превращая ее в грязное месиво; прошел через несколько ярдов розария и поднялся на крыльцо старого фермерского дома. Гость нашарил звонок в зарослях жимолости, которая еще не расцвела, и потянул проржавевший шнур на себя: скрип и скрежет отозвались по всему дому, прежде чем, очень нескоро, где-то в глубине непривычно звякнул колокольчик; и вот уже Даффин собственной персоной в одной рубашке вышел к дверям.

– Доброе утро, Даффин, – поздоровался викарий.

– Утречко доброе, сэр, – откликнулся фермер.

– Я зашел спросить, нельзя ли у вас прикупить еще яиц.

– А как же, сэр, с моим превеликим удовольствием, – заверил Даффин. – Да вы заходьте, не стесняйтесь.

Викарий вошел в прихожую.

– Мне бы таких коричневых, ну, вы знаете, – промолвил он.

– Конечно, сэр, конечно. Боюсь, в последнее время орпингтоны [1]мои несутся не ахти. Вам сколько надобно, сэр?

– Ну, скажем, полдюжины.

– И всего-то? У меня и две дюжины наберется.

Они уже вошли в гостиную, и викарий присел на черный-пречерный диван из конского волоса. Ему не нужно было больше полудюжины яиц, потому что, по правде сказать, он пришел не за яйцами. Шесть штук в хозяйстве всегда пригодятся, а вот больше деть некуда.

– Нет-нет, думаю, шести штук мне вполне хватит.

– Я легко мог бы уступить вам две дюжины, сэр.

– Нет, спасибо, не сегодня. Как-нибудь в следующий раз.

– Ладно, схожу принесу, – промолвил Даффин.

– Большое вам спасибо.

Даффин вышел. Судя по голосам и звукам в глубине дома, миссис Даффин затеяла было стирку; ей сообщили о госте; она, конечно же, ушла привести себя в приличный вид и выйдет чуть позже.

Викарий не спросил, сколько стоят яйца; вот так и знал, что-нибудь да забудет! Ждать пришлось долго.

Наконец вернулся Даффин, неся корзинку с шестью коричневыми яйцами.

– Только корзинку, сэр, верните как-нибудь при случае, уж будьте ласковы! Я ее у миссис Даффин позаимствовал. Она ею пользуется, когда огородничает.

– О, всенепременно, – пообещал викарий.

– Спасибочки, сэр.

– Да, кстати, – промолвил викарий, – а что ваш сынишка поделывает? Вы его уже куда-нибудь на работу определили?

– Да просто пособляет мне на ферме, сэр.

– Ах, на ферме пособляет, значит.

– За коровами ходит и все такое. Ну и когда сенокос начнется, понятное дело…

– А, ну да, конечно.

– Так что заняться-то ему есть чем, сэр.

– Ясно, – кивнул викарий, – выходит, лоботрясничать ему некогда?

– Ну, это как сказать… сами знаете, сэр, мальчишки – они мальчишки и есть.

– Да-да, конечно. – Викарий по-прежнему ходил вокруг да около, а вот краснолицый фермер сразу дошел до самой сути дела, к которой так долго подбирался его гость:

– Вечно он вечерами без дела слоняется, ворон считает. В сенокосную пору так не забалуешь!..

– Не забалуешь, вы правы, – подтвердил викарий, – и вы, конечно же, позаботитесь, чтобы в пору сенокоса юноша от работы не отлынивал!

– Уж насколько смогу, сэр.

– Конечно, в этом возрасте они так и норовят от рук отбиться.

– Да уж, в наши дни на детей никакой управы не сыщешь, это вы, сэр, в самую точку попали, – подтвердил Даффин.

– Так может статься, если вы начнете запирать его дома, ну, скажем, с закатом, к тому времени, как мальчик понадобится вам на сенокосе, он к дисциплине попривыкнет.

– Сейчас-то не то, что раньше, – посетовал фермер, – посмотрим правде в глаза: мир уж не тот! Новомодных идей поразвелось – пруд пруди. Вот мой папаша, который хозяйничал на этой ферме до меня, – ежели мы вытворяли что-то такое, что ему не по нраву, он даже и не говорил ничего, ему одного только взгляда хватало; он как зыркнет на нас из этого своего старого деревянного кресла, а ежели до кого не дошло, так еще и кнутом щелкнет: кнут-то вот он, под рукой на стенке висел – старикан его с собой брал, когда на лис охотился; и уж этого-то хватало завсегда, мы как услышим, так разом становились как шелковые. Теперь-то всё по-другому…

– Да, в каком-то смысле раньше было лучше, чем сейчас, это вы верно сказали, – подтвердил викарий.

– Во всех смыслах, сэр! – заверил фермер.

– И что, вам никак не удается удержать юного Томми дома по вечерам? – поспешно вставил викарий, видя, что хозяин того гляди примется рассуждать про цены на зерно.

– Нет, сэр, не удается, – вздохнул фермер. – Скажу как на духу: не удается, хоть тресни. Вечно он в холмы уходит.

– И что же он там делает? – спросил викарий.

Но прямой вопрос не приблизил его к цели: в ответ он услышал только:

– Не спрашивайте, сэр, чем молодежь в наши дни занимается. Мне их не понять.

Видя, что ничего больше он от хозяина не добьется, викарий поднялся на ноги, рассчитывая улизнуть до того, как в гостиную спустится принаряженная миссис Даффин. Но ему не повезло: не успел он схватиться за корзинку, как появилась и она, «вся в блестках», – во всяком случае, именно так запомнилось викарию ее черное платье вкупе с гагатовой брошью. Вместе с матерью вошел Томми Даффин: волосы его были со всем тщанием расчесаны на ровный пробор.

«Чисто оладушек на нутряном сале», – сказал себе викарий, который временами сам поражался неподобающим духовному лицу мыслям, что проносились в его голове. Но при виде краснощекого Томми с его круглой физиономией, безучастным взглядом и блестящими сальными волосами такая шутка напрашивалась сама собой.

– Я тут зашел прикупить ваших замечательных яиц, – объяснил викарий, обменявшись с хозяйкой рукопожатием.

– Вот и славненько, – разулыбалась миссис Даффин.

– Боюсь, я вас от работы отвлек, – посетовал он.

– Ничуть не бывало, – заверила она. Это было во времена задолго до того, как в обиход вошло выражение «не берите в голову».

– Я как раз уходить собирался, – промолвил викарий.

Но не тут-то было! Миссис Даффин принялась расспрашивать о миссис Анрел; за непринужденной болтовней, благожелательной, пусть и ни о чем, скоротали утро, и все это время Томми в своем парадном платье недвижно сидел на стуле, бездумно глядя в пространство.

– Я ведь его крестил, помните? – промолвил викарий.

– О да, – отозвалась миссис Даффин. – Мы как раз поженились за год до вашего приезда. Меньше чем за год, если на то пошло.

Последовали новые воспоминания. Наконец викарию удалось распрощаться. Подхватив корзинку, он вспомнил, что ее нужно будет вернуть, и в голове мистера Анрела тут же сложился план. А что, если он сам занесет корзинку незадолго до заката, немного посидит и поболтает с миссис Даффин – и понаблюдает за парнишкой, когда начнет смеркаться?