Читать книгу Монмартрская сирота - Луи Буссенар - Страница 7

Путешествие закончилось благополучно, без трудностей и приключений.

Достичь равнины было нетрудно. Они медленно поднимались по пологому склону и к вечеру добрались до местности, покрытой роскошной растительностью.

Неподалеку находился живительный источник, к которому тотчас же устремилась лошадь Дэроша.

Парижанин заметил родник издалека и приказал Жо перевезти туда все необходимое для ночлега.

Неожиданно он услышал звук человеческого голоса. Кто-то пел заунывную песню, слова которой невозможно было разобрать. Она становилась все тише и тише.

Дэрош осторожно двинулся в направлении звуков, соскочил с седла и принялся за поиски.

Наконец, он обнаружил лежащего в высокой траве индейца с лицом покрытым яркими красками. Индеец спокойно смотрел на него и продолжал петь.

В двух футах от него торчало воткнутое в землю копье с висящими на нем скальпами, то есть срезанной с головы человека кожей вместе с волосами.

Над ним стояла, опустив голову, лошадь и беспокойно обнюхивала его.

Будучи не в состоянии подняться или двинуться, индеец, очевидно, жестоко страдал, хотя его лицо выражало невозмутимое спокойствие.

Индеец принял Дэроша за десперадо и, предполагая дурные намерения, сказал на ломаном английском языке:

– Белый человек хочет убить индейца и взять его скальп. Пусть он подождет, пока ангел смерти сам закроет ему глаза.

Парижанин сделал энергичный отрицательный жест и ответил на не менее исковерканном английском языке:

– Вы ошибаетесь, краснокожий! Я – не враг; напротив, мне хочется быть вашим другом. Вы, видно, сильно страдаете. Я попробую вам помочь.

– Медицина белых могущественна, но она не может спасти человека, укушенного гремучей змеей. Черный Орел пропел уже свою предсмертную песню… Черный Орел умирает!

Услышав издали разговор, г-жа Дэрош с обоими детьми подошла к мужу, который заметил огромную змею, убитую индейцем после того, как она ужалила его в ногу.

Под действием яда опухоль быстро увеличивалась, и нога приняла форму деревянного обрубка.

При виде молодой женщины и детей у индейца выступили на глазах непокорные слезы, и он сказал с горькой улыбкой:

– У Черного Орла есть жена… и двое детей… он их больше не увидит.

Мадам Дэрош, тронутая до глубины души, прерывающимся от волнения и рыданий голосом прошептала:

– О, мой друг… Мой друг… как помочь… как спасти этого бедного отца?

Дэрош посмотрел долгим взглядом на жену и детей и воскликнул:

– Да… Я могу… Может быть, это грозит смертью… Но это мой долг. Жо! Принеси скорее аптечку.

Пока негр побежал за ящиком с необходимыми медикаментами, Дэрош вынул из кармана нож, поднял ногу умирающего и нашел на ней ранку от укуса ужасной змеи.

В два приема он надрезал кожу и мышцу вплоть до не тронутого гангреной места, сделал новый крестообразный надрез и снова взглянул на безмолвно следивших за операцией жену и детей.

Индеец даже не моргнул, несмотря на страшную боль; только лицо его, обыкновенно грубое, несколько смягчилось.

Дэрош отвел взгляд от своей семьи и бесстрашно приложил губы к зияющей ране.

Он с силой втянул в рот гнойную ядовитую жидкость, выплюнул и снова потянул ее из раны, рискуя жизнью, так как ничтожная ранка на губе, деснах или языке могла вызвать отравление.

Молодая женщина поняла теперь, что означали его слова: «Может быть, это грозит смертью… но это мой долг» – и сопровождавший их взгляд, полный любви.

Она побледнела, и ее охватила дрожь при виде мужа, вырывающего у смерти, быть может ценой собственной жизни, этого незнакомого человека, такого же мужа и отца, как и он.

Да, ее охватила дрожь. Но зато как гордилась она любовью этого человека, этого героя, столь великодушного и в то же время столь скромного!

Около четверти часа продолжал Дэрош операцию, не заботясь об опасности, которой подвергался.

Мало-помалу через рану стала просачиваться кровь, сначала черноватая и ядовитая, а затем и красная, становившаяся все чище.

Тогда он смочил рану несколькими каплями карболовой кислоты, которую достал из походного ящика, принесенного Жо.

Только теперь он подумал о самом себе – о возможном заражении, о грозящей ему опасности.

Он взял бутылку с виски и тщательно прополоскал рот.

– Все, что было в моих силах, я сделал, – сказал он наконец.

Жена, все еще дрожащая и очень встревоженная, бросилась в его объятия и прошептала со слезами нежности на глазах:

– Как прекрасен твой поступок и как горжусь я тем, что принадлежу тебе!

Индеец смотрел с бесстрастием, свойственным людям его племени, на эту нежную и радостную пару. Ему было гораздо лучше, но он еще чувствовал большую слабость.

Дэрош предложил ему место в повозке, но индеец отказался, предпочитая ночлег на шелковистой благоухающей траве под открытым небом.

Случайный врач тщательно промыл рану слабым раствором карболовой кислоты, сделал перевязку, дал пациенту бутылку виски для поддержания сил, пожелал ему спокойной ночи и ушел, пообещав сделать на рассвете новую перевязку.

На следующий день, к удивлению и прискорбию Дэроша, индейца уже не было там, где он его накануне оставил: он куда-то исчез.

Жо, не любивший индейцев, как и все негры, дал полную волю желчности:

– Эти люди – негодяи, воры, пьяницы, неблагодарные… Он, как другие краснокожие, неблагодарен белому, спасшему ему жизнь, и придет скальпировать всех, чтобы красть скот, повозку и провизию.

Дэрош только пожал плечами.

Он тотчас же приступил к постройке фермы для разведения скота. Прежде всего нужно было найти название будущей ферме, или ранчо, как ее здесь называют.

В память о далекой родине решено было назвать ранчо Монмартром.

И теперь еще оно носит это название и указано так в межевых планах техасских землемеров под рубрикой небольших хозяйств.

Затем было выбрано место, возвышавшееся над всей равниной, где решено было построить жилище, и отведен участок под огород, который вскоре засеяли.

Эти работы потребовали упорного труда в течение целого месяца, пролетевшего незаметно и быстро как сон.

Однажды, на восходе солнца, в новой колонии поднялась сильная тревога: к ферме несся во весь опор большой отряд всадников.

По их беспорядочному строю, живописной одежде и длинным копьям, унизанным скальпами, легко было узнать индейцев.

Их было не менее ста, и они неслись с неслыханной быстротой на степных скакунах, таких же диких, как и их всадники. Спины неоседланных мустангов были покрыты шкурами пантер.

В пустынных местах каждого незнакомца приходится считать врагом; поэтому Дэрош и Жо схватили винтовки и, скрывшись с мадам Дэрош и детьми в повозке, решили упорно защищаться.

Вдруг Жо, весь бледный, насколько могут быть бледны негры, вскочил со вздохом облегчения:

– Хозяин!.. Госпожа!.. Индейцы – там – не враги… Они пришли вместе с женщинами повидать нас… Они идут не с войной.

В это время один из индейцев, по-видимому вождь, соскочил с коня, сбросил в знак мира оружие и приблизился к повозке.

– Ведь это наш индеец… тот человек, которого укусила змея! – воскликнула мадам Дэрош.

Парижанин действительно узнал в нем Черного Орла, который братски протягивал ему руки.

Дэрош протянул ему свои, и они искренне и горячо обнялись.

– О, мой славный краснокожий! Как я счастлив видеть вас! – смеясь и сияя от радости, говорил Дэрош. – А я уже стал вас считать человеком, недостойным доверия.

Индеец снова принял важный вид и, поклонившись мадам Дэрош, сказал:

– Черный Орел не забывает… Он обязан жизнью белому врачу… Благодарность – добродетель краснокожих… Белый врач всегда будет любимым братом Черного Орла.

– Я тоже буду вашим другом, вашим братом. Но скажите: каким ветром вас занесло?

– Черный Орел – главный вождь команчей. Он рассказал своим воинам, как белый спас ему жизнь, и они захотели познакомиться с белым другом краснокожих. Они попросили разрешения сопровождать вождя, когда он повезет жену, Красную Лилию, в лагерь своего друга.

– Как, ваша жена и ребенок здесь, и вы ничего не говорите? Где же они? Позовите их сейчас же? Между нами не должно быть никаких церемоний. Будьте у нас как дома.

Команч улыбнулся, повернулся к воинам и произнес несколько слов по-индейски.

Тотчас же от отряда отделился всадник на белом коне, которым он управлял с замечательной ловкостью.

Дэрош узнал в нем молодую женщину, прелестное создание, оригинальной и редкой красоты.

На ней была длинная, стянутая в талии блуза из дубленой кожи, а к груди был привязан кожаными ремнями очаровательный ребенок, протиравший крошечными кулачками заспанные глазенки.

Индианка соскочила с лошади со смущением, придававшим ей еще большую прелесть, приблизилась к европейцам.

Черный Орел с неподражаемым достоинством горделиво указал на нее и сказал:

– Вот Красная Лилия, моя жена, и Колибри, моя дочь!

Прекрасная индианка произнесла на гортанном наречии несколько слов, вызвавших одобрение Черного Орла и воинов-команчей.

Слова эти, полные благодарности, вождь переводил на английский язык по мере того, как она их произносила.

– Красная Лилия никогда не забудет, что белый спас ее мужа, великого вождя команчей. Она вечно будет верной сестрой белого, его жены, и ее дочь Колибри будет воспитана в любви к белым и их детям. Да ниспошлет им Маниту долгую и счастливую жизнь!

Ее речь, исходившая из самого сердца, глубоко тронула парижан. Эта благодарность, эта привязанность, которые она так живо чувствовала и о силе которых, как увидит сейчас читатель, свидетельствовали ужасные доказательства, взволновали их до глубины души.

Дети, Марсель и Элиза, подошли к молодой матери и с нежностью поцеловали крошечную Колибри.

Маленькая дикарка отвечала радостным смехом, и на ее бронзовых щечках появились ямочки. Все это переполняло счастьем родительские сердца.

Через несколько минут белые и краснокожие слились в одну дружную семью.

Чтобы как следует отпраздновать радостную встречу, Дэрош хотел выкатить весь свой запас виски и огненной воды, которые так любят индейцы.

Черный Орел, однако, решительно отказался.

Он прекрасно знал, как опасен этот яд, расточаемый янки с такой коварной щедростью.

– Нет, нет! Не надо огненной воды; только благодаря воздержанию команчи до сих пор сохранили свою гордую независимость.

Окончив беседу, индейцы соскочили с коней и отпустили их на волю: благородные животные были обучены являться на первый зов хозяина.

Человек двадцать воинов стали приближаться, держа в руках копья с привязанными к ним ужасными трофеями.

Дэрош с глубоким отвращением заметил пучки волос на содранной с черепов коже, не успевшей еще засохнуть и красной от крови.

Команчи с невозмутимым хладнокровием дикарей втыкали свои копья глубоко в землю на некотором расстоянии друг от друга, и скальпы развевались на высоте двух метров при малейшем ветре.

Парижанин обратился к Черному Орлу за разъяснениями, что означают эти странные украшения.

Вождь команчей сказал, что он узнал о намерении десперадо напасть с большим отрядом на прибывших недавно с запада поселенцев, то есть Дэроша и его семью, чтобы убить и ограбить их.

Узнав, когда и где они намерены осуществить свой страшный план – индейцам известно все, Черный Орел, совершенно излечившись после укуса змеи, бодрствовал много дней и ночей, выведывая и наблюдая.

Краснокожие терпеливо выждали момент, когда десперадо пойдут на ранчо Монмартр, и предупредили это свирепое нападение.

С быстротой молнии они налетели на разбойничью шайку, перебили и скальпировали всех, кроме одного, которому Черный Орел сказал:

– Белый, его жена, дети и черный слуга – братья команчей. Если хоть один волосок упадет с их головы, если пропадет хоть один их конь или будет украдена хотя бы одна корова, то десперадо по обоим берегам Рио-Гранде будут перебиты команчами. Иди и сообщи всем десперадо волю Черного Орла, великого вождя команчей.

В заключение Черный Орел с гордостью обратился к Дэрошу:

– Теперь, белый брат, можешь спокойно жить на земле, которую ты облюбовал. Никто никогда не осмелится тебя тронуть. Если какие-нибудь случайные грабители, не знающие о твоем союзе со мной, осмелятся прийти сюда, то будь спокоен: вид скальпов десперадо заставит их бежать отсюда навсегда.

– Я понимаю, мой дорогой друг, – сказал Дэрош, пожимая его руку. – Это вроде того, как у нас вешают в вишневых садах мертвую ворону, чтобы она служила пугалом. Благодарю, мой славный брат, благодарю не за эти мерзкие парики, а за вашу дружбу и за ту великую услугу, которую вы мне оказали.