Читать книгу Возвращайся! Я без тебя устала - Любовь Алексеевна Филянович - Страница 4

В доме Сергея и Лены накалялись страсти. Как-то они остались вдвоём.

Недавно задетое самолюбие женщины рвалось наружу. Лена остановилась у зеркала, стала собирать волосы в обычный пучок, не заморачиваясь с причёской. И вдруг спросила проходящего мимо Сергея:

– Кто же эта такая – Мышонок? С наигранной ухмылкой он ответил:

– Конечно, не ты. Ты, дорогая, скорее похожа на неповоротливую слониху, чем на мою обаятельную Мышку. И, знаешь, давай поговорим, как цивилизованные люди, без крови, криков и скандалов.

– Он стал ходить из одного конца комнаты в другой, на ходу подбирая слова. – Как ты догадалась, нам давно пора обсудить наши отношения. Тогда я не хотел тебя беспокоить. На то были обстоятельства, причины. А сейчас думаю, что пора!

Почувствовав груз навалившегося бремени, Лена села в кресло.

– Я догадывалась, что у тебя есть женщина. Хотя, если честно, ты очень хорошо маскировался. Постоянно говорил: работа, работа… Ты просто ею прикрывался… Так ведь? – спрашивая, она покачивала головой.

– Да, у меня есть любимая женщина! Но и работа тоже есть. Не забывай, я вас всех содержу… А не ты… И хочу тебя предупредить, что, когда я вернусь из командировки, мы будем жить здесь.

– А я? Где буду жить я? – дрожащим голосом только и смогла спросить Лена.

– У нас квартира большая, и места всем хватит.

Я тебя не гоню, но и не держу. Детей я уже поставил в известность. Они будут скучать по тебе, если ты уедешь, но останутся жить со мной, здесь. Я при моих связях и достатке смогу обеспечить им безбедное будущее, а ты – вряд ли. Так я им и сказал. Они уже взрослые парни и решили каждый за себя, так что право выбора остаётся за тобой!

– Я… я… – хватая воздух ртом, Лена пыталась что-то сказать. Помолчав немного, успокоившись, заговорила: – Я чувствовала, что ты меня не любишь, но никогда не думала, что я твоя вещь. Когда была нужна, ты пользовался мной, а теперь стала помехой, так ты выбрасываешь меня, без суда и следствия. И, что самое обидное, детей уже настроил, не советуясь со мной… А как же я? Что будет со мной? Неужели никому не интересно? И никому нет дела до меня…

– Почему нет? Есть! Я дал тебе право выбора. Тебе что, этого мало? Хотя… Хотя считаю, что ты должна вернуться к родителям, откуда я тебя взял. – Сергей начал нервничать, повышать голос.

Раньше он это делал крайне редко, лишь только тогда, когда у него что-то не ладилось с машиной. Дома же он вёл себя цивилизованно и достойно. А сейчас, сейчас совсем всё по-другому… – И прошу тебя, не зли меня. А то я передумаю и сделаю иначе. – Лену словно пригвоздили к креслу. Испугавшись, она не знала, что и говорить. Зато Сергей начал ходить по квартире быстрыми шагами. Нервничал.

Он готовился к разговору, чтобы было не так больно и без лишней нервотрёпки. А вышло всё иначе… Хотя… Он не собирался извиняться.

– Провожать меня не надо, – пробасил Сергей, забирая со стола барсетку с документами, деньгами и ключи. – Ты думай, думай, – уже весело прокричал он, шагая к двери вразвалочку и насвистывая какую-то весёлую и забавную песенку шоферов.

Ситуация получилась очень странная, а грань очень тонкая. Но слёз не было, не было и истерик. Прежде чем прийти к какому-нибудь решению, она должна сама поговорить с детьми и свекровью.

– Хотя что говорить, свекра-матушка, наверняка, давно уже знала о похождениях сына и вряд ли скажет что-то новое. Возможно, именно поэтому не доверяла и мне, а вот дети… Дети – как они могли?

Лена ходила из одной комнаты в другую, ища аргументы вины других и ничуть не чувствуя вины собственной. Чисто случайно глаза наткнулись на её отражение в зеркале. А в нём…

– Здравствуй, ужас! – Она руками провела по лицу. – Я действительно похожа на слониху, а не на ту девчонку-Дюймовочку, которую привезли сюда восемнадцать лет назад. Так, значит, во всём виновата сама. Только я одна… Так что ж я маюсь, мечусь, как птица в клетке. Может быть, не всё ещё потеряно? Я должна обязательно похудеть… стать прежней. Тогда и его смогу вернуть, и его чувства… а не получится – уеду. Уеду к отцу с матерью в Калугу. Но прислугой для мужа и его пассии не буду. – И она почувствовала, что от всех этих обстоятельств, от решений, которые вскорости надо будет выполнять, сердце в груди будто бы сжали тисками и оно вот-вот заплачет кровавыми слезами или просто задохнётся…

Её мысли прервали возвращающиеся с улицы сыновья. Как обычно, с порога они спросили: «В этом доме что-нибудь можно поесть?»

После ужина мать попросила ребят задержаться. Щёки её покраснели. Не зная, с чего начать разговор, она теребила уголок белой скатерти.

Рома, старший сын, решил начать разговор первым.

– Мам, да не волнуйся ты так, мы уже всё знаем об отце. По отношению к тебе он поступил неправильно. А вот по отношению к себе и к своей жизни он тысячу раз прав. Зачем оставаться с нелюбимой женой, когда кругом такие классные девчонки?

Ребята переглянулись и захихикали, не осознавая, что задели самолюбие матери, косвенно называя её старухой.

– Жизнь одна! – попытался дополнить разговор Максим. – И надо успеть сделать многое, или хотя бы попытаться.

– А что же прикажете делать мне? Как мне жить дальше? Если я всю свою жизнь посвятила вам и отцу, – робко задала вопрос мать. – А как же долг, честь, обязательства…

– Ну, скажем, не всю…хи-хи… А только часть… ха-ха… А что делать? Особо не заморачивайся… то же, что и отец, – бесхитростно выпалил Максим.

– Постарайся быть счастливой. Ты у нас ещё не старая… А мы без тебя не пропадём. И, если ты найдёшь своё счастье, мы будем за тебя очень рады, – продолжил разговор Рома. – Мы с Максом решили остаться здесь при любом твоём решении. Ты уж прости нас, с отцом нам будет легче. Мужикам друг с другом всегда легче, ну или понятнее. Нам будет проще находить общий язык… И здесь всё-таки наш дом, друзья, и вообще, всё наше…

Дети как бы заранее решили её участь.

– Наш, наше… – Лена повторила про себя эти слова, чувствуя отдаление детей от себя.

– Мам, извини, – сказал Максим, вставая из-за стола, – мне пора на тренировку. – Чмокнув мать в щёку, убежал.

Рома тоже рассиживаться долго не стал. Но, прежде чем уйти, он сказал матери, что расходятся они не первые и не последние, что матерью она для них останется всегда. Родителей не выбирают.

– И, если вдруг ты решишь уехать, мы обязательно будем тебе писать. А за лето заработаем денег и приедем тебя и бабушку с дедушкой навестить.

Немного успокоив мать, сын встал, говоря про свидание с Любашкой. Они идут в кино. Билеты у него на вечерний сеанс, ну и… как она понимает, опоздать он не может. И, как прежде сделал Максим, Рома тоже наклонился, поцеловал мать в щёку и поспешил по своим делам.

Теперь для Лены стало всё ясно и понятно. Её гегемония нарушена: то есть она всегда была лучшей, первой во всём, а тут её обошли, оставив далеко позади.

Сидит она одна, как старуха у разбитого корыта, не знает, что делать, от безысходности хватает ртом воздух, как рыба без воды, беспомощно разводит руками. Крик отчаяния рвётся из груди, а голоса нет… Ну, нету голоса…

Лена встала, чувствуя ненадобность здесь своего присутствия, и зашагала к двери за детьми. В первый раз она оставляет стол с грязной посудой, и это её нисколько не беспокоит.

Оказавшись далеко от дома, в пустынном месте, женщина залилась слезами. Она шагала по инерции, не видя, что творится вокруг неё и тем более что у неё под ногами.

Опомнилась она лишь тогда, когда поняла, что ноги её больше не слушаются, что топчется вот уж сколько времени на одном месте и никак не может сделать шаг. Противная, скользкая жижа сковала все её движения. Не слушаясь тела, ноги поползли назад или скорее всего в сторону, куда был наклон.

А потом «бац» и упала.

– А…а…а… – закричала женщина, испугавшись. Здесь, у этой стройки, фонарей оказалось мало, и она, вероятно, провалилась в открытый канализационный люк. Будь хоть сто фонарей и светло как днём, Лена вряд ли могла заметить в тот момент оставленный рабочими знак безопасности, а в тёмное время суток – и подавно.

Туда-то она провалилась, а вот обратно, как ни старалась, выбраться без посторонней помощи не смогла. Стесняясь своего глупого положения, стала звать на помощь очень тихо:

– Эй, кто-нибудь, помогите… Странно, – подумала она, – посёлок вроде бы и большой, а никого не дозовешься на помощь.

Чувствуя, что её тело погружается ещё дальше вглубь, она испугалась не на шутку. Завопила во весь голос, прося о помощи. С каждым её беспомощным шевелением и отчаянным криком тело погружалось в люк всё ниже. Ноги не находили точки опоры, тело женщины стал сковывать страх и жуткий холод.

Минут через пять, а может, десять, как ей показалось, у люка появился мужчина. Шёл домой, проходил мимо и услышал крики о помощи.

– Чего сидим? Кого ждём? – попытался он пошутить над пострадавшей. – О, голубушка, да на вас лица нет, – наклонившись, увидел он. – Сильно ушиблись? Или случилось что? – Он задавал вопросы, а сам с лёгкостью взял Елену под мышки, сдёрнул с места и за считанные секунды поставил рядом с собой. Никакой избыточный вес в ней его не смущал: человек как человек, просто попал в беду.

– Так, что-то стряслось, говоришь? – он задал вопрос, только в другой конфигурации слов. Опережая ответы пострадавшей, он задавал всё новые вопросы: – Фу, какая ты грязная! Как ты пойдёшь по улицам? Далеко живёшь-то?

Женщина испуганно моргала глазами, не давая ответа ни на один заданный вопрос. Лишь когда спросили про дом, она покачала головой и ответила, растягивая слова, заикаясь:

– Я не пойду домой, я здесь подожду рассвета.

– Её зубы стали выбивать дробь – то ли от холода, то ли от испуга, а может, от сознания того, что осталась целой и невредимой.

– Не пойдёшь? – удивился мужчина. – Как же так? Сейчас хоть и весна поздняя, но ночью всё равно очень холодно и зябко.

– Мне идти туда незачем. Я там больше не нужна. Теперь я для них чужая, – закончила свои пояснения Лена и заплакала.

– Так вот оно что, – вздыхая, пожалел незнакомец женщину. – Тогда пойдём со мной, я грязи не боюсь, – засмеялся он, беря её грязную руку.

– Я здесь недалеко живу. Сейчас отмоем тебя и меня заодно. – Он посмотрел на прилипшую глину к своей одежде. – Отдохнёшь, может, какие светлые мысли и посетят твою голову.