Читать книгу Следующие. Книга первая - Любовь Братенёва - Страница 7

Зайдя внутрь кабинета, я увидела небольшое помещение. По обеим сторонам стояли шкафы с многочисленными папками. Возле окна стоял стол, за которым сидела миловидная женщина лет тридцати пяти. У неё была короткая стрижка под «ёжик». Несмотря на своё неважное настроение, я отметила, что ей короткая стрижка очень шла. Округлое лицо, ровный нос, пухлые губы, в общем – мечта мужчин. Голубые глаза излучали любовь, гармонию и спокойствие.

При виде меня брови у неё приподнялись, но улыбка не сходила с лица.

– Присаживайтесь, – показывая на кресла, стоявшие по другую сторону стола, предложила врач. – Здравствуйте, меня зовут Елена Александровна, – мягкий голос звучал уверенно. – Выбирайте любое из кресел, какое вам больше нравится.

Когда я присела, женщина заглянула в какой-то журнал и приступила к беседе:

– Иван Сергеевич попросил меня поговорить с вами. У вас прекрасные анализы, но в вашем поведении отмечено: постоянное чувство тревоги, неуверенность, страхи. Чтобы разобраться в вашем психическом состоянии, мы должны провести несколько тестов. А уж потом – сделаем выводы.

– Согласна, – сказала я.

И Елена Александровна принялась задавать мне вопросы, на которые я должна была ответить: да или нет.

– У вас всегда есть с кем встретиться и провести время?

– Да.

– Вы считаете, что жизнь бессмысленна?

– Нет.

– Обычно вы просите помощи, когда выполняете какую-либо работу?

– Нет.

– Вы любите принимать у себя гостей?

– Да.

Елена Александровна задавала вопрос за вопросом и постоянно делала пометки в блокноте, не выказывая при этом каких-либо эмоций. Когда же проверка моей «профпригодности к жизни» была проведена, она посмотрела на меня внимательно и проговорила:

– Ну что хочу сказать… Я ещё просмотрю попозже результаты ваших тестов, но уверено могу сказать, что шизофрения вам не грозит. Так что переступайте порог больницы и наслаждайтесь жизнью.

– А… – только хотела я задать вопрос, как в этот момент раздался звонок.

Врач, извинившись, взяла трубку.

– Алло. Да, здравствуйте. Я вам уже говорила, что нейротест позволяет заподозрить психической расстройство на ранней стадии, чего не может сделать врач, потому что симптомы вначале часто противоречивы, и требуется длительное наблюдение, – выслушав своего оппонента, она добавила. – Понимаете, врач оценивает человека субъективно, исходя из своего опыта и знаний. А современные методы измеряют объективные показатели. Биологические маркеры, функциональные нарушения количества вещества в крови, скорость реакции человека, а значит – дают возможность более точной диагностики.

«Да уж, шизофрения мне не грозит…», – подумала я, совсем не слушая разговор врача. – «А что, если это пока? И что дальше?».

Я где-то читала, что слово «шизофрения» переводится с греческого как раздвоение души или разума. Но ведь у меня точно эти симптомы: разговариваю сама с собой, общаюсь с ангелом и демоном. Разве мне не место в одной палате с другими такими же душевнобольными?

– Как вы себя чувствуете? – я посмотрела на врача и, убедившись, что этот вопрос относится ко мне, ответила:

– Прекрасно.

– Головные боли не мучают?

– Нет.

– А кто вас навещает здесь, в больнице?

– Дочка с будущим зятем, – воодушевилась я этому вопросу.

Но когда хотела рассказать, какая они замечательная пара, как очередной вопрос меня озадачил:

– Насколько мне известно, ваш будущий зять – полицейский, которому вы полгода назад спасли жизнь. Вот я и хочу узнать о том случае, – он заглянула в блокнот. – Как вы узнали, что у человека в той машине был сердечный приступ?

«А, вот ты к чему клонишь…», – всполошилась я. – «Если я скажу, что это увидела, или прочувствовала, ты мне всё равно не поверишь. А если я ещё расскажу про голос, который периодически слышу, про своего Ангела-хранителя, которая мне делает причёски, этим оберегая меня, про демонов, которые хотят заполучить мою душу – то уж точно прямо сейчас и отправлюсь в психушку…».

И я твёрдо решила молчать об этом.

– Я увидела, что машина петляет, вот и подумала, что или пьяный, или человеку плохо. Пьяный человек не сядет за руль в такую огромную машину, поэтому предположила, что скорее всего – ему плохо.

– Я прочитала в протоколе с места событий того дня, что машину ещё не было видно, когда вы уже начали кричать, чтобы люди могут погибнуть, и что…

– Вы меня простите, Елена Александровна, – прервала я врача. – То, что было полгода назад, я плохо помню. Вы же в курсе, что я шесть месяцев практически отсутствовала в этой жизни.

Она молча, испытывающее посмотрела на меня, но я выдержала её тяжёлый взгляд.

– Ну, хорошо… А какие у вас планы на будущее?

– О-о-о, грандиозные. Выдать дочь замуж, – я старалась говорить как можно убедительнее, да и то, что я собиралась сказать, было во многом правдой. – Дождаться внуков. А ещё хочу сменить работу. Ведь я работаю – или, вернее, работала? – администратором в гостинице, график не очень удобный, а когда внуки появятся, то им много времени надо будет уделять.

– Ну, не плохо. Планы строить – это значить жить, – ещё немного подумав, она опять затронула тему, которая её больше волновала, чем мои планы. – Вот мне сказали, что вы тогда слышали голос.

– Какой голос? – не поняла я, вернее, сделала вид, что не поняла. – Там много людей было, и голосов много было. Вас кто-то конкретно интересует?

– Видимо, тогда все были в шоковом состоянии, раз понаписали тут всякое такое, – она поняла, что я ничего ей не расскажу.

Поэтому после часового допроса меня всё-таки отпустили со словами:

– Лидия Семёновна, я желаю вам успехов, если что – звоните, – и Елена Александровна подала мне свою визитку.

«Ну уж, нет, спасибо, не дождётесь…», – подумала я, но в ответ, поблагодарив, постаралась быстрее покинуть кабинет этой наимилейшей женщины, которая, провожая меня, продолжала сверлить мне спину пронизывающим взглядом.

Вернувшись в палату, я тут же залезла в интернет, чтобы найти всю информацию о психических расстройствах человека. Я до сих пор сама не понимала своё состояние, ведь здоровые люди не видят покойников. Я понимала, что если всё же больна, то могу быть опасной для общества. Да что общество, самое главное – это для своей дочки. С этим тяжело было смириться.