Читать книгу Световид – хранитель света. Боги и духи славян - Любовь Сушко - Страница 23

Напрасно рассчитывала Жива на то, что рождение девочки все переменит в ее отношениях с Ладой. С первой минуты появления на свет Зимцерла только и хотела быть подальше от своей матери. Она так яростно тянулась на небеса, к отцу, что удержать ее здесь было невозможно.

И напрасно доказывала ей Жива, что там пока опасно, она мала и беззащитна, а отцу нет до нее дела. Ничего не хотел слушать и знать упрямый ребенок.. Измучившись, она разжала свои объятия. Она в одно мгновение воспарила и засияла разными цветами.

Даждьбог на этот раз радостно приветствовал свою дочь. И видели все на земле, как сошлись эти двое и обнялись. Самое простое для матери было забыть о ней. Белбог к тому времени тоже перестал обращать на нее внимание. Ничего не обретя, она все потеряла.

– У меня было помутнение рассудка, видно, когда я полюбил ее, – говорил он всем, кто спрашивал его о Живе, – она самое заурядное создание. И не стоит даже вспоминать о том, что связывало их прежде.

№№№№№

А между тем жизнь на земле шла своим чередом. Там были свои духи и свои боги. Мир жил и обустраивался, становился все теплее и уютнее. Белбог в то время обратил внимание на Зевану – дочь Марены, и все время проводил в лесах, в погоне за нею. Он знал, что девица капризна и своенравна, никто ей не нравится, никто не нужен. Но ему хотелось покорить ее, сделать своей раз и навсегда.

Охота за богиней охоты – стала для него единственным и самым заманчивым занятием. И его не смущало то, что остальные с интересом за ним следили и спорили друг с другом, удастся ему это или нет.

И только Даждьбог иронично усмехался, только теперь обратив внимание на то, за чем так пристально следили другие.

– Он совсем из ума выжил, – говорил он вечером Зимцерле.

Но та только загадочно молчала. Она знала, что ее отец никогда не станет вести себя так глупо, он никогда не боялся остаться в одиночестве, но для нее, как и для всех остальных богов в этом было что-то любопытное. Ей и самой хотелось бы оказаться на месте Зеваны. Потому она порой и становилась мрачной и задумчивой.

Даждьбог догадывался, что грусть его дочери как-то связана с глупейшим поступком Белбога, и он понимал, что разгадать женскую душу невозможно. Они были созданы, чтобы морочить голову мужам, и доводить их до бешенства.

№№№№№

Жива терпела насмешки из-за мужа своего легкомысленного, и Марена пошла еще дальше – ребенок Даждьбога открыто признанный им, вот что ей больше не давало покоя.

– Ты так старалась для него, – говорила она своей сопернице. – И что из этого вышло? До тебя ему все равно нет дела. Кто вспомнит, что ты была ее матерью? Эти двое были для тебя чужее чужих.

Она сверкнула своими темными очами и торжественно удалилась. На этот раз в словах Марены правды было значительно больше, чем прежде. Как она могла тягаться с богиней смерти, да еще при помощи Даждьбога.

– Он должен быть наказан за гордыню, за ту боль, которую причинил равнодушием своим, -решила она.

Когда Зевана спросила свою мать о Живе, та только рассмеялась.

– Эта тихоня могла очаровать тебя своей кротостью. Не верь ей, нынче она опровергнет то, чему вчера молилась. Разве не она кричала о том, что никогда не изменит своему мужу? Любить можно только одного. Жизнь непостоянна и обманчива. Она и сама себя видно не верит вовсе.

Зевана чувствовала, что ее мать права. Но и в той другой было что-то пленительное и прекрасное. И она готова была досадить собственной матери.

– Моя дочь – богиня весны и тепла, – говорила Жива, – она прогонит зиму с ее холодами. И только за это они должны благодарить меня.

Зевана слышала этот монолог, ей хотелось выйти к богине и как-то ее утешить. Но она не хотела общаться ни с матерью, ни с этой привлекательной, но лживой богиней.

Зевана видела, что отец ее, принявший Зимцерлу, не обращает на нее никакого внимания. Как же ей оставаться после этого в мире. Но она не могла от него отказаться.

Но она знала, что у каждого своя правда – и у охотника, убившего зверя, и у зверя, который борется за свое существование.

Каждый из богов тоже стоит до конца за то, что он любит.