Читать книгу Смерть поэта – Маскарад. Романтизированная биография - Любовь Сушко - Страница 13

В те давние времена все важное и значительное для Мишеля происходило в саду, там текла его жизнь, и весь его мир был именно там, в старом и прекрасном саду, где все было прелесть и все тайна.

Там он впервые услышал и зловещую музыку, которая лилась, кажется с небес и из Пекла одновременно. Он пошел туда и пытался понять и узнать, откуда эта музыка, что она такое. В каких-то снах и иллюзиях она звучала и прежде, но чтобы вот так, когда ты вышел в сад, такого прежде не бывало.

Мальчик упрямо шел вперед, потом внезапно остановился и замер, а музыка звучала и звучала. Она тревожила, волновала, и волна восторга тут же сметалась волной ужаса, снова восторг и снова ужас.

– Демон, – зазвучало в вышине, словно кто-то представился.

Он посмотрел в небо, повернулся вокруг себя, но нигде ничего не было видно и слышно. И вот когда голова закружилась так, что ребенок едва устоял на ногах, тогда спустился с небес какой-то большой, темный, полуодетый тип. У него было искаженное от злобы лицо и ужасный, он был прекрасен, а прекрасный, – ужасен. Он был или только казался, как понять, как разобрать это? Мальчик не понимал, но он так ясно все чувствовал.

Мишель понял, что он испугался, и испуг переходил в тихий ужас, с которым все труднее было сладить, но он не собирался показывать вида, что ему страшно.

Это страшное противостояние, наверное, никогда бы не закончилось, если бы не появился Домовой, чтобы прогнать Демона. А появился он в тот момент, когда смолкла музыка, или музыка смолкла потому, что появился Домовой.

Малыш не поверил своим глазам, но этот небольшой сгорбленный старичок, в лаптях на босу ногу и длинной белой рубахе, он отогнал Демона, хотя ничего еще и сказать не успел.

– Ишь ты, разлетался тут, чего дитенка-то пугать, – прохрипел он.

Демон постоял немного и отошел в сторону.

Теперь на полянке перед прудом они остались вдвоем.

Домовой смотрел на ребенка, который все еще не мог и слова молвить.

– Нечего поважать их тут. Только дай волю, они все тут будут.

– Все? – переспросил Мишель.

– Ну да, есть тут и Демон воздуха, Демон воды, Демон земли, Демон огня.

– А этот?

– Этот изгнанник, его с небес сбросили, вот и мается болезный.

– Но почему и ты его прогнал.

– Он утащит тебя в могилу, потому как не ведает, что творит, а ты пойдешь за ним, как завороженный, – только и говорил Домовой.

Мишель пошатнулся, он сразу же вспомнил про матушку, и слово могила было связано с нею, с тем, что сейчас ее не было рядом. Нет, не хотелось ему пока туда, ведь он еще ничего не узнал о жизни, ничего не написал, и музыка звучит, правильно сделал его Хранитель, что прогнал того Демона.

№№№№№№№

Когда Домовой внезапно исчез, и он снова остался один, и тогда он решил, что Демон станет главным его героем, он вдруг почувствовал какую-то дивную связь с этим созданием.

– Он пришел ко мне, – твердил Мишель, – он пришел ко мне…

И если до сих пор он слепо следовал за Домовым, то теперь пытался от него как-то откреститься. Нет, он останется со мной.

– Мой Демон, – только и говорил потом малыш, и ему казалось, что рождалась какая-то страшная и дивная песня, ведь такая встреча не могла быть случайной.

Хотя пока он учился только рисовать, а не писать, и дивные лица появлялись на листе бумаге. Он боялся, что черты их забудутся, потому поспешно переносил на бумагу.

Взглянув, бабушка только пожала плечами: когда и где он мог видеть таких, ведь этого не могло быть в жизни, а было. Это было в его воображении, но мы ничего не можем придумать из того, чего нет в мире.

– Чудища, – усмехнулась она, но сразу поняла, что у ребенка талант, а как только поняла это, решила, что таким многое прощается и многое доступно.

Домовой сразу же узнал того, кого отогнал накануне от ребенка.

– Надо же, как зацепил и не отпускает, – только и подумал он, но ничего не сказал.

Пусть это останется тайной, вечной тайной. Может быть пройдет?

А если даже и не пройдет, пусть это останется с ним. Простые смертные не поймут, они будут бояться и сторониться его, а он и так один, совсем один, зачем же делать жизнь ребенка кошмарной.