Читать книгу Сказ о богатыре Добрыне и Змее Горыне. Волшебные хроники - Любовь Сушко - Страница 38

Бес мрачнел, удача от них могла и отвернуться, а второго промаха он не сможет простить себе сам, а уж об Олеге и Перуне и говорить нечего. Этот змей и на самом деле был не так прост, как все остальные. Но Добрыня должен с ним разделаться. Только вряд ли нынче это случится. И почему так по – щенячьи радуются эти недотепы?

Змей только застрял, но он был силен по-прежнему и очень опасен. Он лопухнулся, залезая воду, и не повторит больше такой ошибки, конечно, если вообще останется жив.

– Шевелись, если хочешь остаться, жив, идиот, – завопил княжеский Банник. Он тоже был на берегу, хотя прежде почти никогда не покидал своей бани. И ему все было страшно интересно. Змей понял, что на его стороне есть хоть кто-то, злость Банника придала ему невероятные силы. Он старался изо всех сил, давно забыв, как забавлялся, глядя на богатыря.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним. О том или о чем-то подобном подумал сейчас Змей. Ему больше ничего не оставалось.. Об этом или о чем-то подумал сейчас Змей. Его огонь почему-то не причинял вреда богатырю. Он умел с невероятной ловкостью от него уворачиваться, а схватить его будет еще труднее. Вот ему, со всей его массой, от меча, который был у него в руках увернуться, так просто не удастся. Его настроение со временем становились все мрачнее.

– Похоже, что я влип, – с грустью понял Змей.

№№№№№

В то время, когда все нечистые разделились в своих пристрастиях и ждали на берегу, где готова была начаться схватка, появилась Вила. Сначала всем показалось, что прилетела еще одна птица или небольшой Змей – змееныш спешит навстречу первому. Но потом они разглядели ее, и поняли, что это не так. Насторожились все. Она отвлекла Змея, почти налетев на него. И он, как огромен не был, от неожиданности покачнулся и ухватился лапами за землю. И это все расставило по своим местам. Добрыня с мечом своим бросился на него, причиняя невероятную боль, навалился на голову и придавил его длинную шею к земле. Бес расхохотался, а Змей ошалел от такой наглости и совсем перестал соображать.

– Я прилетела, чтобы сказать тебе, что Земля не спасет тебя, и ничто не спасет, – торжественно произнесла Вила.

Она узнала от вороны о богатыре и о том, что ему грозит опасность.

– А ты сама не можешь ему на помощь прийти? – спросила она ворону, когда та ей обо всем рассказала.

– Я слишком легка для этого Дракона, как пушинка, а потом я все еще на богатыря сердита, хотя он ни в чем особенно не виноват. И мне не хочется, – вдруг зло оборвала свою речь она, и прибавила, – чтобы он погиб так быстро. А мне потом еще придется триста лет жить. Нет, мы еще какое – то время должны побыть вместе.

Вила так и не могла понять, защитить ли она его хочет или наказать. Этого, наверное, она и сама не знала, но было ясно, что Добрыня должен остаться жив, а уж победит он или нет, это его дела. Такой вывод сделала волшебница. Для нее это было еще одно приключение, о котором она не подозревала минуту назад, но могла в нем поучаствовать. На лету она смотрела, как воин расправляется со Змеем, с ее помощью, конечно, и могла бы и гордиться этим. В те минуты, когда воину больше ничего не грозило, ей по-женски стало жаль Змея – как и всякого, слабого, каких бы огромных размеров он не был.

Змей почувствовал, что это конец и припомнил все глупости, которые он за последнее время совершал. Их было больше, чем достаточно для одного раза. Из шеи его сочилась кровь, голова была плотно прижата к земле. Силы Добрыни для этого хватило. Но финала он ожидал почти спокойно, хотя голова никак не отделялась от шеи. Воин медлил. Но почему? Он слышал вопли Банника о том, что должен сбросить с себя вояку, но ничего не мог поделать с этим.

– Да ты же его одной лапой задавишь, чудовище, и как только ты дожил до этих времен и уцелел, – возмущался тот, не особенно подбирая слова.

Но вопли были напрасны, потому что богатырь держал его железной хваткой. Но этот вопль не давал Добрыне довершить дела своего. Он понял, что не сможет лишить головы Змей просто так, когда тот не опасен и ничем ему не угрожает.

– Добей его, – кричал Леший, – своим огнем он все мои леса спалить может, и глазом не моргнет. Прикинулся идиотом беззащитным. Но ты не видел, что он тут творил.

– Добей, – вторил ему Водяной, – он меня с грязью смешал вчера и не думал ни о какой пощаде.

Но когда их было слишком много против одного Змея, богатырь тем более понимал, что рука его не поднимается вовсе, и все останется, как есть. Они выходили из себя, сами готовые броситься на Змея и придушить его (это не трудно было сделать). Но разве недостаточно для этого богатыря и меча его? Они роптали, а он все еще ничего не делал. Змей почувствовал, что, возможно, ему сохранят жизнь, потому что убить уже пять раз можно было.

– Ну что же ты вечно так стоять будешь, – взвыл Змей, шея его страшно затекла.

Он все больше убеждался в том, что хотя и позора ему не обобраться. Но жизнь его будет спасена. И голова единственная на месте останется.

– Замолчи, ты мне еще диктовать собирался, что же делать? – это не тебе решать.

– Так уж решай поскорей, – потребовал он, умоляя, – не можем мы так оставаться.

Добрыня усмехнулся и отступил от него.

– Ты наглец, однако, разве так с победителями разговаривают.

– Не знаю, – взвыл он, – меня еще никто не побеждал, я и не научился с ними разговаривать. Но научусь, если окажешься снисходительным. Победители благодарны всегда. Я вот, например не стал же тебя добивать, пока ты меня не видел, а мог бы.

– Тебе помешал гордыня, но ты мог бы, все складывалось просто не так.

№№№№№№№

– Да о чем там говорят, – наконец не выдержал Домовой, – о чем говорить можно с разбойником и вором, грехов которого на всех нас хватит.

Но прижатый к земле бесовскими шутками, Змей уже готов был пройти в атаку. А потому он вспомнил о слабом Добрынином месте:

– Разве я причинял тебе зло? – спросил он

– Ты причинял его другим, – усмехнулся богатырь

– Женщинам, значит, ты женщин защищать собрался, слава о тебе пройдет по всем русским землям. Многие из них тебе на шею помешаются от благодарности.

Это был удар ниже пояса. Но для того, чтобы распрямить шею и освободиться от ноги воина, Змей готов был на что угодно. И эта хитрость и стала последней каплей. Защищать женщин у него и в мыслях не было. И Добрыне не хотелось такой славы, потому он ослабил немного хватку. Понимая, что он попал в точку, Змей продолжал:

– Не стоит их защищать, почти всегда женщины хотят быть похищенными. Кому же из чертовок не понравится полетать со мной и оказался в моих объятиях. Потом, ради красного словца, они, конечно, кричат о том, что их увели насильно. Стыдно признаться, что им это нравилось. Но когда и кому женщины говорили правду. Они лгут даже сами себе.

С любым другим богатырем у Змея бы не прошел этот номер, и кроме новой беды на свою голову он ничего бы не накликал. Но совсем иначе оказалось с Добрыней. Он – то знал, благодаря Маринке, что все это правда, и даже далеко не вся правда. Он только едва придерживал Змея, готовый заключить с ним соглашение. Только условия обдумывал. Змей в это время вздохнул почти свободно.

– Я спасен, – так думал он в те минуты.

И жизнь показалась ему не такой скверной штукой.