Читать книгу Тайна «Лунной сонаты» - Любовь Сушко - Страница 30

Лирическое отступление

В дождливый вечер, в замке, словно в склепе,

Печальный старец говорил с богами.

А за окном шумел, ярился ветер,

И он внимал унылой этой драме,

Разыгранной когда-то на закате,

Когда он был красив, удачлив, юн.

И жил в России, словно в древней сказке,

Едва тревожа первозданность струн,

Там гусляры ему о князе пели,

Императрица так мила была,

Его душой лишь страсти овладели,

Когда она невинная, пришла.

Но муж ее ревнивый – Демон ада,

Кидался снова, требовал дуэль.

Императрице этого и надо,

И все твердил о грезах снов Мишель.

Что делать? Эта странная Россия

Щедра и так жестока в грозный час,

Он просто франт, не гений, не мессия,

Запутался, остался среди нас.

А тот другой не отступал зловеще,

И вот уже обласканный француз

Стал дьяволом для всех любимых женщин,

И заключил в отчаянье союз

С ее сестрой, да, та его любила,

Но даже это душу не спасло,

Там Черной речки яростная сила —

И свет смотрел то с жалостью, то зло.

А Демон умирал, и жаждал мщенья,

Как будто он уже не отомщен.

Что помнится? Прекрасные мгновенья,

И о России снежный этот сон.

А император смотрит виновато,

Хотя не ясно, в чем его вина.

Да, их кареты увезут куда-то,

Назад, в Париж, несчастная страна.

Вся жизнь – упрек, кому, за что не ясно.

– Нам Пушкина Россия не простит.

Старик пытался объяснить напрасно,

Что все не так. Махнул рукой, молчит.

Что жизнь его, когда поэт убитый

Стал непорочен в скорбный этот час.

У них в чести лишь мертвые пииты,

О, как от гнева их сердца стучат…

Жизнь – только сон, тяжелый и ненастный,

Врывался ветер и метался взгляд,

Старик шептал: – Конечно, все напрасно,

Они его теперь нам не простят.

А в старом замке все кружились тени,

И слышались то смех, то голоса,

Он не общался с этими и теми,

Смотрел в огонь то час, то полчаса.

А там мелькнет опять императрица,

И Черной речки белая тоска,

И с этой болью вечной не ужиться,

Теперь Россия страшно далека,

И все-таки в унылый час заката

Старик пытался мрак тот одолеть,

И все спешил, и все летел куда-то,

И наконец пришла с усмешкой Смерь.

– Тебе пора, – она ему сказала, —

Пошли туда, где будешь вечно юн,

Императрица ждать тебя устала.

И тронула небрежно трепет струн.

В той музыке мажор с минором слиты,

И той «Баллады» вечные черты,

Забыты все, но лишь мечты разбиты,

И снова у последней высоты

Он видит, как заснежена Россия,

У Черной речки белый снег и кровь.

Все скомкано, его слова простые

Заглушат вопли, и вернется вновь

Тот странный мир, обласкан он сначала,

А после проклят и забыт навек,

И лишь ворона яростно кричала,

Металось пламя, только свет померк.

А за окном шумел, ярился ветер,

И он внимал унылой этой драме.

В дождливый вечер, в замке, словно в склепе,

Печальный старец говорил с богами.