Читать книгу Яблоко раздора. Олимпийские мифы - Любовь Сушко - Страница 16

Богиня любви знала, что Эней останется смертным. Но потом, когда его жизнь на земле закончится, она добьется для него бессмертия, непременно добьется. Но на земле после бурных похождений, воцарилось затишье, Афро ждала приглашения домой, на Олимп, но все еще его не получала. Да и Посейдон, как ей тогда казалось, забыл о ее существовании. Хотя у нее еще не было причины для того, чтобы укрываться в морских просторах.

Она видела тревожные сны, была уверена, что что-то должно перемениться.

Потом припомнила, что давно ничего не слышала об Эроте. Это заставило ее волноваться. Но слишком хорош был мир, чтобы быстро про него позабыть. Тогда богиня узнала о свадьбе Фетиды, куда были приглашены все боги. Она на самом деле идти туда сначала не хотела, при встрече и сказала о том Цирцее.

– Брось, дорогая, ты слишком много потеряешь, если не пойдешь туда. Она только кажется такой невзрачной тихоней, но запомнят они ее навсегда, те, кто останется жив, конечно.

По таинственному виду волшебницы было ясно, что случится там, на той обычной свадьбе должно что-то очень важное.

Афродита медлила.

– Ты слишком занята и у тебя есть важные дела, – не унималась чародейка.

Афро молчала, тогда та продолжала:

– Тебе давно пора быть с остальными богинями.

И самой Гере могла легко отказать Афро, а ей не сумела.

– Хорошо, я буду там, – наконец согласилась она.

№№№№№№№№№

Тогда и началась та странная свадьба, о которой и на самом деле почти никто не сможет забыть. Боги спустились с небес, на самом почетном месте восседала Гера, около Зевса сидела прекрасная и воинственная Афина, Афродита уселась как раз напротив нее, чтобы хорошо видеть двух своих главных соперниц. Но беда и была в том, что забыли позвать Эриду, а может и не забыли, просто никто не хотел, чтобы она там появлялась.

Месть – холодная закуска, и богиня раздора знала это лучше других. Ничего на первый взгляд не предвещало беды, когда к столу подали фрукты. Необычным оказалось только одно яблоко. На нем было начертано: «Прекраснейшей». Эту надпись успели разглядеть все, но тут же три изящные ручки и потянулись к тому самому яблоку.

Воцарилась жуткая тишина, кажется, все гости даже дышать перестали. Усмехнулась только Цирцея, она-то знала все, что должно было случиться в тот день. Три ручки потянули единственное яблоко в разные стороны, но никто из богинь не мог завладеть им, хотя каждой только этого и хотелось. И тогда, забыв обо всем, и о свадьбе тоже, богини повернулись к Зевсу. Конечно, и он был на той роковой свадьбе, которая обещала бесчисленные похороны в недалеком грядущем.

Кому, как не Зевсу следовало рассудить их и в первом конкурсе красоты назвать ту, которой роковой плод и должен был достаться. Каждая ни минуты не сомневалась в том, что яблоко достанется ей, и Зевс изберет ее Прекраснейшей. Они ошиблись только в одном, ни с женой, ни с дочерью, ни тем более с богиней Любви Зевс ссориться не собирался. Такая задача была ему не по силам.

Громовержец решил схитрить. Гермес подсказал ему, что всех трех богинь с злополучным яблоком отправить подальше.

Может, это было и не самым лучшим решением, но можно было продолжить свадебный пир и издалека наблюдать за тем, что там будет у них происходить.

– Я ничего не стану решать, – сурово поднял брови вверх Зевс, когда Гефест попытался его упрекнуть за то, что такое важное решение он с легкой руки Гермеса передал какому-то пастуху.

– Он не пастух, а царевич Трои, тебе это известно не хуже моего, пусть он и выберет судьбу для своего мира, как предсказывали сивиллы, что же будет твориться в мире, если мы станем нарушать все законы?

Гости замолчали, Зевс перевел дыхание, а ведь еще недавно казалось, что ему не выпутаться из этой истории, не избежал скандала, переходящего в землетрясение. Но пока у него есть Гермес, ничему такому не бывать. Но как же трудно быть богом, просто богом, а если ты стоишь над всеми богами, даже представить страшно, лучше вообще не думать о грустном, свадьба ведь все-таки. Но там, на свадьбе Фетиды больше ничего интересного и важного не происходило.

Всем гостям хотелось узнать только одно – кому же из богинь достанется яблока Богини Раздора.

№№№№№№№№№№

А между тем, на поляне, под открытым небом происходило все самое важное. Афродита чувствовала себя страшно оскорбленной, как посмел хоть кто-то усомниться в ее превосходстве и над Герой и над Афиной, да кто они такие, чтобы соперничать с ней? Впрочем, ни Афина, ни Гера не собирались отступать, и нужно было довести этот спор до победного конца.

Парис вышел к ним навстречу. Он был молод и хорош, но кто бы мог подумать, что это один из сыновей царя Приама, самый заброшенный и несчастный из них, вернее, Парис просто был выброшен из царского дворца, и только богиня земли Деметра не позволила ему погибнуть, толкнула в то место пастуха. Тот и подобрал младенца, вырастил его на погибель своему миру. Парис замер от восторга, когда три сияющие богини перед ним появились.

Любая из них без труда свела бы с ума Париса, а тут три, наверное, сам Зевс бы не устоял перед таким тройным сиянием.

Богиням пришлось сначала приводить парня в чувства, потому что он как замер, так и не мог прийти в себя. Потом еще долго они объясняли, что им требуется, что они хотят получить, и что получит он, после того, когда выберет прекраснейшую.

Это казалось Парису какой-то дивной сказкой, но вовсе не реальностью, и он все смотрел то на одну, то на другую, то на третью.

Гере показалось даже, что Зевс над ними поиздевался в очередной раз и ничего они от парня не добьются, но в тот момент он кажется окончательно пришел в себя и начал все понимать.

Афина обещала ему воинскую славу, такую, какой не было даже у Париса. Она, конечно, замахнулась слишком высоко, и своего любимца готова была подставить, но чего не сделаешь ради Яблока.

Гера дарила ему бескрайние земли и власть. Это все, что у нее тогда было. Но не так уж мало для пастуха, грядущее которого было туманно.

Афродита заговорила о любви к прекраснейшей из женщин. Не так уж много, но мог ли одинокий неведомый пастух отказаться от такого дара?

Зевс бы не отказался, а Парис?

Гера усмехнулась, Афина поморщилась, Афродита почувствовала торжество в глубине души, она смела надеяться на то, что он навсегда останется с ней, хотя кто его знает, как все повернется через мгновение.