Читать книгу Золотой век князя Ярослава. Князья и воины - Любовь Сушко - Страница 14

К утру от бани остались только столбы и груда пепла, ничего больше не осталось, кроме двух гробов – мертвые остаются мертвыми, князь, зная, что он тоже мог быть среди них, устроил пышный поминальный пир по невинно убиенным своим соратникам.

Мстислав с грустью подумал о том, как нелепо не в бранях страшных, а вот так в обычном пожаре умирать. Но во всем была роковая предрешенность.

Княгиня накануне грустного пира подумала о том, что все могло закончиться и хуже:

– Что ты так на меня смотришь, – усмехнулся Мстислав

– Ведь и ты мог быть мертвым, – тихо, словно боясь свой голос услышать, произнесла она.

– Они могли оставаться живыми, если бы не я, – отвечал Мстислав, – ведь из-за меня все это.

Он отвернулся, словно хотел скрыть отчаяние, таившееся в глазах.

– Откуда тебе это ведомо? – спросила она, хотя и сама думала о том же самом.

– Меня ведьма какая-то задержала, думал пустая болтовня только, запугать хочет. Но на прощание она сказала, что я ей еще благодарен буду за то, что мы с ней вот так задержались. Так и вышло, значит, ведала заранее, что стрястись должно.

– Это случай, – Марии очень хотелось успокоить Мстислава, она видела, что чужое он берет на себя. И душа его мечется, будто птица в клетке от того, что по его вине погибли невинные.

Наверное, у Ярослава, которому всегда везло, такого и быть не могло, почему так несправедливо устроен этот мир?

– Неужели им мало Святополка Окаянного, зачем им еще ты понадобился? – спрашивала у кого-то неведомого княгиня.

– Духи не слишком любят таких, как он, у них свои привязанности.

Князь насмехался, хотел показать, что его это не задеваетТолько что прошел обряд погребения, никто не взглянул на князя косо, даже шепотом ничего ему не сказали, настолько они любили его и верили ему, но самому Мстиславу не стало от этого легче, он растерялся. Они слишком добры к нему. В этом есть какая-то необъяснимая странность.

Когда все сели за столы и медовуху по чашам разлили, Мстислав долго молчал, а потом поднялся:

– Давайте помянем тех, кто погиб вчера, – произнес, наконец, он, – после крушения ладьи на море выплыл я, – говорил князь, обращаясь не к сидевшим рядом, а к кому-то дальнему, может быть Перуну, – а если бы вчера не задержался перед баней, то там бы оказался. Не посылал я их туда, но погибли они из-за меня. Но что случилось, то случилось, в несчастье этом ничего не поменять, они уже на небесах с дедами нашими беседы ведут, а нам тут еще, на земле оставаться, да жить дальше, не всех в один срок прибирают туда.

С этими словами повыше поднял он кубок, и все вслед за князем кубки подняли.

Бес, невидимый для них, внимательно наблюдал за происходящим, чертыхался, и хотел понять, что же там такое приключилось. Но каким же чистым и благородным казался Мстислав, недаром они его называют Красивым. Только Олег и мог с ним сравниться, а больше не было у них таких князей.

Уже и презирать начал князей бес, а тут вдруг такой вот красавец. Что-то привлекало, притягивало и не отпускало. Но бес чувствовал – как только он разгадает князя, интерес к нему и пропадет сразу. Но не нынче это случится.

– Что же с банею делать? – спросил один из гостей на пиру, – не станем же мы грязными теперь ходить?

Мефи навострил уши, хотя в том и не было необходимости – он и так все прекрасно слышал.

Почти тут же ответил Мстислав, видно он и сам об этом думал:

– Построим баню, мастера еще не перевелись, но можно, как у викингов, у Олега сделать и таких банщиков отыщем, та мне больше нравилась, сказывают в их банях угореть нельзя, вот и нам надо такую соорудить.

Этим ответом вроде все остались довольны, Мефи чуть вслух не захохотал, когда побежал Баннику эту новость сообщать. Конечно, без злорадства не обошлось. Тот надеялся на то, что князь одумается, не станет сюда чужие бани тащить.

– Ничего, привыкнешь, не грязными же и нам и им ходить, научишься и с той управляться.

Бес знал какая она финская баня, но решил заранее не расстраивать своего старого приятеля. Как он и предполагал, на Банника было страшно смотреть.

– Черт бы их всех побрал, что творится, – ворчал тот, как это может у славян финская баня появиться, да с какого такого перепоя, на какой ляд она нам нужна?

– Не чертыхайся, надо уметь проигрывать, – заговорил черт, которого в ярости помянул Банник, – а надо признать, что на этот раз мы проиграли.

– Тебе —то что, ты же по миру болтаешься, в баню только заглядываешь иногда, а я родного дома, пристанища, как видно навсегда лишился, вот что мне теперь делать прикажешь?

Бес молчал, только ковырял ногой мох.

– А может это ты все устроил.

Не успел бес шустро отпрыгнуть, как тот бросился на него с кулаками, да так яростно, что, наверное, прибил бы, но бес быстро сообразил, в чем дело. Дрались они долго и озверело, так, что шерсть летела клочками. Понятно, что схватка может продолжаться до бесконечности, тем более, что Баннику терять было нечего. Но в тот момент пред ними и нарисовалась Кикимора, быстро сообразила, что надо делать, вылила на них ушат холодной воды. Это драчунов в один миг отрезвило и оттащила черта от Банника – он ей под руку попался.

– Вы что тут творите, полоумные, посмотрите, вон весь пепел на свои шкуры пособирали. И в чем это бес пред тобой виноват, – обратилась она к Баннику, неужели ты так глуп, что не соображаешь, что все это сотворила я, а не он.

– Ты? – взревел с новой силой Банник, – как же я прежде о том не догадался?

Он бросился на нее, оттолкнув беса в сторону. Но она ловко отскочила в сторону. Банник растянулся на поляне, споткнувшись о корень дуба. Можно было не мечтать – она не дастся ему в руки. Что ему оставалось, подняться и погрозить ей кулаком. На этом выяснение отношений между духами и закончилось.