Читать книгу Убит поэт. Ищите кота. Литературный детектив - Любовь Сушко - Страница 7

Прилагать много усилий не пришлось, они буквально перенеслись по воздуху, как в старые добрые времена, и остановились на крылечке санатория «Звездный тупик». Там была суета невероятная, громкие голоса, движение. Старушку подхватили под руки молодые девицы и проводили в небольшой зал, где должна была состояться встреча с каким-то поэтом, как обещал ей недавно кот. Девушки, для которых все старушки были на одно лицо, не сомневались в том, что это одна из их отдыхающих, которая вышла на улицу подышать воздухом, и может быть встретиться с поэтом раньше других. Старушки бывают такими любопытными и порой неуловимыми, может быть потому, что никто и не собирался собственно их ловить.

Марго по дороге в зал забыла о коте, решив, что тот сам о себе позаботиться, и подумала о том, что неплохо было бы отдохнуть недельку, больше не стоит, в таком вот санатории. Если ее что-то и смущало, только название. Что за фантазия такая у его создателей, разве нельзя было назвать «Звёздный путь», например… Но видимо с чувством юмора у них все было в порядке, хотя в каждой шутке есть доза и доля правды.

Но вскоре Марго позабыла о тех, кто странно подшутил над отдыхающими, потому что к столу вышел человек, похожий на бульдога, в белой рубашке и с шарфом на шее, ну поэт не больше и не меньше. Впрочем, она забыла о том в тот же момент, когда бульдог открыл рот и что-то залепетал. Речь слесаря Мишеля, которого она знала полвека точно, была значительно ярче, приятнее, и два слова тот связать, конечно, мог. А этот не мог совсем, никак, вот хоть стой, хоть падай, но может, прикидывается?

Все начинало клокотать в душе Марго, она почувствовала себя нагло обманутой котом и устроителями встречи, кстати, куда делся котяра, и как она отсюда будет выбираться, из этого звездного тупика. Теперь название показалось уже зловещим знаком того, что как красная девица в высокой башне, она будет заключена тут, вот только надежды на то, что ее кто-то освободит не было никакой. Поэт пытался криво шутить и рассказывать о том, сколько и где он собрал благодарностей, как необходимо его творчество всем 150 миллионам наших граждан. Говорил, что его держали взаперти всякие умники, но он вырвался, добрался до них, и в дальнейшем его никто не остановит тоже. Но это было полбеды, беда началась, когда зазвучали те самые стихи, человека, трудившегося на трех работах, чтобы все это за свой счет, естественно явить миру.

– Они все меня отвергали, но где теперь они, канули в Лето, а где я- на вершине Эльбруса, или Карпат.

Страшно волнуясь, Василий забыл, где у греков располагались боги, и где были поэты, тоже успел позабыть, вот потому про Эльбрус и ввернул для красного словца. Говорили, что это самая высокая гора в мире, значит, именно туда ему и надо.

Марго хотела что-то сказать в тот момент, чтобы как – то прекратить этот словесный понос, ну нельзя же такое слышать, и почему молчат все остальные. Они что глухи и слепые, стихов никогда не слышали, поэтов не видели?

Но в тот момент кот потерся о ее ногу, и она так обрадовалась тому, что рыжий плут все-таки вернулся, и она сможет с его помощью вырваться из этого звездного тупика, что слова потонули где-то в ее душе. Она что-то сказала коту, встретившись с осуждающим взглядом поэта, не понимавшего как можно говорить в тот миг, когда он им читает свои уникальные творения.

Если бы Василек в тот момент замолчал и закончил встречу, может быть на этом бы все и закончилось. Но он только разошелся, ему столько всего еще нужно было им сказать. И тогда Марго не выдержала, убедившись, что кот рядом, она и махнула рукой, решив остановить его на середине текста.

– Довольно, может остальные глухие, но меня слухом бог не обидел, хватить нести полную чушь, это не стихи, мил сударь, это черт знает что и избавьте нас от своего общества немедленно. Я не позволю вам издеваться над поэзией, найдется и без вас немало тех, кто все это творит, не желаю слушать.

Поэт замер, поперхнулся и закашлялся так, что мог бы и упасть замертво. Но Марго не унималась. Ей, наверное, и хотелось, чтобы он упал да помер, не иначе, никакого сочувствия к живой душе. Только живой ли, вот в чем был главный вопрос. Она готова была свидетельствовать в суде, что не было у него никакой души, даже мертвой.

– Я не знаю, кто вас в какие писатели принял, но это чудовищная графомания, как не стыдно вам с этим идти к людям. Замолчите немедленно.

Она поднялась и топнула ногой.

Марго и сама не поняла, что в тот момент, она вместе с котом исчезла из Звездного тупика, не поднялась, не направилась к двери, до которой было довольно далеко, а именно исчезла, оставался только пустой стул во втором ряду там, где она сидела минуту назад.

Поэт решил, что мгновения его позора закончились, но он ошибся, потому что остальные слушательницы тоже стали подниматься и отправились к выходу, правда, на своих ногах, и шли они медленно. Василий мог полюбоваться их сгорбленными спинами, палками, на которые они опирались, но вернуть их назад он никак не мог. Медсестры растерялись и ничего даже не пытались сделать, их так перепугало исчезновение старушки, за которую возможно придется отвечать, рассказывать полицейским, как и куда она пропала, что до всего, что творилось в актовом зале не было дела.

Василий что-то кричал о том, что он еще подарит им книги, что обязательно надо сфотографироваться для отчета перед другими поэтами, которых он готов им заменить. Но никто больше его слушать не собирался. Он все еще торчал перед столом, как одинокий вяз, который стороной облетали птицы и оббегали звери. Давно он не испытывал такого равнодушия, надеялся, что все это в прошлом, а вот ведь вернулось снова.

Сестрички успокоились только выяснив, что все постояльцы на месте, никто никуда не исчез. Они во второй раз сверяли все со списками, и той самой рыжей старухи не было в их списках. Но как такое может быть, вот в чем вопрос. Как она попала в санатория, как могла исчезнуть?

Поэту пришлось уйти без фотографий и раздаренных книг. И в папке его, поверх его творений лежал листок, где было напечатано буквально следующее:

Репортаж из санатория «Звездный тупик»

В санатории «Звездный тупик»

Объявили о встрече с поэтом.

Три старушки пришли напрямик

В зал, другим стихоплетом воспетый.

Он был яростен, горд или зол,

И значок был привинчен, и орден

На груди, он встречаться пришел

С видом очень воинственно – гордым.

Рассказал про завод и развал

Средь писателей, все, мол, бунтуют,

И стихи, спотыкаясь, читал.

Не слыхали вы ересь такую.

Только губы кривились вдали,

Только слушали там и молчали,

Им хотелось еще о любви,

Но к заводу их снова бросали.

Этих строк неказистых экстаз,

Как не взвыли от гнева старушки,

Продолжая свой дикий рассказ,

Им поэт говорил о разрухе.

И о том, что порядка тут нет,

И не будет пока не у власти

Он, великий и страстный поэт,

Но не нравились эти им страсти.

Он замолк на коротенький миг,

Баба Таня бессильно рыдала,

Не от слов возбужденных твоих.

Она просто глуха – Не слыхала,

Девки, что там глаголет поэт.

И смотрела на мир виновато.

– Но беды в том, родимая, нет,

Глухота для тебя не расплата,

Только благо на встрече такой.

Он ушел в тишину, не прощаясь.

В санатории снова покой.

Но поэты сюда возвращались

И не раз, собиралась гроза,

Баба Таня все книжку листала,

Протирая с улыбкой глаза…

Видно рада – стихов не слыхала…

И когда мы уходим в народ,

Мало зная об этом народе,

Предо мною опять предстает

Эта встреча, трагичная вроде,

В санатории «Звездный тупик»,

Где спешили к поэту старушки,

От забот и болезней своих,

Глухота лишь покой не нарушит.

Василий с трудом дочитал этот шедевр, но все-таки дочитал. Он никогда не боялся смотреть правде в глаза, а лжи тем более, не боялся, это была настоящая клевета и благодарность за все то доброе, что он сделал для этого мира, за тот свет, радость, да что там, счастье, которое он денно и нощно туда нес. Вот какими неблагодарными могут быть те, к кому ты всей поэтической душой передом поворачиваешься, а они к тебе неизменно задом. Но когда он бросил этот лист в огонь камина, чтобы убедиться, что рукописи горят, она не сгорела. И хорошо, что Василий сроду не читал роман века, и понятия не имел о том, что бы это значило. Но в одном он не сомневался – в том, что старуха, которая испарилась, и за ней осталось последнее слово, появится снова. На этот раз не ошибся Васятка.

И словно убитая Раскольниковым старушка, бабушка Марго являлась к нему во сне молодой, и чертовски привлекательной, в каком-то платье, похожем на свадебное, она хохотала и на все его вопросы отвечала «Никогда». Вот что бы он ни спрашивал, она все время твердила одно.

И жуткую балладу безумного Эдгара Василька тоже не ведал и не знал, потому сон и не показался ему таким страшным. Все-таки чем меньше знаешь, тем лучше спишь – это точно. Но с той самой чудовищной встречи он потерял сон и покой. Надо было прекратить свою деятельность, это ему твердил разум, только это он делать никак не собирался. Да ни за что на свете, наоборот, он решил удвоить и утроить усилия, а там, куда кривая выведет. А почему кривая, а не прямая, в глубине души он знал, и все время чувствовал, что родился с Недолей за плечами, потому ему так не везло в жизни, вот как и теперь.

Поэт в России – больше, чем поэт, значительно больше, и не вздумайте даже спорить, вам же хуже будет